Читать книгу «Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества в Германии 1945–1949 - М. Е. Козлова - Страница 4

Абсолютное большинство новоиспеченных сваговцев не знало немецкого языка. Исключение составляли разве что сотрудники некоторых отделов Центрального аппарата. Понимая, что без знания языка никакой правильной коммуникации с немцами не построишь, командование взялось за решение грандиозной задачи – обучить победителей языку побежденных. Главноначальствующий приказал с 20 августа 1945 года всем сотрудникам приступить к учебе54. Преподавать язык должны были переводчики или те, кто хорошо знал немецкий. В Управлении СВА земли Тюрингия, к примеру, «общее руководство» было поручено капитану М. И. Семиряге55, будущему историку-германисту, автору известной книги «Как мы управляли Германией». Однако переводчиков-преподавателей не хватало, они были загружены работой, постоянно уезжали в командировки, преподавали из-под палки и часто манкировали своими обязанностями. В 1946 году было разрешено привлекать к преподаванию немцев56. Но среди них часто попадались люди случайные, которых никто особо не проверял – ни их деловые качества, ни их благонадежность57.

По распоряжению Главноначальствующего занятия должны были проводиться три раза в неделю по два часа в служебное время58. Но военная администрация только разворачивалась, не хватало кадров, объем работ был огромен – в такое время невозможно было тратить служебные часы на уроки. Это понимало и командование. Поэтому уже в сентябре 1945 года немецким языком приказано было заниматься исключительно после работы59. Но здесь нашла коса на камень. Мало кому хотелось жертвовать своим личным временем. Задания не выполнялись, уроки срывались60. Результаты полугодовых испытаний оказались неутешительными – на экзамене почти половина учеников получила двойки61. Тогда решили проводить уроки два раза в служебное время утром и один раз вечером – после работы62. Нерадивым ученикам напомнили, что посещение занятий является служебной обязанностью63. Но это не помогло и ситуацию не исправило. В сентябре 1946 года на зачеты по немецкому языку явилось меньше половины учеников. А те, кто прошел проверку, показали «крайне слабые знания»64. Инспектор отдела народного образования СВАГ М. А. Соколова в письме в ЦК ВКП(б) назвала занятия немецким языком «совершенно напрасной тратой времени». Ученики за год учебы в рабочее время прошли всего семь текстов основного курса65. Вряд ли после таких расслабленных занятий хоть кто-нибудь из новоиспеченных школяров сумел бы «управлять Германией» без переводчика.

Даже те, кто по роду службы работал с немцами и должен был хорошо знать язык, не особо стремились его изучать. В декабре 1947 года в УСВА Саксонии-Анхальт половина начальников и каждый третий рядовой сотрудник отделений информации получили по немецкому двойки66. В Мекленбурге зачеты не смог сдать каждый второй начальник отделений информации. Лучше обстояли дела в Саксонии. Там «неуд» заработал лишь каждый четвертый. В Управлении Политсоветника плохое знание немецкого языка было особенно на виду. В марте 1948 года выступавшие на партсобрании долго занимались самокритикой: изучение языка поставлено настолько плохо, что сотрудники аппарата испытывают трудности в общении с немецким активом67.

Справедливости ради следует сказать, что сваговцы были слишком перегружены, причем не только работой, чтобы уделять языку должное внимание. Их жизнь в Германии была наполнена всякими обязательными советскими делами. Например, по понедельникам тридцать минут отводили на политинформацию, по средам проходила шестичасовая командирская учеба (два часа тратили на занятия по марксистско-ленинской подготовке), по субботам во второй половине рабочего дня проводили занятия партийного актива68. А еще партийные собрания, профсоюзные мероприятия, различные митинги, спортивные соревнования, часто проходившие в рабочее время69, всевозможные праздники: первомайские, годовщина Октябрьской революции или семидесятилетие Сталина… А тут штудируй немецкий язык! Когда работать? Дилемма: работа или уроки – всегда решалась в пользу работы. Или отдыха! Пропускать занятия по немецкому языку было не так опасно, как, к примеру, по истории ВКП(б), хотя и их прогуливали тоже. Изучение немецкого приказали считать важным государственным делом70. Но в глазах многих сваговцев это государственное дело всегда оставалось необязательным и добровольным71. Не помогали ни приказы командования, ни выговоры, ни критика нерадивых на заседаниях партийных бюро.

Некоторым немецкий давался с большим трудом – не хватало общего образования и привычки учиться72. Особенно это относилось к работникам военных комендатур. Находились и такие сваговцы, которые сознательно не хотели учиться говорить на языке врага. Они были «злы на немцев – испытали их жестокость», старались избегать общения с ними и «при случае подчеркивали свое пренебрежение»73. Кроме того, многие не понимали, зачем учить язык, если не общаешься с немцами по службе. Но так можно было и опростоволоситься. Именно такой конфуз случился с экспертом Г., над которым смеялся весь плановый отдел СВАГ. В Германии в свое время издавался статистический справочник Jahrbuch (ежегодник). Эту полезную книгу сваговцы называли просто «Ярбухом». Однажды коллеги отправили эксперта Г. за нужными сведениями в Бюро статистики СВАГ. К этому самому «Ярбуху». Через несколько дней расстроенный сотрудник заявился с жалобой к начальнику Бюро: «Да где же тут у вас работает товарищ Ярбух? Я несколько раз заходил и не могу его найти»74.

Те, кто действительно хотел читать, писать и говорить по-немецки, прекрасно знали: научиться этому в группах, где занятия проходили на невысоком уровне, практически невозможно75. Выучиться можно только самостоятельно, желательно с репетитором. Однако командование, превратив занятия языком в служебную обязанность, пресекало любые попытки брать частные уроки у преподавателей-немцев. О чем они там говорят на своих индивидуальных занятиях с нашими офицерами, поди разберись. Таких легкомысленных учеников «выявляли». Военные цензоры, например, сообщали политработникам о тех, кто имел неосторожность похвастаться в письмах родным: «…я два раза в неделю занимаюсь немецким языком, моя учительница немка», «…по немецкому языку здесь занимаюсь с профессором, который владеет хорошо русским языком, да и каждый день приходит ко мне»76. Энтузиастов-самоучек вызывали на партбюро и допрашивали с пристрастием77. Выучили язык лишь те, кто сам стремился к этому по самым разным причинам, начиная с интереса к Германии, ее культуре и заканчивая склонностью к запрещенным гешефтам с немцами. А некоторые и вовсе ограничивались словариком слов этак «на 20», который составили их товарищи для знакомства с немецкими фрау78.