Читать книгу Прапорщик Света. Любовь Сатира. Эстетический детектив - Мадринья ду Пекаду - Страница 11

К десяти часам вечера ожидание стало гнетущим. Зэ и Стасик несколько раз предлагали Полине пойти домой, но она ссылаясь на женское любопытство, по силе равное быстродействующему яду, если не дать вовремя противоядие, отказывалась от предложения.

– Ну, что Вы, – говорила она, – Вы здесь будете встречаться с интересными персонами, а я в это время буду дома на диване смотреть телевизор. Я тоже хочу приобщится к расследованию.

Стасик несколько раз пытался объяснить её, что визит эксперта по душам из преисподней опасен для присутствующих. В литературе очень мало описано прецедентов, что говорит о том, что лишних свидетелей убирают, а выжившие участники предпочитают держать рты на замке.

– Могу процитировать, – продолжал начальник компьютерного центра, теребя планшет в руках, – как описывает свою встречу с нечистым монах Амвросий, который отшельничал в Палестине на рубеже первого тысячелетия. Послушайте, история занимательная.

«Вечерело. Столбы раскаленного воздуха, не обещая скорой прохлады, колебались у пещеры, где нёс свой крест Ваш скромный слуга. Одинокие сосны на краю оврага добавляли темно-зеленых цветов желто-бежевым оттенкам скал и начинавшейся в этом месте пустыне. Убаюкивающе стрекотала цикада, которая жила в мелком кустарнике, прорывающимся сквозь сухую землю над входом в мою обитель. В горестные дни мои я предпочитал думать, что цикада, это ангел с арфой, принявший такое обличие, чтобы утешать меня в минуты печали и скорби.

Несколько ворон слетелись, чтобы устроить пиршество над остатками рыбы, не употребленной мной в пищу по причине её испорченности в эти жаркие дни. Птицы перепрыгивали с места на место вокруг костей, отгоняя друг друга, и периодически издавали гортанные звуки.

Низкий диск пурпурного солнца был омрачен темным облачком, которое не смея закрыть лик божественного светила, испоганило его светлую однородность корявой лепешкой.

Увидев грязь на солнце, я подумал: «Не к добру, на первой неделе малого поста это знамение – быть беде». И поспешил укрепить себя благочестивой молитвою.

Мои опасения оправдались. Несмотря на то, что картина вокруг меня не менялась: сосны также стояли в неподвижности, цикада перебирала струны своей маленькой арфы, птицы скакали на ристалище и солнце с пятном нависало над входом в мою нерукотворную келью, я почувствовал сердцем, что нечистый близко и душа моя, в должной мере неукрепленная мощью всевышнего, затрепетала, аки агнец пред пастью голодного зубастого хищника.

Я измыслил броситься во внутрь, чтобы защититься крестом из ливанского кедра, лежавшим на моем ложе из сухих трав и веток, но ноги мои одеревенели и сознание смутилось, превратив меня из господина своих членов в слугу, не получившего ясных указаний.

На четках из сушеных ягод смоковницы, носимых всегда на левом запястье, был маленький крестик, но когда попытался нащупать могущественный символ, я его не обнаружил – пальцы хватали только воздух. В животном ужасе борода моя затряслась, ибо божественный знак сам или по злой воле нечистого, оторвался, лишив меня последней опоры перед лицом гибельной опасности.

Я начал читать молитву распухшим языком, то и дело прилипающим к нёбу, осознав, что, услышь мой лепет кто-нибудь из братьев монастырских или отцов-настоятелей, никогда бы они не догадались, что говорю, и сочли бы меня помешанным или пьяным.

Запахло серой. Казалось, облако зловония принесено из пустыни, но ветра по-прежнему не было и объяснить другой причиной омерзительный запах, кроме как приближением Повелителя тьмы, я не мог.

Птицы первыми ощутили надвигающиеся изменения и разом взвились в воздух. Недалек был их испуганный полет: не пролетев и пяти шагов, все они, в последний раз взмахнув крылами, упали, не издав даже прощального крика.

…Теща стала вести себя особенно вежливо и спокойно, когда сильно обварилась крутым кипятком при консервировании помидоров на зиму… Ой! Это в рассказ попал кусочек текста какого-то спама. Извините, извините. Сейчас найду продолжение. Вот!

…Цикада нестройно перебрала струны арфы и затихла в последнем пронзительном звуке.

Молния сверкнула при чистом небе и одна из сосен после короткого треска с пугающим скрипом уронила макушку на землю. Из отломленной части поднимались струи дыма. Песок зашелестел по склону оврага, сбегая вниз пологими волнами. Звери и гады земные, которые могли убежать – убежали, которые могли уползти – уползли.

Я остался брошен всеми. Поднял глаза вверх, ища спасения свыше, но понял, что небо смотрит на меня с сочувствием, и никакого спасения не будет.

Всё замерло на несколько тягостных мгновений и вдруг передо мной появился Он!»

На этом месте Стас прервал чтение и вопросительно посмотрел на Полину. Полина, однако, не показывая ни страха, ни смущения, взмахнула белой ручкой с длинными пальцами, и сказала: «Продолжай, люблю сказки».

– Дальше идет длинное и скучное описание спора между монахом и Сатаной о силе Бога и принадлежности человеческой души. Чистая схоластика, ничего интересного. Непокорного монаха дьявол предает огню:

«Сначала занялись бесовским пламенем голубого цвета полы черной поношенной сутаны, которые подверглись быстрому горению вследствие дьявольского колдовства или наличия многочисленных пятен от лампадного масла и крепленого вина, употребляемого мной в разрешенные дни. Затем пламя распространилось выше и опалило мое чело и волосы. Огонь полыхал, как в горниле кузницы, когда кузнец раздувает угли для работы, но мне не было больно. Я не чувствовал жжения плоти и явилось мне озарение: господь не допустил напрасных мук для тела и не стал омрачать первые минуты долгожданной свободы души осознанием несправедливой и мучительной погибели. Тело мое чудесным образом сгорело полностью вместе с рясой, веревкой, которая подпоясывала одеяние и четками из сушеных ягод смоковницы. Все обратилось в прах. Ибо, как сказано в Священном писании – ни костей ни осталось, ни зубов. На месте, где я стоял за веру до последнего мгновенья своей жизни, остался сизый пепел и небольшой серебряный гвоздь, который мне вбили в голову из озорства мои друзья-монахи из монастыря, когда я заснул на ночном бдении.

На этом завершаю свое жизнеописание, засим остаюсь верным символу веры, но только душой, ибо тело бренно и от него ничего не осталось…».

– Если отшельник был один в пустыне, то как его рассказ дошел до потомков? – спросила Полина, продолжая испытывать двойственные чувства страха и любопытства.

– Рядом оказался журналист из местной многотиражки, собиравший материал для статьи о жителях пустынь. Он успел взять интервью, пока пламя не испепелило монаха полностью, – сострил Стасик.

– А по правде? – не унималась Полина. – Так детально описать событие может только очевидец. Если бы подобное произошло со мной, я бы умерла от ужаса. Осталось совсем немного до полуночи. У меня мурашки бегают по спине от одной мысли, что здесь появится Он. Нервы натянуты, как канаты на паруснике в шторм.

– Не появится, успокойся, можно расходится по домам, – объявил Зэ, пытаясь схитрить и спровадить Полину из офиса. – Я забыл сказать, что встреча отменяется по независящим от нас обстоятельствам.

Полина посмотрела на него внимательно, холодно. Затем, медленно выговаривая слова, произнесла:

– Ты меня уверял, что факс доставлен адресату. Я домой не пошла, сижу здесь, жду переговоров, а вторая сторона даже не извещена о времени и месте? Ты что, негодный, обманул меня?

Видя, что назревает буря, Зэ пошел на попятную и объяснил, что сказал он так, чтобы избавить её от лишних волнений и спровадить домой, к любимой канарейке.

– Мало ли что случится! Какая трагедия может разыграться в офисе во время переговоров с консультантом по душам. Да, приглашение точно доставлено. Если эксперт не будет занят другими делами, он обязательно почтит своим посещением детективное агентство в течение получаса…

Зэ еще долго говорил. В итоге ещё раз уверил Полину, что воспользовался надежным каналом, пересказав еще раз события предыдущего дня, когда он с подписанным Родионом Марковичем предложением, посетил известную во всем районе квартиру тети Нюры, предсказательницы, ясновидящей и гадалки в шестнадцатом колене и внутренним даром от Святой Урсулы Мончегорской, и за символическое вознаграждение отправил факс лично в руки эксперту по душам. Тетя Нюра, как настоящая ведьма высшей категории, после манипуляций с дымом, кристаллом и поглаживанием жирного черного кота, передала Зэ квитанцию с уведомлением, на которой было написано, что почтовое сообщение доставлено, адресат самолично расписался в получении.

– Не верю я всем этим гадалкам, – вклинился в разговор Стасик. – Через Интернет было бы надежнее отправить приглашение.

– Через Интернет?

– Да, через Интернет. Вы думаете преисподняя пользуется до сих пор средневековыми средствами связи. Ничего подобного. Есть сайты, где можно отправить сообщение умершим и получить ответ. Уверен, что если покопаться, найти электронную почту Люцифера или его страницу в социальных сетях не составит труда.

В этот момент раздался хлопок и одна из лампочек в кухонном плафоне, сверкнув неестественно ярким белым цветом, разлетелась на кусочки. Шипящий звук донесся от столика, на котором стоял выключенный электрочайник. Увидев, что провод задымился и заискрила розетка, Стасик быстро подскочил и выдернул штепсель из розетки. Чайник, задетый локтем, упал на пол, крышка сломалась и отлетела. Держа в руках провод с вилкой, продолжающей распространять запах горелого пластика, программист с обреченностью в голосе произнес: «Молния сверкнула при чистом небе и электрочайник после короткого треска с пугающим скрипом уронил макушку на землю. Из отломленной части поднимались струи дыма».

Полина вздрогнула, её расширенные зрачки неотрывно смотрели, но не на Стасика, а на аквариум за его спиной, где кверху брюхом плавала золотая рыбка. Губы Полины сами собой прошептали: «Недалек был их испуганный полет: не пролетев и пяти шагов, все они, в последний раз взмахнув крылами, упали, не издав даже прощального крика».

Присутствующие почувствовали себя неуютно. Рыбка, будучи существом безмолвным, конечно, не могла издать какого-либо крика, но совпадение по времени шокировало.

Продолжая испытывать нехорошее предчувствие, Зэ обратил взор на клетку с хомячком Кузей, который цеплялся за верхнюю решетку, пытаясь сточить лишний слой эмали на зубах. В глубокой тишине, которая воцарилась на кухне, когда Зэ, Полина и Стас впились глазами в Кузю, падение хомячка сверху клетки вниз, на подстилку, показалось особенно громким. Издав недовольный писк, Кузя замер, оставшись лежать на спинке подняв все четыре скрюченных лапки вверх.

«Цикада нестройно перебрала струны арфы и затихла в последнем пронзительном звуке», – процитировал Зэ вслух и понял, что фраза была лишней, так как все были испуганы до крайности. Пытаясь исправить ситуацию, он успокоил: «Запах паленой пластмассы никогда не спутаешь с запахом серы». И тут же осознал, что к горелому пластику явно примешивается отвратная вонь сероводорода. Этот привнесенный запах почувствовали и другие: Полина сморщила носик, Стасик закашлялся. Сотрудникам детективного агентства стало совсем не по себе.

– Что тут у Вас? – раздался голос посетителя из прихожей. Зэ непроизвольно посмотрел на часы: до полуночи оставалось двадцать минут, но бас вошедшего Родиону Марковичу не принадлежал…