Читать книгу Инфицированная - Людмила Петровна Козякова - Страница 2
Глава 1
ОглавлениеВ зале было пусто и тихо. Часы на обшарпанной стене оповестили, что до конца рабочей смены остался час. Тоска. В круглосуточном магазине, в котором я работала, обычно даже в это время покупателей было предостаточно. Но сегодня народ как будто забыл о существовании данной лавчонки. То ли утро понедельника, то ли все разом сели на диету.
В тишине гулко звякнул дверной колокольчик. А нет, не все. Завсегдатай алкалоид дядя Федя, переехавший в наш район полгода назад, решил заглянуть на огонек.
– Добрый вечер, котенок.
Дядя Федя всегда отличался особой вежливостью и любовью к слабому полу. Все женщины в радиусе обозрения этого кавалера были для него, цитирую – "красавицы, птички, рыбки, киски, лапули и ути пути кто тут такой сладенький" Интересно, он совсем не просыхает?
На котеночка я мало тянула. При росте 160 вес слегка закаливал за отметку 80кг. Я несколько раз садилась на диету, но всегда мимо. Если бы меня попросили описать свою внешность, я бы сказала так: « В средневековье красивых девушек сжигали на костре, я бы умерла своей смертью.
– Степаныч уже утро,– проинформировала я.
– Да? Ну, лады. Мне бы бутылочку.
– Дядя Федя не могу. Закон. Сам же знаешь.
– Ну, Светка. Видишь, погибает человек. Душа горит.
– Не могу,– вредничала я,– узнают, оштрафуют.
– А мы никому не скажем, – не унимался любитель спиртного.
– Не-мо-гу, – по слогам произнесла я.
– Злая ты, потому и мужика у тебя нет. Вот сколь тебе? 23? 25? Уже пора и ребеночка заводить и семью.
Я молча поставила бутыль с огненной водой на прилавок.
– Это тебе за двадцати трех летнюю,– грустно проговорила я,– Завтра мне 28 исполняется.
– Э э э с наступающим.
И Степаныч поспешил скрыться, оставив меня в препоганом настроении. Вот ведь плешка тараканья. В свои 28 я не имела ни мужа, ни ребенка, ни мало-мальского претендента на отца вышеупомянутого бейбика. Конечно, у меня были романы. И один вполне серьезный. Мы даже стали жить вместе. И собирались пожениться. Но узрев, что мой избранник сильно неравнодушен к алкоголю, я решила оставить его с его пристрастием и осталась одна одинешенька. Нет. У меня еще была мама, но мы с ней очень редко видимся. Семь лет назад она во второй раз вышла замуж за иностранца. И укатила в Америку. В отличие от меня, мама всегда была стройной и красивой. От ухажеров отбоя не было, но она посвящала все свободное время мне. Так что обделенным ребенком я не была. А когда мне стукнуло 20, мама решила, что свой материнский долг она выплатила и активно занялась свой личной жизнью. Так что когда она уехала, я, конечно, скучала, но не в чем ее не обвиняла. Ведь она заслужила хоть каплю женского счастья. Тем более Френк, ее новый муж, и надо сказать моложе ее на пять лет, маму очень любит и буквально на руках носит. А своего настоящего отца я никогда не видела. И мама о нем никогда не говорила, да я особо и не спрашивала.
С этими грустными мыслями, в препоганом настроении я сдала смену, переоделась и потопала домой. На улице моросил противный дождь. Небо было наглухо затянуто тяжелыми осенними тучами. Видимо сегодня даже погода была против меня. Решив сократить свой путь на половину, я пошла через небольшой парк. Обычно я здесь не хожу, ибо страшно. Ни одного целого фонаря, раздолбанные в хлам лавочки, кучи пустых бутылок и другого мусора. Туда даже менты не совались. Летом это было пристанище пьяной молодежи, бандитов всех мастей и других колоритных персонажей. На дворе стояла осень. Начало октября. Погода радовала минусовой температурой. И я понадеялась, что парк будет пуст. Пройдя пару метров, я остановилась.
– Батюшки!
На лавочке, положив кулачек под щетинистую щеку, мирно спал Степаныч, наполняя округу храпом и стойким спиртным ароматом.
– Дядя Федя! Ну, чего же вы в одной майке то? Не май месяц же, простудитесь,– заспешила я к нему, намереваясь оттащить этот хладный трупик алкаша домой. Знама где живет. Не раз провожали в "хоромы злачные".
Рядом с лавочкой стояла пустая бутылка из-под водки, которую Степаныч купил у меня 20 минут назад.
– Ну, надо же,– пнула ногой я бутыль,– залпом, что ли приговорил.
Дядя Федя открыл один глаз:
– Уйди сердобольная.
– Опа, живой,– обрадовалась я,– вставай, давай. Я тебя домой отведу, а то замерзнешь ведь.
– У у аспид. Уйди, говорю.
– Ну и овощ тебе в помощь,– обиделась я.– Замерзай.
И уже собиралась уходить, но совесть и мамино воспитание в два голоса сказали "Стоять!". Что делать я не знала. Не на себе же его тащить. Дядя Федя так-то старичок покладистый, смирный, не знаю, что на него нашло. Я начала осматриваться, может, найду, чем накрыть пьянчужку. Но к моему великому сожалению ничего кроме пустых бутылок и обычного мусора рядом не было.
В поле моего зрения попал парень лет двадцати пяти, шедший в нашу сторону бодрой походкой с другого конца парка.
– Молодой человек!– Заголосила я, – вы не могли бы мне помочь?!
Парень странно дернулся, начал оглядываться. Будто в данное время суток на улице полно нарда.
– Я к вам, к вам обращаюсь,– выдала я самую милую улыбку, какая была в моем арсенале.– Видите, дяденька сильно расслабился, его бы до дому дотащить. Тут недалеко, я покажу, а то замерзнет ведь. Жалко.
За спиной крякнул дядя Федя, давая знать, что он еще жив. Парень подошел ко мне вплотную, посмотрел на меня, на Степаныча, потом снова на меня. Улыбнулся. И… у меня все похолодело внутри. У парня были абсолютно безумные глаза. И тут я поняла весь ужас ситуации. Я одна, алкаш не считается, в безлюдном парке. Шесть утра. Кричи – не кричи, народу никого кругом на ближайшие триста метров.
– Тут дяденьке плохо,– уже без особого энтузиазма сказала я, – помочь бы надо.
– Ага, – скривился парень и схватил меня за руку.
– Аааааааааа!
Я и не знала, что умею так кричать. Парень на мгновение опешил, но тут же опомнился и потащил меня в кусты. Включился инстинкт самосохранения, и я, как сумасшедшая начала работать руками, пытаясь ударить парня побольнее или хотя бы оцарапать. Но с моими коротко стрижеными ногтями это не очень то и получалось. Я попыталась вывернуться и ударить насильника в челюсть. Он схватил мой локоть зубами и укусил. По руке потекла струйка крови.
– М м м вкусно,-прошептал псих причмокнув, смакуя мою кровь.
Мне стало дурно, поэтому все, что произошло дальше? я не сразу восприняла как реальность. Парень повалили меня на землю, сам пристроился между моих ног. Потом вдруг резко остановился, ощетинился и зашипел:
– Пессс, ловчий.
– Угадал поганка с полянки.
Абсолютно трезвый дядя Федя стоял над нами. Одной рукой он схвати покусителя на мою девичью честь за шиворот и откинул его метра на три. Парень шлепнулся как мешок с картошкой, сильно приложившись челюстью к асфальту.
– Она моя,– прохрипел он, и, выплюнув зубы, попытался подняться.
– Твои в лесу грибы и шишки,– ответил Степаныч, подходя к неудавшемуся насильнику. Достал из "треников" предмет, сильно напоминавший заточку, и воткнул в затылок бедолаге.
Я услышала чей-то оглушительный крик. И не сразу сообразила, что это я кричу.
– Прекратить ультразвук!– Скомандовал дядя Федя,– я тебе не дельфин.
Не прекратила.
– Смотри, он же не человек, его не жалко.
Я посмотрела в ту сторону, где лежал убиенный, и со стуком захлопнула рот. Его тело почернело всего за несколько секунд и начало расползаться, как тесто.
– Что это с ним?
– Помер, – меланхолично ответил Степаныч.
– Это я вижу. А с телом то что?
– Разлагается.
– Как то странно оно разлагается.
– Ну, так не человек же. Демон.– Так же меланхолично пояснил алкоголик.
– А, демон. Тогда понятно,– закивала я,– ну, я пойду. У меня завтра день рождение, готовиться надо. Девчонки придут.
Со стороны это выглядело как разговор двух умалишенных. Я сижу в кустах. В волосах ветки, листья. Юбка порвана. Колготки – в лучших традициях рок-н-ролла. Рядом дядя Федя в трениках и майке (с тем учетом, что на дворе октябрь, его одеяние смотрелось как то странненько) поигрывает заточкой. В трех метрах от нас чавкала и булькала черная жижа, некогда бывшая человеком.
– Куда же ты пойдешь, бедовая? Ты же инфицирована. Вон как тебя демон цапнул. До следующего утра не доживешь.
– Да, согласилась я,– умирать в свой день рождения как то не романтично.
– Точно,– закивал Степаныч.
– И что же делать?– С надеждой спросила я.
– Вставай, пойдем ко мне, лечить будем.
– Водкой?
– Почему водкой? – возмутился дядя Федя,– я вообще не пью. Это для маскировки. Я пес, у меня запах специфический. Демоны за версту чуют. А спирт запах перебивает.
Я встала, и покачиваясь, направилась в сторону дома.
– Эй, а куда это мы так резво пошагали?
Я ничего не ответила, только ускорила шаг.
Пес, демоны… Нет, ну Степаныч понятно алкаш со стажем. К нему просто белочка заглянула. Но я то не пила. Не могло мне все это привидится… или могло? А может у меня просто шок от нападения и на самом деле там под березкой не жижа чавкает, а лежит тело маньяка, которого хладнокровно убил дядя Федя?
Черт рука то как чешется и болит. Я посмотрела на локоть. Место укуса распухло и почернело. Странно. А потом… потом меня накрыла тьма. Вязкая и тягучая тьма.
Мне снились странные сны. Все было как в тумане, только странном густом, ощутимом и очень холодном. Мне снился волк, огромный рыжий волк, который смотрел на меня печальными серыми человеческими глазами и жалобно выл, будто звал кого то. Потом зверь встал на задние лапы, потянулся, сел на рядом стоящий табурет и, раскачиваясь, начал шептать то ли молитвы, то ли мантры. Не разобрала.