Читать книгу Камнем в небо - магдалина шасть - Страница 2

Там, внутри, все не так. Когда она накрывает тебя своим жестким, как зачерствевший батон, колпаком, ты уходишь в иное измерение параллельного привычному мира. Солнце, сквозь призму твоего физического страдания, становится тусклым, листья на деревьях скукоживаются, воздух леденеет, а люди… люди превращаются в монстров.

Больных принято жалеть. Ну или подсмеиваться. По-доброму. Ведь ты такая забавная, когда скрюченная и несчастная, строишь странные гримасы, в тщетных попытках пройтись по коридору до туалета. Или до магазина. Или на работу. Особенно на работу. Ведь всем известно, что больные на работу не ходят. А поскольку ты до нее доехала и сидишь, вон, на стуле, значит не такая уж ты и больная. Хорош придуриваться. Выглядишь смешно! Слышишь ты, эй?! Смешна ты, говорю, в своих попытках вызвать жалость! Таблетку выпей, в конце концов. У тебя трудовые обязанности, дорогуша, должностные инструкции, регламент, расписание и план-заказ. Больничный? Ты с ума сошла? Зачем нам такие работники? Увольняйся и дома сиди, раз немощная слабачка, бла-бла-бла.

Про увольнение я преувеличила. Здравомыслящие люди, особенно работающие в сфере Здравоохранения, прекрасно понимают, что сделаны из плоти и крови, поэтому, на всякий случай, берегут свою карму и с удовольствием выражают тебе сочувствие.

–Сидорова? Да какой она работник, никакой, с больничных не вылазит, – осуждающе скажет начальница, когда ты спросишь о трудовом потенциале некой Сидоровой.

–Ну я как бы тоже, э…, – начнешь извиняться ты, смутно чувствуя, как запущенный в Сидорову, камень летит аккурат в твой огород, – Болею часто.

–Ты другое дело, конечно, ах-ах-ах, хи-хи-хи, я тебя не имела ввиду, – человеку явно некомфортно, но факт остается фактом. Ты ничем не лучше этой нерадивой Сидоровой, будь она неладна, поэтому вечерняя истерика с распухшими к утру веками уже не за горами.

“Держи себя в руках”.

Эту фразу любят повторять свидетели чужой истерики и их можно понять. Лично я ненавижу, когда люди плачут, но не потому, что это нелепо. Все запрограммированное природой нормально и обыденно. Расстроился – поплачь, спусти пар. Но лучше в одиночестве. Я ненавижу чужие слезы, потому что теряюсь и не знаю, что предпринять, чтобы мое сердце не разорвало резонансом. Вид рыдающего навзрыд взрослого пугает. Это какой-то подсознательный момент, животный инстинкт, сигнал опасности. Возьми себя в руки, тряпка. Никому не хочется видеть твою слабость. Она слишком напоминает нам о своей собственной уязвимости.

Поэтому рыдаем мы редко. Тогда, когда жизненной боли накопилось столько, что соленая вода в священном кубке нашей души проливается через край. Или на похоронах. Там принято.

Знаете, я настолько привыкла всю жизнь держать себя в руках, даже в тисках, чтобы сохранять внешний лоск, достоинство и чертову вежливость, что все чаще подозреваю, что вышедшее из-под контроля тело мой единственно возможный способ достучаться до мозга о желании отпустить уже себя на волю и дать, наконец, телу делать то, что стыдно: плакать, ныть и быть слабым.

“Будь сильной”.

У этой фразы бывают варианты. Ты же сильная. Вы же вон какая. Кремень. Глыба. Не раскисайте. Вам же еще в руках себя держать. А как вы себя держать будете-то, если каши с утра мало поели?

Когда человеку реально плохо, ему нет никакого дела до твоей силы-слабости и прочей шелухи, лишь бы гребаный колпак сбросить, поэтому воспевают силу исключительно пациенты в состоянии ремиссии и относительно здоровые лица, хотя, по большому счету здоровье – и есть стойкая ремиссия.

Честно говоря, я вообще никакой не кремень. Я даже не представляю, как он выглядит. А на больничный не иду, чтобы меня не осуждали работодатель и коллеги, какая уж там сила, а? Зависимость от чужого мнения. Чувство мнимой вины. Нерешительность. Вот и все.

Пожалуй, нужно проявить волю и сделать то, что просят. Иногда послать все и всех к черту и уйти бывает гораздо сложнее, чем строить из себя никому ненужный гипотетический кремень, а на деле дрожащую перед страхом осуждения тварь.

Монстры в нашей голове.

Любопытное наблюдение из серии “изнутри и снаружи”. Выходя из состояния раненного зверя, я начинаю воспринимать окружающий мир в более теплом и миролюбивом свете. Оказывается, коллеги рады меня видеть, начальница сочувственна и приветлива, а партнер дарит охапку благоухающих тюльпанов, чтобы я просто улыбнулась, и увозит в счастливые дали погреть косточки на раскаленном песке у самого черного моря… Ну, возможны варианты…

Я это к чему? Может и не было вокруг осуждающих мою немощь монстров?

Провела эксперимент. Ну как эксперимент, так само получилось. Я настолько разболелась, что забыла о том, что ко мне придут люди, некие люди, все равно кто, и добравшись до дома, банально и безответственно уснула. Обещать и не выполнить обещание настолько на меня не похоже, что даже волосы на голове шевелятся. Как же можно так? Подвести? Ай-яй-яй! Чей это голос в моей голове? Неужели мой? Безобразное поведение. Безобразное.

Думаете, кто-то из этих людей хоть каким-то образом пострадал из-за моего отсутствия? Меня поняли, абсолютно приняли сложившуюся ситуацию и действовали согласно предложенным мной условиям. Незаменимых людей нет. Попытка человека, неконтролирующего собственное тело, контролировать все и всех, в том числе жизнь и здоровье других людей, попахивает бредом величия.

Злость или отчаянье.

Почему больные люди часто невыносимы в общении? Почему нельзя просто лечь и молча лежать, не пытаясь выносить окружающим мозг? Если бы все в жизни было удобным, человек, возможно, до сей поры бегал бы в набедренной повязке с палкой-копалкой в руках. Или и вовсе голенький и без палки. Пока есть проблема будут шнырять шарики в голове, приходить идеи и находиться решения.

Ненависть к тому, кто может ходить, бегать, заниматься спортом, встречаться с друзьями, кокетничать с мужчинами гораздо более логична, нежели любовь. В конце концов, пока в тебе присутствует остов, ты можешь испытывать сильные, пусть и негативные, эмоции. Когда силы уходят, уходит ненависть, зависть, злость и жизнь.

По сути, гражданину, оторванному от возможностей большого мира, просто некуда тратить оставшуюся с лихвой психическую энергию. Если человек изначально был конфликтным, он стопроцентно будет задевать и провоцировать вас, потому что больше некого. Если любил жаловаться, будет обвинять и жаловаться вначале вам, потом на вас, благо – поводов это делать у него предостаточно. И, если вы склонны подсаживаться на чувство вины, то, будьте уверены, что очень скоро начнете своего родственника ненавидеть, жалеть, потом снова ненавидеть, но уже себя. Не удивляйтесь, если станете чуть больше уставать, чуть дольше восстанавливаться и однажды проснетесь абсолютной развалиной.