Читать книгу Мать извела меня, папа сожрал меня. Сказки на новый лад - Людмила Петрушевская, Майкл Каннингем - Страница 2

Кейт Бернхаймер
Предисловие

Оглавление

Перевод с английского Максима Немцова

Несмотря на толщину, антология эта – всего лишь крохотная Зеркальная галерея в великанском всемирном дворце сказок. Ведь сказки – это тысячи историй, их сотни лет сочиняли тысячи авторов. В середине двадцатого века опубликовали том, в котором утверждалось, что под его обложкой – каталог всех типов сказок, что есть на свете. Так вот, он состоял из двух с половиной тысяч текстов. С тех пор новых сказок на свет радостно появилось без счета – благодаря новым переводам, фольклорным изысканиям и художникам слова, работающим во множестве жанров.

Читатели обожают сказки. Даже самые ядовитые критики не могут отвести от сказок взглядов. Там подложные невесты, отсеченные части тел и говорящие ослы. Сказки гипнотизируют. «Все великие романы суть великие сказки», – говорил Набоков. Я бы добавила, что таковы все великие повествования, в каком бы жанре они нам ни являлись: романы, повести, рассказы, стихи.

Лет пятнадцать назад, когда я только начинала осваиваться в ученом мире, выросшем вокруг сказок, чтобы хорошенько поразмыслить, что мне самой по силам совершить в рамках этой традиции, я поняла: волшебные сказки возрождаются. Вскоре я уже составляла и редактировала свою первую антологию – «Свет мой зеркальце», в которую вошли очерки писательниц о том, как сказки повлияли на их творчество. А кроме того, сама начала писать трилогию романов о том, как книги сказок воздействовали на трех сестер. Ныне же я с восторгом вижу, как рассказы о чудесном чаруют все больше и больше народу: и в популярных сериях книг Джоан Роулинг о Гарри Поттере, Филипа Пуллмена о Темных началах, Грегори Мэгуайра о стране Оз; и на телевидении – вполне очевидно, во множестве сериалов о вампирах и, что не столь очевидно, в виде поворотов сюжета и сюрреалистических мотивов «Шести футов под землей»; и в кино, где достаточно будет лишь двух примеров – «Братьев Гримм» и «Алисы в Стране Чудес». Волшебство буквально разлито в воздухе.

Меня вырастили на сказках. Дед, работавший на Уолта Диснея (а может, и нет – в точности этого никто не знает) и сотрудничавший с одним бостонским похитителем роялей (может, и этого не было, но нам кажется, что было), показывал нам с братьями-сестрами у себя в подвале фильмы-сказки, когда мы были маленькими. Личность мою вылепили летающие кровати, гогочущие ведьмы и заливистые птички. В сочетании с жуткой кинохроникой холокоста, которую демонстрировали у нас в храме, а также – рассказами о горящих кустах, поющих горлицах и расступающихся морях: волшебные истории накрепко отпечатались во мне своей утешительной силой. Я росла девочкой робкой, самое полное счастье переживала лишь в книгах: их открытый мир манил меня и принимал к себе.

Последние семь лет, уже редактором альманаха «Сказочное обозрение», я наблюдаю страстный интерес к сказкам, который проявляют тысячи авторов, присылающие свои работы для каждого выпуска. Альманах я основала, ибо у меня было такое чувство, что произведениям, основанным на сказке, – как и самим одиноким героям этих сказок – нужен дом. Меня немедленно завалили очень качественными рукописями. Многие корреспонденты, желавшие напечататься в альманахе, – известные авторы, просто другие литературные издания отвергли их волшебные работы; другие – истинно верующие, они посвятили жизнь фольклору разными причудливыми способами: учреждали сказочные газеты, сами делали и продавали разные сказочные предметы, выпускали и бесплатно распространяли сказочные комиксы. Были среди них дедушки, матери, учителя, биологи, учащиеся – они примеряли сказочные формы как начинающие писатели. Все присланное меня глубоко трогало; в каждом тексте сияла любовь к сказке.

Когда я читаю лекции о сказках – будь то в музеях или начальных школах, – меня неизменно поражает, с каким глубоким удовольствием слушатели узнают что-то новое о методах создания сказок. Сказки избегают статус-кво: читатель легко распознает вариант «Красной шапочки», в котором не будет ни плаща, ни лесов, ни волка. Посмотрите поразительный фильм Мэттью Брайта «Шоссе» (Freeway, 1996): там юная Риз Уизерспун играет девочку, с которой жестоко обращались, и она убегает из дома. Вы все поймете – это прямая отсылка к «Истории бабушки», которую в нашей антологии интерпретировала неподражаемая Келли Уэллз. Волшебные сказки и похожи волшебно.

Мне выпала честь знакомить многих студентов со странной историей сказок, которую пристально изучают такие исследователи, как Мария Татэр и Джек Зайпс: они учат нас, что первоначально сказки не предназначались детям, хотя молодежь могла подслушать, когда их рассказывали у очага, и служат они чуть ли не тотемами – и для молодых, и для старых. Все, что пишу я: роман, рассказ, книжка для детей, – все вдохновляется сказками. Мне очень повезло своими каждодневными трудами прославлять сказки. Все это – редактирование альманаха, преподавание ремесла, беседы с людьми, писательская жизнь – снова и снова убеждает меня, что без сказок просто-напросто никуда. И этим мне хочется поделиться со всеми вами.


Но к собранию вот этой антологии меня подтолкнули и довольно странные события.

Меня не оставляет чувство, что изобилие волшебных историй – особенно сказок – как-то связано с нашим растущим осознанием, что люди все больше отъединяются от неприрученного естественного мира. В сказках миры людей и животных равны между собой и взаимозависимы. Насилие, страдание и красота в них делятся поровну. Те, кого влекут к себе сказки, вероятно, желают такого мира, который будет существовать «веки вечные». Моя же работа как защитника сказок тесно переплетена со всевозможными видами уничтожения и вымирания.

Кроме того, на эту антологию меня вдохновило знание о читательско-писательском сообществе. Несколько лет назад довольно обширной аудитории преподавателей писательского мастерства и их студентам я представляла короткий манифест, касавшийся сказок. Я участвовала в работе секции не-реалистической литературы и доказывала, что волшебным сказкам грозит опасность: их понимают неверно. Как реалисты, так и фабулисты заимствуют их без должного уважения. Такое утверждение способно вызвать возмущенный «ах» лишь на писательской конференции. (Да, относитесь к этому как угодно.) В любой аудитории я всегда буду тем человеком, кто станет говорить всем, что он любит все без исключений – реализм, модернизм высшей пробы, сюрреализм, минимализм. Мне нравятся истории. Но, очевидно, мою речь в защиту сказок, а их я считаю столь насущными – всеобъемлющими, маргинализованными, изобильными, – сочли слишком диковинной. (Примечание: в этой антологии участвует много и реалистов, и не-реалистов. У меня реалисты есть и среди лучших друзей; не-реалисты, впрочем, тоже.) Заявление мое, призванное вдохновлять, привлекать поддержку этой скромной, изобретательной и коллективной традиции, вызвало отзвук – в нем отчетливо лязгнул металл. Я осознала все бремя того факта, что прославлять волшебную сказку посреди обсуждений «серьезной литературы» в зале, набитом писателями, – сродни провокации. Меня это удивило – но еще и придало смелости собрать эту антологию.

Как раз на той встрече и родилась эта книга. Я поняла, насколько она важна: под одной обложкой объединятся всякие творцы литературы, служащие волшебной сказке. Затем я осознала: люди могут знать и любить – или же с удовольствием ненавидеть – эти истории, а на самом деле они даже не очень в курсе, насколько разнообразно сказки проникли в современную литературу.

Вот всего один пример: Национальный книжный фонд, присуждающий Национальную книжную премию, утверждает, что к получению награды «не допускаются пересказы народных сказок, мифов и волшебных сказок». Вообразите правила, в которых говорится: «Не допускаются изложения сюжетов о рабстве, кровосмешении и массовых убийствах». В волшебных сказках присутствуют все эти темы; однако в приведенном утверждении подразумевается, что в сказках есть нечто… ну, нелитературное. Вероятно, снобизм этот как-то проистекает из ассоциации сказок с детьми и женщинами. А то еще может иметься в виду, что раз у них нет конкретного автора, они попросту не вписываются в культуру, завороженную мифом о героическом художнике. Или же их тропы знакомы всем настолько, что их легко принимают за клише. Вероятно, руины мира сказок, в котором реальное соседствует с нереальным, расстраивают тех, кто рассчитывает, будто подобное противостояние способно родить некое подобие порядка.

Мою уверенность в том, что современные сказки пора прославить в популярном сборнике литературных произведений, подкрепляет то, что волшебные сказки у нас по-прежнему в загоне, их значение недооценивают и подрывают, хотя из них лепится столько популярных сюжетов. В сказках – секрет чтения. Эта антология может помочь всем нам шагнуть вперед как читателям, если мы вдруг усомнимся в будущем книги.


Антология «Мать извела меня, папа сожрал меня» – она у меня как любимая клевая кукла-перевертыш, сделанная вручную. В детстве у меня такая была (может, и у вас тоже): с одной стороны – Красная Шапочка, а с изнанки – Бабушка и Волк. Как же она меня пугала и восхищала! Если заглянуть этой книге под пышные юбки, там отыщется мно жество чудесных существ, и все они любят сказку: Анжела Картер, Ханс Кристиан Андерсен, Дж. Р. Р. Толкин, Итало Кальвино, Эмили Дикинсон, Барбара Ко минз, братья Гримм. Когда в следующий раз пойдете в библиотеку, передавайте им, пожалуйста, привет – равно как и прочим их прекрасным сказочным компаньонам и тем исследователям, кто нанес на карту историю этого литературного жанра: Марии Татэр, Джеку Зайпсу, Марине Уорнер, Рут Боттигхаймер, Доналду Хаасу, Кристине Баккилега и многим другим.

Как только начнете присматриваться, разнообразие – прямо-таки фрактальная неукротимость – и разумность волшебных сказок сами бросятся вам в глаза. В этой антологии собраны истории, отражающие нынешние литературные поветрия (фрагментарность, пастиши, дробление на главы); а кроме того есть и такие, что рассказываются более линейно, непосредственно. В некоторых отдана дань стилям середины прошлого века и его второй половины; иные поэтически происходят из тональностей, свойственных традиции устного фольклора. Вы найдете здесь истории, недалеко ушедшие от чар, им свойственных, но вам попадутся и такие, в которых волшебство едва ли содержится – пока вы не отыщете крохотную замочную скважину в стене их языка. Но в каждом случае вы легко проникнете в эти тайные сады.

Цель была – свести воедино самых разных писателей, не только широко известных, потому что это отвечает самому духу волшебной сказки. Я искала таких авторов, от чьих работ на меня веяло «волшебством», – очевидно или же совсем неощутимо. Начав работу над этой книгой, я лишь просила писателей выбрать сказку некой точкой отсчета и затем уже плясать от нее – написать новую. Некоторые участники этого сборника спрашивали меня, что такое волшебная сказка, и я отвечала: «Это вы и сами знаете». Волшебная сказка – история, в которой чувствуется волшебство, поясняла им я. С этого мы все и начинали.

В своей книге «Зачарованные охотники» Мария Татэр рассказывает, почему все так любят волшебные сказки: читать их – все равно что влюбляться в чтение. Вот до чего они завораживают. Читая эту книгу, вы вольетесь в радушную, старую, неиерархическую и новую традицию. Конечно же, книга эта – всего лишь крохотная прядь такой традиции. Перед тем как пригласить кого-то поучаствовать в сборнике, я консультировалась со многими авторами, учеными, переводчиками, исследователями и читателями, и меня познакомили со множеством новых голосов. Многие сетовали, что такая книга не может быть бесконечной. Надеюсь, она – всего лишь начало, с нее и начнется новое приятие вездесущих волшебных сказок. Дворец чудес безграничен.


Истории в этом сборнике организованы примерно по географическому принципу, согласно стране происхождения той или иной сказки. Расставить по местам их можно было и как-то иначе, этот способ – одна из множества тропинок сквозь их лесную чащу. В содержании приводится название лишь одной сказки, их породившей, хотя многие истории почерпнуты из множества вариантов, существующих на белом свете. Мы вовсе не считаем их окончательными; скорее хотелось бы верить, что вы сами пойдете по следу из этих хлебных крошек к книгам сказок, которые тоже окажется чудесно читать. Кроме того, я просила всех авторов сопроводить их истории комментарием. В них вы отыщете поразительные личные воспоминания о том, как первоначальные сказки вдохновили авторов на создание этих историй. В содержании есть и первые строки каждой – нечто вроде «В некотором царстве жили-были», если угодно. Так вы сможете легче отыскать своего любимого автора или тип сказки – или просто фразу, которая привлечет ваше внимание. Считайте это содержание некими указательными столбами, что приведут в ваш личный Стоакровый лес. Если они вам помогут, то есть. Разумеется, книгу эту можно читать и от начала до конца – или от конца к началу. Следует помнить только одно: чтобы оценить здесь любую историю, вам не потребуются никакие особые знания. Нужен лишь интерес к чтению.

Надеюсь, книга эта станет для вас не только фантастическим читательским переживанием, она не только вновь познакомит вас с этими историями, чьи чары и прошли проверку временем, и продолжают будоражить воображение, но еще она поможет сохранить волшебные сказки для будущих поколений. Ибо в них вы отыщете самый что ни на есть чудесный мир. Да, он жесток, и да, в нем случаются утраты. Там убийства, кровосмешения, глад и тлен – все это неотъемлемо от этих историй, как без этого не бывает и нашей жизни. Сказочный мир – он настоящий. В сказке содержатся чары, которые не фальшивы; их заклинанием вызывается защита тех, кому на земле грозит самая большая опасность. «Кроткие унаследуют…» – как говорилось в одной из самых первых историй, что я слышала в детстве. Тогда я в это поверила – верю и сейчас.

Сказки, читатели сказок, эта книга – ваша.

Мать извела меня, папа сожрал меня. Сказки на новый лад

Подняться наверх