Читать книгу Тайна глубин - Людмила Шторк-Шива - Страница 1

С раннего детства Дима чувствовал себя счастливым на море. Мальчик любил море больше всего на свете и очень скучал по нему, когда был вынужден уехать к родителям от бабушки с дедушкой по линии матери, домик которых находился у самого побережья Черного моря. Мальчик не знал причины, по которой родители оставляли его на лето у стариков, но не очень скучал, пока была возможность купаться. Дима плавал и играл с дельфинами, и мальчику казалось, что они понимают его даже лучше людей. Ведь людям всегда нужны слова для понимания, а дельфин мог понимать его чувства почти без слов, как считал Дима. В течении трех лет в раннем детстве мальчик жил со стариками, а родители лишь иногда приезжали в гости, затем, когда мальчик подрос – мать забрала его к себе, но он проводил каждое лето у бабушки с дедушкой. Пока Дима жил со стариками, он скучал по матери, которая приезжала лишь изредка. По отцу он не скучал совсем, так как даже тогда, когда Дима жил с родителями, у отца никогда не оставалось времени для сына, а у дедушки всегда находилась минутка пообщаться с внуком всякий раз, когда тот нуждался в общении. Старики поговаривали о каких-то проблемах, по которым мальчику безопаснее оставаться у них, и почему-то мама должна была все равно оставаться с отцом, но Дима не знал, с чем эти проблемы были связаны.

Летом мальчик почти не вспоминал о родителях, проводя на море день-деньской. Он даже с соседскими ребятами не часто играл. Из стаи дельфинов, нередко приплывавших к побережью, Дима подружился с одним – молодым дельфином, которого он назвал Сеней. На побережье рассказывали удивительную историю, произошедшую в море. Один из рыболовецких баркасов направлялся с уловом к берегу, как вдруг их окружила стая дельфинов, издающих громкие необычные звуки. Кто-то из моряков решил, что это были звуки тревоги. Поведение дельфинов также было необычным. Капитан баркаса решил проверить и направил его к месту, куда показывали дельфины, заплывая вперед и сворачивая в море. Когда баркас подошел к месту, указанному дельфинами – они обнаружили маленького детеныша дельфина, запутавшегося в сетях, который жалобно стонал. Рыбаки освободили малыша и отпустили на волю. Стая дельфинов окружили сородича, затем «дали круг почета» вокруг баркаса и скрылись в море.

Дима искренне верил, что его Сеня и есть тот самый «дельфиненок», спасенный рыбаками. Что именно поэтому он не боится людей и дружит с Димой. Друг Сеня приплывал к берегу каждое утро и звал Диму играть. Разбивая волны ногами, Дима вбегал в воду и бросался к Сене. Дельфин кружил вокруг него, и мальчик осторожно гладил животное по прохладной, влажной коже. Затем они уплывали в море. Бывали дни, когда Сеня не приплывал несколько дней и тогда Дима грустил и начинал скучать по маме. Старики удивлялись этой странной зависимости грусти о матери, при отсутствии дельфина, но принимали этот факт спокойно.

Старики, в начале очень волновались о внуке, когда тот заплывал далеко, до самых скал, отстоявших от берега почти на четыреста метров, но когда, в один из дней, увидели как дельфин помогает уставшему Диме плыть к берегу, позволяя держаться за его плавник, успокоились. После этого случая, в обычные наставления стариков, перед отправкой мальчика купаться вошли фразы:

– Без Сени не заплывай далеко!

На что Дима уверенно обещал:

– Без него скучно плавать, я тогда лучше в песке с ребятами поиграю.

В один из дней дельфин играл с Димой у скал и вдруг заметил стаю сородичей, резвящихся вдали. Сеня скользнул вокруг мальчика и уплыл к своим. Дима еще ни разу не плавал без дельфина до скал. Когда мальчик понял, что ему придется возвращаться на берег самостоятельно, он испугался. Несколько минут он звал Сеню, чтобы отправиться домой, но тот спокойно резвился со своими. Тогда мальчик обиделся на друга, и со слезами на глазах, ринулся в море, чтобы плыть к берегу. В начале он плыл бодро и уверенно, но вскоре начал уставать. Добравшись до середины расстояния между скалой и берегом, Дима понял, что не доплывет, и всерьез испугался. В отчаянной надежде мальчик крикнул еще раз.

– Сеня, помоги!

Вдруг от стаи отделились два дельфина. Сначала один, затем второй. Первый был намного крупнее молодого Сени. Незнакомый дельфин молниеносно «подлетел» к мальчику, подплыл под него и поднял Диму на себе. Дима, едва опомнившись от удивления и растерянности, схватился за плавник животного, и тот понес мальчика к берегу. Пристыженный Сеня скользил рядом в качестве «эскорта». Добравшись до берега, мальчик поблагодарил старого дельфина, обняв и погладив его по влажной коже. Затем, уже простив своего друга, тоже провел ладонью по его спине. Сеня, явно извиняясь, сделал почетный круг вокруг мальчика, и оба дельфина вновь уплыли в море. После этого случая старый дельфин ни разу не появлялся, но и Сеня запомнил урок – он уже никогда не бросал мальчика на скалах, даже тогда, когда тот подрос и свободно мог доплыть до берега самостоятельно. Дима на всю жизнь запомнил, как старый дельфин своим примером научил молодого не бросать друзей в беде.

В детстве Дима не раз слышал о том, что люди плавают под водой с аквалангом, но он не мог этого сделать сам, оставалось лишь мечтать, довольствуясь маской, подаренной дедом. С маской Дима плавал вдоль берега, рассматривая камни и проплывающих рыб, мечтая когда-нибудь погрузиться глубже и увидеть мир, в котором живут его друзья дельфины.

Когда мать забрала Диму, чтобы он жил с ними в Подмосковье, мальчик очень скучал по морю, по общению с дедом и по своему другу – дельфину Сене. У отца никогда не было времени для общения с сыном. Отец нередко сильно обижал сына, хотя и не бил его. Бывало, Дима убегал со слезами, когда он, нуждаясь во внимании отца, ранним утром радостно заглядывал ему в глаза, приветствовал его:

– Доброе утро, папа!

И тот, не глядя на мальчика, молча проходил в ванну, чтобы умыться. Ксения Олеговна исчезала в ванной, вслед за мужем и они о чем-то возбужденно разговаривали, после чего, Олег Львович, выходил из ванной, недовольный на весь белый свет, бурчал в ответ:

– Утро добрым не бывает…

Это было любимое выражение отца и многих оно веселило, так как для других эта фраза произносилась, как способ развлечь. Но для Димы она звучала как: «отстань, не до тебя!». Даже будучи совсем маленьким, Дима видел и понимал, что это мать заставила отца сказать хоть что-то в ответ на его приветствие, и ему было больно и обидно сознавать, что отец не нуждается в нем. Только с годами, отношение отца стало немного лучше, но к тому времени отец уже не нужен был Диме – он нашел себе того, кто заменил ему отца – общался с дедом, который всегда понимал и принимал мальчика.

Дима болезненно переживал отвержение отца. Единственное, что его успокаивало – это примеры, о которых рассказывала мать – дети, выросшие без отцов и матерей в детских домах и интернатах. Дима понимал, что лучше все же иметь равнодушного отца, чем отца-алкоголика, каждый день избивающего детей и мать.

Кроме примеров, описанных матерью, Диме в душу запал другой образ – образ мальчика – клона, который появился на свет в проборке. Рождение клона праздновали раньше, чем родился Дима, но вся мировая общественность следила за жизнью этого необыкновенного мальчишки. Его клонировали из ДНК, взятого со знаменитой плащаницы. Многие люди считали, что это плащаница, в которой был похоронен Христос, две с лишним тысячи лет назад. Об этой плащанице много писали и много говорили, но не все верили, что это именно та плащаница, боялись подделок. И вот ученые, взяв молекулу ДНК с плащаницы, смогли клонировать человека. Это был первый удачный клон человека, но и последний. Остальные клоны вырастали умственно неполноценными. Нередко в печати проскальзывали сведения, о том, что клон проявлял необоснованную жестокость по отношению к учителям, сверстникам и даже к животным. Тогда многие оправдывали его тем, что к его персоне приковано внимание многих, и что ему не дают покоя. А Дима думал о том, что возможно это бездушие в нем из-за того, что клон не знает своих настоящих предков.

Дима нередко вспоминал об этом необычном мальчике и думал: «Каково это, если не знаешь, кем были твои родители? Правда ли, что ты воссоздан из крови Мессии? Может быть, это просто обман, и ты состоишь из крови преступника, распятого за злостные преступления?»

Ксения Олеговна, да и многие другие верующие нередко твердили, что клон – это антихрист – дьявол в образе человеческом – существо, которому Бог не дал своего Духа, а это значит, что дьявол дал ему свой дух.

Других клонов, выведенных в пробирках, скорее можно было причислить к животным, чем к людям. Но даже животные выглядели лучше и умнее на фоне остальных клонов. Ведь животные инстинктивно подчинялись своим законам и правилам, которые Творец вложил в их гены. Клоны же были тупыми и бесчувственными и беспринципными. Их производство было ограничено из-за дороговизны, но они прекрасно справлялись с простыми работами по уборке улиц и другой грязной работой. После того, как люди нашли более дешевый способ производства клонов – они стали более доступными по цене, но оставались на службе у государства. Частники не покупали клонов, так как они считались непредсказуемыми и были покорны только тем, чьи имена с самого «зачатия» в пробирке им внушались. Поэтому руководители проекта приняли решение производить клонов в основном для армии в качестве «пушечного мяса», когда нужно было количество, а не качество солдат. Ксения Олеговна с каким-то трепетом всякий раз слушала сообщения о клонах и развитии этой индустрии.

– Чует мое сердце, что это не к добру – вздыхала она при всяком упоминании о них в средствах массовой информации. – Об этом дьявольском отродье люди еще не раз вспомнят с раскаянием в том, что создали его!

Мать Димы была доброй, искренне верующей женщиной. Она очень расстраивалась, что отец, не только сам не посещал церковь, но и сыну не позволял ходить. И лишь иногда, после долгих уговоров, он «ломался» и шел на собрание верующих. Чаще всего это было после очередных проблем, в которые тот, то и дело «вляпывался». Они шли в церковь всей семьей, и Ксения Олеговна светилась от счастья. Но на собрании отец не слушал проповеди или песни – он думал о том, как выйти из проблемы, утверждая, что в церкви ему легче думать – атмосфера располагает к решению проблем. Но проблема решалась, и отец благополучно забывал о Боге и о церкви до следующего раза. Дмитрий помнил случай, когда они с отцом пошли в церковь, на праздник жатвы. Когда служение закончилось, один из пожилых служителей встал со своего места и объявил:

– Братья и сестры! Христианское фермерское хозяйство пожертвовало нам на праздник жатвы много тыкв. Кто хочет получить по тыкве – пройдите в подвал, братья дадут.

Отец усмехнулся и взглянул на жену, внимательно слушавшую объявления, и даже не заметившую казуса. Дима прыснул от смеха в кулак, затем, захлебываясь переспросил шепотом мать:

– По какой тыкве он предлагает!?

– Там в подвале осталось много тыкв, которые принесли для праздника. Вот он и предлагает всем, кто хочет – спокойно объяснила мать, забыв о дополнительном значении слов. Но не только Дима рассмеялся. Среди детей, молодежи и подростков пошел смешок:

– Кому по тыкве дать? – шепнул мальчишка, сидевший впереди Димы и щелкнул своего младшего брата по голове.

– Сам сейчас по тыкве получишь! – огрызнулся тот.

– Тебе же предлагали, иди в подвал и получи – смеясь, посоветовал старший – от братьев.

Наконец отец мальчишек, сидевший рядом строго взглянув, одернул шалунов, и Дима тоже на всякий случай «проглотил улыбку», которая все равно то и дело появлялась на лице. Эта нечаянная шутка стерла из памяти мальчика все, что он слышал в тот день. И всякий раз, когда мать приглашала его на служение, он шутил:

– Чтобы «по тыкве» получить?

Ксения Олеговна расстраивалась, но продолжала приглашать. Мудрая женщина понимала, что хождение в церковь полезно и хорошо, но не спасет ее сына, поэтому приучала его молиться и читать Библию, чтобы в свое время, когда его душа будет искать Бога, сын знал путь истины. Она знала, что сын сам будет искать церковь, если найдет мир с Богом. Молитва и слова Библии легче ложились в сознании мальчика, да и отец не мог препятствовать этому. Ведь он так редко бывал дома, да и Дима почти не разговаривал с ним. Так что эта тайна сама по себе оставалась тайной. И «зерно», посеянное в сердце мальчика, дало свои всходы.

Когда Дима подрос – он сообщил отцу, что намерен ходить в церковь с матерью, нравится ему это или нет. Олег Львович поворчал, но не стал спорить:

– Я не собираюсь тебя отговаривать. Ты же все равно сделаешь по-своему – почти равнодушно бросил отец – да мне и все равно, по большому счету, куда ты будешь ходить…

– Тебе всегда было безразлично все, что касается моей жизни – обиженно ответил Дима. Мальчику даже хотелось, чтобы отец запретил или поспорил с ним, чтобы убедиться, что отцу не так уж безразлично, что будет делать его сын и куда пойдет. Но он был разочарован – Олег Львович пожал плечами и начал набирать по телефону чей-то номер.

Дима вышел из комнаты, его душили слезы. В это воскресение ему расхотелось идти на собрание, захотелось напиться, накуриться или сделать что-нибудь противозаконное, чтобы привлечь внимание отца. Останавливала только одна мысль: «Мама… она не виновата. Но все это принесет ей неизмеримо больше боли, чем отцу. Отцу, скорее всего все равно ничего я этим не докажу…»

Наутро Дима все же пошел в церковь, хотя мало что слушал. Но в конце собрания вдруг одна песня зажгла в его сердце огонек:

«О, благодать, спасен тобой,

Я из пучины бед…»

Особенно поразили Диму слова:

«…я скорбь свою излил в слезах

Твой мир течет рекой…»

Как хотелось бы иметь этот мир, который течет как полноводная река, покрывая собой все беды, обиды и проблемы!

В это же воскресение Дима выразил желание пойти с матерью и на вечернее служение, в надежде услышать что-нибудь еще на эту тему. По пути в церковь, когда Дима напомнил матери об услышанной утром песне, Ксения Олеговна рассказала историю ее написания. Слова песни возникли в сознании автора в тот момент, когда он посетил место крушения корабля, на котором погибла его семья, которую тот любил больше всего в этом мире… Дима был поражен до глубины души! Что это за мир, который позволяет вознестись даже над несчастиями такого масштаба, когда жизнь рушится! Неужели за столько лет отец не захотел испытать силу той благодати, о которой столько слышал?! Он – Дима хотел, очень хотел! Хотя еще и не знал, как это получить.