Читать книгу Тайны Гроама. За гранью сна - Людмила Павловская - Страница 5

«Приснится же такое», – думала я, шагая с пляжа по пыльной дороге, но странное чувство реальности только что пережитого не оставляло меня. Сон не выходил из головы, это было похоже, скорее, на де-жавю. Что-то необыкновенное произошло со мной: в удивительном лесу, знакомясь с парнем по имени Огл, я была поражена его глазами, взглядом, который они излучали. И тут до меня дошло! Конечно же, я видела этого человека в реалии! Это же монах, который встретился в подъезде! Огл обладал такой же высокой фигурой и пронзительной сталью взгляда… «Ну, понесло тебя, – усмехнувшись, одёрнула я себя, – очень глупо так реагировать на мимолётный взгляд мужчины, да ещё и монаха! Чай, не девочка! Что это на тебя нашло? Что это вдруг такая впечатлительность? Как у двадцатилетней! С Егором лишь полдня не виделась, а уже такая реакция на взгляды мужчин. Да этот монах и не смотрел на тебя толком, так, мельком глянул. Вот он стоит сейчас где-нибудь на службе или просто занимается своими монашескими делами и не вспоминает о тебе, во-первых, потому что монахам нельзя думать о женщинах, а во-вторых, тебе не двадцать лет, как в этом странном сне на пляже, а в два раза больше!» От этих мыслей почему-то испортилось настроение. Но проходя мимо монастыря, поневоле присматривалась – вдруг увижу что-нибудь интересное для себя, однако за высоким зелёным забором совершенно ничего не было видно. В конце концов, решила, что разрешу себе немного подумать о сне и серых глазах Огла. Почему бы нет? Ведь это мои мысли и моя голова, что хочу, то и делаю. Кому от этого плохо? Вот, успокоила себя, и настроение вновь улучшилось.

По дороге зашла в магазин, купила хлеба, его не привозят из города, а пекут здесь, на острове. Этот хлеб обладает невероятным вкусом – нежный, просто тает во рту, а запах свежей корочки сводит с ума! «Может, его в монастыре пекут?» – подумала я и засмеялась собственным мыслям. Представила, как Огл, монах в белом фартуке, одетом прямо на монашескую рясу, замешивает муку, погружая в тесто нервные длинные пальцы. Стоп! Его рук я не видела ни во сне, ни наяву. И в одно мгновение ока на мысленном экране – пекарь! Монах поднял голову и посмотрел на меня. Глаза его смеялись, как у доброго волшебника из детской сказки, а нос был в муке. Сердце учащённо застучало, а в груди сладко заныло… «Ну, это уже слишком! – подумала я. – Что это с тобой? Крыша от свежего воздуха поехала, или заплыв на длинную дистанцию повлиял?»

Придя домой, принялась готовить обед на скорую руку: сайровый суп, салат из свежих помидоров и огурцов, бутерброды с сыром, помыла несколько яблок. Обожаю сорт розмарин, только жаль, что, когда сезон этих яблок заканчивается, они превращаются в какую-то ватную жвачку. Очень люблю яблоки, но только сладкие сорта, кислые, пожалуй, более ароматные, но у меня от них сводит скулы. Предпочитаю яблочки по сезону, в каждом определённый вкус и аромат, но время одного сорта уходит – сразу яблоко становится ватным и с лёгкой горчинкой, тогда уж оно вряд ли кому-нибудь понравится.

В дверь постучали. «Егор!» – обрадовалась я. Мы с мужем десять лет вместе. Но чувства не стали пресными, пожалуй, наоборот: узнавая привычки друг друга и подстраиваясь под них, мы с любовью строим наши отношения, за что и благодарны себе. Благодарны за каждый новый этап в нашей жизни, за любую лучшую перемену в характере. Порой мне кажется, что я знаю всё о своём Егоре, а иногда ловлю себя на мысли, что передо мной незнакомый человек, которому очень хочется понравиться, показать все свои лучшие стороны. Раньше нередко между нами возникали ссоры, конечно, и сейчас бывает всякое, но конфликты уже не носят такой разрушительный характер. Терпеть не могу конфликты! Худой мир лучше доброй войны – одно из моих жизненных кредо. Мне не стыдно первой пойти на мировую, потому что самой же потом будет лучше, комфортнее и спокойнее. Не скрываю, я – эгоист! И иду на мировую в первую очередь для себя. Вот такие откровения… Впрочем, и Егор стал намного покладистее и мягче, чем в начале нашей совместной жизни. Бывает, что и ему приходится гасить мои ничем не оправданные импульсы.

Можно было бы еще долго размышлять на тему моей безмятежной любви к мужу, но в дверь еще раз настойчиво постучали. На пороге стоял Егор, выражение его лица было очень недовольным. Чуть подставив щёку для поцелуя, не обращая внимания на мою радость, он перенёс через порог тяжёлую дорожную сумку. «Стучу, стучу, ты ведь знаешь, что я приеду в это время, спишь, что ли? Подожди, Люба! – он недовольно отстранился от меня. – Сумка тяжёлая, мясо в ней потекло, зачем так рано из холодильника вытащила, о чём думала?! Жара такая, оно растаяло бы и так на пароме! Посмотри, наверное, вымазался весь!»

Вот так, только подумаешь о том, как всё прекрасно в жизни, тебя тут же опускают на грешную землю. Правильно говорит моя тётушка: «О муже даже думать хорошо нельзя, чтоб не сглазить!» Сегодня утром я отправилась на паром налегке, прихватив лишь немного своих вещей, Егор же должен был привезти сумку с продуктами (ценник в магазинах острова радовал гораздо меньше, чем его природа). И чтобы мой благоверный ненароком ничего не забыл, я сразу достала мясо из морозилки, всё собрала и поставила ношу у порога. А прошло часа четыре, а то и больше…

– Ну, миленький, думала, ты можешь забыть мясо, – скопировала я гнусавый голос Дениса с пляжа.

– Я, что, похож на придурка? Вот теперь бери и отмывай всё, что кровью уделано.

– Конечно, любимый, ты только не волнуйся, сейчас всё сделаю, – продолжала я копировать гея.

Егор совершенно не разделял моего радужного настроения, пройдя мимо меня с мрачным лицом, он направился в ванную мыть руки, а я пошла на кухню и заглянула в сумку, чтобы оценить масштабы бедствия. Ну, и ничего страшного. Правда, сумку придётся отмачивать и отмывать… Когда минут через тридцать всё было закончено и мы сели за стол, супруг заметно повеселел. Да, вкусная еда (давно замечено!) всем поднимает настроение!

– Ну, не переживай, миленький, зато вечером будет вкусненькое мяско, размораживать его уже не надо, поэтому приготовлю очень быстро и очень вкусно, тебя ждет суперский ужин, – ворковала я, принимаясь за суп.

– Безалаберная ты, – Егор совершенно беззлобно и нежно посмотрел на меня.

Мне так хотелось рассказать ему и о встрече с монахом, и о моём сне на пляже, но что-то удерживало, возможно, легкое разочарование от встречи или что- то другое, не могу сказать. Я лишь поведала историю о Денисе и Жене – «голубых» с парома. Мы немного посмеялись, поболтали о «сладкой парочке» и направились на пляж. Когда проходили мимо монастыря, я уже было открыла рот, чтобы рассказать мужу о сне, не дающем мне покоя, но меня остановила мелодия мобильного телефона.

«Мамочка! Мамочка, привет!» – услышала я голос дочери. – Как отдыхаете? Такая хорошая погода, оставайтесь там подольше». Я прекрасно понимала, что за столь нежным воркованием кроется что-то гораздо большее, чем забота о нашем отдыхе, но угадать, что затеял мой ребёнок, сразу не смогла. У меня неплохие отношения с моей восемнадцатилетней дочерью, но особо умилённо сюсюкать Наташа начинает лишь тогда, когда ей нужно получить моё согласие на что-либо. Вот и этот звонок не был исключением. «Мамулька, можно Яна принесёт к нам свой компьютер, а то она уезжает к родителям на недельку и боится оставлять его, мало ли что?» – продолжала щебетать Наташа. Конечно, я разрешаю. Неужели дочь звонила только ради этого? Ведь ясное дело, моё согласие будет получено. В том, что у нас постоит комп подружки, нет ничего страшного. Минуты через две мобильный телефон затрещал вновь, опять звонила Натуся: «Мамочка, забыла спросить, а можно я поеду вместе с Яной? Ты не будешь против, правда? Ты ведь самая лучшая мама!»

Вот где собака порылась! Первый звонок был просто некой прелюдией, моральной подготовкой! Разозлившись, но и в очередной раз восхитившись психологическими способностями своего ребёнка, я начала неприятную процедуру отказа. Почти всю оставшуюся до пляжа дорогу пыталась увернуться от всех видов психического воздействия, применяемых дочерью, начиная от выслушивания нежнейших дифирамбов до угроз «когда-нибудь уйти из дома». И всё-таки мы договорились, что с Яной она не едет, но зато сможет погостить у подруги пару дней после её возвращения. Дочь достаточно взрослая, но отпустить её вот так в другой город, к незнакомым людям (с родителями Яны я ни разу не встречалась) не решилась, может быть, была и не права, в конце концов, каждый человек сам должен строить свою жизнь. Но пока у тебя есть возможность хоть как-то повлиять на судьбу своего дитя, пусть даже путём запретов, ты её используешь. А ведь это проявление эгоизма. Кому будет лучше, если ребёнок останется дома? Да, конечно, в первую очередь тебе самому. Ты будешь спокоен, оттого что твоё чадушко сидит под присмотром. А ведь каждый человек совершает ошибки, тем самым на них учится жизни, делает выводы. Ведь судьба наших детей не должна быть зеркальным отражением нашей собственной. Да и кто из родителей этого хочет? Почему же мы так часто не доверяем нашим отпрыскам, выставляем тысячу «нельзя»? Пытаемся запретить сделать так, как сами поступили бы на его месте? Всегда, когда задумываюсь об этом, вспоминаю строчки из стихотворения моей мамы о внуках: «Смотрю на них с любовью и тревогой – поменьше б дров им наломать! – И пусть идут своей дорогой, живут, как птенчик учится летать». Наверное, мама права. Но… Немного разозлившись на себя за постоянные сомнения в вопросах воспитания дочери, я решила поделиться своими мыслями с Егором. И напрасно, он только подстегнул меня, в сотый раз отчитывая за то, что я неправильно воспитывала дочь, из-за собственной лени упустила многие моменты, а теперь должна всё исправлять, быть более настойчивой в своих взглядах. Я была совершенно не рада, что затеяла весь этот разговор с Егором. Наташа – дочь от первого мужа, и этот факт дал право Егору снять с себя многие отцовские обязанности, но не лишил его желания проводить назидательные беседы со мной. Наконец-то мы добрались до пляжа, я беспардонно прервала самой же начатую беседу, забежала на испытанную глубину и начала «заплыв». Егор радостно засмеялся, глядя, как я барахтаюсь в воде, тема воспитания на ближайшее время была закрыта и забыта.

Потом был чудесный летний вечер и замечательный ужин с мясом и рюмкой коньяка. Свежий воздух и приятные эмоции сделали своё благое дело – я едва добрела до постели. Обычно ложусь спать гораздо позже, но сегодняшний день был исключением. «Сны о чём-то большем», – вспомнилась мелодия любимой в юности рок-группы, и тут же возник взгляд в обрамлении густых тёмных ресниц, секунда – и вот я рядом с Оглом. Сидим на поваленном дереве. На коленях Огла лежит листочек с нашими художествами и моими надписями-иероглифами. «Знаешь, что ты сделала?» – спрашивает Огл. – Ты оживила этот рисунок. Теперь это не просто разноцветные спирали и восьмёрки. Он имеет Силу и живёт. Если повесить этот рисунок возле кровати больного человека, то тот поправится, а если его дать заблудившемуся страннику, тот интуитивно найдёт дорогу. Ты смогла притянуть Силу Гроама». Я слушаю Огла, а по моей спине и голове пробегают мурашки, так всегда случается, когда я соприкасаюсь с чем-то неизведанным и загадочным. А Огл восторженно продолжает: «Я давно искал тебя, Аниста, мне говорили сны – посланники Гроама, что я должен найти девушку, у неё рыжие волосы и зелёные глаза, – он посмотрел на меня и улыбнулся, – но я представлял тебя совсем иначе. Когда первый раз увидел, даже не поверил, что ты и есть та девушка». «Почему?» – глупо спросила я, а в груди неприятно кольнуло. Огл весело посмотрел на облака: «Ну-у, я думал, что она загадочная и что Силы Гроама наделили её необычайной внешностью… красотой». Секунду я перевариваю услышанное, потом зло смотрю на собеседника: «Ну, знаете, дядя, если я недостаточно привлекательна для Вас, ищите кого-то более загадочного и красивого, а потом морочьте ей голову своими смешными картинками, всё, прощайте, желаю найти поскорее вашу рыжеволосую фурию!» Я быстро поднялась, хотела было уйти, но высокая стройная фигура Огла перегородила мне дорогу. «Ну, не обижайся, девочка, я ведь не сказал, что ты некрасивая, ты очень симпатичная, и понравилась мне сразу. Когда первый раз увидел тебя здесь, у ручья, просто подумал, что Гроам должен наделить проводника особой харизмой, а ты проста и совсем не похожа на посвящённую». Это было уже слишком! Зло глядя в глаза хаму, я прошипела: «Никакая я не посвящённая, ты тоже совсем не похож на колдуна и веда, и глазки у тебя маленькие, как у обезьяны! Всё, пока!» Огл засмеялся. Это разозлило меня ещё больше, я обогнула его и зашагала прочь по тропинке. «Стой, Аниста, остановись, ну, подожди, я ведь ничего тебе не рассказал». Огл шёл со мной нога в ногу. «Отстань! Иди рисуй!» – бросила я. Огл остановился. «Ну, подожди, глупая!» – он уже не смеялся, но голос был весёлый. Ох, как злила меня эта весёлость! Я быстро удалялась от своего нового знакомого, как вдруг он прокричал совершенно другим, сильным и громким, голосом: «Креамбу, Аниста, Креамбу!» И я остановилась. Это незнакомое слово заставило меня замереть на месте и повернуться к Оглу. Я была точно уверена, что знала смысл сказанного, хотя никогда не слышала ничего подобного и представить не могла, что это за язык. Сейчас мой новый знакомый просил прощения. И это было не просто «прости», а его наивысшая форма. Огл быстро подбежал ко мне. «Прости, – сказал он, низко склонив голову, – я не должен был шутить с тобой, прости, проводник». И тут из моих уст вырвалось: «Крибе», что означало «прощён, не злюсь». Я даже не успела удивиться тому, что со мной произошло, что за слова вырываются из моих уст, как тут же произнесла: «Геранде кюа» – «Я хочу вспомнить». Огл не поднимал головы. «Ты владеешь языком Гроама», – констатировал он. Затем протянул ко мне свои руки ладонями вверх, я поразилась красоте его длинных нервных пальцев. Не задумываясь, положила сверху свои ладони, вмиг почувствовав тепло, как в жаркий день от солнца. «Прекару ной де труга терпио верим так ортуб пберуто гроам гридо брокутал кирмилоза кеу, кеу», – читал Огл. Я поняла, что знаю эту мантру, но не осознавала весь её смысл. Вначале попыталась расшифровать произносимые Оглом фразы, потом, отбросив все попытки, отдалась воле охвативших меня ощущений. Вокруг кружили какие-то немыслимые вихри, привычный пейзаж исчез, растворился, уступив место красочным завиткам и спиралям. Я лишь чувствовала жар, исходивший от рук Огла, чувствовала необычайно сильный запах озона. Меня закружило в ярких фиолетовых всполохах… Вдруг что-то мягкое прикоснулось к носу, это прикосновение совсем не вязалось с испытываемыми ощущениями, потом оно повторилось, и надо мной возникло лицо нежно улыбающегося Огла. Через мгновение глаза из стальных превратились в светло-карие, длинные русые пряди сменила короткая стрижка тёмных с сединой волос. Я поняла, что проснулась. За окном светало. Муж нежно смотрел на меня, ещё раз целуя в нос. «Девочка моя, любимая», – прошептал он, и я потянулась к нему за поцелуем.