Читать книгу Наука требует жертв - Людмила Яхнис - Страница 23

***

Ирина затушила сигарету и отправилась в конференц-зал.

На часах было половина четвертого, и Аля, как и договаривались, поджидала ее у входа. Она, улыбаясь, разговаривала о чем-то со студенткой с пятого курса, красивой высокой блондинкой. Ирина ощутила одновременно гнев и облегчение. Как она посмела ей не написать? Девчонка словно специально испытывала ее терпение. Мстила за то, что Ирина выгнала ее с лекции? Ну и что, что она не договаривалась с ней о предварительной встрече. Могла бы и проявить инициативу. Заставила ее понервничать, а теперь стоит как ни в чем не бывало и нагло флиртует с пятикурсницей.

Аля заметила Ирину и, сказав что-то собеседнице, подошла.

– Вы меня искали? Катя мне написала, но я прочла ее сообщение только сейчас. Что-то срочное? – в ее глазах опять были смешинки, словно она догадывалась, что ничего срочного не было, и Ирина все это придумала.

– Неважно. Все равно уже некогда. Начало меньше чем через полчаса. Я так понимаю, вы решили устроить себе выходные в середине недели? – Ирина окинула Алю взглядом: хороша паразитка – приталенные голубые джинсы, белоснежная рубашка мужского покроя и черный замшевый пиджак. Серые глаза, слегка подведеные тушью, казались огромными. Девушка с обложки.

– Отдохнули, отлично выглядите.

Аля беззастенчиво уставилась на ее декольте и ответила:

– Вы лучше.

Ирина смутилась – это прозвучало слишком откровенно, как предложение заняться сексом – все равно было приятно.

– Готова? – спросила чуть грубовато, чтобы не выглядеть довольной комплиментом.

– I was born ready, – улыбаясь, произнесла девушка, продолжая бесцеремонно разглядывать ее.

Ирина уже хотела сделать какое-нибудь едкое замечание по этому поводу, но в это время дверь в зал распахнулась, и оттуда выскочил Ростислав.

– Ах, вот вы где, а чего вы тут стоите? Проходите и занимайте свои места.

Когда Ремезова поравнялась с ним, он тихо произнес:

– Я надеюсь, все быстро закончится, может, отметим после?

Ирина покачала головой и коротко бросила:

– Нет, я буду занята.

В президиуме сидели священник в рясе, бородатый мужчина, женщина в очках и пожилой профессор с клинообразной бородкой. В зале среди студентов находились несколько мужчин в темных рубашках. Появилась съемочная группа. Осветительные приборы уже были установлены. Когда они вошли, Орлова, стоящая у стены, начала делать знаки рукой, указывая на места, которые они должны были занять за длинным прямоугольным столом.

Аля тихо прошептала:

– Все фальшиво – даже стол не круглый.

Ирина улыбнулась и легонько дернула ее за рукав:

– Ведите себя прилично, Александра, нас снимают.

И действительно, оператор то и дело нацеливал объектив камеры на эффектно выглядевших женщин.

Начались выступления, от скуки сводило скулы, дождаться бы уже Алиного доклада, пережить нудные дебаты и при этом не заснуть.

Мостовой постоянно бросал на нее тоскливый взгляд брошенного любовника, и от этого ей становилось не по себе. На кой ляд она с ним вообще связалась, дура. Как будто нет больше мужиков вокруг. И вообще ей никто не нужен. Одной просто прекрасно. Без секса тоже можно обойтись. Ну, если не думать о том, что ее бросает в жар, когда она видит Алю Слуцкую.

– Слово предоставляется студентке третьего курса факультета социологии Слуцкой Александре.

Ирина моментально очнулась от раздумий и напряглась.

Аля вышла к микрофону. Ее длинные пальцы чуть подрагивали, когда она поправляла его.

– Здравствуйте. Я слишком далека от религии, но имею некоторое представление о социологии, – начала она и слегка улыбнулась Ремезовой.

Ирина не отрывала от нее взгляда во время всего выступления. Было странное ощущение, что в этом зале есть только Аля, а все остальное – картонные декорации. Для нее сейчас не существовало грузного бородатого попа, то и дело наливающего себе воду в пластиковый стаканчик; Мостового, нервно теребящего тщательно выбритый подбородок; Орловой с недовольной гримасой на лице. Остальные: кандидаты наук, профессора, студенты – все они были словно фигуры из картона. И только эта тонкая, как тростинка, сероглазая девочка была живой и родной. А тем временем доклад подходил к концу. Ирина взглянула на часы. Ну что за умница! Все как надо: уложилась в восемь минут, отведенные модератором.

– Христианская социология возможна только как исторический опыт развития спекулятивно-диалектического понимания социума. Всякий религиозный способ познания, в том числе и в его всеобщей спекулятивно-христианской форме, в той или иной мере конечен, ограничен. По этой причине христианская социология, равно как и христианская психология, педагогика и так далее, не может быть всеобщей ступенью развития гуманитарных наук. Это та логически и исторически необходимая ступень, которая подлежит снятию из себя самой.

Это был заключительный аккорд, так Слуцкая называла эти слова, когда они вместе прогоняли доклад.

Аля картинно поклонилась онемевшей аудитории и собралась вернуться на место.

Но вдруг седой бородатый мужчина, перед которым была табличка с надписью «Трифонов Валерий Петрович, кандидат богословских наук», громко произнес:

– А вот погодите, девушка, вы тут так категорично все отрицаете…

Мостовой тут же попытался вмешаться:

– Валерий Петрович, дебаты еще не начались, у нас еще два докладчика.

Но седой отмахнулся от него, как от надоевшей мухи. Дремавшие до этого операторы оживились и навели объективы камер на Трифонова.

– Так вот, вы такая юная и, судя по всему, неверующая, вы роль религии в воспитании молодежи тоже отрицаете?

Аля вновь подошла к микрофону:

– А я не имею права это делать, по вашему мнению?

Ирина на расстоянии ощутила, как напряжена девушка, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть, и, не выдержав, громко сказала:

– А давайте мы сейчас не будем выяснять, каких личных взглядов придерживается выступающий. Был сделан доклад. Студентка работала с литературой, опиралась на мнение авторитетных ученых.

Толстый священник вдруг перебил ее, стукнув по столу так, что пустой пластиковый стаканчик подпрыгнул и перевернулся:

– Знаем мы этих ученых, либерасты, которые спят и видят, чтобы растлить нашу молодежь. Ввергнуть в пучину греха. Повсюду содомия и разврат только потому, что многие юноши и девушки не посещают храмы, не верят в слово божье.

– А вы верите? Или просто вам нравится ездить на вашем БМВ пять икс? – звонкий голос Али прорезал воцарившуюся тишину. – Может быть, хватит насаждать гомофобию и нетерпимость? Ваша религия учит ведь всех любить, а в вас столько ненависти.

Эти слова вызвали бурный шквал эмоций. Казалось, что сейчас Алю сметет ураганом криков и угроз. Ирина встала и подошла к ней, но девушка ее не замечала, она сейчас была настоящей пантерой готовой к прыжку.

Мостовой заметался по залу. Орлова вскочила с места и подбежала к Але, пытаясь отобрать у нее микрофон, но Аля отступила на шаг и выкрикнула:

– Вы по-прежнему готовы жечь на кострах еретиков! Ничего не изменилось в вашей религии, – на глазах у Али выступили слезы.

Мужчины в черных рубашках привстали с мест, видимо, ожидая команды «фас».

Ирина протиснулась к Орловой, которая тянула провод микрофона на себя, вызывая громкий фонящий звук.

– Прекратите, не трогайте ее, она не закончила говорить, – Ирина была взбешена.

Мостовой бегал между операторами, уговаривая их прекратить съемку.

Аля неожиданно передала микрофон Орловой и стремительно понеслась к выходу. Очевидно, чтобы не разреветься перед камерами.

У Ирины сердце сжалось от жалости. Она бросилась за ней, не обращая внимания на удивленные взгляды коллег и студентов.

Когда она выбежала в коридор, Али уже не было.