Читать книгу Мои истоки. Часть 3 - Людмила Старшинова - Страница 2

Первое утро взрослой жизни началось буднично. Люся не проспала до обеда, а проснулась около десяти утра, на удивление, проснулась отдохнувшей и бодрой. Напрасно Валентина ждала от дочери рассказов о выпускном бале. Люся не была расположена к рассказам. Она почувствовала себя проголодавшейся и вспомнила, что кроме двух бутербродов, куска торта и фруктов, ничего не ела с прошлого утра. Поэтому с удовольствием навалилась на завтрак. Павел, заметив состояние дочери, попытался отвлечь жену, переключившись на планы дочери на следующую неделю. Люся ответила, что прямо в понедельник повезёт документы в институт. Отец не стал докучать дочери расспросами, и она была благодарна ему за это. Люся сказала родителям, что они с ребятами наметили на вечер продолжение праздника и, что ей хотелось бы пойти на это мероприятие, потому что, возможно, это – их последний сбор в таком составе, ведь скоро они разлетятся все кто куда. Павел разрешил дочери вернуться не позже двенадцати ночи. На недовольную мину Валентины Люся не отреагировала совсем. Отец разрешил, и она зацепилась именно за это. Она не думала сейчас, что может быть продолжение этой натянутости между ней и мамой. Ей интереснее было сейчас ощутить себя в новом состоянии, состоянии взрослости. Но у неё ничего не получалось. Она была всё той же девочкой и послушной дочкой, и ничего в её состоянии не произошло, по крайней мере, сегодня. Позавтракав, семья разбрелась по квартире. Люся включила пластинку, которая нежно «запела»: «Ты говоришь, я молчу, только тебя слушать хочу…» – вышла на лоджию. Субботнее утро, в Москве – тишина и пусто. Солнце припекает и манит на природу. Люся отдалась его ласковым лучам и лёгкому ветерку. Сколько она так стояла? Пока не зашуршала пластинка. Ей не хотелось выходить из этого состояния и она, не обращая внимания на пластинку, так и продолжала стоять, пока не увидела приближающегося к её дому Серёжку. У неё промелькнуло в голове: «Чего он так рано-то». Но успокоилась, когда он просто сел на лавочку около её подъезда. Потом мелькнула мысль: «Интересно, как быстро она перестроилась называть парадное подъездом, говорить не крэм, а крем… Вспомнила, как девочки на каждый её такой выговор, закатывались в смехе. А ведь там, где она росла, это никогда ни у кого не вызывало смеха. Конечно, в её теперешнем доме был, конечно, подъезд, и он мало был похож на парадное. Он был узкий, с неприятным запахом кошек и мусоропровода. В доме бабушки это было, конечно, парадное. Огромное парадное с красивыми перилами, большими лифтами и шикарными входными дверьми. А в их доме – узкие лестницы, узкие лифты, какое это парадное? Всё это промелькнуло в голове за считанные секунды, и она снова переключилась на Серёгу. Решила побыстрее нарядиться и выйти к нему. Только, когда она вышла из подъезда Серёжку не нашла, он исчез. Расстроившись, поднялась в квартиру, на вопрос Валентины, куда она бегала не ответила. Поставила новую пластинку и снова вышла на лоджию. Как ни странно, Серёга сидел на лавочке в той же позе. Больше бегать она не стала, а ждала, когда он её заметит и поднимется на её этаж. А пока этого не произошло, Люся слушала песню и любовалась цветами, которые росли в балконных ящиках. Анютины глазки были так неповторимо разноцветны, что ими можно было любоваться, находить всё новые и новые оттенки в их переливающихся на солнце лепестках. Как интересно устроены эти цветы, думала она. В сущности – простой цветок, а сколько радости приносит, когда им любуешься, а он блестит на солнце. Так она стояла почти целый час, пока Серёжка ни поднял взгляд на её лоджию, и ни заметил её, помахав ей рукой. Она крикнула, что сейчас выйдет, он кивнул в знак согласия. Крикнув родителям, что скоро вернётся пошла на улицу. Серёжка был рад, а она не стала рассказывать ему, о том, как уже спускалась сегодня на улицу и не нашла его на лавочке. Ей почему-то было стыдно, рассказывать об этом ему. Серёжка был грустен. Но отчего он грустен, она не услышала, хоть и задала вопрос. Конечно, ей хотелось услышать, что грустит он по ушедшему детству, или что-то в этом роде. Немного помолчал, а потом рассказал о причине. Но всё было намного банальнее. Оказалось, что он должен сегодня вечером ехать к тётке в гости и никаких отказов не принималось. Удивительно, но Люся совсем не расстроилась такому повороту событий, а была даже рада. Почему-то отпросившись у родителей на вечер, ей сразу расхотелось идти на эту вечеринку. Почему-то ей захотелось быть сейчас одной или на худой конец с Серёжкой. Серёга сразу почувствовав настроение Люси, оживился, и предложил сходить погулять в лес. И они пошли. Но пошли в другом направлении, чем обычно. Они двинулись сразу в заповедник к речке. Погода стояла замечательная. Они шли к речке по лугу ромашек, взявшись за руки. Запах ромашкового луга, гудение шмелей, гомон птиц, какая – благодать. «Интересно, а как это всё ощущает Серёжка?» – вдруг подумалось Люсе. И она спросила его об этом. А он… просто пожал плечами и сказал, что ему жарко и хочется быстрее попасть к воде. Речка. Это сильно сказано. Она – шириной, что можно перепрыгнуть, чуть шире ручейка, а вода в ней – чистая и холодная. Речка журчит, словно ручеёк весной. Видимо рядом бил родник. Берега – все в растительности, но есть тропинка, и они легко подошли к воде. Как хотелось окунуться. И в этот миг она вспомнила поездку на теплоходе, вспомнила, как они сидели тогда с Леной у озерца, и как там красиво журчал ручей, только озвучивать это Серёжке Люся не стала, поняв, что ему это совершенно неинтересно. Она спустилась к речушке, сняв обувь. Вошла в ледяную воду. Вода обожгла ноги и словно сняла всё напряжение. Она ощущала, как по спирали опускается что-то вниз и уходит напряжение. Даже нервозность, возникающая при воспоминании о предстоящем поступлении в институт, куда-то улетучилась. Она раскинула руки в стороны и, подняв голову, не замечая холода, смотрела на бирюзовое небо. Ей было неповторимо хорошо. Вдруг, Серёжка, схватив за руку, начал вытягивать её из воды, говоря: «Простудишься». Люся, смеясь, упиралась и пыталась затянуть его к себе. Но он был сильнее и, схватив её на руки, вытянул из речки. Оказавшись в его руках, она, откинув назад голову, растворилась в этой неге. Как же ей было хорошо. А он, воспользовавшись обстановкой, начал её целовать. И ей это нравилось. Потом они упали в травы и снова целовались. Поднявшись, Люся чувствовала, как пахнет ромашкой всё тело. Какое это блаженство. Рядом гудит дорога, загруженная, магистральная, окружная дорога, но она только, только обратила на это внимание, словно раньше прибывала в каком-то другом месте и в другой реальности. Сколько прошло времени, никто из них не знал, по ощущениям, казалось, что близится вечер. Однако солнце – высоко, а это значит, что до вечера далеко и прошло немного времени. Взявшись за руки, пошли домой длинной дорогой через лес. Пока шли, мечтали о совместном будущем. Люсе это нравилось, мечтать о будущем, но где-то глубоко в душе существовало какое-то внутреннее сопротивление. Она гнала это чувство прочь, но по ощущениям всё больше убеждалась, что у них нет общего будущего. Только озвучивать это чувство Люся Серёжке боялась, а продолжала строить совместные планы. Так незаметно за беседой они вышли из леса с большим букетом ромашек. Заблудившись во времени, вдруг очутились возле её дома. Долго прощались, а потом расстались. Люся вошла домой, как в какую-то иную реальность. Ворчание мамы: «Где ты шляешься? Нужно сходить за белым хлебом». Она, водрузив в вазу букет, взяла сумку и деньги, с удовольствием отправилась за хлебом, и даже увязавшийся за ней Сашка не был помехой. Реальность была уже другая. Исчезло волшебство. По дороге в булочную встретила Ларису, она гуляла со своей сестрой Инной. По сути, им было всё равно, где гулять, и они пошли с Люсей в магазин. Лариса рассказала, что она вечером должна остаться с Инной, и не пойдёт в лес с одноклассниками. В голове у Люси промелькнуло: «Ну, вот, ещё и Лариса не идёт, что-то не складывается мероприятие». Купив хлеб, зашли на школьный двор, посидели на лавочке, посмотрели, как мальчишки гоняют мячик. Потом малыши заканючили, и они разошлись по домам. Не успела Люся прийти домой, как позвонила по телефону Света, а за ней и Оля, сказав, что у них другие планы на вечер. Вечернее мероприятие развалилось на глазах, но Люсю это уже не огорчало. Она уже решила для себя, что никуда вечером не пойдёт. Отужинав, взяла книгу и погрузилась в мир книжных грёз героев романа «Дорогой мой человек». Рядом примостился и заснул Санька. Немного почитав, она не заметила, как тоже заснула. Разбудил звонок в дверь. Приехал брат Володя. Как же Люся была рада ему. Вечер прошёл непринуждённо весело. Володя рассказывал о себе и своей работе, а Люся… рассказала о выпускном, опустив кое-что. А утром следующего дня все, кроме Валентины ездили на ВДНХ, где провели замечательный день. Катались на аттракционах, ели шашлыки, пирожки и мороженое, катались на лодке, а вечером поехали к тёте Оле, но им там были не очень рады, и они вернулись домой уставшие, но счастливые, несмотря на маленький инцидент у тётки. Оказывается, у Володи пропала немалая сумма денег, когда он ночевал у Ольги. Он поделился этим с Павлом, и они поехали выяснить, куда делись деньги. Только ничего не добились. А возвращаясь, домой уже не сомневались, кто украл деньги. Деньги взяла Ольга. Павел был уверен в этом, говорил, что это за ней водится и с ней нужно быть осторожнее, особенно с деньгами. Видимо не прошли даром дни, проведённые с её возлюбленным и бывшим мужем, проводящим дни в местах не столь отдалённых. Так сказал Павел. Люся с Сашкой во время разговора с Ольгой находились в другой комнате и ни о чём не догадывались, а весь разговор на повышенных тонах происходил без их ушей. Из обрывков брошенных фраз Володи и Павла Люся в уме сложила картину произошедшего. День прошёл для Люси замечательно, только осадок поездки к тёте Оле омрачал воспоминания об этом замечательном дне. Вечером все разговоры были только о прогулке. Сашка с гордостью рассказывал, как он сам грёб вёслами, и у него всё получалось. А Люся снова жаловалась, что не смогла покататься на аттракционах, потому что снова у неё кружилась и болела голова. А так ей всё-всё понравилось. А ещё она сожалела, что Валентина не провела с ними этот замечательный день, на что та ответила: «Зато, я выспалась». Люся была, удивлена, как это всё можно променять на сон. Позвонил по телефону вернувшийся Серёжка и сказал, что соскучился. Но Люся сказала, что не выйдет на улицу, потому что у неё завтра ответственный день, и она должна всё заранее подготовить. По телефону договорились с Людой, где встретятся, чтобы ехать в институт, сдавать документы. Утром Володя уехал раньше всех. Потом все разъезжались по очереди. Люся уехала позже всех. Встретившись с Людой на платформе, она увидела Серёжку, который помахал ей рукой и приблизился. Он сказал, что очень соскучился и поедет вместе с девочками, чтобы они не скучали. Люся обрадовалась, и они поехали в институт. Как она и предполагала, народу было не очень много, пока ещё не съехались абитуриенты со всех концов необъятной страны. Но всё равно пришлось постоять в очереди час. В очереди они познакомились с парнем и девушкой, которые поступали на тот же факультет со звучным названием Кибернетика. Как выяснилось, только на этот факультет принимали документы у девушек. Ребята эти окончили школу, в которой училась сестра Люси Надька, и они знали её. Собственно поэтому-то и познакомились, так как девочка вспомнила, что Люся была у Нади на дне рождения, тогда в «Шоколаднице». Такая встреча Люсю обрадовала. Но были и неприятные минуты в этот день. Взяв и заполнив анкеты, она вдруг заметила отсутствие свидетельства о рождении. Она точно помнила, что свидетельство собственноручно положила в папку с документами. Куда оно запропастилось? Перебрав все документы, не найдя свидетельство, расстроилась: «Неужели придётся снова приезжать и стоять в очереди, и главное, сколько уйдёт времени на восстановление свидетельства, если оно совсем пропало? А что если она опоздает сдать документы из-за этого?» Эти мысли не выходили у неё из головы пока стояли в очереди, но она всё же рискнула и пошла, сдавать документы. Женщина, принимающая документы в приёмной комиссии, не стала настаивать на оригинале и приняла без него копию, которую заботливо откопировал на работе отец. Счастливая Люся выскочила к своим друзьям, не переставая восхищаться женщиной, которая пошла ей навстречу. Люда тоже сдала свои документы и, записав расписание экзаменов, они отправились домой. Люся всё думала и думала: «Куда запропастилось свидетельство о рождении?» А Серёжка в это время всё развлекал и отвлекал её от мрачных мыслей. Проводив Люду до дома, они зашли в булочную, купили городскую булку, а потом – в молочный магазин, купив докторскую колбасу, которую только что привезли. Так сказала продавец, а по совместительству мама их одноклассника Валеры. Нарезая тонюсенькими кружочками колбасу., она рассказала ребятам, что Валера наметил через две недели сдавать документы в институт. Потом поинтересовалась об этом же у ребят. Люся с гордостью показала экзаменационный лист, а Серёга ответил, что отправил запрос в военное училище и ждёт вызов. Взяв колбасу и молоко, они прямо около магазина на лавочке принялись поглощать всё это. Люся вспомнила отношение бабушки к еде на улице, улыбнулась, но от бутерброда не отказалась. Серёжка нарезал перочинным ножичком (после того случая он носил его с собой) городскую булку на кусочки. Только положив кусочек колбасы на язык, Люся поняла, как она проголодалась. А колбаска, такая свежая, такая душистая и вкусная, да ещё со свежей булкой и молоком. Всплыли воспоминания зимней Зарницы. Как же давно это было. А вкус той Зарницы остался вкусом: колбасы, свежего хлеба, яблок Симиренко и вкусного чая на морозном воздухе. Все соревнования ушли в забытьё. Она спросила у Серёжки, что он чувствует? А он ответил, что проголодался, что колбаса вкусная и молоко холодное. «И всего-то» – промелькнули мысли: «Какие мы – разные». Перекусив, они направились к Люсе домой. Но ей почему-то захотелось избавиться от Серёжки и побыть одной. Как ему сказать об этом? Но в этот момент они встретили бабушку Серёжки, которая шла из магазина с полными сумками, и он, взяв сумки, понёс их домой. Как же Люся была рада этому. Придя домой, она сразу решила поискать пропавшее свидетельство о рождении. Перерыв все документы в коробочке для документов в шкафу, она снова разложила все документы, которые брала с собой в институт, увидела, что свидетельство лежит в аттестате. Но этого же не могло быть. Ведь женщина из комиссии раскрывала аттестат на её глазах, и там ничего не было, если бы свидетельство лежало в аттестате, то и не нужно было бы заострять внимание на свидетельстве. Это было очень странно. Она вспомнила, что её сумочка дважды побывала у Серёжки в руках до сдачи документов и после, когда она поправляла ремешок на босоножке. Но Люся не стала на этом заморачиваться. Нашлось свидетельство и – хорошо! Она позвонила папе и маме, сообщив, что документы сдала и, что уже в пятницу у неё – первый экзамен. Потом, что-то на неё нашло, и она разрыдалась. Совершенно без повода. А после стало так легко, что она заснула сном младенца. Проснувшись, делать ничего не хотелось. Ей было наплевать, что придя с работы, мама начнёт, ворчать по поводу отсутствия ужина. Ей даже не хотелось идти за Сашкой в детский сад. Потом вспомнила, что он дохаживал последнюю неделю в детский сад. Бабушка собиралась ехать, взяв его с собой в деревню на целый месяц, до отпуска родителей. Скоро этой повинности не станет, и быстро собравшись, она пошла за братом. Сашка снова сидел над гречневой кашей с молоком и выскочил из-за стола, как ошпаренный, увидев сестру. А воспитательница снова протянула: «Иди уж! Спасительница твоя пришла!» Когда шли домой Сашка рассказывал ей последние новости детского сада. А новостей было много. Нашли на территории котёнка маленького, рыжего и жалобно мяукающего. Нашли его в коробке, стоящей за беседкой. Девочки затискали его, а мальчишки постоянно твердили отпустить его, ведь его будет искать мама кошка. Наташа уговорила девочек положить котёнка на место, они послушали, и положили его в коробку. Сашка уговорил Люсю вернуться и посмотреть на котёнка. Но котёнка на месте не оказалось. Не было там и коробки, в которой котёнок сидел днём. Сашка, конечно, расстроился немного, но ненадолго, потому что навстречу им шёл Серёжка, и Сашка помчался к нему навстречу, увлекая его в песочницу. Но Серёжка не хотел – в песочницу и отнекивался, говоря, что песок весь высох. Серёжка сказал, что принесёт деревянное ружьё, и они поиграют в войнушку. Сашка повёлся и согласился. Серёга пошёл домой за ружьями. Присев на лавочку около его дома, Люся с Сашкой ждали, когда придёт Серёга. В этот момент к ним подошёл Олег с Генкой. Рассказали, как они погуляли тем вечером, что народу собралось очень мало, и было скучновато. Олег сообщил, что ему пришёл вызов, через три недели он уезжает в Ачинск, поступать в лётное в училище. В этот момент вышел Серёжка, и они целый час носились вчетвером, играя, вокруг дома Люси. Люся, наблюдая картину думала: «Какие они всё же ещё, в сущности, дети. Почему так грустно в последнее время. Почему так грустно?» Но додумать не удалось, пришла мама, а за ней – папа, забрав Сашку. Словно в облегчении мальчишки вздохнули и предложили пойти на школьный двор. Но Люся отказалась, и они ушли втроём. Так и не удалось Люсе развеять сомнение относительно свидетельства. Дома она в мельчайших подробностях рассказала о том, как сдавала документы, не упустила рассказ и о свидетельстве. Павел был уверен, что это дело рук Сергея. Недолюбливал он его и не верил в искренность его чувств, назвал его поступок подлостью, напомнив все его давние поступки, ведь Люся о многом всё же рассказала папе. Люся расплакалась и ушла к себе в комнату. Сашка не докучал, хоть и порывался пожалеть. Как не хотелось думать о Серёжке плохо, ей вспоминались минуты около речки, и это не вязалось с другими его поступками. «Интересно, когда он настоящий?» – размышляла Люся. Но ответа не находила. Желание любить и быть любимой пересиливало всё.

Неделю Люся готовилась к математике, несмотря на приглашения Серёжки погулять подольше, Люся была непреклонна. К сочинению, чего готовиться, ведь темы-то неизвестны, вот и делала упор на математику. Часто вместе с Людой решали примеры и задачи, читали теорию. Но всё же было ей как-то боязно. Вот, и – пятница. На удивление Люся спала спокойно всю ночь и утром встала полная сил. В хорошем настроении она отправилась в институт. Пришлось немного подождать на железнодорожной станции Люду. Та пришла с опухшими глазами и очень нервничала. Выходя из метро, встретили новую знакомую Таню и её друга. Они, как и Люся, были совершенно спокойными. На экзамен их всех направили в разные аудитории. Это немного смутило и расстроило Люсю, но она, как никогда была собрана и настроена на успех. Темы её обрадовали, потому что одна из них была схожа с темой на экзамене в школе, только немного изменить, и всё – в порядке. Очень быстро она написала сочинение, и одна из первых сдала преподавателю экзаменационные листы. Люда тоже быстро справилась с сочинением, и им даже не пришлось ждать друг друга. Обсудили экзамен. Оказалось, что Люда писала сочинение о Печорине, а у Люси такой темы даже не было. Таню с другом они ждать не стали. Просто направились к метро, весело было на душе, оттого что справились. Что справились, сомнений у Люси не было. Всю дорогу в метро весело болтали вспоминая подробности, а в электричке произошло нечто интересное. Они влетели в последний вагон отходившей электрички, а выходить нужно было из второго от головного вагона, и они с Людой пошли по вагонам, как это делали сотни раз. Люся шла первой, а за ней двигалась Люда. Вдруг, в третьем вагоне она заметила сидящего у окна Виктора, а рядом с ним – его сестру Ларису. Сердце подпрыгнуло к горлу и противно затрепетало, распуская по всему организму слабость. Ноги чуть не подкосились, но она сделала вид, что не заметила их, не глядя в их сторону, пронеслась мимо с гордо поднятой головой, моментально остановившись в тамбуре второго вагона. Сердце колотилось, и даже появилась одышка. Когда подошла Люда, то спросила: «Ты чего так разогналась-то? Пронеслась, как фурия мимо Лариски и её брата. Или ты их не заметила? А брат её даже подпрыгнул и собрался тебя догонять, прошептав: „О, Людочка“. Только, вот, Лариска схватила его за китель и усадила обратно на лавочку». Люся спросила Люду: «А зачем ты мне об этом сейчас рассказываешь? Ты ж знаешь, что у меня есть Серёжка. И откуда ты что-то знаешь о Викторе?» И тут Люда рассказала ей, как Галя жаловалась ей на Люсю, что та отбивает у неё парня. Как она из кожи лезла, чтобы понравиться Виктору, как всякие гадости рассказывала Лариске о Люсе, чтобы та возненавидела Люсю. Как через своего младшего брата передавала Виктору гадости о Люсе. Как зазывала его на свидание, просто вешаясь на него. Он ходил с ней на свидание и даже, по её словам, они целовались, но правда это иль нет, Люда не знает, ведь Галка может и соврать. Люся ответила, что ей это совершенно не важно. Ведь и Виктору это тоже не важно, иначе он давно бы уже стоял здесь. Люда пожала плечами и поняла, что продолжать разговор бессмысленно. А сердце Люси готово было выпрыгнуть отстукивая: «Почему?» Доехав до своей остановки, она немного успокоилась. Прямо на станции они распрощались с Людой, та пошла к дому короткой дорогой, дворами. А Люся, что было мочи, побежала к своему дому, чтобы ни на минутку не разрешить себе задержаться около дома Виктора. Чтобы не быть слабой и выполнить обещание себе даже не думать о нём, чтобы и сомнений не было, что она поступает правильно и… это – просто совпадение, а не последний шанс судьбы. Так рассуждая, она бежала домой и ещё твердила одно желание: «Только бы не встретить Серёжку!» И всё прошло, как ей хотелось. Она вбежала в дом. Несколько минут сидела и тяжело дышала. Потом выпила целый стакан воды и пошла, наливать воду в ванную. Ей хотелось в воду. Хотелось смыть всё-всё с себя, чтобы это происшествие растворить, как можно быстрее. Но память, она – скверная дама, и все подробности поездки всё лезли и лезли в голову. Так проворачивая в голове все события дня, она почему-то уже была не так уверена в правильности своих поступков в электричке. Ей захотелось поговорить с кем-то, и она позвонила Ларисе по телефону, но её не было дома, тогда она набрала номер телефона Лены, но и там – только длинный гудок. Так промучившись до прихода мамы, она рассказала ей о произошедшем. Но, на удивление, мама восприняла её рассказ спокойно и спокойным голосом сказала, что Люся решила всё правильно. Если бы этот Виктор любил её, то никакая сестра не была бы ему помехой. Не пристало бегать за мужчинами. Это недостойно девушки, и её мужчина сам её найдёт, а она непременно поймёт, что это – её мужчина. А все эти Витьки и Серёжки – детские увлечения, ведь ей нужно об учёбе в институте думать, а не о глупостях разных. Люся сразу пожалела, что открылась маме. И не сказав ни слова, ушла в свою комнату, легла в постель, накрывшись с головой одеялом. Ей было стыдно и обидно, что мама не поняла её и не стала ни во что вникать. Так кошки скребли на душе, что она снова разрыдалась. Кто-то поскрёбся в дверь, и она поняла, что это – папа. Крикнула: «Заходи!» Села, вытерла слёзы и включила бра. Она слушала отца, когда тот пытался объяснить, что мама всё же в чём-то права, и что она, Люся, поймёт это всё по прошествии лет. А Люся пыталась доказать отцу, что мама бесчувственная и не хочет понять тонкую девичью душу, как будто никогда не была молодой и влюблённой. Но Павел возражал и пытался объяснить, что не все люди эмоциональные. Мама у них – совсем не эмоциональный человек, а очень приземлённый и рациональный. И часто так бывает, что люди возвышенные благополучно уживаются с приземлёнными. Это он уже объяснял, когда Люся ответила на давно мучивший её вопрос, отчего Серёжка такой, что не чувствует, не видит и не ощущает того, что она видит, ощущает и чувствует. Но тут Люся позволила себе не поверить словам отца и ответила, что оно и видно, как уживаются, по нему видно невооруженным глазом. Вот, и поговорили. Павел вышел из комнаты дочери расстроенным, полночи курил на кухне. «Хоть и мала, а права!» – думал Павел: «Должно, быть, духовное и душевное родство, а иначе получится то, что получается с ним. Права дочь и ничего здесь не возразишь». Спать пошёл под утро, уж светать начало. Хорошо, что выходной день, а то бы, не выспавшись, пошёл на работу. Вечером в субботу провожали Елену Дмитриевну с Сашкой в деревню. Ездили на вокзал. Сашка канючил, но не плакал. Вернулись домой, и снова такая тоска навалилась, что Люся легла и заснула.

И снился ей непонятный сон. Словно в весенний пасмурный день пришла к ней Галя, и они сидят с ней на кухне. Словно они ждут кого-то или что-то. Открывается дверь, и заходят незнакомые парни, а в руках у них пустой эмалированный бак, тот зелёный, в котором они с мамой солят грибы. Парни поставили бак в коридоре. А Галя показывает на парня и говорит, что это – её, Галин, муж, а потом, указывая на другого парня, говорит, что это – Люсин жених. Люся отнекивается и пятится в комнату, а они гаденько так смеются и идут за ней в комнату. А там сидит Серёжка и Славка. И они тоже смеются. А Люся почему-то плачет. А после просыпается в холодном поту. Долго мечется, чтобы уснуть, но сон так и не приходит до самого утра. Она вышла на лоджию закуталась в одеяло, так и просидела на табуретке до восхода солнца. Только озябнув, снова легла в постель, и тут же провалилась в сон. Проснулась поздно с головной болью. Валентина нарочито была любезна и пыталась развеселить дочь. Приготовила блинчики. Рассказывала, о чём мечтает. Сказала, что хорошо бы было съездить покупаться и позагорать. Люся сказала, что все их ребята ездят в Пирогово, и мама согласилась, сказав, что съездят, когда Люся сдаст все экзамены. Они начали мечтать, как поедут вместе всей семьёй в Пирогово. Потом пришла Люда, и они сели заниматься. Но что-то такое случилось с Люсей ночью. Щёлкнула какая-то кнопочка, и учиться ей стало неинтересно. Даже Люда заметила это. Но они отзанимались, и Люся пошла, провожать Люду домой, чтобы прогуляться. Ей снова не хотелось видеть Серёжку, но захотелось увидеть Виктора. И она возвращалась длинной дорогой через школьный двор. А там, как обычно, гонял с мальчишками в футбол Виктор, и он её не видел, а может быть сделал вид, что не видит, зато она убедилась, что ничего ей от него не нужно, как и ему. С такими мыслями шла, задумавшись, встретила Ларису. Как же она обрадовалась, как же ей не хватало её. Ей хотелось сразу рассказать Ларисе всё – всё, и она кинулась к Ларисе. Только с Ларисой, тоже, что-то произошло, и ей не хотелось слушать о проблемах Люси, поэтому она сказала, что спешит, и ушла. Люся стояла, словно на неё, кто-то плюнул. Что-то треснуло в их отношениях. Что-то произошло такого, что больше уже не склеить. Она поплелась безрадостно домой, твердя: «Только бы не встретился Серёжка!» Но он встретился и сразу понял, что что-то произошло. Всю дорогу домой Люся плакалась о разрыве с Ларисой. Она нашла, кому высказать всё. А Серёга слушал её очень внимательно и поддакивал, словно того и ждал, чтобы у неё всё с Ларисой расстроилось. Люся в порыве поделилась, что ей расхотелось учиться, и она потеряла к этому всякий интерес. Люся не видела этой гаденькой улыбочки Серёжки, а если бы увидела, то неизвестно, что бы с ней произошло. Она успокоилась, и не пошла домой. Они гуляли, целовались. Он даже пытался сделать более, чем приобнять, но Люся пресекла эти попытки, сказав, что уйдёт домой. И он присмирел. Они погуляли ещё какое-то время, и Серёга проводил её до квартиры. Долго целовались и там, пока сосед ни появился в дверях, прокашляв. Разошлись. Как только Люся осталась одна, на неё снова навалилось произошедшее в этот день. Невзирая на упрёки мамы, что Люся поздно пришла, и что это недопустимо, она погрузилась в размышления, ковыряя вилкой в поставленном перед ней ужине. Мама продолжала наставлять её на путь истинный, а она всё думала и размышляла: «Отчего всё так происходит. Отчего, вдруг, исчезают и предают подруги и друзья? Отчего не получается так, как хочется? Отчего, чтобы получить радость, нужно испытать боль? Отчего ничего не даётся легко? Отчего так много разочарований?» Словно в сценах непонятно-заумного кино, она то проявлялась в реальности и слышала упрёки мамы, то снова погружалась в свои «Почему?» Устав читать нотации, Валентина удалилась, бросив на ходу: «Вымой посуду». Люся глянула в раковину, разрыдалась. В ней было полно посуды. Придётся более получаса стоять у раковины. Но потом, её словно осенило, что в это время можно обдумывать сложившуюся ситуацию. И она, совмещая приятное с полезным, мыла посуду, размышляя над сложившейся ситуацией, пыталась строить планы на будущее. Конечно, в её мечтах была учёба в институте, была любовь, были подруги и друзья, была семья. Только всё было каким-то призрачным и… другим. Она не заметила, как за размышлениями вымыла всю посуду. Вынырнув из размышлений, пошла в свою комнату, взяла книгу, снова увлеклась миром героев. Видимо бурный на события день всё же сделал своё дело, и она не заметила, как уснула. Поняла это, когда проснулась с книгой на груди и горящим бра. Папа хлопотал на кухне, и пахло свежим чаем. Вот, и – новый день, а утро вечера – мудренее. Все вчерашние события утром превратились в мелкие и незначительные. Она полна была сил и готова к новым свершениям. С удовольствием позавтракала и пошла к Люде готовиться к математике. Они чередовали место занятий, и сегодня был день занятий у Люды. На столе стоял букет из белых роз, простых, не садовых. Такие розы повсеместно росли во дворах оставшихся частных домов. Их запах дурманил и отвлекал от занятий. Люся замечталась, пока Люда в поте лица решала задачу. Она уставившись в одну точку провалилась в другую реальность: ей представилась сцена свадьбы и она – в белоснежном платье, с венком из этих самых роз на голове. Только кто жених? Жених стоял к ней спиной, и она не смогла рассмотреть его лица, только по ощущениям она поняла, что это не Серёжка. Люда окликнула её, увидев, что Люся сидит, глядя в одну точку на зажатый в руке карандаш. Люся словно вернулась с другой планеты, долго вникала в задачу, но потом быстро нашла решение и объяснила его Люде. Люда спросила: «Как это тебе так всё быстро даётся? Вроде бы несколько минут назад ты была в полной отключке от реальности, и сразу-раз и решила задачу?» Люся пожала плечами и ничего не ответила. А Люда продолжала жаловаться на то, что очень трусит сдавать экзамены. Люся успокоила подругу, сказав, что и сама трусит, хотя на самом деле ничего такого не испытывала. Они отзанимались до обеда и разошлись. У подъезда на лавочке её ждал Серёжка. Он обрадовался, увидев её и сказал, что купил билеты в кино. Люсе не очень-то хотелось идти в кино, но он сказал, что этот фильм смотрела его мама, и фильм ей понравился. Он говорил, что идёт на жертву, идя на эту мелодраму. Он бы с удовольствием посмотрел какой-нибудь детектив или фильм о войне. И Люся согласилась. Положив дома учебники и тетради, перекусив бутербродами, они отправились в кинотеатр. На удивление, там толпилось много народу и много их одноклассников. Завидев их пару все дружно приветствовали. Девочки интересовались, как сдаются экзамены, зная, что у Люси экзамены начались так рано. Она отвечала и улыбалась. Серёжка был нарочито серьёзен. Начался фильм и весь поглотил её внимание. Действительно он оказался по вкусу Люси. Любовная мелодрама до слёз растрогала её, а замечательный конец со свадьбой обрадовал. Фильм с красивыми декорациями и костюмами совершенно развеял её мрачное настроение. Выходя из зала, она увидела Виктора в сопровождении сестёр. Видимо они пришли прямо перед началом фильма, потому что пока не погас свет в зале, она его не видела. На удивление, сердце её не ёкнуло. Она взяла Серёгу под руку и гордо прошествовала мимо. Лариска протянула: «Ничего себе?», смерив её презрительным взглядом. А Серёжка не унимался: «Чего она тебя так ненавидит?» Люся пожала плечами и не увидела, как Серёжка, обернувшись, показал Лариске большой палец, в знак одобрения её поступка. Они пошли в лес, благо, что до него было пару шагов. Какая же там была красота и спокойствие. Из головы не шёл сюжет фильма, щебет птиц, запах кашки дурманил голову. Рядом идёт любимый, как же она счастлива. Она рассказывала Серёжке, что прочла в газете, о предстоящем жарком лете, что, как только она сдаст экзамены, в ближайшие выходные, они с родителями собираются поехать, позагорать и покупаться в Пирогово. Серёжка одобрил этот план и сказал, что сагитирует ребят поехать туда же, но добавил ложку дёгтя, сказав: «Только экзамены не завали!». До выходных ей предстояло сдать два экзамена по математике. И слова Серёги вернули её в реальность: завтра – экзамен, а через три дня другой. Люсе очень захотелось домой, и она заторопилась, увлекая Серёжку за собой. Они чуть ли не бегом вернулись домой. Поднимаясь пешком на свой этаж, Люся увидела в ящике письмо. У неё не было с собой ключа от ящика, но Серёга ловко открыл ящик ножом, и Люся вытянула письмо из ящика. Это было письмо из деревни, написанное Татьяной для Валентины. Она очень обрадовалась письму и попросила Серёжку так же аккуратно закрыть ящик и… удалиться к себе домой. Ему не хотелось идти домой, и он всеми правдами и неправдами решил остаться. Он попросил позвонить с её телефона Генке, потому что им нужно было договориться о чём-то. Люся позволила. Ей не терпелось вскрыть и прочесть письмо, потому что, в сущности, оно было от бабушки и Сашки, ведь бабушка так и не научилась писать.

Серёжка сел набирать номер телефона, а Люся погрузилась в чтение, не обращая на него внимание. Татьяна писала, что Елена Дмитриевна с Сашкой добрались до них с комфортом, потому что их до дома довез на машине сосед, узнавший её. Писала, что у них хороший урожай вишни и, они наварили много вишнёвого варенья, что уже пошли ранние помидоры, что Сашке нравится в деревне и, он не капризничает. Писала о деревенских новостях и о том, что у них отдыхает сын Валеры и Светы Саша, поэтому Сашкам весело. Ещё она написала о планах Елены Дмитриевны съездить к подруге Дуняшке и к сестре Мане. Прочтя письмо, Люся погрузилась в воспоминания. Ей представился дом бабы Мани, до запахов, отчего-то перед глазами возникла репродукция, висевшая над столом «Последний день Помпеи». Как потом в зале Брюллова в Третьяковке папа не мог оторвать её от этой картины. Люся полдня провела в этом зале, рассматривая эскизы к картине. Это мгновенно всплыло в её памяти. Потом она вдруг перенеслась в уютный дом бабки Дуняшки, с запахом собранной чёрной смородины. Как потом они ходили по деревне мимо дома её деда, а потом Марфутка угощала Люсю клубничным пирогом с ароматным чаем. Она не заметила, что Серёжка самостоятельно хозяйничал на кухне, налив чай и сварганив сложный бутерброд из колбасы и сыра. Второй такой же ждал Люсю, но она отказалась, поставив на плиту разогреваться суп. Серёга умял и второй бутерброд, отказавшись от супа. Как же Люсе захотелось, чтобы он поскорее убрался и оставил её в одиночестве. Словно поняв это, Серёжка заторопился и распрощался, сказав, что сегодня ещё позвонит ей. Хлопнула дверь и, наконец-то, она – одна. Снова вернулась в воспоминания её поездки с бабушкой на родину бабушки. Почему её это так тревожит и интересует? Нужно будет поговорить об этом с бабушкой, когда она вернётся в Москву. Её раздумья прервала вернувшаяся с работы мама. Валентина прочла письмо, порадовалась за сына и мать, пошла, готовить ужин, не стала упрекать дочь за то, что она его не приготовила, что Люся вскрыла письмо. Вечер прошёл мирно и спокойно. А утром Люся спешила на экзамен. На этот раз Люда ждала её на железнодорожной станции. Ехали молча и сосредоточено. Снова их рассадили по разным аудиториям. Люся быстро решила почти все примеры и задачи, но застряла на одном упражнении. Ей показалось, что они этого не проходили. Незаметно, чтобы не увидел наблюдатель, она на пальцах показала соседу, что ей нужна помощь. Они обменявшись взглядами незаметно поменялись черновиками. Он так же забуксовал на одном упражнении. Быстро решив его задачу, а он – её, они снова обменялись листочками. И снова – удача, никто этого не заметил. Быстро записав решение в чистовик, она сдала написанное в комиссию, вышла из аудитории. За ней вышел парень, который помог ей с упражнением. Они обменялись улыбками. Люся пошла к условленному мест, он – за ней, но на условленном месте Люды не было, и они разговорились с парнем. Он оказался из Белоруссии. Поговорив, она поняла, что попавшийся ей пример, они действительно не проходили. Алла Николаевна пропустила эту тему за ненадобностью и, вот, нужно же было попасться ей этой теме на экзамене в институте. А он оправдывался, что на этой теме проболел и до конца не проработал эту тему несмотря на то, что папа его был преподавателем математики и директором их школы. Иван, так звали парня, рассказал девушке об этом. Люся сказала, что видимо, сыграло волнение. Они рассмеялись над своим волнением. И в этот момент вышел друг Ивана, и он откланялся, предположив, что они ещё встретятся. Люся в ответ улыбнулась. А Люда всё не шла. Уже почти все покинули аудиторию, когда та вышла прямо за комиссией. Люда была расстроена, сказала, что решила всего шесть заданий из двенадцати. Если всё – верно, то это только – «тройка». Но Люся всю дорогу домой твердила ей, что и «тройка», возможно, позволит поступить. Назавтра им предстояло приехать в институт за результатами сочинения. Распрощавшись около станции, они снова в одиночку поторопились домой. Люся отчего-то была безумно голодна. Ей никого не хотелось встретить. Но не тут-то было. Ей, торопящейся, навстречу шёл Славка. Как же она была рада ему. Оказывается он приходил к родителям Володи, узнать почему, тот так давно не пишет. Люся рассказала, что тоже давно не получала от Володи писем, что они с Леной обсуждали этот вопрос. Но оказалось, что Володя попал в госпиталь и писал только матери. Славка успокоился и обещал написать ему оптимистичное письмо. Немного поговорив с Люсей, он заторопился, сказал, что прямо сегодня улетает с мамой на отдых в Крым. А потом, вернувшись, сразу уезжает в Ригу, поступать в училище. Люся не стала его задерживать, и они распрощались, обнявшись. Серёга наблюдал эту сцену из окна собственной кухни и очень разозлился. Из-за этого он не вышел ей навстречу, а отправился к соседке, где и провел весь день и вечер. А отдохнувши, после экзамена, Люся потеряла Серёжку и пыталась разыскивать. Только тщетно. Не пришёл он к ней и на следующее утро. Люся забеспокоилась, но к нему домой не пошла, а встала около окна наблюдать за его подъездом. Где-то, через час, она увидела, как Серёжка вышел из подъезда в сопровождении двух девушек, соседки и её сестры. Теперь уже Люся рассердилась не на шутку. Она переживает, нервничает, а он просто гуляет с другими. «Ну, и пусть» – рассуждала она. Только на душе было: не «ну и пусть». Она ревновала, она поймала себя на этом. А если она ревнует, значит – влюблена в него. Такой вывод она сделала и сама испугалась. Мама всегда говорила, что хорошо, когда любит Он, а Она разрешает себя любить, иначе только страдания. Это не вязалось с её идеалами, потому что она считала, что любить должны двое, тогда будет полная гармония. Почему-то в душе не доверяла Серёжке до конца и испугалась чувства ревности. Так раздумывая, собиралась в институт, потому что приближалось время встречи с Людой. Она была уверена, что Серёжка поедет с ними, но пришлось ехать только с Людой. Потом оказалось, что это здорово, что он не поехал. В троллейбусе подъезжая к институту, она увидела Таню с её другом. Но подходить не стала, потому что те ссорились. Смешавшись с толпой абитуриентов, они вошли в зал к вывешенным результатам. Когда Люся увидела свою фамилию и инициалы, а напротив их – «тройку», её бросило в жар. Такого поворота событий она не ожидала. Сначала размякла, а потом собралась в струну. Люда зудела на ухо, как муха: «Плюнь, пойдём». А Люся ринулась в приёмную комиссию узнать, как подать на апелляцию. Она была уверена в себе, ведь за это сочинение она получила приз на олимпиаде, а потом на экзамене – «пять». Не могла она налепить ошибок и написать сумбур, чтобы получить «тройку». В комиссии сказали, что поскольку ей нет восемнадцати лет, то на апелляцию должен подать кто-то из родителей. Поблагодарив за информацию, она пыталась дозвониться по телефону-автомату до мамы. Но тщетно. Потом она отправила Люду домой и стала дозваниваться до мамы. Через какое-то время она увидела такую же расстроенную Таню. Таня рассказала, что её друг и вовсе получил двойку за сочинение, и теперь уговаривает её не сдавать дальше экзамены. А она, Таня, хочет учиться именно здесь и именно с ним. Выслушав Таню, вновь попыталась дозвониться до мамы и… удача. Мама согласилась приехать, и паспорт был с ней. Теперь она дожидалась приезда мамы. Видела, как радуются абитуриенты своим оценкам и, как огорчаются неудачники. Сколько разных эмоций она видела, дожидаясь маму. Несколько раз она выходила на улицу и сидела на лавочке под берёзами, потом снова заходила в зал. И, вот, мама приехала, они пошли с ней в комиссию. Ещё какое-то время ожидания, которое тянулось, целую вечность. Наконец принесли её сочинение, и оно лежит перед ними. Преподаватель из комиссии ведёт протокол и раскрывает страницу за страницей, а там ни единой ошибки, только в конце стоит оценка «три, три». Тут же пожав плечами, преподаватель снова проверяет сочинение, больше часа перечитывает текст, а потом зачёркивает эти ненавистные «три, три», меняя их на «пять, пять», внося все изменения в протокол. Валентина подписывает протокол сразу после подписи преподавателя. Люся сияет в улыбке и благодарит маму, что стоически всё выдержала и поддержала её в сложную минуту. Счастливые мать и дочь едут домой. Первое испытание пройдено. Теперь осталось сдать два экзамена и узнать результаты письменной математики.

А на следующее утро испортилась погода. Полил проливной дождик, громыхала гроза и сверкали молнии. Целый день бушевало. А Люся? Она спала, просыпалась и засыпала снова. Как ни странно молчал телефон и никто её не беспокоил. Погода испортилась, и настроение испортилось вместе с погодой. За первый день непогоды Люся выспалась, казалось, на месяц вперёд. Так ей подумалось на следующее утро. Приближался экзамен по физике, и она немного нервничала. Занималась физикой одна, отчего-то ей расхотелось заниматься с Людой. На её счастье Люда сама позвонила по телефону и сказала, что не придёт заниматься к Люсе домой, и Люся обрадовалась. Наскоро позавтракала, взяв в руки учебник Сканави, погрузилась в волшебный мир формул. Отчего-то она была уверена в себе, как никогда. Никто из семьи её не беспокоил в те дни. Они мышками тихонечко шуршали в квартире, даже мама, чему Люся была безмерно благодарна. Наступил день экзамена, и Люся, выходя из квартиры, повторяла про себя: «Только бы мужчина встретился первым, только бы мужчина!» И… о – радость. На первом этаже, у лифта стоял их сосед по лестничной клетке. Теперь Люся была уверена, что непременно сдаст экзамен. Подходя к железнодорожной станции, встретила Люду. Та казалась менее уверенной в своих силах. Посетовав на испортившуюся погоду, девочки всё же нашли в этом добрый знак, и всю дорогу обсуждали, кто и сколько задач решил по какой теме. Выйдя из вагона, попали под проливной дождик, но их выручил навес над перроном и зонты. До метро было несколько шагов, и девочки быстро их преодолели. В метро всю дорогу молчали. А когда вышли из метро около института, увидели, что дождика там уже не было. Это обрадовало девочек, и они быстренько добрались до института, спрятав зонтики в сумочки. Снова их разделили по разным аудиториям. Люда в этот день нервничала больше, чем обычно, да и Люся переживала за подругу, но войдя в аудиторию, взяв экзаменационный билет, обо всём забыла, растворившись в атмосфере экзамена. Экзамен принимали три преподавателя: два мужчины и женщина. Люсе отчего-то хотелось попасть сдавать экзамен только к женщине, но этого не случилось. Ответив на все вопросы и решив все задачи, она несколько минут ждала, когда около женщины освободится место, но ответ абитуриента, сидящего возле неё, затянулся, а оба преподавателя мужчины сидели и скучали в ожидании. Один из них заметил, что Люся уже готова отвечать и сказал: «Не стесняйтесь, девушка, подходите, я вас не укушу». Прыснув в душе, Люся уверенной походкой подошла к преподавателю и села рядом сдавать экзамен. Тот взял листочек с решёнными задачами, быстренько пробежал по ответам глазами, а, потом, не захотев слушать ответы на устные вопросы, начал задавать по ним вопросы. Она ничуть не смутилась, потому что тем, по которым она могла «плавать» в билете не было, и она очень уверенно ответила на все вопросы. Ей казалось, что прошло не менее часа, пока она находилась около преподавателя, и вот, прозвучал его голос: «Вы достойно подготовились, можете не сомневаться, пятёрка, Вам, обеспечена! А на сегодня, Вы, свободны». Ещё никто и никогда не называл её на «Вы», кроме разве, что Рудольфа Александровича, их учителя по истории. Она с достоинством приняла его слова, сказав: «Спасибо!» – вышла из аудитории. Только когда оказалась в холле, смогла выдохнуть полной грудью. А в висках стучали молоточки и сердце колотилось словно лапки у зайчика, стучавшего по барабану. Успокоившись, она пошла к месту встречи с Людой, о котором они уговорились заранее. Проходя мимо часов на стене, поняла, что в общей сложности она сдавала экзамен сорок минут. Этот факт её очень удивил, ей казалось, что прошла целая вечность. Люся начала размышлять, чем бы ей себя занять пока ждёт Люду. И в этот момент она заметила выходящую из аудитории Таню. Оказалось, что они с Людой сдавали экзамен в одной аудитории. Заметив Люсю, Таня направилась ей навстречу. Они обменялись впечатлениями об экзаменах. Таня, как бы невзначай сказала, что Люда не сдала экзамен и выскочила из аудитории, как ошпаренная минут пятнадцать назад. Люся поискала Люду по институту, но не найдя, поехала домой с Таней. Потом их пути разошлись, на разных станциях метро, где они пересаживались на свои ветки. Вся в раздумьях Люся пришла домой и тут же позвонила по телефону Люде. Долго никто не подходил к телефону, а потом трубка голосом мамы Люды ответила, что Люда завалила экзамен и очень расстроена, поэтому ни с кем разговаривать не хочет. Расстроенной стала и Люся, а её радужное настроение от полученной пятёрки сменилось какой-то серостью. Сразу подумалось: «С кем я теперь буду ездить на экзамены?» А уже потом: «Бедная Людка, как ей, наверно, тяжело?» Не успела она подумать, как зазвонил телефон. Звонила Люда и попросила её съездить с ней за документами, чтобы успеть подать их в другой институт. Люся не отказала подруге, у неё только и вырвалось: «Могла б и подождать!», но сразу осеклась, представив, как Людка стоит и ждёт её с зарёванными глазами. Да и сколько она должна была её ждать? Одно дело, когда сдала экзамен, другое… Эти мысли словно молния пронеслись у неё в мыслях. И Люся попросила подругу, чтобы та не обращала внимания на её последние слова. Они договорились, что прямо завтра с утра и поедут в институт, благо, что в этот день должны были ещё вывесить результаты экзамена по математике. Конечно, Люся знала, что сдала экзамен, иначе её не допустили бы к сдаче физики, но оценку она не знала, а оценка так важна для поступления, конечно, у неё есть ещё полбалла за физико-математическую школу, но это… крайний случай. Как бы ей хотелось получить все пятёрки, и тогда поступление в институт ей обеспечено, ведь в прошлом году был очень высокий проходной балл для девушек. Немного её успокаивало то, что для москвичей и иногородних абитуриентов проходные баллы были разными, для москвичей – ниже, потому что мест в общежитии – ограничено. Так рассуждая, она не заметила, как автоматически позвонила маме, сообщив об экзамене, пообедала. Потом позвонил Серёга и с издёвкой в голосе спросил: «Ну, что завалилась твоя подруга?» Люся разозлилась и выпалила: «Не звонил неделю, и не нужно было по такому поводу утруждать себя». А потом, вгорячах бросила телефонную трубку. Но Серёга был неугомонен и через несколько минут уже стоял и звонил в её дверь. Она, увидев его в глазок двери, сначала не хотела открывать ему, но когда он кулаком забарабанил в дверь, распахнула её перед ним с вопросом: «Откуда узнал?» она посторонилась и впустила его в квартиру. Он не стал юлить и сказал, что ему сообщила Галя, а той сама Людка сказала, когда они встретились у станции. Чтобы не оставаться с ним наедине в квартире, Люся схватила сумочку и засобиралась в магазин. Выталкивая Серёгу из квартиры, она тараторила, что ей нужно купить хлеба и молока. Он сказал, что на улице идёт дождик и его нужно переждать, но Люся была непреклонна и невзирая на дождик торопилась в магазин, уточнив, что мама обещала вернуться пораньше с работы, Люсе нужно быть готовой к её приходу. Пока они шли к магазину под зонтиком, он пытался пощупать её за разные части её тела. Люся же в этот момент не была расположена к ласкам и, как могла уворачивалась от его рук. В какой-то момент он остановил её и, заглянув ей в глаза, произнёс: «Ну, ты что? Это ж Людка завалила экзамен, а не ты. Тебе радоваться нужно, что ещё один рывок и ты – в институте. А нам ещё пыхтеть и пыхтеть. Да, и не все из наших поступят в институт». Он так искренен был в эти минуты, что Люся словно оттаяла, как те люди в фильме-сказке «Сказка о царе Салтане…», когда к ним прикасались и они оживали. Даже запахи стали другими и мир расцвёл. Она схватила его под руку, и они чуть ли не бегом помчались в магазин. Потом, выходя из магазина, увидели, что дождик закончился, а на небе уже растаскивало облака, поэтому они не спешили вернуться домой, а пошли к аллее Любви. Сыро там было после дождя. Перепрыгивая через речушку, Люся задержалась и долго смотрела, как крутится в водовороте щепочка. Ей почему-то показалось, что это она – щепочка, и это её так крутит в водовороте жизни. Серёжка в этот момент тоже наблюдал за щепкой и потом сказал: «Мы, как эта щепочка». Люся улыбнулась, взяла его под руку, и они медленно побрели по аллее, вдыхая чистоту запахов после дождя. Они гуляли до темноты, и он ни разу не напомнил ей, что она когда-то торопилась к приходу мамы принести домой хлеб и молоко. Хотя это его «глодало». Он и не знал, что хлеб был только предлогом, чтобы выгнать его из дома, хлеба дома было достаточно. Им было хорошо вместе в эти минуты, и они гуляли и целовались, не замечая время. Когда стемнело, они поняли сколько времени. А когда Люся вернулась домой, мама её ругала, потому что она беспокоилась за дочь, не зная, где та находится, но Люсе это было в те минуты неважно. Она с улыбкой на устах удалилась в свою комнату, не обращая внимания на возмущение мамы. Долго на кухне ворчала Валентина, а Павел её успокаивал. Люся, немного почитав, заснула.

В институт за документами Люды они ездили втроём, а потом, забрав документы и узнав результаты экзамена по математики, отправились в другой институт, куда Люда решила поступать. Погода была пасмурной, но иногда проглядывало солнышко, и дождя не намечалось. Люся с Серёжкой ожидали Люду в сквере около института. Кругом толпились абитуриенты, кто с чемоданом, кто просто с маленькими папочками или сумочками. Словно улей жужжали, толпились, суетились, бегали. А они с Серёжкой как-то отрешённо спокойно наблюдали за всем происходящим, как бы со стороны. Ей нравилось сидеть в этом скверике, отчего-то сам вид института внушал чувство фундаментальности. Институт, в который поступала Люся, был более современный и под стать времени. Современные корпуса обрамляли газоны и посадки молодых берёз, лип и голубых елей. А этот институт вызывал иные чувства, с его вековыми деревьями и зданиями. Чувство какой-то стабильности вызывал этот институт. Так размышляла Люся, когда Серёжка мечтательно произнёс: «Вот, так и я скоро буду суетиться в чужом городе. Знаешь, Люд, боязно, как-то. Я, по сути, никогда, никуда, далеко и надолго не уезжал». Подняв к небу глаза и немного закатив их, развалившись, распластав руки по спинке лавочки, он произнёс: «А ты, здесь наверно, загуляешь без меня». Люся вспыхнула в возмущении, но убеждать его не стала. «Зачем распыляться и оправдываться?» – подумала она, спустив всё на тормозах, и в этот момент к ним подошла Люда. Она была довольна и даже повеселела. «Попытка – номер два» – произнесла она, а Люся ей в тон пропела: «Удачная!» Взявшись под руки, засеменили к трамваю.

Устный экзамен по математике Люся сдала без приключений. Знала сразу в тот же день, как и по физике, что ей поставят пятёрку. Теперь целую неделю нужно ждать результатов конкурса. Её очень смущала четвёрка, полученная за экзамен по письменной математике. Не дотянула она до пятёрки, а поскольку не была уверена во всех своих решениях, на апелляцию подавать не стала. Впереди были выходные дни, погода наладилась, и родители наконец-то решили съездить позагорать в Пирогово. Поднялись рано утром, чтобы успеть на электричку. Электрички в выходные дни ходили странно. Несколько электричек туда и несколько – обратно, с длинным «окном» – посередине дня. Взяв с собой всё необходимое, еле успели на отходящую утреннюю электричку. В вагоне Люся увидела Серёжку с компанией. Он, не стесняясь родителей, сразу же подбежал к ней и сел рядом. Павел немного напрягся, но Валентина дернула его за рукав и начала поглаживать по руке. Он успокоился, но только на первый взгляд. Люся-то знала отца и понимала, что ему это не нравится. Ехать было недалеко и, когда электричка остановилась, все дружно высыпали из неё. Их семья никогда не ездила в этот уголок отдыха, поэтому они пошли искать место по наитию. Люся тараторила, что лучше последить за мальчишками и идти за ними, потому что они постоянно здесь отдыхают и знают хорошие места. Павел упираться не стал, и они пошли за компанией Серёжки. Расположились недалеко от них. Люся легла на покрывало, расстеленное на траве, и стала наблюдать за облаками, которые менялись, превращаясь в разные сказочные персонажи. Вот – поварёнок с огромным нахлобученным колпаком, а через минуту он превратился в пуделя… Как здорово так лежать и наслаждаться красотой природы. Рядом в клевере стрекочут насекомые, пахнет кашкой. Она закрыла глаза и уплыла в детство. Теперь ей казалось, что она – в «кустиках», в том месте, что – рядом с домом бабушки. Она – маленькая, и ей так хорошо и спокойно. В этот миг она поняла, как соскучилась по бабушке и брату. Повернувшись на бок, спросила: «Мам, а скоро бабушка вернётся?» Валентине было лень отвечать, и она промолчала. Люся, не дождавшись ответа, снова стала наблюдать за облаками. Сколько прошло времени? Она потеряла ощущение реальности. Из этого состояния её вывел Серёга, который навис над ней с предложением пойти искупаться. Люся легко вскочила и побежала за ним в воду. Но впрыгнув в воду, резко попятилась назад. Для разогретого на солнце тела вода показалась ледяной. Немного попрыгав, по колено в воде, привыкая, она через промежуток времени всё же окунулась и поплыла. Теперь вода уже не казалась такой холодной и, повернувшись на спину, Люся расслабилась. Солнце бликовало на воде. Солнечные зайчики прыгали, словно настоящие зайцы. Какая кругом красота. Серёга плавал вокруг и её не тревожил. Видимо опасался отца Люси. Потом они играли всей компанией в волейбол, и даже Павел с Валентиной присоединились к игре. Время промчалось мгновенно. Вдруг, Павел вспомнил, что сегодня – День Военно-морского флота и все дружно поздравили его с праздником. Накупавшись, наигравшись, семья засобиралась домой, спеша успеть на подходящую электричку. Но ребята решили вернуться электричкой позже и Серёга остался с ними. Всю дорогу домой они смеялись и вспоминали этот замечательно проведённый день. Дома приняв душ и поужинав, Люся увидела в окно приближавшегося к её дому Серёгу. Она отпросилась у родителей погулять, и они отпустили её. Уже выходя из двери в холл, она услышала вдогонку голос отца: «В десять вечера, как штык – дома!» Неожиданно для Серёги она встретила его около подъезда. Они, взявшись за руки, направились к автобусу. Им даже пришлось немного пробежаться, чтобы впрыгнуть в отходящий автобус. Потом они ехали на метро в центр Москвы и гуляли по улицам, не замечая времени. Около театра Эстрады они сели на речной трамвайчик. Только, когда над ними разверзся огнями салют в честь праздника, Люся с ужасом поняла сколько времени. Все кричали: «Ура!» А Люсю ничего не радовало. Ей нужно было скорее найти телефон-автомат, чтобы позвонить домой. Но трамвайчик медленно продолжал свой путь и никак не причаливал к берегу. Потом он резко повернул и направился к пристани. Люся облегчённо вздохнула. Они вышли на берег, а куда идти не знали. Ей почему-то показалось, что они где-то – в районе Новодевичьего монастыря, а оказалось, что – нет. Это был другой храм, и этого места в Москве она никак не могла вспомнить. Не узнавал его и Серёга. Как назло, все попадающиеся на пути телефоны—автоматы были разбиты и позвонить было невозможно. Наконец они нашли целый телефон-автомат, и Люся судорожно начала набирать номер. Трубку сняли мгновенно, а услышав её голос, Валентина завопила в трубку. Люся пыталась объяснить, что они потерялись во времени и заблудились, но Валентина её и слушать не хотела. Она кричала в трубку и грозила. Люся твёрдым голосом сказала: «Мы заблудились! Найдёмся – вернёмся» – вгорячах повесила трубку. Всё внутри её клокотало, и только сейчас она начала понимать, что она обгорела на солнце. Саднило всё тело. Люся нервничала и твердила, что ей дома достанется по полной программе. А Сережка даже не успокаивал её. И Люся обиделась на него. А он в тот момент и не порывался разрешить конфликт. Они шли по улице, уходящей вверх, когда Люся, вдруг, узнала район Таганки. Они часто с отцом бывали в этих местах, но никогда не были в том месте, куда причалил трамвайчик, иначе Люся узнала бы и знала, куда идти. Обрадовавшись тому, что поняла, где они, заметив телефон-автомат, вошла в будку и набрала номер домашнего телефона. На этот раз трубку взял Павел и спросил строго: «Нашлись?» Люся завопила, что они на Таганке и скоро будут дома. Отец посоветовал на электричке не ехать, а добираться на автобусе, и она послушалась отца. Серёга тоже одобрил предложение, хоть этот путь и был длиннее. До автобуса доехали, молча и без приключений, но долго ждали прихода автобуса. Люся замёрзла, у неё зуб на зуб не попадал. Видимо сказалось то, что она обгорела на солнце, ведь вечер-то был тёплый. А Серёга, видимо, намерено не хотел ничего замечать. Она себя ругала: «Глупая, даже кофточку не прихватила». В автобус набилось полно народу и сразу стало тепло. Люся согрелась, и теперь оставалось только разрешить ситуацию с родителями. Естественно, Серёжка, проводив её до двери, сразу удалился, а она стояла словно оплеванная в ожидании, когда откроется дверь. Мать встретила её, огрев мокрой тряпкой по плечам и спине. Это всё – на обгоревшую кожу. Отец, увидев Люсю, безмолвно ушёл в спальню. Как болели плечи и спина. Люся распласталась по кровати и закатилась в рыданиях. Сколько она плакала, потеряв счёт времени, не заметила, как провалилась в сон. Утро встретила с головной болью, болящими ожогами и тошнотой. Как всё же хорошо, что никуда не нужно спешить и идти. Родители ушли на работу, и она – в полном своём распоряжении. Нашла в холодильнике сметану и кое-как смазала обгоревшие места сметаной. Сразу почувствовала облегчение. Так несколько раз за день делала примочки сметаной и к вечеру боль утихла. Даже краснота потаилась, кроме тех мест, куда попала тряпка. Оценив всё это, Люся поняла, что теперь ходить ей долго в закрытых платьях. Телефон молчал. А ей так хотелось, чтобы Серёга позвонил и посочувствовал ей, приласкал. Пометавшись полдня, она легла и заснула, проспав до момента, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Это Валентина вернулась пораньше с работы и прямо с порога начала воспитывать Люсю. Та запаслась терпением и на выпады матери не отвечала, чем ещё больше раззадорила Валентину. Валентина не стеснялась в словах и оскорбляла её, применив весь свой словарный запас. Люсе не хотелось оправдываться, хоть она понимала, что не права, всё ж, по мнению Люси, Валентина могла войти в положение дочери и понять её. А она, видимо, совершенно не хотела понимать дочь, всё кричала и кричала. Потом замолчала и «надулась». Не разговаривала с дочерью несколько дней. Лёд растопился, когда Люся приехала с известием, что поступила в институт. Серёга так же не спешил помириться. Может быть намерено, а может и по безалаберности, он не звонил и не приходил. А сама Люся считала, что не будет вешаться ему на шею. Однако, в день когда решалась судьба её поступления в институт она встретила Серёгу на платформе, и он объявил ей, что ждёт её и едет с ней в институт. Она безразлично пожала плечами и не расплылась в улыбке, как он этого ожидал. Ехали всю дорогу, почти, молча. Люся однозначно отвечала на его вопросы, и разговаривать с ним не хотела. Зато, когда они пробирались к стенду с результатами, Серёга почти внёс её туда на руках. Потом произошло непредвиденное, она не нашла себя в списках поступивших и очень расстроилась. Пока она искала свою фамилию среди поступивших, она несколько раз невзначай оглядывалась в сторону Серёжки и каждый раз видела его неоднозначно ехидный взгляд, видно было, что он радуется, что она не находит своей фамилии. Поискав ещё и пробежав весь список, она заметила, что на других факультетах попадаются женские фамилии, и это её удивило, ведь девушек брали только на факультет Кибернетики. Теперь она проверяла списки всех факультетов. И, вдруг, о радость! Нашла себя в списках другого факультета. Увидев радость на лице Люси, Серёга помрачнел. Люся и эту перемену в его лице заметила, но у неё времени не было разбираться в этих чувствах. Потом, словно, вдруг, Люся заметила объявление, гласившее: тех, кто нашёл себя в списках других факультетов, просят зайти в приёмную комиссию. Люся поднялась в приёмную комиссию, откуда её направили в кабинет, где сидел преподаватель, принимавший у неё экзамен по физике. Он улыбнулся, увидев зашедшую девушку, и объяснил, что по результатам экзаменов и проявленных знаний, она больше подходит для этого факультета, и если она согласна с этим, то ей нужно переписать заявление на поступление в институт, указав этот факультет. На раздумья у неё есть три дня, а по истечении их… но он не успел сказать, что будет по истечении, Люся выпалила, что перепишет заявление. Он улыбнулся и сказал: «Тогда, до свидания и до встречи в сентябре!» В приёмной комиссии достали её личное дело, Люся переписала заявление и отдала его в приёмную комиссию. Девушка радушно поздравила её с поступлением. Возвращались домой с более весёлым настроением. Радость от того, что она поступила в институт, затмила всё, произошедшее до этого.-