Читать книгу Конфигурация некромантки. Ученица - Люка Маре - Страница 3

Тьма обволакивала. Тьма ласкала и успокаивала. В ней растворилось все. Не было ни мыслей, ни памяти, только смутное ощущение собственного я. А кто я? Где я? Не важно… Нет больше ничего значимого, кроме ощущения этого полного умиротворения.

"Очнись!" – неожиданно послышался такой знакомый и родной голос. Откуда он взялся в этой бесконечной мгле? Хотя тоже неважно…

"Очнись!" – чернота вокруг не отпускала. Да и не хочется ничего. Кто должен очнуться? Зачем? Осмысливать это тоже не хочется.

"ОЧНИСЬ!" – на этот раз слово в непроглядной мгле отразилось тоненьким искрящимся лучиком. Он манил и вызывал легкое любопытство. Потянулась к нему остатками своего сознания. Он согрел, закружил и утянул за собой. Недолгое ощущение тепла и полета в этом световом пути. И опять темнота, но совсем не та успокаивающая.

Боль. Теперь осталась только боль. "Боги, за что?" – я не ощущала тела, не понимала, что происходит, осознания себя не было. Постаралась сосредоточиться и что-то предпринять. Единственное, что получилось, – немного приоткрыть глаза. Удалось увидеть только деревянный потолок, сколоченный из грубо обработанных досок. Больше сил не было, глаза закрылись.

– Бедная девочка! Натерпелась! За что же судьба так с ней? И ведь не уходит за грань, – добродушный, такой теплый голос, принадлежавшей явно немолодой женщине. Его хочется слушать и слушать.

– Ой, да перестань ты! Она сама напросилась! В нашем-то месте быть гордячкой и недотрогой. Вот и кара настала. Ничего страшного. Знахарь сказал: выживет. И почему мамка наказала мне за ней смотреть? Ей хорошо, прохлаждается, а я работать не могу. Наверняка клиенты все по другим девкам разбегутся! – голос явно юной девушки, все интонации наполнены злобой.

– Да что ты несешь? Ты представляешь, каково ей сейчас? А как будет потом? У нее даже надежды на будущее нет. Лицо и тело изувечены. Мамка как ее подлатает до состояния, которое позволит законом далее о ней не заботиться, и сразу выгонит на улицу! Так она там быстро сгинет! Лучше б сейчас, в тепле, не приходя в сознание, чтоб уж не мучиться.

– Не выгонит ее никто! Этот сорняк так просто не вырвешь! Отправят в посудомойки! Там рассматривать некому будет. И окажется она в шоколаде: все пашут как проклятые, а она только тарелки натирает!

На этом те крохи сознания, которые были в моем теле, меня покинули. Опять наступила абсолютная тьма, и снова в ней была непереносимая всепоглощающая боль.

***

Второй раз я вынырнула из мглы неожиданно. Просто в какой-то момент чернота стала не такой непроглядной, и я осознала себя. Свое сознание в теле, которое совсем мне не подчинялось, даже глаз открыть в этот момент не смогла. Услышала скрип двери.

– Господин! Вам не стоит сюда заходить! – уже знакомый голос юной девушки больше не содержал злобы, ее место заняло подобострастие. – Не нужно Вам это видеть.

– Я сам знаю, куда мне идти и что делать! Что тут происходит? Кто это? – этому властному мужскому голосу хотелось подчиниться и ответить на все вопросы. Если б воображение не потонуло в боли, оно наверняка нарисовало бы очень привлекательного мужчину в самом расцвете лет.

– Это Лу – наша официантка. Вы, наверное, не помните, были пьяны. Эта дрянь смела перечить вам, и вы ее проучили. Я сожалею, что в ваш счет внесли услуги знахаря для этой никчемности, но Вы же понимаете, у нас официальное заведение. Умри она, стража начала бы разбираться, и матушке пришлось бы рассказать о вас. Поэтому лечение, к сожалению, было необходимо. Так у вас не будет проблем! Я даже отказалась от работы, чтоб присмотреть за этим ничтожеством! Ради Вашего спокойствия!

– Стоп! Ты меня уверяешь, что это та самая подавальщица? – чувствуется, как мужчина быстро подходит и, наклоняясь, вглядывается в мое лицо. – Не может быть! Как я не увидел?! – ненадолго задумавшись. – Значит так, Вилла. Передай хозяйке, я пришлю своего лекаря для девочки. Пусть исполняет все его указания. Что будет нужно, я оплачу. Вот тебе лично, за присмотр, пару золотых. Когда она поправится, дам еще. Чтоб глаз с нее не спускала! Кроме всего, я повешу на нее амулет, через него буду видеть ее состояние. И не дай Боги вы решите на нее не тратиться или отнесетесь халатно. Расплата последует незамедлительно! Амулет снять даже не пытаетесь, не выйдет… Но, если все же решитесь, я узнаю. Надеюсь, не надо говорить, что за этим последует?

– Конечно, господин! Как прикажете! Все будет исполнено! – непонимание и страх сплелись в юном голосе, он уже не напоминал тот, что был в диалоге при первом моем пробуждении.

– Хватит болтать! Бегом зови мамку, я ей все объясню, а то ты, дура, наверняка что-то либо забудешь, либо переврешь!

Торопливые шаги и стук закрывающейся двери были ответом незнакомцу.

– Как я сразу не увидел? Или это стресс повлиял, и сила открылась? Скорее второе, – явно сказано для себя, мужчина даже не подозревает, что я слышу, – главное, вовремя разглядел, теперь артефакт не позволит другим тебя заметить. А то сияешь, как звезда среди этой помойки! Еще немного, и кто-то другой обязательно бы обратил внимание! – мне на шею ложится что-то круглое, холодное, по ощущениям металлическое. – Ничего, теперь ты от меня никуда не денешься. Амулет не позволит увидеть твой дар какое-то время. О! Я смотрю, и регенерация понемногу работает! Кто, интересно, у тебя в родственниках, что ей наградил? Волью, пожалуй, немного магии, чтобы подхлестнуть ее. – По телу разбежалось тепло, сознание начало уплывать. – Выздоравливай тут, а я пока подумаю, что с тобой дальше сделать.

Это было последнее, что я слышала перед тем, как вернуться в уже ставшую привычной тьму.

***

Не знаю, спустя какое время ко мне опять вернулось сознание. "Очухалась?" – мой родной Шиза. "Стоп! А мой ли?" В голове творилось что-то непонятное. Я точно знала, что я – Лукьяна Ивановна Кузнецова, двадцати двух лет от роду, круглая сирота, проживающая в уютной однокомнатной квартирке в России, в Москве. У меня в порядке были все воспоминания, включая полет на гири в моей квартире и разговоры незнакомых людей, которые я слышала, находясь предположительно на грани жизни и смерти. Однако у меня были и другие воспоминания, они были более расплывчатые, но все же, несомненно, тоже мои. Из них выходило, что я – Лу, также сирота, пятнадцать лет от роду, живу с самого рождения в борделе, после того как моя мама – "жрица любви" – умерла родами, не выплатив перед заведением долг. Меня тут вырастили и, как только я научилась ходить и говорить, пристроили к работе. Сначала я была на подхвате у всех, кого можно: бегала, исполняя мелкие поручения. А после того как я стала "взрослой", по словам Венамы, хозяйки сего места, то есть в десять лет, меня определили в официанты. И вот уже пять лет без выходных и проходных я бегаю с подносом и исполняю различные поручения посетителей. Мне постоянно поступают предложения на тему "сделать женщиной", но благо это карается местным законодательством вплоть до совершеннолетия, которое наступает в семнадцатилетнем возрасте. Поэтому, и потому что Венама мечтает подороже продать мою девственность на аукционе после достижения мной нужного возраста, на непристойные предложения клиентов я всегда отвечала отказом спокойно. До последнего момента моей этой второй памяти. Ведь, отказав очередному посетителю, в меня полетел черный сгусток энергии, после этого воспоминания практически прекращаются, но есть ощущение, что меня еще и попинали после. Наверное, не стоило отказывать некроманту. НЕКРОМАНТУ?! До меня только дошло, что в памяти Лу совсем естественно присутствуют не только некроманты, но и понимание, что магия – это хоть и не столь частое явление, но вполне нормальное. Об этом можно подумать позже, так как надо разобраться с моей третьей личностью, ведь кроме двух памятей у меня абсолютно точно были еще знания и навыки вора, не принадлежащие к первым двум. Хотя с этим проще. Я помню, что перед знаменательным приходом Эдика я как раз создала перса в игре с такими же параметрами. Наверное, мой травмированный мозг фантазии относительно этой игры воспринимает как реальные воспоминания.

При всем этом я четко ощущала, что я: Лукьяна – жительница мегаполиса двадцать первого века, а не Лу – подавальщица в публичном доме в небольшом городе, судя по воспоминаниям, – средневековом. На диссоциативное расстройство идентичности вроде не похоже, так как, несмотря на лишнюю память, другие личности вроде не появляются. Однако я не психиатр, могу ошибаться. Вот бы Ленку мою спросить! Она точно не отказалась бы провести надо мной пару опытов! Потом что-то подсказала бы мне.

"Что за бред?" – ответа на вопрос не последовало. Наверняка у меня повредился мозг после падения. "Я должна быть в больнице! Тут есть специалисты, надеюсь, они приведут мою голову в порядок, а не закроют в психушке до конца жизни", – придя к такому логичному решению, я обрадовалась. Появились даже силы открыть глаза и осмотреться.

Это точно не больничная палата! Лунный свет из-за незанавешенного окна освещал не очень большую комнату. Все в ней выполнено из какого-то дерева: пол, стены, потолок и мебель. Хотя из предметов интерьера мне на глаза попались только стул, стоящий рядом с кроватью, большой комод напротив и тумбочка в изголовье. Грубо сколоченные, плохо отесанные. На тумбочке присутствуют в большом количестве разных форм и размеров плошки, бутылочки и другие сосуды. "Наверное, лечебные отвары и мази для меня", – решила я, даже не удивившись столь нестандартным видам лекарств.

Запах в комнате напоминал больничный, однако аромат давали явно какие-то незнакомые травы. Покопавшись в голове, я поняла, что эта комната мне знакома по воспоминаниям Лу. Тут лечились и отлеживались все сотрудники заведения, если была необходимость в изолированном помещении.

Неожиданно открылась дверь, вошла незнакомая троица. Молодая девушка, скорее даже подросток, приятной наружности, с невообразимо глубоким декольте. И два седовласых старика. Один выглядел совсем древним, казалось, вот-вот развалится. Второй более крепкий, глаза ясные. Его цепкий взгляд уперся в меня.

– Проходите, господа знахари! – юная дева была опознана по голосу, это она участвовала в предыдущих услышанных разговорах, голос был опять недовольный, злой, того подобострастия, что было в диалоге с первым господином, не чувствовалось. Кажется, ее звали Виллой.

– Я не знахарь! Я лекарь! Еще бы травником обозвали! – раздраженно заявил более молодой из мужчин. – И не господин! Лекарь – Мед Стараг! И вообще, девушка, выйдите из комнаты. Не мешайте работать.

– Я приставлена самим господином Хорнрейвеном присматривать за этой девкой! Я должна быть в курсе, что мне делать, когда она помрет! – визгливо запротестовала Вилла.

– Во-первых, она не помрет! Не с моим лечением! А во-вторых, плохо за ней смотрите! Она пришла в себя, открыла глаза, а вы до сих пор не заметили! – в голосе лекаря было одно недовольство. – Убирайтесь! Я обязательно доложу Морулусу о вашем негативном отношении к больной!

– Вы не посмеете! – юная дева почти в истерике выбежала из помещения.

– Попросите вашего господина приставить другую сиделку к пациентке, – скрипучий голос до сих пор молчавшего старика звучал взволновано, – я заметил, что эта особа не следует моим указаниям. Настои и травы, что я прописал, даются либо в недостаточном количестве, либо вообще не даются. По крайней мере, то, что я предоставил, до сих пор просто стоит на тумбочке.

– Обязательно попрошу. Я доверяю такому уважаемому знахарю, как вы, поэтому попрошу рассказать, что вы назначили для лечения. Но это позже, сначала осмотр, – мужчина склонился надо мной и начал ощупывать все тело. "Определяет повреждения", – поняла я. – Как вы себя чувствуете? Где больше всего болит? Можете говорить?

У меня вместо ответа из горла вырвался хрип.

Мед Стараг поднял надо мной руки, и из них заструились непонятные зеленые мерцающие нити. "Что это?" – испугалась я. Ответа на невысказанный вопрос, конечно, не получила.

А лекарь, ничего не замечая, водил надо мной руками, оплетая меня своими нитками.

– Очень интересно. Хорошая регенерация, определенно присутствует дар. Девочка, кто же ты? И что делаешь в этом месте? – мужчина остановил свои действия. – Рано ты пришла в себя. Реген будет работать лучше во сне, – Стараг положил руку мне на лоб, и мои глаза закрылись.

***

В просторном кабинете на широких и мягких кожаных креслах у камина расположились двое мужчин лет тридцати пяти-сорока. На первый взгляд, их можно было бы принять за братьев. Оба темноволосые, темноглазые с аристократичными чертами лица. Только жестокий взгляд и веющая темнотой аура не позволяли признать их настоящими красавцами. Однако, присмотревшись, можно было увидеть, что у одного из них в глазах клубится тьма, а у другого они просто очень темные. У последнего волосы цвета воронова крыла были не тронуты сединой, у другого виски уже начали серебриться.

Между креслами на низком резном столике лежали экзотические фрукты и стояла начатая бутылка дорого виски. В руках у незнакомцев были наполненные бокалы.

– Ну что, друг, расскажи, зачем меня звал.

– Малум, учитель! Я хотел рассказать тебе одну занятную историю, что произошла со мной недавно. Послушай, мне будет интересно узнать твое мнение.

– Мор, ты же знаешь, я всегда рад твоим историям. Ты живешь затворником, но с тобой постоянно что-то происходит. Даже удивительно, – тон, выбранный мужчиной, был шутлив и не соответствовал настрою ученика.

– Неделю назад, как ты знаешь, я посещал городок Лонг, находящийся недалеко от моих владений. Он не очень большой, но через него проходит много торговых путей в обход моей земли. Ты же знаешь, как не любят обычные людишки соваться на мою территорию? – хмыкнул Морулус.

– Конечно. И я их понимаю. В твоих владениях живые люди вообще остались? Развел тут зомбятник. Я удивлен, как ваш местный король тебя еще терпит.

– Он не может мне ничего сделать. Ты же знаешь, мои владения под защитным куполом. За него не так просто попасть, только через пропускные пункты для торговцев. Если надо, я всегда могу его уплотнить, и пройти никто не сможет, даже если будут сильно стараться. Даже наши многоуважаемые маги, – в последней фразе темного сквозила нескрытая насмешка, смешанная с уверенностью в собственных силах.

– Ты слишком самоуверен. На каждую защиту найдется тот, кто сможет ее взломать, хоть ты и один из самых могущественных магов, но всегда может найтись тот, у кого больше сил или умений, – недовольно поджал губы, – на твоем месте я бы вел себя более осмотрительно и не давал повода для ненужных разговоров. От тебя очень зависит успех нашего предприятия. Я не хочу в последний момент искать новых союзников из-за того, что ты облажался!

– Да брось, у меня все под контролем! Не беспокойся. Мы отошли от темы… Я был в этом занюханном городишке, у меня была встреча с осведомителем. Плюс там есть прекрасное местечко, где можно хорошо отдохнуть и послушать свежие сплетни. К сожалению, в последнее время из них можно узнать больше правды, чем от наших напыщенных герцогов и графов.

– Это потому, что твои соседи тебя боятся и не доверяют. Я же говорил тебе…

– Подожди! Давай отложим наш спор, а то я никак не доберусь до сути, – перебил мужчина. – Так вот. Прекрасное место, официальный "дом под красными фонарями" с названием "Сладкие грезы". На первом этаже у них уютный общий зал, где дают вкусную еду и приличную выпивку.

– Ха! Никогда не думал, что ты посещаешь такие места, а ты их еще и рекламируешь, – развеселился Малум.

– Мал! Выслушай, потом будешь комментировать! Я хочу рассказать о нечто более интересном, нежели о моем общении со шлюхами! – скривился некромант.

– Конечно, весь во внимании.

– Я сидел как раз внизу после встречи и намеревался хорошенько отдохнуть, пил виски и присматривал себе компанию в постель. Всех девушек я там уже пробовал – знаю, а мне хотелось чего-нибудь свеженького. Поэтому я пил и злился. Хозяйка Венама, увидев мое недовольство, подошла поговорить. Узнав причину, она пообещала, что в ближайшее время как раз освободится новая девушка, и та сразу ее ко мне направит, а в подарок от заведения обещала прислать бутылку хорошего виски. Честно, друг, во мне хоть уже и плескались почти две, но я решил не отказываться. Теперь даже не знаю, что заставило меня там как дурака просиживать штаны, – мужчина занервничал, – пока мне несли обещанную выпивку, моя закончилась, а я совсем напился и озверел.

– Как ты напился? Я не могу вспомнить тебя пьяным!

– Вот я сам не понял, как смог. Смысл в том, что, когда мне принесли выпивку, я был уже почти неадекватный. А когда увидел, КТО ее принес, на меня прямо как затменье нашло. Хрупкая девушка, с только оформившимися округлостями в нужных местах. Чиста и явно невинна. Я, естественно, сразу к ней подкатил, обещал хорошую сумму в вознаграждение. А она… Сказала, что ей пятнадцать и это наказуемо законом. Вообще, так как этот бордель официально зарегистрирован в королевском реестре, там стараются государственные порядки не нарушать. Ты же знаешь, как у нас иногда фанатично следуют букве закона, ведь наказания всегда строги. Но если девочки сами не против (а они обычно только за, когда лично им что-то пообещаешь материально выгодное), то Венама смотрит на такую близость сквозь пальцы, главное, чтоб потом хорошо платили. В общем, я рассмеялся в лицо этой подавальщице, сказав, что за хорошую сумму мне можно все. А она меня послала… Ты представляешь, ПОСЛАЛА! Она МЕНЯ! Я не выдержал. Мне так захотелось, чтоб этот кусок мяса мучился и страдал от моих рук… Было бы меньше свидетелей или бордель уровнем ниже, я бы, не думая, приволок ее к себе в подвалы… Она бы очень долго умирала. Но в тот момент этого делать было нельзя, поэтому я кинул в нее "Проклятье тьмы"… Сколько было крика и боли… Мне совсем оторвало крышу, и я начал тренироваться в меткости заклинаний на ней.

– Ты убил ребенка ради удовольствия? Растешь! Но где был твой разум? Это серьезное преступление! В вашей стране тебя не смогут не наказать!

– Во-первых, не наказали бы. Если б я ее выкрал, начали б искать, по моим территориям в первую очередь. А так… ну убил. Хозяйка борделя меня прикрыла бы, нашла б человека, кто возьмет мою вину на себя. Правда, обошлось бы мне это в сумму, на которую, наверное, можно полкоролевства купить, но да ладно. Во-вторых: она не умерла.

– Как? Ты был настолько пьян, что не мог попасть по ней? Верится с трудом…

– В том то и дело, я плохо помню, чем в нее кидался, но помню, как ее уносили. Даже если ЭТО дышало, это была уже не девушка, это был фарш.

– Откуда ты узнал, что она выжила?

– Вчера я опять направился туда. По делам. Заодно узнать надо было, во сколько эта история обойдется. Там мне и дали счет, где были включены услуги знахаря и порча внешнего вида сотрудницы. Немаленький, скажу тебе, счет. Я еще подумал, что за такие деньги могу еще повеселиться с тем, что от нее осталось, или после совершеннолетия забрать из борделя к себе на эксперименты. В общем, оплатил счет и решил позже придумать себе развлечение с ней. И только уже когда уходил… Подошла Венама и попросила посмотреть защиту от прослушивания в здании, она очень печется о конфиденциальности. Я бы не взялся, но подумал, почему нет? Потом проще будет договориться выкупить мой не до конца отработанный материал, в смысле девочку эту. Значит, смотрю я плетения магическим зрением и вижу невероятное! На другом этаже горит пламя дара! Именно пламя! Не маленькая искорка. Я бегом туда, недоумеваю, откуда неинициированный маг в такой глуши? А там та самая подавальщица. Я даже сначала не узнал ее, лица у нее нет, тела тоже. Наверное, все кости переломаны. Но живая. Даже регенерация слабая работает. Хотя девушка точно не оборотень. Зверя я б почуял, да и не дал бы он мне калечить человеческую ипостась.

– Регенерация не только у оборотней есть, тем более, ты говоришь, она слабая, – брюнет задумался, – дар нельзя упустить, ее надо забирать оттуда, пока кто-то еще не заметил. Ничейный маг – это действительно редкость. Как только дар обнаружат, пошлют в школу, совершеннолетия не будут дожидаться. А там ее уже не достанешь. Если она сейчас выживет, конечно.

– Выживет. Я ее магией немного подпитал и лекаря послал своего, он как раз должен был вернуться. Можем у него более точно по ее состоянию узнать. Да и расу наверняка он смог определить, – мужчина позвонил в колокольчик, на его зов моментально явился слуга. – Мед Стараг возвратился?

– Да, Ваша Светлость.

– Зови его сюда, – махнул рукой Морулус и сразу переместил внимание на друга. – Еще у меня очень удачно был с собой артефакт, маскирующий ауру и потоки магии, я все же к осведомителю шел. Так пришлось его официантке пожертвовать. С ним какое-то время не обнаружат, но надолго его не хватит: пару недель, месяц максимум.

Раздался стук в дверь.

– Герцог! По Вашему приказанию прибыл лекарь!

– Заходи, Мед, – вынырнул из задумчивого состояния Мор, – расскажи, что с твоей новой пациенткой? Определили расу?

– Добрый день, Ваша светлость, – старый маг склонился в поклоне. – Расу определить затруднительно. Большая часть, конечно, человеческая. Но понемногу отметились, мне кажется, все ныне живущие. Даже капля демона в ней есть!

– Капля демона… Это объясняет регенерацию. Жалко, что так мало. Я бы хотел попробовать настоящую суккубу, – глаза у мужчины загорелись, – жаль, что опять моей мечте не суждено сбыться. Не придется довольствоваться даже каплей. Как ее состояние?

– Девушка пришла в себя. Разговаривать и двигаться пока не может, но в сознании была.

– Подробности, Стараг. Мне нужны подробности!

– На данный момент повреждены почти все кости в теле, видны зажившие повреждения внутренних органов, но тут, я думаю, справилась регенерация. Резерв почти опустошён.

– Как опустошен?! С ее уровнем? Она не инициирована! Она не могла творить заклинания, а значит, резерв должен быть полон. Когда я ее видел, к сожалению, не обратил внимания на резерв, но немного подпитал магией, чтоб она легче справилась. Регенерация не могла выкачать ее полностью! Тем более такая слабая.

– Могу только догадываться, что произошло. Она явно неинициированный чародей. Либо регенерация забрала почти весь резерв и уберегла ее в тот момент, когда она должна была умереть, сохранила каким-то образом ее искру жизни, ее душу не отпустила от тела. Либо девочка была в антимагическом помещении, или, что вероятнее, носила амагический артефакт, а Вы своими действиями его повредили, и теперь резерв восполняется, но за счет работающего восстановления, очень медленно. Единственное, что я могу сказать с уверенностью: она выживет, но в каком состоянии будет в дальнейшем, зависит в большей степени от качества ее регена. Я, конечно, сделаю все, что могу, но полностью восстановиться ей бы мог помочь только Целитель.

– Целитель! Где б его взять? Магов с даром Жизни уже лет триста не рождалось. Ступай, Мед. Эта девочка – твое приоритетное задание на данный момент. Мне нужно, чтоб она выжила и смогла пробудить свой дар!

– Я сделаю все, что в моих силах, Ваша Светлость, – в голосе лекаря послышалась обреченность.

– Что думаешь? – спросил Морулус у учителя.

– Думать тут нечего. Надо вылечить девку насколько возможно и вытащить из борделя. А дальше уже будем думать: как пробуждать дар и что с ней потом делать.

– Задачка не из легких. Выкупить ее до совершеннолетия не получится, а оставлять там на два года опасно, заметят. Ни один артефакт столько не проработает в беспрерывном режиме. Даже если их постоянно менять, риск где-то проколоться будет расти с каждым днем. Выкрасть, конечно, можно, но тогда по моим землям в любом случае будут таскаться следователи, даже если меня не будут подозревать, мои территории ближе всего к городу, они просто не смогут ее тут не искать. А с нашими делами, сам понимаешь, это крайне нежелательно.

– Я вижу только один вариант: опекунство.

– Ты предлагаешь мне взять ее как приемную дочь?!

– Почему нет? Это самый безопасный вариант. До ее совершеннолетия она, конечно, в любом случае должна дожить, комиссия будет следить. Но так и у нас ритуал не до конца опробован, как раз будет время довести его до совершенства. Да и ее дар будет время пробудить.

– Согласен. Опекунство я смогу устроить.

Чокнувшись бокалами "За успех!", начали обсуждать детали.

***

Я сходила с ума. Прошло уже несколько дней после того как сознание вернулось и больше не покидало тело. Большую часть времени я спала. Посещающий меня ежедневно лекарь говорил, что это необходимый целебный сон. Он вообще много чего говорил. Пытался вызвать меня на диалог в те краткие моменты моего бодрствования. Но я молчала. Не хотела, не знала, что говорить. Наблюдая за происходящим, я узнавала людей, ту злобную девушку Виллу и добрую кухарку Бону, и хозяйку этого заведения Венаму. И, как ни крути, получалось, что я Лу-подавальщица. Но я не хотела признавать эту реальность, упорно считая себя Лукьяной, девушкой из России. Это создавало огромный внутренний диссонанс, занимало все мои мысли. Я мучилась каждую минуту и никак не хотела принимать реальность в надежде, что в очередной раз я проснусь и окажусь в современной больнице. Увижу коллег и друзей. Однако этого не происходило, не происходило вообще ничего подтверждающего, что я – москвичка Лукьяна. Наверное, довела бы я себя таким образом до нервного истощения, но тут вмешался мой вездесущий внутренний голос: "Хватит депрессировать! Ты – это ты! Только тело теперь другое, и жизнь будет другая, а воспоминания официантки тебе достались вместе с новым телом! Срочно приходи в себя и думай, как дальше жить в изменившихся условиях, ведь твоя родная тушка умерла. И ты сама знаешь об этом! Не было у тебя в той ситуации с Эдиком даже малейших шансов выжить!" После такой эмоциональной раздраженной отповеди он замолчал. Я пыталась задавать ему вопросы, скандалить, но реакции не последовало. Уж не знаю, что у меня с головой, но, подумав, я решила принять версию моего Шизы и перестала пытаться с ним поговорить, рассудив, что если начну еще диалоги сама с собой вести, то точно до шизофрении договорюсь, если не до чего похуже. Но, как ни странно, найдя хоть какое-то объяснение творившемуся в моей голове, я успокоилась. Просто перестала думать на эти темы. Ведь действительно с каждым днем все актуальней стоял вопрос: что делать дальше?

Шли дни, я все так же молчала и не вступала ни с кем в контакт. Мед Стараг утверждал, что это шок, что все пройдет, и я снова начну адекватно воспринимать себя и окружающую реальность. На самом деле я просто наблюдала. Старалась составить свое собственное мнение о новом для моей сущности неизвестном мире и о таких знакомых и одновременно незнакомых людях. Хоть память Лу обеспечила меня знанием языка и сведеньями о приходящих ко мне во время болезни людях, никакой ее личной оценки всего этого я не чувствовала.

Вообще с новым телом мне не повезло. Девочка была почти неграмотна. Могла еле-еле читать и писать. "Мамка" – как называли девушки хозяйку Венаму – немного научила меня этим занятиям в период, когда я бегала по ее поручениям, чтоб я всегда могла прочитать короткое указание, если оно настигало меня где-то в городе в течение дня. Знания истории, географии и остальных наук этого мира оставались для меня тайной, покрытой мраком, в том числе и о том, какие вообще науки тут в ходу. Единственное, что хорошо умели все девушки с самых младых пор, это считать деньги и время.

***

Прошло несколько недель. Дни тянулись очень медленно. Я вязла во времени словно муха, попавшая в мед. Правда, стала лучше себя чувствовать, хотя ходить самостоятельно пока не могла, но уже начала садиться, облокачиваясь на спинку кровати, и самостоятельно принимать жидкую пищу, которую специально для меня готовила сердобольная Бона. Мои наблюдения за окружающим надо было заканчивать и начинать контактировать с людьми. К сожалению, симпатию у меня вызывала только кухарка, но она навещала меня нечасто, в связи с непрекращающимся потоком клиентов и отсутствием сменщицы, постоянно загруженная работой. От нее я узнавала местные новости и горячие сплетни. Она единственная, кто старался создать хоть иллюзию нормального моего дальнейшего существования и вывести меня из хандры, как она выражалась.

Лекарь продолжал приходить ежедневно, но, хоть и был заботлив и добр, вызывал у меня сильные опасения. Ведь он работал на моего Врага, именно так я окрестила мужчину, из-за которого оказалась в столь плачевном состоянии. Я не про Эдика, а про герцога Морулуса Хорнрейвена. То, что это был именно он, я узнала из разговоров кухарки-Боны с Виллой. Последняя, кстати, хоть и была приставлена ко мне сиделкой, умудрялась бегать обсуживать своих клиентов. Она вообще, похоже, идейная проститутка. Несмотря на то, что старше меня всего на полгода, давно уже потеряла счет тех, кого одарила вниманием. У меня создалось полное впечатление, что ей нравится то, чем она занимается. Вечерами она приходила ко мне и в подробностях рассказывала, кто, как и в каких позах за этот день ее поимел и что за это с клиентов поимела она. Я разрывалась между двумя версиями, зачем это она делает: либо это "промывка мозгов", чтоб я была лояльнее к будущему ремеслу. Хотя это вряд ли, ведь о восстановлении моей внешности, которая до моей встречи с некромантом была весьма недурна (судя из причитаний тех же кухарки, Виллы и Венамы), речь не вел даже лекарь, уповая только на мою загадочную регенерацию. Либо девушка просто хвасталась, стараясь задеть меня – ныне калеку – побольнее.

Сегодня она опять по обычаю пришла ко мне. Хотя почему-то была в очень взвинченном состоянии. Более сбивчиво, чем обычно начала рассказывать мне о том, что сегодня ее посетил сам сиятельный господин герцог. Я тут же напрягла слух, желая из потока непристойностей и восхвалений вычленить хоть крупицу полезных сведений о моем враге, так как в том, что нам с ним еще предстояло столкнуться, я не сомневалась. Ведь не просто так он прислал ко мне лекаря? Уж явно не из-за раскаянья в содеянном или жалости. И подслушанный в мое второе пробуждение монолог некроманта вспоминался в той части, что теперь я "от него никуда не денусь", – это сильно меня настораживало и заставляло переживать.

Тем временем Вилла как-то особенно занервничав, подала мне большую кружку с неизвестным настоем.

– Быстро! Пей до дна! – раздраженно сказала она, при этом изо всех сил стараясь казаться заботливой. – Лекарь велел срочно выпить.

Я не торопилась выполнять ее распоряжение, интуитивно чувствуя, что что-то тут не так. О какой срочности идет речь, если она сидела и трепалась со мной о пустяках битый час? Да и лекарь у меня был днем, а я не слышала, что он делал никакие-то новые назначения, тогда как в поданной таре был явно незнакомый мне отвар.

Видя, что я не спешу, девушка неуклюже разжала мне челюсть и влила отвар сама. Сил сопротивляться, к сожалению, у меня еще не было.

– Ты не должна была выжить, тварь! – злобно заговорила отравительница мне на ухо. – Это меня он должен был выкупить, а тут вмешалась ты! Ненавижу! Сдохни! – тут же выбегая из комнаты.

Внутренности начало сводить болью. Я начала поддаваться панике и понимала, что даже никого не могу позвать на помощь. Хватило сил только засунуть себе два пальца поглубже в рот, вызвав рвотный рефлекс. После очистки желудка сильно лучше не стало. Уже теряя сознание увидела, как из ниоткуда появилось темное облако, из которого вышел Хорнрейвен.

***

Очнулась я от нескольких голосов. Приложив силы, открыла глаза и увидела в своей комнате сборище народу. Напротив меня стоял герцог, перед ним спиной ко мне стояли, вытянувшись по струнке, все те немногие, кто посещал меня в последнее время: Вилла, лекарь, Бона и даже сама Венама.

– Я требую объяснений! Что происходит? – от вида Морулуса веяло яростью, хотелось спрятаться. – Почему она отравлена? Я лично каждому из вас приказывал о ней заботиться!

– Она сама… – неуверенно начала Вилла.

– Да мне плевать! Я заплатил тебе за то, чтоб ты за ней следила! – девушка сжалась от ужаса. – И вообще, с чего ты взяла, что она сама это решила?

– Господин! Мы с ней всегда были самыми близкими подругами, – тут мне очень захотелось вмешаться, но, подумав, я решила досмотреть этот сюр до конца. Если никто не обратит внимания, что я уже в сознании, есть шанс услышать что-нибудь интересное. "Неужели эта глупая девка не понимает, что я приду в себя и сдам ее со всеми потрохами? Или ее еще не обрадовали, что я выживу? Или она думает, что в ее версию поверят больше?" Пока я думала, Вилла продолжила:

– Сегодня я, как всегда, зашла вечером проведать бедняжку, я каждый день прихожу и делюсь с ней новостями. Я надеялась, она так быстрей придет в себя. А сегодня Лу впервые заговорила со мной! Расплакалась, жаловалась, что не знает, как ей дальше жить без ее красивого лица, – возобновила врать эта су… существо. – Я побежала за успокоительным, а она в это время, видимо, смешала свои лекарства и выпила. При ней же знахарь говорил, какие лекарства нельзя разом употреблять, потому что яд получится. Я думаю, нам просто надо смириться с ее волей. Не будем оплакивать ту, которая сама выбрала свою судьбу!

– Ваша Светлость! – вмешался лекарь. – Я бы не доверял этой женщине. Она не раз показывала свое негативное отношение к моей пациентке. Если вы помните, я даже просил ее заменить.

– Меня не интересует ничье мнение, – герцог зло обвел стоявших перед ним взглядом, – как она очнется, спросим у нее.

– Как? Она очнется?! – взвизгнула Вилла.

– Она пока не разговаривает, – одновременно немного взволнованно сказал лекарь.

Тут уж я не выдержала и решила, что настало время вмешаться:

– Вообще я уже очнулась и разговариваю, – громко сказала, с трудом садясь на кровати.

Моя фраза была встречена шокированными взглядами почти всех присутствующих, один герцог не выглядел удивленным. Хотя да! Он же единственный стоял лицом к моей кровати, наверное, успел заметить, что я открыла глаза.

Надо отдать должное, лекарь быстро пришел в себя и начал меня осматривать.

– Я так понимаю, вы не подтверждаете версию этой девушки? – Хорнрейвен был раздражен и серьезен, хотя, когда я посмотрела в его глаза, мне почудилось там удовлетворение.

– Эта девушка и есть виновница, – я еще не успела договорить, как из руки Морулуса вылетели черные ленты, которые моментально опутали Виллу. Ее лицо исказила гримаса боли.

– Девушка признана виновной, я заберу ее с собой и сам извещу стражу о попытке убийства моей дочери, – тон герцога не допускал возражений.

– Как дочери? Какой дочери? – потрясены были все в комнате.

– Сегодня я подал прошение королю о том, чтобы милая девушка, пострадавшая по моей вине, была отдана под мою опеку, так как я сильно раскаиваюсь в случившемся недавно инциденте. При моей заботе восстановление будет более быстрым и качественным, чем в занюханном борделе, – раскаявшимся мой будущий папаша точно не выглядел, в его взгляде я увидела предвкушение, – прошение, естественно, будет одобрено, скоро будут готовы все документы. Госпожа Венама, не волнуйтесь! Вам я, конечно же, оплачу стоимость этого ребенка, – герцог ясно наслаждался устроенной сценой, – а тебе, моя дорогая дочурка, – горящий тьмой взгляд темного мага устремился на меня, – эта шлюха станет моим первым подарком. – Не дожидаясь реакции остальных, герцог вышел из комнаты.

Как только за мужчиной закрылась дверь в комнате поднялся гомон, женщины начали обсуждать произошедшее.

– Дамы! Я прошу покинуть комнату. Я должен осмотреть пациентку, – сказал лекарь нетерпящим возражения тоном.

***

Когда все покинули помещение, старый лекарь продолжил тщательный осмотр.

– Я вас хочу поздравить. Эта попытка убийства, видимо, подстегнула вашу регенерацию. Что очень удивительно! Ваш резерв полностью опустошен, зато кости все срослись, – лекарь неуверенно посмотрел на меня. – Энергию я в вас сейчас волью, и резерв понемногу восстановится.

– Я не понимаю. Что за резерв? И где он у меня, – у моего тела были самые расплывчатые воспоминания о магии. Знаний у Лу не было никаких по этому вопросу, зато куча сплетен, и только несколько раз при ней творили заклинания: пара пассов руками заклинателя, и сразу виден эффект, никаких ниток, как при работе лекаря, подавальщица не видела. А вот моя память подсовывала многочисленные варианты, почерпнутые из прочитанных в огромном количестве фэнтезийных книг, в том числе и по вопросу энергетических линий и нитей.

– Э… – мужчина смущенно улыбнулся, – не уверен, что именно я должен об этом вам рассказывать, но вы – маг. У каждого мага есть свой энергетический резерв. Это не часть тела… Давайте подробнее вы спросите у вашего опекуна? Он в любом случае будет вас обучать. И как маг он намного сильнее меня. Я не смогу так толково объяснить, как он. Да и права не имею.

– Спасибо, что хоть немного рассказали. Но я не могу быть магом! У меня никогда не было способностей!

– Скорее всего, дар проявился из-за того, что вам грозила смертельная угроза. Энергия высвободилась и спасла вас. То, что раньше магия никак себя не проявляла, – это нормально. Обычно дар раскрывается в восемнадцать-двадцать лет. Так что у вас еще рано это произошло, – тут Мед Стараг нахмурился, – давайте закончим этот разговор. Герцог может разозлиться, узнав, что рассказываю вам об этом. Тайны магии может раскрывать только учитель своему ученику, будь то частный учитель или учитель в Академии магии.

Несколько минут мы провели в молчании. Я пыталась осмыслить то, что я, оказывается, волшебник, а лекарь задумчиво продолжал меня осматривать.

– Шрамы, к сожалению, регенерация не исцелила, – лекарь виновато взглянул мне в глаза, – и я тут бессилен. Вы должны быть готовы, что и позже ваша регенерация может с ними не справиться или справиться не полностью.

Лекарь взял с полки и протянул мне небольшое зеркало. Я смотрела на себя и понимала, что с таким лицом жить не смогу. Дело было не только в уродливом шраме, занимающем большую часть лица, как от ожога. Кости в некоторых местах явно срослись неправильно, и лицо выглядело, как картонная коробка, на которую случайно наступили. Половина лица с левой стороны в районе височной кости и верхней челюсти была просто вдавлена. Я удивлялась, как я еще могла внятно говорить? Я не могла сдержать слез. Давно не плакала. С самого детства. В детдоме быстро отучают от таких проявлений слабости.

– А моя магия? Она сможет мне помочь? – с надеждой посмотрела я на лекаря.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – грустно проговорил Стараг, – конечно, дар на собственное тело воздействовать будет эффективнее. Но пока непонятно, какой он у вас. Полностью гарантированно вас смог бы излечить Целитель. Но, к сожалению, магов с даром Жизни не рождалось уже несколько столетий.

Больше ничего не говоря лекарь меня покинул.

***

После разговора с лекарем я долго думала о своем будущем, о магии, о герцоге. Мне катастрофически не хватало информации, но я не верила, что маг взял надо мной опекунство просто так. Даже учитывая проснувшийся дар. Я анализировала каждый брошенный им на меня взгляд, каждую интонацию в услышанных мной немногочисленных разговорах. Вспоминала все, что рассказывали о нем окружающие. Выуживала из памяти Лу, что она знала и слышала о некромантах. Рисовался образ жесткого, если не сказать жестокого, властного человека, который следует только ему ведомым целям. То, что под его опекой будет тяжело, не вызывало сомнений. Но больше всего страшили его истинные планы относительно меня. Не стал бы он брать калеку-ученицу, если б у него не было своих задач.

А значит, надо тщательно продумать линию поведения с ним. И как только окажусь на его территории, всеми силами узнать, зачем ему я.

Еще огорчала и беспокоила моя внешность, мало того, что она очень заметная (в том случае, если придется сбегать). Так еще и отталкивающая. Симпатичной девушке, которой была я в прошлой жизни, легко было вызывать симпатию. Через флирт без труда можно манипулировать мужчинами. Но с таким лицом, как у меня, флирт скорее может оттолкнуть или рассмешить… А ведь в ближайшее время надо будет налаживать отношения с окружающими, с Хорнрейвеном в первую очередь. И надо добиться, чтоб он воспринимал меня как девушку, а не как неведомую зверушку. Когда есть какие-то личные отношения, человеку сложнее сделать гадость. Это, конечно, не гарантированная защита, но в неизвестном положении важна каждая мелочь.

Я решила самостоятельно попробовать вызвать свой дар и поправить лицо и тело, перед тем как попасть к опекуну. Я не знала, сколько у меня времени, но предполагала, что немного. И оказалась права: на следующий день после покушения на меня Виллой хозяйка борделя зашла ко мне и уведомила, что все финансовые вопросы с герцогом решены, бумаги об опеке будут готовы через десять дней, поэтому к этому сроку я должна быть готова к переезду.

Сразу после этого я заперлась в комнате и начала пытаться вызвать магию. Я вспомнила все, прочитанное в книжках о магических мирах, способы колдовства, концентрации и использования энергии. Безрезультатно я помучалась до вечера. И уже после ужина перед сном решила помедитировать (да-да, грешила я и этим, когда еще была Лукьяной), заглянуть в себя и постараться почувствовать свой дар. Как он выглядит, я представляла плохо, поэтому решила искать то, чего раньше во мне не было. Долго и упорно добиваясь состояния полного покоя, наконец ушла в себя и увидела… Даже не хватит слов, чтобы это описать. Разноцветный клубок нитей, где каждая искрится, переливается. Он не был статичный, все эти ниточки явно двигались, составляя неимоверно прекрасную картину. Мысленно я потянулась к клубку. Хотелось просто побыть с ним рядом, согреться в его теплом свечении. Неожиданно для самой себя начала с ним говорить, рассказывать свои беды, и у меня создалось впечатление, что я была услышана! От шара отделилась токая светящаяся ослепительно белым светом нитка. Она коснулась моего сознания, и я поняла, что у меня все получится, что все будет хорошо. И, не выходя из медитации, я уснула.

Утром первое, что сделала, – схватилась за зеркало. Мне показалось, что шрам от ожога стал немного меньше. И я воспряла духом. Все оставшееся время я вызывала откликнувшуюся белую нить, направляла ее на свое лицо, в первую очередь в кости. Я вспоминала строение черепа, пытаясь мысленно сложить мою ниточку по нужной форме, представляла свою прежнюю внешность, и у меня однозначно получилось. Спустя пару дней лицо по форме выглядело уже нормально. Даже лекарь заметил изменения. Он продолжал приходить ко мне каждый день и вливать магию. Когда изменения стали очевидны, он спросил, что я делаю. Почему-то мне не захотелось раскрывать подробности, и я сказала, что просто каждый день прошу свою регенерацию и всех Богов помочь мне. Лекарь удивился, но вроде поверил: "Наверное, магию, которую я тебе даю, таким образом ты смогла направить в регенерацию" (не очень верили тут в силу Богов, как оказалось). После этого разговора я вспомнила: он говорил, что мне могла помочь только сила Жизни, с каким даром уже давно не рождались. Я не была до конца уверена, что именно она мне помогает, но на всякий случай решила действовать очень осторожно и аккуратно, понимая, что, если обнаружится столь редкий дар, хорошим это для меня вряд ли закончится. Надо при первой же возможности узнать, почему люди с таким даром перестали рождаться. Но, помня о генетике и человеческой жестокости, были предположения, что их могли просто истребить. Причины такого геноцида я выдумывала разные и в большом количестве. Так что дальше я руководствовалась принципом "лучше перебдеть, чем недобдеть". И призывала силу уже не все свободное время, а только один раз перед сном.

Однако в назначенный день результаты были внушительные. Тело еще не пришло до конца в норму, кое-где оставались небольшие шрамы, которые, я уверена, пройдут в ближайшее время. Самым грустным было то, что моя шикарная, с таким трудом выпрошенная у бывшего любовника грудь превратилась в небольшую, подростковую. Лицо полностью восстановилось. Притом, что самое интересное, внешность моя стала больше похожа на меня в прошлой жизни, нежели на внешность Лу, от нее мне достались только глаза, с немного поднятыми к вискам уголками. Все женщины в борделе прониклись уважением к лекарю, который не стал заострять внимание, что вклад в это "чудо" у него если и был, то минимальный.

Итак, в день Х я сидела в комнате и переживала, чем мне обернется мое преображение, когда в комнате из ниоткуда выросло облако тьмы (я уже поняла, что так выглядят порталы), из которого вышел герцог собственной персоной.

– Девушка! Срочно зовите мне подавальщицу! Я распоряжался, чтоб она была уже готова! – недовольство мужчины явно было напускное. Одновременно он окидывал меня заинтересованным взглядом. – Но как освобожусь, я и к тебе загляну, – вдруг, улыбнувшись и подмигнув мне, промурлыкал Хорнрейвен.

– Добрый день, господин! Я и есть та самая официантка.

Мужчина окинул меня недоверчивым взглядом, хотел что-то сказать, но передумал. Наверное, решил разбираться уже на своей территории.

– В таком случае идем! – нетерпеливо сказал он, полностью изменив поведение.

– А как же вещи?

– Какие вещи? Ты теперь под моей опекой, всем необходимым я тебя обеспечу! – с этими словами он утащил меня в портал.