Читать книгу Такая, блин, вечная молодость - Люся Лютикова - Страница 3

По утрам я похожа на монстра. Нос распух, глаза, наоборот, слиплись и превратились в щелочки, физиономия мятая. Жуть мраморная.

Я разглядывала себя в зеркале, пытаясь вспомнить, было ли время, когда, встав с кровати, я выглядела лучше. Что-то не припоминаю. Чтобы стать похожей на человека, мне надо принять душ, выпить две чашки кофе и полчаса слоняться по квартире, собирая мысли в кучку.

В кино герои просыпаются свежие и душистые и тут же начинают целоваться. Эта сцена меня всегда смешит. Ну не бывает так, уважаемые режиссеры, не бывает! Если они сразу полезут с поцелуями, их же стошнит от омерзения! Потому что по утрам люди похожи на монстров.

Неожиданно меня пронзила мысль: а ведь в двадцать лет именно так и было! Спала пару часов, потом бежала на лекции, порой просто не успевала умываться – и выглядела замечательно. А теперь стоит недоспать полчаса – и чувствую себя разбитой весь день. Наверное, это и есть старость…

От горячего кофе заныл зуб. Он ноет уже месяц, но я уговариваю себя, что боль пройдет сама. Еще с социалистических времен, когда в зубных кабинетах не давали обезболивающее, я по привычке откладываю лечение зубов «на потом». Но сегодня боль почему-то не утихает. Кажется, дальше тянуть опасно, прямо сейчас поеду в клинику.

По дороге я размышляла над интересной закономерностью: с каждым годом зубные пасты становятся все лучше, а зубы – все хуже. Как такое может быть?

Стоматологическая клиника была платной, однако в ней царил дух государственного медицинского учреждения. Перед окошком администратора выстроилась очередь, и двигалась она в час по чайной ложке. Наконец очередь дошла до меня.

– Чего вам, женщина? – сурово поинтересовалась администраторша, дама преклонных лет в белой шапочке.

Слово резануло по уху – «женщина»! А ведь меня уже давно так называют, просто я не обращаю внимания.

– Можно попасть к врачу? Мне надо сделать пломбу.

– Есть талоны на следующую неделю, – сухо ответила дама.

– Мне бы прямо сейчас, у меня острая боль, – принялась упрашивать я, для убедительности схватившись за щеку рукой.

Администраторша нахмурилась, словно я попросила ее сделать что-то неприличное.

– Принимайте анальгин, – посоветовала она, – несколько дней можно потерпеть.

Это какой-то бред. Клиника сдирает за пломбу 70 долларов, и при этом я должна терпеть неделю.

– Я терплю уже месяц, никакое обезболивающее не помогает, – соврала я. – Пожалуйста, посмотрите, может быть, у кого-нибудь из врачей есть «окошко»?

Дама принялась медленно листать журнал учета. Наконец она выдала:

– Пятый кабинет, врач Нечипоренко, на десять часов.

Я посмотрела на часы: было три минуты одиннадцатого.

Поблагодарив даму, я бросилась искать пятый кабинет.

Врач Нечипоренко оказался грузным дядькой лет сорока, с бородой, лысиной и брюшком.

– Ну-с, что у нас случилось? – добродушно поинтересовался он.

– Вот тут, слева вверху, болит от холодного и горячего.

Я раскрыла рот, и в это время его позвала медсестра:

– Никита Петрович, вас к телефону.

Хм, Никита Нечипоренко. Я вспомнила, что со мной в одном классе учился мальчик, которого так звали. Если честно, сейчас я смутно помню, как он выглядел, мы вращались в разных компаниях.

Я вгляделась в эскулапа. Непохоже, чтобы он был моим ровесником, я значительно моложе! Но уточнить все-таки не помешает. Когда стоматолог приблизился к креслу, я поинтересовалась:

– Скажите, вы в какой школе учились?

Мужчина оторопел, но назвал номер. Точно, это моя школа!

– Значит, вы были в моем классе! – радостно сообщила я.

Никита пристально на меня уставился, а затем спросил:

– Правда? А какой предмет вы преподавали?

Убил! Теперь мое настроение окончательно испорчено. Не помогло даже то, что Никита, узнав правду и пытаясь загладить свою бестактность, поставил мне дорогую пломбу, затвердевающую на свету, а деньги взял как за обычную.

Да, Зойка все-таки права, надо действовать, причем решительно. Если уж бывший одноклассник принял меня за свою учительницу, значит, дело плохо.

По дороге на работу вместо обычных пирожков я купила два яблока. Ощущения были странными: как будто я – шпион в чужой стране и мне надо прикинуться тем, кем я совсем не являюсь. Я даже осторожно огляделась, нет ли за мной слежки.

Едва я устроилась за рабочим столом, как редактор Лена достала две калорийные булочки и протянула одну мне:

– Люсь, будешь? С изюмом.

Я плотоядно посмотрела на булку, но соврала:

– Что-то не хочется.

Еще через час Лена распечатала плитку шоколада:

– Угощайся!

Я опять не дрогнула:

– Спасибо, может быть, потом.

Проголодавшись, я вытащила яблоки и скорбно на них уставилась. Эх, сейчас бы кусочек фруктового торта со сливками! Или на худой конец тарелочку оливье навернуть, с ветчиной и майонезом. Я тяжко вздохнула. Вообще у меня есть подозрение, что диетологи целенаправленно обманывают народ. Что-то тут нечисто. Ну подумайте сами: не может такого быть, чтобы самое вкусное было самым вредным! Ведь организм бы сразу отреагировал! Вот, например, когда очень холодно или очень жарко – нам ведь некомфортно, правда? Тогда почему же так весело, великолепно и волшебно поедать жареную картошку, курицу-гриль и плюшки? Зато морковь и капусту ешь, словно по приговору суда. Да, тут есть над чем поразмыслить…

– О, яблоки! – услышала я над ухом. – Это что-то новенькое!

Я обернулась. Вот она, типичная представительница двадцатилеток, которые так бесят Зойку. Света Рзаева устроилась в нашу газету корреспондентом несколько месяцев назад. И хотя работает она на полставки, оклад у нее больше, чем у меня. Я же говорила: эти современные девицы знают, чего хотят, и уверенно идут к цели.

Мы со Светой абсолютно разные люди. Во-первых, она лет на десять меня моложе, недавно окончила институт. Во-вторых, она очень организованная, ее день расписан по минутам. Я же могу запланировать одно, а делать совсем другое – или, что более вероятно, вообще ничего не делать, без толку слоняться по редакции и всем мешать.

В-третьих, Светка тщательно заботится о своем здоровье. Впервые увидев, как я лопаю пончики с джемом, она в ужасе воскликнула:

– Тут же одни жиры и углеводы! Это форменное самоубийство!

– Если и так, то очень приятное, – отозвалась я с набитым ртом.

– Вспомни об этом лет через десять, когда у тебя обнаружат сахарный диабет.

Пончик встал у меня поперек горла, но я не подала виду:

– Ерунда. Сахарный диабет бывает и у худышек, это наследственное.

– Кто знает, – пожала плечами Света. – Я по крайней мере не собираюсь играть в рулетку со своим здоровьем. Хочу жить долго и счастливо.

Рзаева все время сидит на диете. У нее своя сложная система, в которую она не посвящает посторонних. В столовую Светка ходит с маленькой книжечкой, куда записывает, что она съела и в каких количествах.

У Светы есть странная манера – пристально смотреть собеседнику в глаза, пока тот не отведет взгляд. Сначала меня это смущало, но потом я привыкла. И еще Рзаева виртуозно умеет извлекать из человека информацию. Пара наводящих вопросов, и она уже знала обо мне практически все. Что мне тридцать три, живу одна, своего жилья не имею, машины тоже нет, что люблю вкусно покушать и сладко поспать до обеда…

После этого она потеряла ко мне интерес. Я чувствовала, что Света меня презирает, а порой я вызываю у нее раздражение. Законченная неудачница – так, наверное, я выгляжу в ее глазах. Уж точно не к такому будущему она сама стремится.

Однако произошло событие, которое поменяло ее отношение к моей персоне. Дело было месяц назад. По дороге на работу я заехала на книжную ярмарку и накупила журналов по интерьеру. Ну есть у меня такое хобби – мечтать о собственной огромной квартире. Смотрю на роскошные апартаменты и представляю, что это все мое. Еще интересно комбинировать, переставлять мебель, добавлять аксессуары или менять планировку. Конструирую себе квартиру по вкусу и поселяюсь в ней – виртуально, конечно.

Не удержавшись от искушения, я выложила журналы на рабочий стол и принялась жадно листать страницы. Вот такую кухню хочу! Ой, а диванчик какой замечательный! А вот кабинет – ну просто мечта всей моей жизни! Только надо еще один книжный шкаф поставить, а то у меня книг много, не поместятся…

Я так увлеклась, что не заметила, как ко мне подошла Рзаева.

– Красивые журнальчики! Зачем они тебе?

Я не знала, что отвечать. Признаваться в своей невинной слабости не хотелось, Света и так считает меня полной идиоткой. Однако она сама подсказала ответ:

– Ты что – квартиру купила?! – В ее голосе звучало недоверие, смешанное с восхищением.

Неожиданно для самой себя я произнесла:

– Пока не купила, но скоро куплю. Вот дизайнера выбираю, чтобы отгрохать роскошный ремонт.

У Рзаевой отвисла челюсть.

– Да ты что! А деньги где взяла?

Меня несло дальше:

– Наследство получила от австралийской тетушки. Даже не знала о ее существовании, представляешь? А она, оказывается, отписала мне все свое имущество, акции, угольный рудник…

– Вот это да! Рудник!

– Ага, – кивнула я. – Все так неожиданно случилось, до сих пор не верится.

– А тетку как звали?

– Люсия, – мгновенно сориентировалась я, – мы с ней тезки. Может, поэтому она и решила меня облагодетельствовать.

Светка потрясенно молчала, потом спросила:

– А ты в Австралию переехать не хочешь?

– Нет, мне и здесь хорошо. С такими-то деньжищами и квартирой!

– Ну, ты молодец, не ожидала от тебя!

Она так восхищалась, словно эту австралийскую тетушку я собственными руками укокошила и умудрилась избежать наказания.

Мне не было стыдно, что я обманула коллегу – ложь-то невинная! А если потом Светка спросит, когда же новоселье, можно сказать, что наследство сорвалось. Австралийские родственники, которые остались с носом, оспорили завещание и выиграли дело. С наследством всегда так, рассчитывают на него одни люди, а получают совсем другие. Если вдуматься, никакой лжи тут и нет.

Тот случай с наследством немного поднял меня в глазах юной Рзаевой. Эта старушка Лютикова, оказывается, не такая уж пропащая! И теперь, с яблоками, у меня появился шанс поддержать репутацию на должном уровне.

– Да, отныне я решила есть только здоровую пищу, – важно заявила я.

– Молодец! – похвалила Света. – Слушай, у меня к тебе небольшая просьба. Положи это в свой стол, а то у меня ящик не открывается, замок сломался.

Она протянула пластиковую папку в виде чемоданчика на застежке.

– А что тут?

– Да ничего особенного, разные бумаги. Просто не хочу, чтобы они валялись без присмотра.

– Ладно.

Вообще-то можно сказать, что в итоге мы со Светой даже подружились. Она несколько раз выгораживала меня перед начальством. Я «сова», вставать с петухами для меня – пытка, немудрено, что частенько я опаздываю на планерки. А коллега прикрывала меня, сообщая руководству, что я уже давно в редакции, просто отошла в бухгалтерию.

Так что я у нее в долгу. Почему бы не помочь хорошему человеку?

Папка оказалась довольно увесистой. Я запихнула ее в глубь стола и закрыла ящик на замок.

– Кстати, ты давно сидишь на диете?

Я посмотрела на циферблат:

– Уже четыре часа, а что?

– Заметно.

– Правда? – с надеждой спросила я.

– Конечно, заметно, – рассмеялась Светка. – Глаза голодные!