Читать книгу Психология моды. Учебное пособие - М. И. Килошенко - Страница 11

Великая французская революция 1789 года повлекла за собой изменение системы общественных ценностей, утверждение нового демократического типа отношений, определение новой социальной роли и нового социального положения женщины в буржуазном обществе. На авансцену истории была выведена женщина эксцентричная, страстная, независимая. Эти обстоятельства, по мнению историков, определили интенсивное развитие именно женской моды, в то время как формы мужской одежды все более стабилизируются. С 1805 по 1814 год мода менялась каждую неделю. Издатели модных журналов не поспевали вовремя информировать своих читательниц о новинках, несмотря на то что выпускали новые номера два раза в неделю.

Так как прошлое с его традициями, нравами, языком, троном, алтарями, модами и манерами исчезло, а в один день нельзя было создать общество с новыми обычаями, правилами приличия и с новыми костюмами, то все щеголи и щеголихи принялись подражать древним векам и исчезнувшим нациям. В моду вошли греческие туники, хламиды, турецкие далманы, швейцарские шапочки, греческая обувь – котурны. Вскоре появились египетские платья, алжирские чалмы, нильские косынки и чепчики «à la Crocodile». Теплые салопы на вате, спенсеры с меховой опушкой и далманами – проявления англомании в моде того времени. При этом каждый стал одеваться, гримироваться, даже говорить по своему вкусу и желанию. «…Наступило время всеобщего переряживания, время какого-то бесконечного карнавала и безграничной оргии»,[9] – так характеризовал современник начало столетия.

Французская карикатура на дамские шляпки-«невидимки»

(Серия гравюр. Le Suprême Bon Ton. 1810, № 16)

Подражание прошлому

(В. Л. Боровиковский (1757–1825). Портрет Марфы Ивановны Арбеневой, урожденной Козловой (1741–1804). 1798. Санкт-Петербург. Государственный Русский музей)

За неоднократной резкой сменой западноевропейских мод, характерной для этого революционного времени (как в прямом, так и переносном смысле), угадывается личность, мечущаяся между прошлым и будущим в поисках смысла жизни. Поэтому в моде XIX века находит свое отражение и романтизм, и классицизм, допускается эклектика и даже отрицание (например, стиль модерн).

Возвращение романтики. Платья периода бидермайер

(Mode française de 1848 à 1864. Archive Photos, France)

Возвращение к романтическому прошлому не могло не сказаться на появлении модных тенденций в одежде, принимаемых всеми сословиями без исключения. Пример тому – «нагая мода» в стиле мадам Рекамье,[10] платья периода бидермайер.[11] «Романтизм… таинственная почва души и сердца, откуда поднимаются все неопределенные устремления к лучшему и возвышенному… Романтизм есть не что иное, как внутренний мир души человека, сокровенная жизнь его сердца… и поэтому почти каждый человек романтик…»,[12] – писал В. Белинский. Романтические настроения, мечты, поступки как нечто возвышенное, благородное, бескорыстное и потому восторженное, оторванное от реальности и устремленное к некоему несбыточному идеалу создали благоприятную основу для небывалого расцвета французской женской моды.

Женщина конца века, одетая по последней моде, сравнивалась с таинственным привлекательным сфинксом, который поджидает праздного путника на перекрестке его жизненного пути. Внешняя привлекательность гармонично сочеталась с психологией женщины. «Современная парижанка, – читаем в специальном издании “Нового журнала Иностранной литературы” от 1899 года, – очень развитая и интеллигентная, прекрасно понимающая и схватывающая всякие явления, всякие оттенки современной жизни, которая несется на всех парах и которая постоянно подталкивает человечество на новую беспрестанную деятельность, также стремится к самостоятельной деятельности».[13] Сам собой напрашивался вывод о том, что мода отнюдь не разрушает личность женщины, а, наоборот, помогает сформировать образ современницы.

Доктор философии Доминик Паке так формулирует итог развития идеала красоты и моды XIX века: «В то время, когда Фрейд открывал глубины психоанализа, женщина инстинктивно предчувствовала, что отныне основное значение будут иметь своеобразие ее личности и внешности, ее истинная природа, и что ее красота будет теперь в гораздо большей степени заключаться в искусстве просто жить, а не в искусстве нравиться».[14]

Таким образом, мода приобретает личностный смысл, или персональное значение – «значение-для-меня».[15] За личностным смыслом моды скрываются особенности решения человеком проблемы соотношения индивидуальных потребностей и социальных стандартов. Сущность моды XIX века определяют особенности связи социальной позиции с субъективно воспринимаемой значимостью для личности тех или иных предметов. Исторические факты указывают на различную меру осознанности значимости модной одежды, ее зависимость от потребностей, мотивов и ценностей личности.