Читать книгу История государства и права России. Часть I - М. Е. Лошкарева, Мария Евгеньевна Лошкарева - Страница 5

Древнейшим источником русского права был обычай, совокупность норм обычного права обозначалась термином «правда». Древнейшие сведения о русском праве можно почерпнуть из договоров 911, 945 и 971 гг. с греками. В этих договорах содержатся указания на существование «закона русского». Договоры содержали нормы уголовного, гражданского, торгового и международного права. Они регулировали правовое положение русских купцов в Византии и воинов, состоящих на службе у императора. Договоры Олега и Игоря содержат нормы об убийстве (русина греком и наоборот), об ударе мечом, о краже, о возвращении рабов, при этом установленные санкции не противоречили ни русскому обычаю, ни византийскому законодательству (так, например, убийца должен быть лишен жизни, что соответствовало византийской норме о казни убийцы и русской – о мести). Ряд норм договоров повторяется в Русской правде (например, норма, позволяющая убить вора, оказавшего сопротивление).

Важнейшими памятниками законодательной деятельности русских князей являются дошедшие до нас церковные Уставы (Владимира и Ярослава). Уставы регламентировали взаимоотношения государства и церкви, определяя юрисдикцию киевской митрополии.

Рассуждая о княжеском законодательстве, следует, прежде всего, определиться с терминологией: уставная грамота – документ, определяющий взаимоотношения властей (светской и церковной или центральной и местной, действие уставной грамоты обычно ограничено во времени и пространстве), уставом называют памятник более сложного состава (как правило, без ограничений во времени и пространстве). Списки княжеских уставов принято делить на: редакции – крупные переработки памятников, отражающие серьезные изменения юридического быта, социально-экономической сферы (например, Оленинская и Синодальная редакции Устава князя Владимира, Краткая и Пространная редакции Устава князя Ярослава), изводы – менее значительные переработки текста (появляющиеся при интерполяции их в другие тексты, а также при приспособлении к новым условиям места и времени) и виды – списки памятника, имеющие общие (порой ошибочные) чтения, восходящие, видимо, к одному источнику – архетипу данного вида.

Уставы дошли до нас в виде позднейших переработок XIII–XIV вв., включенных в тексты XV–XVIII вв. Это дало основание для предположения о том, что Уставы являются подделками (такого мнения придерживался Н. М. Карамзин), однако впоследствии было доказано, что памятники являются подлинными и восходят к тому времени.

Текст Оленинской редакции устава князя Владимира:

«1. Во имя Отца, и Сына, и Святаго духа.

2. Се яз, князь великий Василей, нарицаемый Володимер, сын Святославль, внук Игорев (и) блаженыя Ольгы, усприал есмь крещение святое от греческых цареи Констянтина и Василия и Фотея патриарха, взях перваго митрополита Михаила на Киев и на всю Русь, иже крести всю землю Рускую.

3. И по том летом минувшим, создах церковь святую Богородицю и дах десятину к ней во всеи земли Рускои княжения от всего суда 10-тый грош, ис торгу 10-тую неделю, из домов на всякое лето 10-е всякаго стада и всякаго живота чюднои матери Божии и чудному Спасу.

4. И по том возрех в греческии номоканун и обретох в нем, юже не подобает сих тяжь и судов судити князю, ни бояром, ни судьям его.

5. И сгадав аз со своею княгиною Анною и со своими детьми, дал есмь святой Богородици и митрополиту и всем епископом.

6. А ты не ступають ни дети мои, ни внуци мои, ни род мои в люди церковныя и во все суды.

7. И по всем городом дал есмь, и по погосттом, и по свободам, где крестьяне суть.

8. А кто вступит на мое дание, суд мне с тем пред Богом, а митрополиту проклинати его сбором.

9. Дал есмь: роспусты, смильное, заставание, умыкание, пошибание, промежи мужем и женою о животе, или о племени, или о сватовстве поимутся, ведство, урекание, узлы, зелье, еретичество, зубоядение, иже отца и матерь бьют, или сын и дочи бьетася, иже истяжются о задници.

10. Митрополичи люди церковныи: игумен, игумениа, (поп, попадья), поповиче, чернец, черница, дьякон, дьяконовая, проскурница, пономарь, вдовица, калика, стороник, задушный человек, прикладник, хромец, слепец, дьяк, и все причетници церковныи.

11. Аще их кто внидет в вину, судити тех митрополиту и епископом опрочи мирян»[8].

Уставом князя Владимира Святославича была введена десятина (1) (примечательно, что она не всегда составляла десятую часть доходов, ее размер зависел от облагаемых выплат: десятина от судебных пошлин составляла 1/8, от даней – 1/6), установлены пределы светской юрисдикции (4). Устав определяет действие закона в пространстве: «где христиане суть», устанавливает бессрочность его действия («ни дети мои, ни внуци мои, ни род мой…»). Уставом определен круг лиц, подлежащих церковному суду (10), а также круг дел, входящих в юрисдикцию церкви (9). Брачно-семейные дела, преступления против нравственности, половые преступления, а также дела духовенства были исключены из сферы светской юрисдикции. Церковь наказывала и за преступления против чести и половой неприкосновенности женщины. Примечательно, что Устав Владимира не содержит санкций за преступления, подлежащие суду церкви. При вынесении решений церковный суд пользовался византийскими памятниками права, в том числе «Эклогой». Устав князя Ярослава, помимо значительного объема норм, уже содержит санкции.

На Руси использовались византийские Сборники Иоанна Схоластика (VI в.) и патриарха Фотия (IX в.), содержавшие законы церковные – canon и светские – nomos. Переводы сборников на церковно-славянский язык получили название Номоканон (Кормчая книга).

Древнейшим памятником светского права Руси является Русская правда – свод норм обычного права и княжеской судебной практики.

До нас дошло более 100 списков памятника, которые традиционно делятся на три редакции: Краткую (Древнейшая), Пространную и Сокращенную из Пространной. Краткая Правда по составу делится на четыре части: Правда Ярослава (ст. 1–18) записана в годы правления Ярослава Владимировича (1019–1054 гг.), Правда Ярославичей (ст. 19–41) записана не ранее 1068 г. (на это указывает статья, упоминающая решение Изяслава «когда дорогобужцы убили его конюха» – событие, имевшее место в 1068 г.), Покон вирный (ст. 42) – нормы содержания вирников, Урок мостникам (ст. 43) – правило оплаты работ строителей деревянных мостовых и мостов. Краткая правда дошла до нас только в двух списках XV в. – Академическом и Археографическом (в составе Новгородской первой летописи младшего извода).

Пространную правду исследователи делят на две части: Суд Ярослава (ст. 1–52) составлен на рубеже XI–XII вв., это переработанные нормы Краткой редакции, и Устав Владимира Мономаха (ст. 53–121), составленный после восстания в Киеве 1113 г.[9] Древнейший список Пространной редакции называется Синодальным, ибо входит в состав Синодальной кормчей, датируемой концом XIII в.

Сокращенная редакция Русской правды (по одной из версий) возникла в результате сокращения текста Пространной правды в первой половине XV в. Дошла до нас в двух списках Кормчих книг XVII в.

Происхождение (киевское или новгородское, возникла она в светской или церковной среде) и датировка отдельных частей Русской правды до сего момента остаются дискуссионными вопросами в науке.

Русская правда представляет собой свод норм уголовного и гражданского права и процесса. Основными источниками Русской правды являются обычай (например, нормы о кровной мести – КП-1, дикой вире – ПП-4), а также княжеская судебная практика (например, постановление Изяслава о двойной вире за убийство княжеского конюха – КП-23), решения княжеских съездов (ПП-2). Русская правда характеризуется казуистичностью: каждая из норм представляет собой имевший место и определенным образом разрешенный случай.

Гражданское право по Русской правде. В Русской правде отражены основные институты вещного, обязательственного и наследственного права.

Предусматривалась правовая защита как движимого, так и недвижимого имущества (ПП-41–43,69–73). В тексте памятника не упоминаются сделки с землей.

Обязательства возникали из договоров и из причинения вреда. В случае ранения виновный обязывался уплатить продажу и возместить стоимость лечения раны (КП-2, ПП-30). Заметим, что граница между наказанием и возмещением ущерба очевидна не всегда. В Краткой редакции отсутствуют указания на то, кто (потерпевший или князь) является получателем выплаты, обязательной в случае причинения вреда. В Пространной правде уже очевидны различия между продажей – штрафом в пользу князя и уроком – урочной ценой утраченного имущества (ПП-84) – возмещением вреда потерпевшей стороне.

Русская правда содержит упоминания договоров купли-продажи (ПП-35, 37), займа (ПП-50–53), поклажи (ПП-49), личного найма (ПП-111). Важным условием действительности сделки была правоспособность совершавшего ее лица: ответственность за сделки, заключенные холопами, ложилась на их господ (ПП-116,117). Для заключения важных сделок требовались свидетельства послухов (ПП-52).

Русская правда, как и прочие средневековые своды, уделяет много внимания договору займа, различая займы денежные и вещные: «деньги в рез, мед в настав, жито во просоп» (ПП-50). Законом регулировался не только порядок заключения этого договора, но и размер процентной ставки (месячный рез – процент взимался по соглашению сторон, если же срок займа превышал год, то ставка не могла превышать 50 % годовых («рост с него на два третий» – ПП-51).

Для обязательственного права этого периода характерно обращение взыскания не только на имущество, но и на личность должника. Так, Русская правда различает злостную и несчастную несостоятельность: согласно ст. 54 Пространной правды купец, утративший вверенные ему товары в результате обстоятельств непреодолимой силы (пожар, кораблекрушение, нападение воинских людей), имел право на рассрочку платежа, в то время как пропивший, проигравший или испортивший товар по глупости, мог быть продан кредиторами в рабство. Устанавливает закон и очередность кредиторов при взыскании долга: приоритет отдается чужеземцу (его требования удовлетворяются в первую очередь), вне очереди также взыскиваются «княжи куны», а затем удовлетворяются требования прочих кредиторов (ПП-55).

Немало правового материала посвящено вопросам наследования. Закон различает наследование по завещанию (ПП-92) и по закону. Наследство называлось задни́ца. Наследниками считались дети умершего, но дети, прижитые с рабынями, по смерти отца получали только свободу (ПП-98). Наследство в норме получали сыновья наследодателя, русское право на протяжении столетий будет следовать принципу: «сестра при братьях не наследница» (ПП-95). Незамужняя дочь получала лишь приданое, замужняя – ничего (ПП-90). Русская правда устанавливает разный порядок наследования для смердов (ПП-90) и для бояр (ПП-91). В случае отсутствия сыновей имущество смерда отходило князю, в то время как у бояр могли наследовать дочери. Супруги по общему правилу не наследовали друг после друга, но вдовы имели право на получение прожитка (ПП-93). Право на прожиток сохранялось за женщиной только до следующего замужества (ПП-101).

Уголовное право по Русской правде. Преступление или проступок назывался обидой. Грань между преступлением и нарушением иного рода была тонка и определялась только порядком взыскания: преступления влекли за собой выплату штрафов в пользу князя (вира, продажа), при иных нарушениях только потерпевшая сторона получала компенсацию вреда.

Объектами преступления были личность и имущество. Русская правда не содержит норм о преступлениях против государства. Не упоминаются и преступления против церкви и против нравственности (они входили в сферу церковной юрисдикции и предусматривались княжескими Уставами). Субъектами преступления считались все, кроме холопов, ответственность за деяния которых возлагалась на их господ. Норма Краткой правды о расправе потерпевшего с холопом, поднявшим руку на свободного человека (КП-17), была пересмотрена в Пространной (ПП-65). Закон знает институт соучастия, но не выделяет ролей соучастников, устанавливая одинаковую ответственность для всех причастных к преступлению (КП-31,40, ПП-41). Едва ли можно заявлять об институте необходимой обороны, зафиксированном в законе, однако в данном аспекте интересна статья, разрешающая убить ночного вора на месте преступления, но если вора уже видели связанным, то есть он уже не представлял опасности, то его убийство влекло за собой выплату штрафа (КП-38, ПП-40).

Рассуждая о субъективной стороне преступления, следует отметить отличие санкций в нормах об убийстве в случае совершения его «в разбое» и «в ссоре» (ПП-6,7). Довольно сложно в данном случае четко отделить умышленное деяние от неосторожного, но налицо разница мотива. Обстоятельством, исключающим вменение, было «неведение»: принявший по неведению чужого холопа освобождался от платежа за хищение (ПП-115).

Среди преступлений против личности выделяются: убийство, нанесение увечий, побои, оскорбление действием. Убийство свободного, совершенное в ссоре или на пиру (ПП-6) влекло за собой выплату виры и компенсации вреда родственникам жертвы (головничество – ПП-5). Убийство в разбое каралось «потоком и разграблением» (конфискацией имущества и продажей в рабство – ПП-7). Важно отметить, что община помогала убийце в выплате вирных платежей только в случае убийства в ссоре (то есть не из корыстных побуждений), а вот платеж головничества (размер которого не установлен) ложился исключительно на плечи виновного. Убийство женщины каралось так же, как и убийство мужчины, но если она «была виновата», то следовала выплата полувирья (20 гривен – ПП-88). Нанесение тяжкого вреда здоровью, повлекшее за собой утрату руки или ноги, каралось выплатой в 40 гривен по Краткой правде (КП-5,6) и полувирья по Пространной (ПП-27). Это характерная черта законодательства раннего средневековья: утрата конечности часто влекла за собой выплату половины вергельда. Отрубленный палец «стоил» 3 гривны (КП-7). Выбитый зуб обязывал виновного выплатить 12 гривен продажи и гривну потерпевшему (ПП-68). Заметим, что выплаты за нанесение телесных повреждений в Русской правде не ставятся в зависимость от статуса потерпевшего, в отличие от выплат за убийство (от 5 гривен за смерда до 80 за княжьего мужа). На этот счет нет единой точки зрения в науке, можно предположить, что такое «равенство» объясняется представлениями о том, что человеческое тело было сотворено образу и подобию божиему. Еще одним важным и строго наказывавшимся преступлением (продажа 12 гривен) было оскорбление действием, например, вырывание усов и бороды (КП-8, ПП-67).

Среди имущественных преступлений следует особо выделить кражу (татьбу). Именно кражам различного имущества посвящено наибольшее количество материала в Русской правде (КП-13,28,29,31,35,37–40, ПП-40–46,79–82). К особо тяжким имущественным преступлениям, наказывавшимся потоком и разграблением, относились поджог (ПП-82) и конокрадство (ПП-35). Текст закона не позволяет сделать вывод о том, что имущество привилегированных групп населения защищалось особым порядком. Норма о княжем и смердьем коне («а за княжеского коня с пятном взыскивается три гривны, а за коня смерда две гривны» – КП-28, ПП-45) свидетельствует скорее о разной стоимостной оценке украденного имущества.

Нормы Русской правды не отличаются разнообразием наказаний, здесь, как и в иных раннесредневековых правовых сводах, доминируют штрафы и композиции. Смертная казнь в Русской правде не упоминается. Правда Ярослава допускала кровную месть, ограничив круг мстителей близкими родственниками убитого (КП-1), но Ярославичами она была окончательно заменена вирой (ПП-2). В качестве наказаний чаще назначались денежные штрафы, исчисляемые в гривнах и кунах. Самым суровым наказанием по Русской правде были поток и разграбление (выдача головой на продажу и лишение имущества применялись в отношении убийц в разбое, поджигателей и конокрадов). Вира (40 гривен) назначалась за убийство свободного на пиру и в ссоре. Применялась также дикая вира, которая накладывалась на общину в том случае, если община не знала или не желала выдать преступника (ПП-4). Вервь, связанная круговой порукой, выплачивала виру сообща. Весьма интересным является тот факт, что наказание следовало только в случае наличия потерпевшей стороны: так, если тело убитого не было опознано (никто не знает убитого и не предъявляет обвинений), община, на территории которой найдено тело, не обязана была выплачивать виру (ПП-19). Самым распространенным наказанием был штраф – продажа (до 12 гривен). Понимание преступления как «обиды» – причинения вреда, влекло за собой определение цели наказания – возмещение вреда.

Суд и процесс по Русской правде. Высшей судебной инстанцией был суд Великого князя, на местах суд отправлялся княжескими чиновниками. Русская правда содержит нормы, устанавливающие нормы оплаты труда вирников, мечников и детских (КП-42, ПП-74,86). С развитием иммунитетов суд над подвластным населением переходит к вотчинникам. Процесс, описываемый в Русской правде, характеризуется состязательностью. Он начинался исключительно по инициативе истца. Стороны имели равные права и, видимо, могли примириться на любой стадии.

Большое значение имели элементы досудебного разбирательства: заклич, свод и гонение следа. Заклич представлял собой особый порядок отыскания истцом ответчика при пропаже вещи: потерпевший должен был сделать объявление о пропаже на торгу (ПП-32,34). Если в течение трех дней вещь находилась, тот, у кого она была найдена, признавался ответчиком. Свод (ПП-35,36) представлял собой серию очных ставок с целью отыскания недобросовестного приобретателя краденого имущества. Свод продолжался до тех пор, пока не доходил до лица, не способного доказать добросовестность приобретения. Если свод выходил за пределы общины, он продолжался только до третьего лица, на которое возлагалась обязанность возместить вред, ему же, в свою очередь, предоставлялось право вести дальше свод самостоятельно. Гонение следа (ПП-77) – это отыскание преступника «по следам»: ответственность за преступление возлагалась на того, кто не смог отвести от себя следа, а если след терялся на большой дороге, то дело прекращалось.

Важнейшим элементом процесса было доказывание. Среди судебных доказательств по Русской правде выделяют свидетельские показания, присягу и ордалии. В Русской Правде в качестве свидетелей выступают видоки (КП-2,10, ПП-29,31,37) и послухи (КП-30, ПП-18,39). Принято считать, что видоки были очевидцами преступления, а послухи – свидетелями доброй славы, а также лицами, свидетельствующими сделки. При обвинении в убийстве без прямых улик обвиняемый должен был представить семерых послухов (если иноземец, то достаточно двух), с тем, чтобы отвести от себя обвинение (ПП-18). Заметим, что понятие «видок» вскоре уйдет из процесса, и все свидетели будут именоваться «послухами». При отсутствии улик и свидетелей Русская правда предписывала ордалии: испытание железом (ПП-21) при обвинениях в убийстве или воровстве (если иск был не менее полугривны золота), или водой (ПП-22) при обвинениях в воровстве с иском до двух гривен, при обвинениях в меньшей краже применялась рота