Читать книгу Дважды войдя в одну воду - Людмила Волынская - Страница 4

В ожидании троллейбуса Дуся нервно мерила шагами длину остановки, прикидывая, с чего начнет разбирательство со ставшими ей сейчас ненавистными сусликами. Светкино признание – это полдела. Неизвестно еще, что сам папаша запоет. Какой-то он непонятный, этот Андрей – ни рыба ни мясо. Как он только умудрился задурить мозги ее веселой жизнерадостной девочке? В том, что Машка во всем обвинит ее дочь, Дуся тоже не сомневалась. Эта неудачница-медсестра, с трех раз не поступившая в мединститут, спала и видела, что ее любимчик – эта каланча безбашенная – станет-таки в этом году воплощением ее мечты. Знала бы она, куда он воплотился…

Солнце слепило глаза, ветер припудривал пылью и без того бедную Дусину голову. Мрачный взгляд ее смерил болтающую по мобильнику размалеванную девицу, заинтересовано прошелся по импозантному мужчине и остановился на бабке, цепко держащей за руку непоседливого внучка. Снова вспомнив о Светке, Дуся застонала, как от зубной боли. На лице импозантного мужчины промелькнуло сочувствие. Бабуля подозрительно покосилась на Дусю. Размалеванная девица продолжала болтать по телефону. Может, в другой раз Дуся и одарила бы понравившегося мужчину благодарным взглядом, но тут подъехал троллейбус.

Двери открылись, и перед ней появился собственной персоной Суслик младший. Погруженный в свои мысли, он спрыгнул на тротуар и направился к зданию больницы, мирно пощипывая травку, для большего эффекта завернутую в целлофан. Повернувшись вслед ненавистному вредителю, Дуся заметила в букете среди жидкой зелени три алые розы. Впившись взглядом в эти розы, как бык в красную тряпку, она бросилась за Андреем. В два счета настигнув его, она цепко схватила его за руку.

– Здравствуй, Андрей, – запыхавшись, глядя на него снизу вверх, сказала она.

Андрей спокойно ответил ей с высоты своего внушительного роста:

– И вам не хворать.

Видя, что Суслик бежать не собирается, Дуся ослабила хватку.

– Кому цветочки? – кивком указав на букет, спросила Дуся, буравя его острым взглядом.

– Светке, кому же, – смутившись, пожал плечами Андрей.

– Так, – снова овладев ситуацией, подбоченилась Дуся. – Цветочки, значит, – продолжала она, грудью напирая на опешившего Андрея. Но сейчас ей не было никакого дела до чужих чувств, со своими справиться бы. – Цветочками решил отделаться. А ягодки прикажешь нам собирать?

Андрей оглянулся по сторонам.

– Теть Дусь, вы чего? – отступая, продолжал он гипнотизировать ее недоуменным взглядом.

– Я-то ничего, – подойдя к нему вплотную, продолжала Дуся. – Я-то, как раз, ничего. А вот ты, что? – не мигая, уставилась она на Андрея, пытаясь выдавить из него чистосердечное признание.

– Что, – развел руками Андрей. – Скоро мамой вас называть буду.

Дуся скривилась, словно съела лимон.

– Слушай, сынок, – тихим въедливым тоном продолжала она, – ты никак и переехать ко мне собираешься в качестве нового родственника? Видно, мамаша тебе нашептала? Не получится, – помахала она пальцем перед его носом.

– При чем здесь мать? – снова на полшага отступил Андрей. – Ей вообще сейчас не до этого.

– Ах, да! – сплеснула руками Дуся. – Как же это я позабыла? Она же полгода профессорские пороги обивала, чтобы из тебя доктора сделать.

Андрей насмешливо ухмыльнулся.

– Профессора, теть Дусь, тоже болеют. Сделать человеку укол и обивать пороги – это, как говорится, две большие разницы. Вы-то здесь каким боком?

Хмыкнув, Дуся покачала головой.

– Тем самым, – сорвала она с его лица улыбку. – Зря старалась. Профессорше всю задницу исколола, а ее балбес к соседской девчонке полез в доктора играть.

Андрей неловко пожал плечами.

– Что-нибудь придумаем, – с виноватым видом ответил он.

Дуся хлопнула в ладоши.

– Час от часу не легче! – с отчаянием крикнула она. – Он придумает… Нет, ты скажи мне, – она снова начала свое наступательное движение, – что ты можешь придумать, неопределенное существо?

– Неопределившееся, – поглядывая по сторонам, Андрей попытался перевести разговор в шутку.

– Какое там! – настаивала на своем Дуся. – Сам ты очень даже шустро определился. Теперь тебя еще определить надо, чтобы было же за что кормить плоды твоего определения. А куда тебя определить? У тебя же ни образования, ни положения в обществе.

– Теть Дусь, – теряя терпение, перебил ее Андрей, – чего-то вы не в ту степь полезли. Сами-то вы тоже в коммуналку не на мерседесе из Монте-Карло прикатили. Ребенка признаю, на Светке женюсь. Чего еще? – теперь он, не обращая внимания на посторонних, пошел на Дусю. – Никто к вам переезжать не собирается. Живут люди, и мы как-нибудь обойдемся без вашей помощи. Сами не лезли бы только, – напоследок выпалил он ей в лицо и пошел своей дорогой.

Эти слова вмиг осадили ее боевой настрой. Она сдавила пальцами виски. Как-то слишком быстро все завертелось, начиная с сегодняшнего утра, когда Светку забрала скорая. Сначала огорошили ее тем, что котенок ее рыженький, оказывается, уже и не котенок вовсе, а беременная кошка. Теперь котяра этот… И у них, оказывается, любовь. Как же она проглядела-то?…

Дуся снова посмотрела на часы, прикидывая, успеет ли к Машке в больницу, находившуюся через два квартала. Но, вспомнив, что вчера вечером из соседской комнаты доносились Машкины рыдания, а сегодня сутра на кухне появился Суслик старший с пластырем на лбу, Дуся решила, что не стоит открывать Машке правду жизни на ее рабочем месте. Работает она с больным контингентом, а почему посторонние люди должны страдать от их междоусобиц? Знала она также, что после разговора с Машкой у нее самой никаких сил не хватит на свой контингент, тоже не отличающийся спокойным нравом.

«Теперь-то уж, куда спешить, – высматривая свой троллейбус, думала Дуся, – родить ей не завтра. Понемногу все утрясется. Андрюшка, ишь, каким петухом оказался! Может, Светке еще и повезет с ним».

Подъехал троллейбус. Дуся вошла и, сев у окна, взглянула на здание больницы. Сердце снова заныло. Всем своим естеством она ощущала, как что-то изменилось сегодня, что-то безвозвратно исчезло из ее жизни. Но ни перед кем в мире она не рискнула бы обнажить боль, тупо ковыряющую в душе оттого, что в соседской семье скоро появятся еще два суслика, а она, Дуся Нечаева, теперь останется одна одинешенька, может, до конца своей жизни.