Читать книгу Волшебство для Мэриголд - Люси Мод Монтгомери, Kate Harper - Страница 11

Мэриголд совсем не понимала, откуда взялись все эти бабушки. Она знала, что обязана любить их, но любила ли? Даже в свои шесть лет Мэриголд обнаружила, что невозможно любить по правилам.

Младшая бабушка не так уж плоха. Конечно, она была старой, но её славно замороженная невозмутимая зрелость по-своему столь же прекрасна, как и молодость. Мэриголд почувствовала это задолго до того, как смогла сформулировать, что и расположило её к восхищению Младшей бабушкой.

Но Старшая бабушка. Мэриголд всегда казалось, что в Старшей бабушке, невероятно древней, не было ничего человеческого. Она не могла родиться и столь же маловероятно – умереть. Мэриголд радовалась, что ей не приходится слишком часто заходить в её комнату. Дети не должны беспокоить Старшую бабушку – «неотшлёпанные помехи» – так она называла их.

Но иногда Мэриголд приходилось ходить туда. Когда она шалила или капризничала, в наказание её отправляли посидеть на маленькой табуретке в комнате Старшей бабушки. Это было самое ужасное наказание – мама и Младшая бабушка, которые считали его достаточно мягким, просто не понимали, насколько они было страшным. Мэриголд сидела там, как ей казалось, часами, а Старшая бабушка со своих подушек смотрела на неё в упор, не мигая. Ничего не говоря. Именно это делало наказание столь ужасным.

Хотя, когда она начинала говорить, было столь же неприятно. Какой высокомерной могла быть Старшая бабушка. Однажды она так рассердила Мэриголд дразнилкой: «Хойти-тойти, маленький горшочек скоро закипит!», что та несколько дней страдала от унижения. Маленький горшочек, подумать только!

Бесполезно было пытаться что-то скрыть от жуткой старухи, она видела всё насквозь. Однажды Мэриголд попыталась обмануть ее маленькой полу-выдумкой.

«Ты не настоящая Лесли. Лесли никогда не лгут», – сказала Старшая бабушка.

«О, неужели!» – воскликнула Мэриголд, уже знавшая, как обстоит дело.

И вдруг Старшая бабушка рассмеялась. Иногда она преподносила сюрпризы. Как-то Мэриголд зашла в комнату для гостей и перемерила все их шляпы, и тем же вечером в садовой комнате собрался совет. Мама и Младшая бабушка пришли в ужас. Но Старшая бабушка не позволила наказать Мэриголд.

«Однажды я сама сделала то же самое», – сказала она. «Но меня не поймали», – со смешком шепнула она Мэриголд. Она также хихикнула в тот день, когда Младшая бабушка задала Мэриголд глупый вопрос, на который невозможно было ответить: «Почему ты такая плохая?» Но Мэриголд ответила, мрачно: «Это заманительней, чем быть хорошей».

Старшая бабушка позвала Мэриголд, когда та выходила из комнаты вслед за взбешенной Младшей бабушкой, и положила ей на плечо испещрённую голубыми венами руку.

«Возможно, это интересней, – прошептала она, – но ты не можешь быть такой, потому что ты – Лесли. Лесли никогда не могли быть плохими, не страдая от этого. Слишком совестливы. Нет смысла уничижать себя просто ради того, чтобы стать плохой».

Мэриголд всегда приходила в садовую комнату по воскресным утрам, чтобы декламировать Старшей бабушке Библию и вопросы катехизиса. Горе было ей, если она пропускала хоть слово. Волнуясь, она обязательно пропускала, неважно, насколько хорошо произносила их прежде. И её всегда отправляли туда, чтобы выпить лекарство. Никто в Еловом Облаке, кроме Старшей бабушки, не мог заставить Мэриголд принять таблетки. У неё не было с этим проблем. «Не кривись так. Ненавижу злых детей. Открой рот». Мэриголд открывала. «Возьми таблетку». Таблетка была взята. «Глотай». Проглочена, кое-как. А затем Старшая бабушка запускала руку куда-то возле кровати и доставала горсть больших жирных сочных синих изюмин.

Она не всегда бывала неприветливой. Иногда показывала Мэриголд большую семейную Библию, одну из тех Золотых книг, в которых записаны все имена клана, и где хранились старые пожелтевшие вырезки. А иногда рассказывала истории о невестах со стен и венках из волос, в которых каштановые, золотые и чёрные локоны бесчисленных умерших Лесли расцветали причудливыми неувядающими бутонами.

Старшая бабушка всегда выражалась очень… странно, её необычные, с остротой, речи нравились Мэриголд. Они всегда шокировали Младшую бабушку и маму, но Мэриголд запоминала и размышляла над ними, хотя редко понимала до конца. В них не было ничего, что относилось бы к её маленькому жизненному опыту. Позже они вернулись к ней. В критические моменты слова Старшей бабушки вдруг возникали в её голове и спасали от совершения ошибок.

Но, в целом, Мэриголд всегда облегченно вздыхала, когда дверь садовой комнаты закрывалась за её спиной.