Читать книгу Рецидив. Сборник рассказов - Маия Галсановна Доржиева - Страница 4

– Мам, ну куда ты собралась? Без знания английского тебе придется тяжело.

– А как же мои курсы экспресс-подготовки? – откликнулась Людмила.

– Не смеши: My name is…. «How march is it? and where is it situated?»

– Ее звали ехидна, – сказала Мила и крепко прижала свою девочку к себе. Немного погрустила и выдала: «Где наша не пропадала», – и засмеялась настолько заразительно, что мама с дочкой так и хохотали еще полчаса.

На волне очередной эмиграции Людмила Дамбаева, как и многие другие, собралась за границу. На заработки.

Наши соотечественники потянулись, кто в Европу, кто в Америку, а кто и в Корею. В общем, как в поговорке: рыба ищет, где глубже, а человек – лучше».

Их не смущало, что дипломы, выданные на территории Российской Федерации (или СССР), признавались недействительными, не пугало отсутствие элементарной медицинской страховки, и самое главное – незнание языка. Важным было то, что зарплата была в иностранной валюте. При переводе этих денег на наши рубли можно было жить. «На зарплату медсестры не разбежишься. А тут все-таки шанс. Тем более любимой дочери Ляле через несколько лет поступать в институт, – рассуждала Мила.»

Но опасения, конечно же, были. Людмила была хронической неудачницей. Неплохо училась в школе – в институт не поступила. Вышла замуж за приличного человека – тот через год убежал, не выдержав трудностей быта.

Воспитала хорошую дочь, но с возрастом, та отдалялась от матери все дальше. Так что терять нашей Людмиле особо было нечего.

Кроме того, в ней всегда жила надежда на лучшую жизнь, на право быть любимой и, наконец-то, обрести долгожданную независимость. Не подчиняться обстоятельствам, а сломить их, обернув в свою пользу.

Сколько ни отговаривали ее родственники и друзья – она была непреклонна.

Провожали Милу всей семьей: мама, братья и дочь, из аэропорта Москвы.

– Ну что, присядем на дорожку. Все в полном молчании расселись кто куда.

– Не поминайте лихом. Даст бог – свидимся, – проговорила Люда.

– Доча, ну, что ж такое говоришь-то, – всхлипнула Милкина мать.

– Ну, развели сырость, как только приземлюсь – позвоню. За Лялю отвечаете головой.

Конечно! Конечно! – откликнулись родственники.

«Пассажиров, отправляющихся рейсом „Москва – Брюссель“, просим пройти на регистрацию», – прозвучал металлический голос авиадиспетчера.

– Мне пора, – сказала Людмила.

В этот раз прослезились даже братья.

Люда шла, не оборачиваясь. «Впереди все самое лучшее» – убеждала она себя. А по щекам катились слезы.

По прибытии их ждал представитель рекрутингового агентства. Были выплачены немалые средства – подвоха ждать не приходилось.

Люде повезло, она попала в хорошую семью. Матильда – хозяйка дома, была удивительной женщиной. Она очень много занималась благотворительностью. Но на первых порах общению им мешал пресловутый языковой барьер. Мати – так просила она себя называть – вызвалась обучить Милку языкам: французскому и итальянскому. По национальности Мати была итальянкой. Милка в обмен учила ее русскому. А диплом медсестры пришелся очень даже кстати: в доме жил отец супруга, которому Мила ставила капельницы, уколы и осуществляла прочие медицинские процедуры.

Поначалу Матильда была от своей новой горничной в недоумении.

– Ну, какая же ты русская, если ты азиатка, – восклицала Мати.

– Ну, во-первых, не азиатка, а бурятка, – поправила Людмила и стала объяснять. – Россия – это огромная страна, а моя Бурятия лишь небольшая ее часть, которая находится рядом с Байкалом.

– О да, конечно, про Байкал я слышала, – ответила Матильда. – И все-таки ты такая необыкновенная!

Мила улыбнулась. Не подружиться с Мати было невозможно.

При въезде в дом Лестафье первой репликой Милки была фраза: «Живут же люди». Со временем она перестала обращать внимание на убранство комнат, оказывается, и к роскоши человек тоже привыкает. Кроме Люды в доме было много помощников. Мати не любила слова прислуга.

Когда Мила получила свою первую зарплату в евро, она была удивлена: «Так много!». Мати ответила, что сюда включена добавка за ее услуги как медсестры и добавила: «Ты обходишься нам в несколько раз дешевле, чем приходящий медперсонал клиники, в которой время от времени лежит папа». Людмила выслала домой почти всю зарплату. Родня была в шоке. «Это, что столько платят горничным?». Милка напомнила своим забывчивым родственникам, что она еще и медсестра.

Удивительно, либо Мати была хорошим учителем, либо Милка – прилежной ученицей. Непонимание постепенно исчезало.

От природы Людмила была очень крупной, физически развитой женщиной. Наверное, это и сыграло роль, когда Мати предложила ей следующее.

– Мила, у моего дяди прекрасные виноградники, но там всегда не хватает рук. Ты не смогла бы ему помочь.

– А как же дед? – возразила Мила. – Папа возвращается во Францию, надоело ему у нас. Заодно развеешься. Моя Италия – лучшая страна в мире. – Это значит, я должна буду поехать в Италию? – спросила Люда. – Не беспокойся, все проблемы с визой я улажу. Так ты согласна? Тем более это временно. Соберут урожай – вернешься к нам. – Ну тогда согласна – был Милкин ответ.

Виза была оформлена, билеты куплены. Сначала нужно было добраться до Рима, оттуда в Тоскану, в местность под названием Монтепульчанно.

Грустно было расставаться с чудесной Матильдой, но виноградники уже манили. «Я – еду в Италию! Солнечная Бурятия звучит, бесспорно, красиво, но солнечная Италия – божественно!!!» – такие непатриотические мысли были у Люды в голове.

Между тем, тосканская деревня оказалась суровой. Высокое голубое небо и земля цвета охры, дубы чередовались с кипарисами. Пертики, или земельные наделы местных «феодалов», были огорожены глухими заборами. Мрачные стены скрывали от посторонних глаз цветущие сады и тенистые виноградники. Мила приехала с группой сезонных рабочих. Собственными силами собрать урожай было невозможно. Собирать виноград – это адский труд, в чем скоро смогла убедиться наша Мила. Встретили их не особо дружелюбно. Расселили в какие-то бараки. Вместе с нею в помещении разместились еще двадцать женщин. Мужчины спали в другом месте.

Утром всех разбудили, и пришел управляющий со следующим заданием: «Когда срезаешь гроздья, вырезаешь всю отплодоносившую часть вместе с лозой прямо от сучка замещения, примерно 3—5 см и т.д.». Естественно, большую часть этой агрономической премудрости Люда не поняла. Может быть, еще и тосканский акцент сделал свое дело. Но рано утром вместе с остальными, подражая им, она выполняла свою работу. Ко всему прочему, отношения с «коллегами» не заладились. Виной всему стала экзотическая внешность Людмилы. Она не обращала внимания на смешки, нежелание с ней общаться. После каторжного труда и очередных издевок сезонников Мила вспомнила Матильду: «Ах, Мати, неужели ты меня обманула? – сокрушалась Люда. – Вот тебе и развеялась».

Ранним утром, во время работы все вдруг очень сильно развеселились. Все тыкали пальцем на какого-то парня, потом смотрели на Милу и безудержно смеялись. Оказалось, этот молодчик нарисовал себе узкие «китайские» глазки. Затем он подошел к Людмиле и, глядя ей в лицо, стал усмехаться. Тут Мила не выдержала и набросилась на обидчика с кулаками. В этот момент какой-то крупный, высокий мужчина схватил подонка за шиворот и окунул в бочку с водой. Он бы его и утопил, если бы их не разняли.