Читать книгу Трупы в озере - магдалина шасть - Страница 1

Август в этом году выдался засушливый. Солнце жарит, как в аду. Хотя в аду Анна не бывала. Зато рядом с дядей Пашей стояла, когда тот шашлыки спалил. Вот мамка орала! Грозилась мангал на голову надеть, идиоту. Почти два килограмма мяса! Два! И всё коту под хвост!

Анна неаккуратно швырнула человеческий мозг в прямоугольный лоток. Мозг рыхло плюхнулся в липкую жижу, обдавая защитные очки и Анькин вздёрнутый нос багровыми брызгами.

Хорошо, что не кишечник. Хотя бы пахнет нормально. Ну, более-менее пахнет.

Не просто так мать ей вспомнилась. Все суки рано или поздно становятся беспомощными и строптивыми старухами, изводя дочерей капризами и придирками до самой своей смерти. Задача у них. Смысл жизни. И Аннина мать оказалась злющей сукой. Не повезло.

Анна привычным жестом сняла перчатки, скинула фартук.

– Петь, доделай! Я домой.

– Чо, мать чудит? – понимающий Петька с красными, как у кролика, глазами, пару месяцев назад СВОЮ мегеру похоронил.

– Ага. Не хочет с сиделкой. Орёт и матерится. Я пятую сиделку меняю. Боюсь, что и этой скоро не станет. Кому охота маты ежедневные слушать? Как же я устала, Петь.

– Мужика тебе надо. И выпить. Мне всегда помогает.

– Мужик? Тебе? – Анна невольно рассмеялась.

– Не, я по бабам ходок, – рассеянный Петро своей филологической оплошности значения не придал. Выпить он очень любил, а вот с бабой его Анна никогда не видела.

– Понятно.

Выходить из морга не хотелось. Здесь прохладно. Даже холодно. Не то, что на улице. Анна чинно прошла в раздевалку. Прикрыла дверь. Мощный сплит нагнал холода даже сюда. Доктор торопливо стащила с себя белый халат с длинным рукавом, тёплую водолазку и натянула пёстрый летний сарафан. Поёжилась. По коже побежали мурашки.

Мужика. Ей? Хе. Совсем видно Петро ум пропил. Мужика? Ей. Угу.

В начале октября, того года, было с ней. Приключение…

Анна улыбнулась. Невольно вспомнились слова незамысловатой песенки:

Осенью темнеет рано.

Плачет бедная Диана.

Ей в гостях не слишком рады

И домой ну очень надо

На такси в кармане пусто,

В личной жизни просто грустно.

Страшновато ей немного-

Через лес ведёт дорога

В эту ночь, как на работу,

Зло выходит на охоту.

Зло выходит на охоту,

Знает, где ты. Видит, кто ты.

А в кустах, как отщепенец,

Мёрзнет мокрый извращенец.

Кеды, кепка и заточка,

В жизни злой поставит точку.

Испугалась, завизжала,

По тропинке побежала,

На висках набухли венки,

Онемели вмиг коленки.

В эту ночь, как на охоту,

Зло выходит на работу,

Зло выходит на работу,

Видит, где ты, знает, кто ты.

А на утро, за рекой

Труп растерзанный, мужской.

Добрый ты или дерьмо

Злу по сути всё равно.

Глава 1. Артём Неудахин. Октябрь

В тенистом саду областной больницы вечерами было небезопасно. В сумерках случались нападения на случайных прохожих и медицинский персонал, поэтому мирные граждане предпочитали обходить мрачное место стороной. Администрация

на просьбы установить в тёмном саду фонари и камеры никак не реагировала. Тем более, что жалобы сотрудниц имели несолидный характер: испугалась, показалось, померещилось, на мою подругу сумасшедший напал и тому подобное. Реальные пострадавшие жаловаться не спешили.

И лишь одна тропинка не вызывала у Анны опасений. Вдоль её родного морга, через пустырь, мимо свалки, по захламлённому берегу искусственно созданного озера. Не потому, что светло. Вечерами и здесь настаёт своя законная темень. А потому, что живым людям свойственно мертвецов бояться. Особенно трусоватым насильникам и, регулярно страдающим болезнями почек, эксгибиционистам.

Десять лет ходила Анна Михайловна привычной дорогой и свято верила в свою безопасность. И в начале октября, того года, задержавшись на работе, спутника не искала. Наивная.

ОН напал на неё сзади и повалил в придорожную траву на живот, одновременно плотно затыкая рот крепкой ладонью. От неожиданности патологоанатом растерялась и распласталась по земле, совсем не сопротивляясь.

Чего эт? Убивать будет? Вроде не похоже. Из ценных вещей у неё только пластиковая карта в сумочке, да старый айфон. В ушах бижутерия, на шее шнурок. Воровать нечего.

Мужик задрал Анне юбку, стаскивая колготки. Ой, родный. Доктор расслабилась. Ещё лет пяток назад, она б кайфанула. А сейчас только ржака.

Мужик, разочарованный оскорбительным безразличием жертвы, заметно ослабил хватку. Анна улыбнулась, уткнувшись носом в пожухлую растительность. Она нарочно лежала тихо, почти не шевелясь. Запахло собачьим дерьмом. Ещё лицо гавном перепачкать и… к маме домой. Доктор не выдержала и… глухо и низко рассмеялась.

– Эй, заткнись! Заткнись! Ударю! – пнул её кулаком в спину незадачливый насильник, – Чо ты ржёшь? Я тебя сейчас… Сейчас, как… это!!!

Анна захохотала пуще прежнего, и, чувствуя, что мужик с неё слазит, проворно перевернулась на спину и резко присела, оказавшись лицом к лицу с обидчиком.

– Эй, отвернись, ты! Дура! – отпрянул тот в ужасе, поспешно закрывая лицо ладонями. Точно не убийца.

– Да не обижайся ты, – улыбнулась доктор беззлобно, – Ты мою серьгу не видел? Серьгу я потеряла.

– Серьгу? Не, не видел, – молодой совсем, коренастенький. Лица-то толком в темноте не разглядишь, можно и не прикрываться, – Фонариком ща посвечу, поищем.

Прелесть какая.

– Если хочется, можно и того, – пожалела пацана добрая Анька, – Правда мне не шибко интересно ЭТО.

– Не, уже не хочется. Не возбуждаешь ты меня чота. А чо так-то? Неинтересно? Оно ж и бабам приятно вроде.

– Завязала.

– Как это? – парень достал из кармана телефон и стал ползать по траве на коленках, – Какая серьга? Золотая? Ты не думай, я не какой-то там вор! Найду и отдам. Всё честно.

– Не моё это дело: думать. Конечно, отдашь.

– Как в завязке-то? Как алкашка?

– Ну, получается, – Анна невесело ухмыльнулась.

– Надо же! Сколько живу, никогда ТАКОГО не слышал.

Обыватели многое воспринимают несерьёзно и шутят над вовсе не смешными вещами. Наивные. Считают, что с их дочерями точно ТАКОГО не случится! Как так? Настолько стыд потерять, чтоб к незнакомым особям противоположного пола на улице приставать? Не-не-не. Не каждый мужчина на подобное пойдёт, а уж, когда девушка молодая! Фу-фу-фу! Мерзость. И куда только родители смотрят?

Действительно. Куда?

Мать у Анны, хоть и истеричная была, но смотрела туда, куда надо. Доктор медицинских наук, между прочим. Всю жизнь науке посвятила. Про Анькину мать никто никогда плохого не говорил. По крайней мере, в лицо. Боялись. Умная баба – страшная баба. Не на внешность даже, а по сути. Валерия Егоровна всё сразу поняла. Это же она Аньку с Яничкиным познакомила. Нейрохирургом топовым.

– Ты многого не слышал. А в жизни всякое бывает. Как зовут-то тебя? – считается, что патологоанатомы сплошь интроверты, но Анна общаться любила. Особенно с изгоями, к которым и сама себя причисляла. Очень занимательно интимные подробности из асоциальной жизни узнавать. А ещё забавнее – оправдания моральных уродов слушать.

– Артём, – парень смутился, – Ты, эт… Не обижайся. Я ж просто по-другому не могу. Не получается. Думаешь, нравится мне, страдать так? Знаешь, сколько раз меня за это дело пизд… ой, били. А сколько су… ой, девушек визг поднимали такой, что душа в пятки просилась? Это я сейчас умею. Сзади надо нападать. И сразу валить. Неожиданно… Ну, оно тебе неинтересно, конечно.

– Почему же неинтересно? Очень интересно. Анна, – протянула Анна руку новому приятелю. Тот застенчиво пожал её маленькую ладошку, – И давно ты тут промышляешь?

– Первый раз. Я места меняю. Зачем лишний раз светиться? Ой, смотри-ка. Твоя? – Артём победоносно протянул новой знакомой маленькую золотую серёжку.

– Неа. У меня бижутерия. Да, оставь, – но парень уже закинул украшение далеко в кусты.

– Нечего. Меня мать с детства учила – чужие вещи не подбирать. Мало ли? Может, заколдованная?

– Заколдованная? – Анна совершенно искренне рассмеялась, – Ты совсем, что ли, ку-ку? Может, ещё и в Бога веришь?

– Откуда ты знаешь?

– Вот, писькин питомец! Как же ты баб насилуешь, православный? Не стыдно?

– Да пошла ты. Думал, ты нормальная. А ты, как все, – Артём обиженно засуетился, выключая фонарик и убирая телефон в задний карман брюк.

– А телефон у тебя не вываливается? Когда ты ЭТО делаешь, – молодая доктор ничего не могла с собой поделать. Очень уж смешно неудачливый насильник обижался! – Трах-трах, а он хрясь, – Анна захохотала в голос. Смех у неё был специфический. Будто булькающий. В темноте вышло особенно угрожающе.

– Смех у тебя идиотский. И сама ты идиотка, – заявил Артём, отворачиваясь и направляясь обратно к моргу.

– А ты в курсе, что за здание ЭТО? – Анна не считала себя идиоткой, поэтому оскорбилась и решила поставить неуверенного в себе поца на место. Наверняка, от страха кирпичей в штаны наложит. Знает она деятелей подобных.

– Да плевать.

– ЭТО морг, между прочим.

– Хватит гнать. Ага. А ты зомби.

– Я не зомби, а патологоанатом. В морге работаю. А ты знаешь, что там, куда ты идёшь, мы внутренности закапываем? Вон под тем кустом, – врать было забавно.

– Какие внутренности? – Артём невольно приостановился.

– Печёнки, сердца, мозги… Иногда и руки с ногами закапываем. У кого оторванные были. Так что торчать из земли могут. Почва рыхлая. Собаки бродячие раскапывают. Никакой управы на собак нет.

– Руки? – поц резко развернулся и торопливо засеменил обратно к Анне, заметно ускоряя шаг. Доктор еле сдерживалась, чтобы снова не расхохотаться, – А ты, эт, куда идёшь? Давай провожу. Чтоб не пристал никто.

– Заботливый ты. На автобусную остановку иду. Там светло. Хоть в глаза твои посмотрю. Красивые, – глумливая докторша, профессиональное трололо, в тот тёплый октябрьский вечер превзошла саму себя.

– Издеваешься? – Артём и сам уже был не рад своему неосторожному покушению на сомнительную Анькину честь. Как раз из-за таких острых на язык девок он и мучается уже пол жизни, будто Богом проклятый, – Выходит, там, под кустом, нет ничего, да?

– Под кустом трупов нет. Трупы в озере. Мы их в озере утилизируем. Правда, из-за мертвячины вся рыба передохла, но куда нам деваться? Нам даже мэр разрешил. Утилизировать. Говорит – куда ж вам деваться, трупов-то много, – Анна согнулась в три погибели от накатившего на неё истерического гогота, – Ты всегда такой доверчивый? Как в эту чушь поверить можно? – добавила фантазёрка минуты через две, слегка успокоившись.

– Сомы жрут мертвяков. Почему чушь? Ничо не чушь.

– Артём-Артём! Ты кем работаешь? Или ты в школе учишься? Чувствую, IQ у тебя высокий, но ты, видать, не афишируешь. Пойдём, провожатый. Не буду я в глаза твои смотреть. Больно нужно.

– Я сантехником работаю. В ЖЭКе. Если б я тебя убил, обязательно потом бы в озеро скинул. К сомам.

– За это тебе спасибо великодушное. Я сомятину люблю.

– Вот, ты их всю жизнь ела, а после твоей смерти они тебя есть будут, – Артём удовлетворённо осклабился, довольный своей находчивостью. Не всё ж бабе над ним смеяться? Он тоже шутить умеет!

– Очень замечательно бы вышло. Я ж практически диетический продукт! Но не выйдет.

– Почему?

– Потому что, кроме дырявых башмаков здесь ничего не ловится.

– Рыбачила, чо ль?

– Говорю же, трупы…

– Врёшь ты всё!

Вот таким образом патологоанатом Анна Михайловна Яничкина (в девичестве Бессонова) с сантехником Артёмом Неудахиным и законнектила.