Читать книгу Наука требует жертв - Людмила Яхнис - Страница 67

– Надюша, ты уже слышала, какой кошмар случился в субботу?

Светлана Алексеевна Симонова – полная блондинка с водянистыми маленькими глазками и отвислыми щечками, только что вплыла в кабинет, распространяя запах тошнотворно-сладких духов, и тут же кинулась с этим вопросом к своей приятельнице, Надежде Павловне Жуковой. Но, судя по повышенному тембру ее голоса, она надеялась привлечь внимание всех присутствующих этим утром на кафедре социологии.

Ирина, сидя за компьютером, готовила к распечатке тесты для второго курса. Она тотчас поняла, о чем сейчас пойдет разговор, и пожалела, что у нее нет наушников – можно было бы не реагировать. Вместо этого она бы мотала головой в такт музыке, притворяясь ничего не слышащей.

Тем временем все, кроме Ирины, повернули головы в сторону Светланы Алексеевны. Ремезова сообразила, что в этой скульптурной композиции она будет выделяться, если продолжит изображать индифферентность, и тоже обернулась.

– Это трындец, товарищи, – Симонова заметила, что завладела вниманием слушателей, и ее водянистые глазки заблестели от восторга, – вы же все знаете Гошу Курило из триста шестой группы?

Жукова закивала:

– Конечно, золотая молодежь. Сын Курило, владельца «Краснофарма».

Симонова втиснулась в кресло на колесиках, стоящее возле окна, и продолжила вещать:

– Да-да, папаша ему в «Барине» день рождения закатил. И вот представляете: все в самом разгаре, музыка, танцы, устрицы в винном соусе, куча гостей – и прямо посреди зала Сибогатова из триста первой хватает нож и режет себе вены! Говорят, кровищи было море.

– Боже, – Жукова всплеснула руками, – Анжела Сибогатова, такая рыжеватая, худая? А что случилось-то, в чем причина?

– Несчастная любовь… – для пущего эффекта Симонова сделала театральную паузу, – угадайте к кому.

– Только не говорите, что к этому тупице Гоше Курило, – вмешался в разговор Вадим Николаевич Ракачев, кандидат исторических наук, – я всегда думал, что у Сибогатовой есть мозги.

– К кому-то из преподавателей? – Жукова произнесла свое предположение почти шепотом, видимо, сама ужасаясь, что у нее в голове могла созреть такая мысль.

– К Джастину Биберу? – Ирина решила понизить градус пафоса, но никто даже не улыбнулся, все завороженно смотрели на Светлану Алексеевну.

– Ха, – торжествующе произнесла порозовевшая от удовольствия Симонова и обвела глазами присутствующих, – все мимо.

Ирина ощущала, как внутри все тревожно сжимается, словно от ожидания неминуемого разоблачения – как будто о ней, а не об Але сейчас начнут сплетничать. Очень хотелось выйти, чтобы не слышать, как сейчас здесь будут склонять Алино имя, но она понимала, что это будет выглядеть чересчур подозрительно.

– Так вот, – поспешно продолжила Симонова, сгорая от нетерпения выложить горячую сенсацию, – у нее, оказывается, был роман со Слуцкой.

Пауза.

Светлана обвела глазами окружающих, желая насладиться произведенным эффектом.

Ирина насмешливо приподняла бровь и прикусила губу, чтобы не рассмеяться: брызжущая слюной Симонова, ошеломленная романом между двумя девушками, в этом было что-то фантасмагоричное.

– Мне когда Нонночка рассказала, я чуть со стула не упала.

Нонна Измайлова, племянница Симоновой, была одногруппницей Али. Высокомерная и амбициозная, с хищным, как у гиены, взглядом, она давно вызывала у Ирины неприязнь.

– Ох, – Жукова поднесла руку ко рту, – никогда бы не подумала…

Симонова снисходительно взглянула на подругу:

– Надя, да ты как с луны свалилась, ладно Сибогатова, про нее я бы тоже не догадалась, но ты что, никогда не замечала, какая странная эта Саша Слуцкая? Ведет себя резковато и одевается как парень, юбки на ней никогда не видела.

– Да ладно вам, Светлана Алексеевна, девушка как девушка, очень даже симпатичная, – Ракачев пожал плечами, – сейчас все так одеваются – унисекс называется, слышали? Вы как из девятнадцатого века.

– Нет, но, Вадим Николаевич, согласитесь, что она отличается от других девушек? Стиль, манеры, повадки, наконец, – продолжала настаивать Светлана, при этом обводя всех взглядом, словно ища поддержки.

Ирина еле сдержав себя, чтобы не нахамить, решила перевести тему:

– Так Сибогатова жива осталась?

– Жива, жива, забрали на «Скорой», сказали – нервный срыв. Увезли в психиатрию.

– Думаю, просто переучилась, у нас такие случаи бывали, – сказала Ремезова и отвернулась к компьютеру, желая показать, что дальнейшее обсуждение этой темы ей неинтересно.

– Да нет же, Ира! – Светлана даже слегка топнула ногой, – я точно знаю, что там была сцена объяснения в любви. Нонна своими глазами все видела. Анжела эта на коленях перед Слуцкой стояла и умоляла не бросать ее. А та через нее переступила и пошла, и тогда Сибогатова схватила нож и давай себе вены резать.

Впечатлительная Жукова снова прижала ладонь ко рту:

– Господи, помилуй! Вот это страсти. Кто бы мог подумать.

– Да, Болливуд скромно курит в углу, – Ирина начала заводиться, – какие нынче студентки пошли эмоционально нестабильные, чуть что, сразу за нож хватаются.

Симонова встала с кресла и направилась к вскипевшему чайнику, который до этого включила Жукова, очевидно, решив, что кофе после таких переживаний не помешает. Сделав себе кофе и взяв в руки кружку, она, вернувшись в центр комнаты, продолжила излагать:

– Нонночка наша не может на кровь смотреть, ей сразу плохо стало, чуть в обморок не грохнулась. А этой Слуцкой, Нонна говорит, хоть бы хны, ни один мускул на лице не дрогнул.

Ирина чуть было не сказала, что на самом деле это Аля отняла нож у Сибогатовой, и что вообще там была царапина, а Симонова редкая идиотка, но, конечно, сдержалась.

В это время дверь распахнулась, и в помещение вошли Орлова с Мостовым. Ростислав выглядел немного бледным, но был свежевыбрит, от него, как всегда, пахло дорогим парфюмом. Он сухо кивнул всем и тут же направился к своему столу, стараясь при этом не смотреть на Ремезову.

– По какому поводу митингуем? – весело спросила Орлова, заметив, что Симонова стоит в центре комнаты со стаканчиком в руках, и взгляды всех сосредоточены на ней.

Ирина выматерилась про себя, готовясь ко второму кругу ада.

– Ой, Жанна Андреевна, вы, наверное, не знаете еще, – Симонова не успела договорить, так как простодушная Жукова выпалила:

– Светлана вот говорит, что у Сибогатовой и Слуцкой лесбийский роман.

Реакция Орловой была молниеносной:

– Я бы не стала бросаться фразами. Не думаю, что мы точно знаем, из-за чего возникла ссора. И вообще, уважаемые коллеги, вам что, больше нечем заняться? До начала пары осталось пять минут. И я уже неоднократно делала вам лично, Светлана Алексеевна, замечания по поводу опозданий.

У Симоновой недовольно вытянулось лицо, она пожала плечами и обиженно удалилась, прихватив с собой кружку с кофе.

Ракачев усмехнулся:

– Ох уж эти женщины, да, Ростислав Евгеньевич? Их хлебом не корми – дай о других посплетничать. И вообще, я больше чем уверен, что девки перебесятся, да и выскочат замуж.

Мостовой пожал плечами и с противной ухмылкой сказал:

– Да куда они денутся от нас, рано или поздно все равно мужика захотят, если с головой, конечно, все нормально.

Орлова метнула на него острый взгляд и отрывисто сказала:

– Именно так! Поэтому нечего раздувать из мухи слона. Мне доложили об этом инциденте, и ничего ужасающего там не произошло. Просто повздорили две не очень трезвые девицы.

Жукова закивала в знак одобрения:

– Ну да, ну да, им бы о сессии предстоящей лучше думать. Слуцкая, к примеру, такая хорошая студентка, а пока что не сдала мне три практические в этом семестре, и, если так дальше пойдет, я не смогу ее аттестовать.

Ирина в очередной раз выругалась про себя. Сразу почувствовала себя виноватой и решила, что необходимо как-то исправлять положение.

Торопясь на пару, она набрала сообщение:

«На следующей перемене подойди ко мне, я буду в двести пятнадцатой аудитории».

***

Как назло, студенты четвертого курса никак не хотели расходиться, толпились вокруг ее стола, умоляя перенести предстоящий на этой неделе тест на следующий понедельник.

Аля уже минут пять стояла у двери, скрестив руки на груди, и ждала, когда рассосется надоедливая толпа.

Ирина, чтобы как-то ускорить процесс, пошла на компромисс и с облегчением вздохнула, когда, наконец, последний из просителей поблажек покинул аудиторию.

– Соскучились, Ирина Николаевна? – в серых глазах искорки лукавства.

– Александра, будьте скромнее, я вам это неоднократно говорила.

– Ладно, – Аля улыбнулась, – тогда я соскучилась, а ты это почувствовала.

Ирина улыбнулась в ответ и кивнула:

– Такая версия выглядит получше, – ее лицо стало серьезным, – вообще-то я переживаю, хотела спросить, как ребята в группе? Я имею в виду…

– Не дразнят ли меня дети в садике? – Аля расхохоталась, – да все нормально, мамочка. Не переживай. Я большая девочка, и если что, поверь, смогла бы за себя постоять. Кстати, не поверишь, наши зацикленные на сексе мальчики, по-моему, даже заинтригованы, у них теперь ко мне прямо какой-то нездоровый повышенный интерес.

Ирина почувствовала одновременно и облегчение, и раздражение:

– Ну, естественно, ты же в их глазах теперь альфа-самец. Большинство твоих однокурсников только могут мечтать о том, чтобы из-за них девушка вены себе резала. Для твоего сведения: преподавательский состав уже тоже в курсе, скажи спасибо вашей Нонне, она в красках Симоновой все расписала.

Аля пожала плечами:

– Ну и пусть. Меня не волнует, что обо мне думают в универе. Мне важно только, чтобы это не выползло наружу. Надеюсь, афишировать, что у них тут нешуточные гей-страсти кипят, не в их интересах. Не самый лучший пиар для российского вуза.

В ее голосе вдруг зазвучали презрительные стальные нотки, взгляд стал жестким. Ирина была уверена, что сейчас она походила на свою мать. Не будучи с ней знакома, она хорошо представляла себе эту властную, жестокую женщину, идущую к власти по головам и не слишком размышляющую о выборе средств для достижения своих целей. Такая личность не могла не оказать сильного влияния на характер своей дочери.

– Кстати, звучало предположение, что эта дурь у тебя со временем выветрится, и ты успешно выйдешь замуж, – Ремезова язвительно улыбнулась, наблюдая, как Аля скривилась от этих слов.

– Жаль, ты не можешь им рассказать, насколько я испорчена, – она пристально посмотрела на Иру, – ведь ты-то знаешь, как сильно мне нравятся женщины.

Ирина заметила, как тотчас потемнели серые глаза, как сосредоточился их взгляд на ее декольте. Она в буквальном смысле ощутила жар желания, исходящий от Алиного тела, и, чтобы немного охладить ее и себя, кашлянула и, отступив на шаг назад, произнесла:

– Несомненно, Слуцкая, а еще я знаю, что ты Жуковой не сдала три практические, и она тебя собирается не аттестовывать.

– Да, блин, Ир, – Аля с досадой плюхнулась на ближайший стул, – мне пофиг, она все равно все мне поставит. Куда она денется? Что ты грузишься из-за пустяков?

– Еще скажи, что меня это не касается, – Ирина начала злиться.

– И да, тебя это не касается, – с вызовом в голосе сказала Аля, – я сама могу все разрулить.

– Аль, не сомневаюсь, что можешь, – Ремезова решила сгладить острые углы, она даже, несмотря на риск, что кто-то не вовремя откроет дверь в кабинет, подошла к девушке и погладила ее по плечу, – просто…

– Что? – голос Слуцкой звучал враждебно, и это придало Ирине решимости:

– Просто, мне кажется, что я… то есть наши отношения… в общем, ты отвлекаешься. Я не хочу чтобы из-за наших отношений у тебя начались проблемы с учебой.

Аля прищурилась

– А мне кажется, Ирина Николаевна, вы явно преувеличиваете свое влияние на мою успеваемость. Хотя, если это просто повод, и вас каким-то образом смутили разговоры на кафедре… то я не буду вам навязываться, – Аля вскочила со стула.

– Господи, Слуцкая, ну что за бред? Давай ты привезешь ко мне учебники и будешь заниматься у меня, я даже уступлю тебе свой кабинет. Кроме того, я могу помочь, мы эти практические сделаем в два счета.

Но Аля уже закусила удила:

– Да ладно, не стоит так напрягаться и тратить на меня время.

Ирина почувствовала в ее голосе легкую издевку и вспылила:

– Знаешь что? Ты невыносима! Я предложила помощь не из вежливости, а абсолютно искренне. И заявить, что я испугалась после разговора на кафедре и хочу от тебя отделаться, это вообще верх наглости. Ладно, все. Иди на занятия, позже поговорим.