Читать книгу Государство и право Великого княжества Литовского - М. П. Беляев - Страница 5

Феодальное общество в ВКЛ в XIV–XVI вв. состояло из двух основных классов: феодально зависимых крестьян и феодаловземлевладельцев. Землевладельческий класс в первой трети XVI в. составлял примерно 5–6 % всего населения ВКЛ. По своему правовому положению феодальное общество делилось на сословия: шляхта, мещане, духовенство (православное, униатское, католическое), крестьяне. Самым привилегированным сословием была шляхта. Сословие шляхты включало всех феодалов и некоторых служащих, несших воинскую повинность. Правовой статус шляхты резко отличался от простого народа. Политические, имущественные и личные права знати были закреплены в общеземских грамотах и статутах[11].

Основным занятием населения было земледелие и животноводство. Вспомогательными были охота, рыбалка и пчеловодство. Продолжали развиваться ремесла и торговля, росли города. Самыми крупными в то время были Вильня, Полоцк, Брест, Витебск, Смоленск, Новогрудок, Слоним, Гродно, Минск, Слуцк, Мстиславль. Торговлей и ростовщичеством занимались не только горожане, но и светские и духовные феодалы и монастыри. Основными производственными единицами были крестьянские хозяйства – «дым» и феодалы – дворы и фольварки. Крестьянский «дым» часто представлял собой сложный семейно-производственный коллектив, где отцы, их женатые сыновья и замужние дочери или замужние братья и сестры со своими семьями, племянниками и другими родственниками управляли хозяйством вместе. В каждой семье было много детей, поэтому в одном хозяйстве могло быть 15–20 человек и более. Крестьянское хозяйство владело пашнями. Крестьяне села или волости делили леса, сенокосы, озера, пастбища. Поместье феодала состояло из одного или нескольких земельных владений. Сюда входили земли, непосредственно составлявшие панский двор (барская земля), земли, переданные во временное пользование более мелким феодалам или сданные в аренду бедным шляхтичам. С XVI в. владельцем крестьянских земель стал считаться феодал. Земля в поместьях обрабатывалась челядью невольной и зависимыми крестьянами. Использовался также наемный труд[12].

Великий князь, начиная с 1514 г., стремился увеличить производительность и поднять доходность своих поместий путем проведения хозяйственных мероприятий. Они завершились землеустроительной реформой, известной под названием «волочная помера». Эта реформа повлекла за собой ликвидацию прежнего общинного быта сельского населения и организацию фольварочного хозяйства на отдельном участке земли, выделенном из общего количества земель, находившихся прежде во владении сельского населения. Такие аграрные мероприятия укрепляли барщинное хозяйство и вместе с тем способствовали массовому закрепощению сельского населения великокняжеских имений. Инициатором осуществления новой землеустроительной политики в 1552–1555 гг. была королева Бона, мать Сигизмунда-Августа. С 1557 г. Сигизмунд II Август приступил к проведению таких хозяйственных мероприятий во всех своих феодальных поместьях, расположенных в западной части ВКЛ, поскольку она была уже крепкими нитями связана с западноевропейскими рынками, предъявлявшими наибольший спрос на сельскохозяйственные продукты. Все хозяйственные мероприятия великокняжеского правительства осуществлялись посредством усиления нажима на закрепощаемое и закрепощенное население феодального поместья. Частные землевладельцы, преследуя те же хозяйственные цели, принимали меры к организации своего хозяйства на барщинно-крепостном труде. Землеустроительная политика середины XVI в. сыграла важную роль в истории юридического оформления и укрепления феодально-крепостнических отношений[13].

Чтобы повысить прибыльность и товарность хозяйства, как правительство, так и отдельные феодалы издали различные акты и инструкции, регулирующие поступление доходов от поместья. Важнейшим правительственным постановлением, направленным на проведение аграрной реформы в ВКЛ, была «Устава на волоки» 1557 г. Предусматривалось создание новых и повышение доходности старых государственных и великокняжеских имений, дворов и фольварков. Расширялись и создавались новые имения, в основном за счет конфискованных у крестьян и мелкой шляхты земель. В этом акте был сформулирован основной принцип феодального права собственности на землю, в силу которого все земли крестьян, независимо от того, были ли они куплены крестьянином или получены в залог или по наследству, признавались собственностью феодала (ст. 29 Устава).

Класс феодалов, занимавший доминирующее положение в экономических и правовых отношениях, не был единым целым и делился на ряд групп, принадлежность к которым зависела от размеров землевладения, количества зависимых людей, занимаемого положения в государственном аппарате, родственных связей. Первоначально класс феодалов сославляли две основных группы: самые богатые и влиятельные – князья и паны, средние и мелкие – бояре. Боярами назывались все помещики и зажиточные крестьяне, которые несли воинскую повинность. В XV–XVI вв. средних и мелких помещиков, а также крестьян, несших воинскую повинность, стали называть шляхтой[14].

В XVI в. в высшую социальную группу входила самая богатая и привилегированная часть феодалов: князья (потомки известных родов) и паны. В документах проводится различие между панами-рада (членами высшего органа – Рады) и панами хоруговными, которые во время боевых действий могли поставить под свой флаг (хоругвь) большое количество войск. Обладая большими участками земли и большим количеством зависимых крестьян, эта группа занимала важные государственные должности в ВКЛ, что приносило им огромные прибыли. В исторической литературе князья и паны очень часто встречаются под термином «магнаты». У них были обширные судебные полномочия и собственные вооруженные силы. Некоторые из них одновременно занимали несколько важных административных должностей, хотя это было запрещено законом. Князья и паны пользовались всей полнотой имущественных, личных и политических прав. Их поместья и вотчины были «государствами в государстве», где полноправный собственник был господаром имения. Они обладали суверенной властью над всеми людьми, живущими в пределах их владений, независимо от их сословной и классовой принадлежности. У них были свои вооруженные силы, укомплектованные вассальной знатью, боярами и частично простыми крестьянами. В отрядах таких феодалов, как князья Слуцкие, Радзивиллы, Xодкевичи, иногда собиралось по несколько тысяч человек[15].

Вторую группу составляли средние феодалы (зямянешляхта), которые имели «хорошую оседлость», т. е. хорошее имя. Зямянам-шляхте отводилось более скромное положение в феодальной иерархии. Они занимали второстепенные должности в государственном аппарате и находились в вассальной зависимости от князей и панов. Переход из зямян-шляхты в категорию панов и наоборот не был обусловлен какими-либо требованиями. Средний феодал при сложившихся обстоятельствах и приобретении большого имения мог вырваться в разряд панов-рады.

Третью группу составляли мелкие феодалы, владевшие небольшими имениями. Они могли занимать незначительные государственные должности и находились в вассальной зависимости от более богатых землевладельцев. Все эти группы феодалов составляли привилегированное сословие шляхты. Кроме того, к шляхте относилось много свободных людей, которые, имея небольшие участки земли, вели собственное хозяйство. Бедные шляхтичи вообще не имели земли и арендовали небольшие клочки земли у крупных феодалов или служили у них телохранителями, лесничими, конюшими и даже лакеями, за что получали временные наделы земли. Эту шляхту, конечно, никак нельзя отнести к классу феодалов, и её следует рассматривать как особую категорию юридически свободных людей.

Мелкие шляхтичи, считавшие землю своей собственностью, в соответствии с «Уставом на волоки» должны были документально подтвердить свои права на землю и принадлежность к шляхте. За отсутствием документов они лишались права собственности на землю и считались временными арендаторами или переводились в категорию зависимых крестьян. Если имелись достаточные доказательства владения землей, мелкий шляхтич мог быть лишен своей земли, но взамен ему выделяли другой участок, обычно более низкого качества и в неудобном месте за пределами вновь образованных имений – фольварков, «за стеной». За свою нищету и ограниченные права такую шляхту презрительно называли «застенной».

Мелкие шляхтичи, возделывающие землю своим личным трудом, по своему экономическому положению не отличались от крестьян.

Правовой статус всего сословия шляхты резко отличался от правового положения простых людей. Все шляхтичи могли владеть землей на праве собственности в неограниченном количестве, были освобождены от налогов и повинностей, кроме обязанности нести военную службу во время войны и платить деньги на военные нужды, собираемые сеймом. Они имели право беспошлинно вывозить продукцию своих хозяйств, путешествовать по другим странам. Законодательные акты провозглашали неприкосновенность личности и собственности шляхтичей. Шляхтича, совершившего преступление и сумевшего спрятаться в своем доме, нельзя было арестовать до рассмотрения дела в суде.

Они оставались свободными людьми независимо от срока давности, независимо от того, сколько времени они находились на службе у пана или жили на арендованной у него земле. Шляхтичи имели право оставить службу у одного пана и перейти к другому. Только шляхтичи имели право занимать должности в государственном аппарате и участвовать в заседаниях сейма. Приобретение дворянства в XV в. могло произойти в связи с признанием шляхетских прав человека по происхождению от потомственных шляхтичей или путем предоставления государем. Простая девушка, вышедшая замуж за шляхтича, становилась шляхтянкой, а их дети признавались шляхтой[16]. Она становилась шляхтянкой на всю жизнь, даже если выходила замуж за не шляхтича во второй или третий раз. Шляхетские сословные права переходили потомкам мужского пола от потомственных дворян, а также дочерям (но не их детям, если они не вышли замуж за шляхтича). Шляхетство можно было получить от великого князя литовского, а также за отвагу на поле боя. Шляхетство даровалось ребенку в связи с его усыновлением, объявленным в суде шляхтичем (адопция). Утрата шляхетского достоинства могла произойти в суде в связи с совершением им преступления, а также в случае, когда шляхтич начал зарабатывать себе на жизнь торговлей или ремеслом.

Начало юридического оформления прав шляхетского сословия (стана) было положено общеземскими привилеями (грамотами) 1387, 1413, 1432, 1447 гг. Первоначально права и привилегии были закреплены только за шляхтой католического вероисповедания (привилеи 1387 и 1413 гг.), затем привилеем 1432 г. имущественные и некоторые политические права были предоставлены православной шляхте. Особое значение для укрепления корпоративных политических прав шляхты имел привилей великого князя Александра в 1492 г. Этот правовой акт можно назвать первой общегосударственной хартией шляхетских вольностей. Привилей давал шляхетскому сословию такие права, что с момента его издания местные конституционные акты становились ненужными. Александр подтверждает все права и свободы, предоставленные шляхте прежними государями, и добавляет более 20 пунктов новых обязательств со стороны великого князя. Многие из этих обязательств ограничивали власть великого князя в пользу господарской Рады. Наконец, права и привилегии шляхты были закреплены в Статутах ВКЛ 1529, 1566 и 1588 гг.

Второе привилегированное сословие в ВКЛ – католическое и православное духовенство. Его верхушка (митрополиты, епископы и др.) по экономическому положению соседствовала с крупными светскими феодалами. Духовенство в целом имело те же привилегии, что и шляхта, с той разницей, что сословные привилегии духовенства не передавались по наследству. Оно занимало особое положение в социальной структуре общества – его высший слой принадлежал к классу феодалов, а низы примыкали к мещанам и лично свободным зажиточным крестьянам[17].

В ВКЛ были распространены две религии: православная и католическая, а с 1596 года униатская и католическая. Кроме того, было значительное количество кальвинистов, евреев и мусульман. Такое разделение религий в XVI в. не позволило духовенству объединиться в единую сословную корпорацию и установить идеологическое господство какой-либо одной религии. Существовала значительная религиозная терпимость, свобода мнений, не было массовых религиозных преследований, что во многом способствовало развитию различных теологических, философских и политических учений. Религиозные преследования начались в ВКЛ после появления здесь иезуитов и подписания Брестской церковной унии 1596 г., особенно в XVII–XVIII вв.

Римский папа и римская курия зачастую действовали в ущерб государственным интересам ВКЛ. Руководители католической церкви в XIII–XIV вв. поддержали и направили агрессивные силы крестоносцев против народов Восточной Европы. В XV–XVI вв. они стремились ликвидировать ВКЛ, подчинив её польским феодалам и духовенству, чтобы получить больше возможностей для насаждения католицизма. Даже в организации церковного управления римская курия дискриминировала ВКЛ. Католические епархии на её территории были подчинены польской церковной администрации, а не выделены в независимую провинцию, как это было в других странах. Политика Константинопольского православного патриархата также была враждебна ВКЛ. В 1370 г. Патриарх Филофей призвал всех православных князей выступить против ВКЛ, а те, кто не последовал его призыву, были отлучены от церкви. Патриарх Константинопольский пресекал все попытки правительства и местного духовенства организовать самостоятельное управление православной церковью в ВКЛ. Действия Константинопольского Патриарха, враждебные ВКЛ, сильно подорвали авторитет местного православного духовенства и косвенно способствовали распространению католицизма, а затем и униатства[18]. Великий князь стремился добиться легитимации со стороны русского православного духовенства и создать собственную православную митрополию, как фактор укрепления суверенитета. Православная церковь противодействовала этому, опасаясь раскола. В 1316 г. Константинопольский патриарх был вынужден всё же учредить литовскую митрополию[19].

В середине XVI в. в ВКЛ стал распространяться кальвинизм, который вступил в борьбу с католицизмом и православием. Вначале к кальвинистам присоединились многие горожане и некоторые феодалы. Кальвинизм процветал в ВКЛ во второй половине XVI в., когда его проповедниками были Симон Будный, Андрей Волан и другие, но уже в начале XVII в. он потерял свое значение. Многие феодалы, ранее поддерживавшие кальвинизм, перешли в католицизм, который с помощью правительства усилился и в городах. Таким образом, в ВКЛ к середине XVI в. окончательно сформировались привилегированные феодальные сословия – дворянство и духовенство.

Класс феодально зависимых людей состоял из лично свободных крестьян-данников, плативших феодальную ренту в государственную казну, и крестьян-подданных, находившихся в прямой зависимости от феодала. Кроме того, к несвободным людям относились челядь невольная – холопы, оставшиеся со времен рабовладения. Имущественный и правовой статус крестьян не был однородным. Крестьяне ВКЛ были разделены на три социальные группы по своему экономическому положению и степени феодальной зависимости:

1) господарские, которые напрямую зависели от великокняжеской администрации и жили на государственных землях;

2) панские, жившие на частных землях и находившиеся в зависимости от отдельных феодалов;

3) церковные, жившие на землях церкви, монастырей и высшего духовенства и находившиеся в ведении духовного ведомства.

В свою очередь, эти группы также были разделены на ряд категорий.

Наиболее зажиточные лично свободные крестьяне, которые несли военную или иную службу в пользу государства или отдельных феодалов, назывались боярами. В зависимости от выполняемых обязанностей бояре подразделялись на путных и панцирных. Путные бояре были почтовыми курьерами, доставлявшими личную и деловую корреспонденцию своего господара или чиновников администрации. Панцирным боярам приходилось принимать участие в военных походах. Документы также свидетельствуют о такой категории бояр, как бояре-слуги. Для своей службы бояре могли владеть двумя волоками земли (волока равнялась 21 га). Они не исполняли барщину. Помимо служебных обязанностей, бояре могли выполнять и другие, более легкие обязанности. Если в какой-то год они не оказывали услуги в имении, то были обязаны внести налог (чинш) до 60 грошей и оброк в натуральной форме. Законодательство ВКЛ признавало все категории бояр лично свободными: при определенных условиях они могли переходить к другому феодалу.

Ко второй категории относились крестьяне-данники, жившие на господарских землях и платившие государству феодальную ренту (дань). Размер их пахотных земель не определялся и зависел от количества трудоспособных в хозяйстве, наличия орудий производства и скота, а также возможности освоения целинных земель в данной местности. Обязанности данников определялись в зависимости от общих обязанностей, возложенных на деревню или волость в целом. Сами крестьяне на общем собрании выбирали старца, который был выборным должностным лицом, распределял обязанности по крестьянским хозяйствам – «дымам». Размер дани с каждого крестьянского хозяйства определялся старцем и зависел от размера дани, взимаемой с села или волости в целом, и от количества пашни у крестьянина. Старцы были обязаны уплачивать собранные с данников деньги и натуральные налоги местным представителям государственной администрации. Налоги, взимаемые с крестьян-данников, сохранили старинные названия, такие как полюдье, дякло, куница, серебщина, стация. Дякло – это натуральный налог: овес, сено; куница – денежный вклад, равный примерно 6–12 грошей. Серебщина – это денежный налог, который пошел на военные нужды. Стация была призвана доставлять еду великому князю или его представителям во время их пребывания в данной местности. В XVI в. вместо стации администрация стала брать деньги. Кроме того, с крестьян-данников брали дань медом, шкурами бобров, куниц и других животных. Они были обязаны проводить работы по содержанию и строительству замков, мостов, дорог, нести караульную службу, участвовать в военных походах. Крестьяне-данники не подчинялись какому-либо феодалу, а повинности несли только в пользу великого князя или государства. В соответствии с аграрной реформой 1557 г. крестьяне-данники приписывались к феодальным фольваркам. В результате в XVI в. их количество резко уменьшилось. В то же время возросло число тяглых крестьян, отбывающих барщину.

К третьей категории феодально-зависимых крестьян следует отнести людей тяглых, осадных и огородников. У них было меньше земли, а обязанностей было намного больше. Основной феодальной обязанностью крестьян тяглых была барщина: два дня в неделю со своим инвентарем они были обязаны ремонтировать мосты, дороги, замки, косить сено для имения и т. д., а также платить денежную повинность – серебщину и некоторые небольшие повинности в натуральной форме. Если в усадьбе не было необходимой работы для всех крестьян, часть из них освобождалась от барщины и переводилась в разряд осадных крестьян, которые платили феодалу денежный чинш. Кроме того, они должны были работать 12 дней в году, косить сено, платить серебщину и многое другое. В тяжелом положении оказались крестьяне-огородники. Их наделы составляли 3 морга земли (около 2 га). Огородники имели право жить на земле как собственной, так и феодала. Их основной обязанностью была барщина. Огородники работали один день в неделю и дополнительно в течение лета шесть дней во время сбора урожая. В связи с тем, что один земельный участок был разделен на 10–12 семей огородников, они были вынуждены работать 10–12 дней барщины с одной волоки в неделю. Крестьянин мог быть оштрафован за то, что не вышел на барщину без уважительной причины: в первый день он должен был заплатить 1 грош, за третий – его наказывали плетью. В случае убийства обычного человека главе семьи платили 25 коп грошей за тяглого человека, 20 коп грошей за «дчелядника дового» и вдвое больше – за их жен (Статут 1588 г., разд. XII, арт. 3). Количество огородников увеличивалось за счет челяди невольной, которую сажали на землю, в связи с тем, что с развитием феодальных отношений увеличивалась потребность в рабочей силе для работы в фольварках.

Помимо этих категорий крестьян в деревнях жили безземельные люди – халупники, имевшие только собственное жилье – хату (халупу) и кутники, снимавшие угол в чужих домах. Отсутствие средств производства заставляло их наниматься на работу к феодалам, зажиточным горожанам и крестьянам или заниматься ремеслами (гончарным, портняжным делом, изготовлением обуви), а в старости попрошайничать. У этих сельских жителей не было земли, и они находились в еще более плачевном положении, чем огородники. В зависимости от наличия права перехода от одного феодала к другому они разделялись на похожих (имеющие такое право) и непохожих.

Правовое положение всех категорий крестьян характеризовалось их политическим бесправием, ограниченной гражданской дееспособностью, усиленной уголовной ответственностью. Честь, жизнь и имущество крестьян охранялись уголовным законом в меньшей степени, чем представителей привилегированных сословий. Им запрещалось занимать более или менее важные должности в государственном аппарате (за исключением некоторых должностей в сельской администрации). Их не пускали на сейм. Участие крестьян в политической жизни ограничивалось волостными делами и правом подавать петиции о незаконных действиях администрации[20].

Самой бесправной частью населения продолжали оставаться холопы-челядь невольная. В судебных актах того времени не раз встречается термин «челядь вольная», под которым надо понимать вольных людей, находившихся на службе в поместье и исполнявших различные повинности по дому и хозяйству в помещичьей усадьбе. В хозяйственном отношении между дворовыми слугами свободными и несвободными не было никакой разницы, и поэтому вольные слуги могли называться челядью. На практике бывали случаи, когда и собственник имения рассматривал свободную челядь как несвободную и считал ее своей собственностью[21].

Практически до конца XVI в. невольная челядь была обычной принадлежностью панских дворов, которая являлась законно установленным предметом пожалования. При великокняжеских и частновладельческих дворах челядь невольная использовалась в качестве рабочей силы. Она пахала дворовую пашню, ухаживала за скотом, выполняла разные работы в самой усадьбе, составляла домашнюю прислугу пана. В хозяйстве усадьбы челядь невольная составляла основную рабочую силу, но в хозяйстве всего феодального поместья она имела ничтожное значение, так как основной рабочей силой были тяглые люди, крепостные крестьяне. Немногочисленная при великокняжеских и частновладельческих дворах челядь невольная находилась на господском иждивении – месячине или жила отдельными дворами, удовлетворяя свои потребности за счёт своего домашнего хозяйства, иногда получая добавочное содержание от господского двора. Получали месячину только взрослые, дети кормились от родителей. Только пастухи, не получая регулярной месячины, кормились от «господарского ключа». Предоставление челяди невольной отдельного хозяйства свидетельствовало об убыточности её содержания на месячине, о начавшемся процессе изживания челяди невольной как рабочей силы даже в дворовом хозяйстве[22].

Челядь невольная являлась движимой собственностью, которая находилась при имении и, которой владелец мог распоряжаться по собственному усмотрению. В то время как согласно Статуту 1529 г. владелец поместья мог продать только одну треть своей земли, он мог по собственному усмотрению свободно распоряжаться своей движимостью. Обычно при разделе имений между владельцами на равные части челядь невольная, как всякая движимость, подлежала разделу. Помимо этого, челядь невольная была объектом отдельных гражданско-правовых сделок (продажи, залога (заставы) духовного завещания и др.)[23].

Согласно Статутам ВКЛ крестьян обращали в невольную челядь по нескольким основаниям. Дети, рожденные в законном браке невольных и свободных, считались невольными. Изначально крестьяне могли лишиться свободы в результате самопродажи в неволю. Допускалась и продажа вольным человеком своих детей в рабство, но такие сделки признавались условными, если они заключались во время голода. Самопродавшийся или проданный в неволю вольный человек или его сын обязаны оставаться в неволе у покупщика в течение года. По истечении года, уплатив запродажную сумму, они могли вернуться в свое прежнее вольное состояние. Если такой вольный человек не в состоянии выплатить требуемую сумму, то он должен отработать полученные им деньги. Однако, уже в XVI в. закон начал признавать такие сделки недействительными. Иногда челядью невольной становились преступники, смертная казнь для которых с согласия жертвы заменялась рабством, но в Статуте 1566 г. это положение уже отсутствовало. Основной причиной рабства продолжал оставаться плен. Также брак стороны свободной с несвободной, если только одна из сторон, вступающих в брак, знала о невольническом состоянии другой стороны, был ещё одним источником холопства. Естественно, что дети от такого брака будут находиться в состоянии холопства[24].

Собственник вправе распоряжаться холопом по своему усмотрению. Он мог его отпустить на волю, оформив соответствующим документом предоставление ему свободы. Без его наличия освобожденные холопы не могли считать себя вольными. Такие документы, разумеется, имели силу при рассмотрении отдельных исков, которые касались челяди невольной. Xолопы могли стать свободными и по завещанию. Отпущенные на волю холопы причислялись к разряду тяглых людей. Челядь невольная в отдельных случаях могла освободиться от холопства в судебном порядке, если будет установлено вольное происхождение истца. От холопства можно было освободиться, предоставив на свое место заместителя. Судебная практика в XVI в. признавала, как и во времена Русской Правды, что дети рабыни от свободного человека не имеют права на наследство, но получают свободу вместе с матерью. В случае, если владелец не пожелает кормить невольную челядь в голодные годы, и выгонит её со двора, и она сама себя может прокормить, – такая невольная челядь становится вольной в случае, если заявит об этом земской или городской администрации, которая должна была убедиться в справедливости сделанного заявления. В случае, если евреи или татары покупали христиан должностные лица ВКЛ были обязаны освободить их от неволи после 7 лет отработки на своих господ. Исключение делалось для татар, которые владели землями, пожалованными великими князьями.

Привилеем от 2 мая 1447 г. великим князем дано было обещание не принимать в господарские имения зависимого от шляхты населения. Со своей стороны землевладельцы брали на себя те же обязательства. Лица, виновные в предоставлении пристанища челяди невольной, подвергались наказанию денежным штрафом. Согласно Статуту 1529 г. в случае, если собственник беглой челяди обратится к её держателю с просьбой о выдаче и после двукратного обращения просьба его не будет удовлетворена, лицо, обвиняемое в незаконном держании челяди невольной, привлекается к суду. Если на суде подтвердится справедливость предъявленных обвинений, то ответчик обязан вернуть все убытки собственнику челяди невольной. Статут 1529 г., охраняя интересы собственников, сурово карает всех тех, кто пытался «выкрасть» или «вывести», а также пытался предоставить приют беглой челяди. Поскольку холоп не располагал никакой правоспособностью и дееспособностью, то ответственность за его действия падала на его владельца[25]