Читать книгу Новичок - Макс Брэнд - Страница 6

Они уже покончили с завтраком и оседлали лошадей, когда перед бедным Алланом встала громадная проблема. Ведь он не в состоянии усидеть в седле своей норовистой лошадки! Как же ему не отстать от быстроногого Крапчатого? Аллан в великом смущении поведал девушке о своих затруднениях. Изумлению Фрэнсис не было границ.

– Ты хочешь сказать, – выдохнула она, – что путешествуешь с лошадью, на которой не можешь ездить?

– Я пытаюсь научиться, – сказал Аллан. – Я каждое утро пробую удержаться в седле и не падаю с каждым разом все дольше.

– Лошадь вроде твоей, – с усмешкой заявила девушка, – все равно что курево без спичек. Можно посмотреть, как ты пытаешься ее покорить?

Аллан повиновался. Последовала яростная борьба, длившаяся не более трех минут. В конце концов Горчица принялась кружиться на месте, и Аллан вылетел из седла.

– Вот видишь, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Но это уже лучше. Раньше я слетал в мгновение ока.

Фрэнсис долго не могла просмеяться. Но когда Аллан упал, она спешилась, поставила ногу в стремя Горчицы и легко, как птичка, взлетела в седло. Аллан стоял, разинув рот от удивления. Каждый его мускул напрягся. Он ежесекундно ожидал увидеть, как Фрэнсис свечкой взлетит в небо, и не смел даже крикнуть ей, что это опасно, боясь, что звук голоса может раздразнить упрямую кобылу. К его невыразимому удивлению, Горчица только тряхнула головой и неторопливо поскакала прочь. Она сделала небольшой круг и вернулась.

– Отпусти немного ремешки на стременах Крапчатого, – велела Аллану девушка, подтягивая такие же ремешки у Горчицы. – Сегодня ты поедешь на моем коне.

– Что ты сделала? Как тебе это удалось? – изумленно выдохнул Аллан.

Фрэнсис спокойно поглядела ему в лицо.

– С лошадьми надо обращаться так же, как с кроликами, – объяснила она парню. – Главное, ты должен поймать их взгляд, а дальше все проще простого!

Такое объяснение предполагало дальнейшее развитие темы. Более того, оно совсем ничего не объясняло. Но Аллан как зачарованный молча смотрел девушке в глаза, смутно догадываясь, что она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Что же касается Крапчатого, то он только недовольно заржал, огорченный непривычно большим грузом, опустившимся ему на спину. Оставаясь таким же спокойным и добродушным, как всегда, Крапчатый тряхнул головой и пристроился рядом с Горчицей. От смущения и замешательства бедный Аллан с полчаса не мог вымолвить ни слова. Наконец ему удалось достаточно ясно выразить словами то, что творилось в его душе.

– Существует великое множество истин, которые человек должен постичь на своем личном опыте, – произнес молодой человек. – Я думал, что вне города жизнь должна быть гораздо проще. Но теперь я вижу, что это далеко не так.

– За исключением девушек, – заметила Фрэнсис, – с которыми гораздо проще разговаривать как раз в сельской местности.

Аллан немного поразмыслил. Он редко отвечал на замечания сразу – обычно он прежде долго раздумывал, – но теперь решился. Упрямо склонив голову, он сказал:

– Если бы я вчера знал тебя так же хорошо, как сейчас, я никогда бы не отважился заговорить с тобой.

Это заявление вызвало у Фрэнсис новый взрыв смеха. Она смеялась так звонко и заразительно… Вспышка веселья продолжалась довольно долго. Но хотя девушка смеялась над Алланом, он, наверное, впервые в жизни не чувствовал, что над ним насмехаются с намерением унизить и оскорбить. Уже не раз Фрэнсис наглядно доказывала, что Ал ведет себя как глупец и слабак, но в ее отношении к парню не было заметно отвращения или пренебрежения. Насколько мало он значит для нее как мужчина, выяснилось очень скоро, когда девушка задала Аллану несколько вопросов. Она спросила, как он определяет дорогу в этой дикой местности. Аллан сказал на это, что заехал уже довольно далеко на Запад и надеется, что сможет продолжать путь без особых затруднений. Умеет ли он обращаться с лассо? Нет?! Что он знает о коровах и овцах? Ничего не знает?! Чем же он занимался до сих пор? Косил траву, ворошил и складывал в скирды сено…

– И у тебя получалось? – поинтересовалась Фрэнсис, но за этими вежливыми словами явственно читалось удивление.

– Как видишь, – немного резко ответил Аллан.

Но в глубине души ему очень хотелось, чтобы она была в спортзале Кэйзи, когда он одним ударом свалил Бада.

Ближе к полудню из-под гряды красноватых скал выскочил кролик и побежал по полю наперерез всадникам. Аллану выпал случай на практике увидеть охоту на кроликов с помощью «гипноза». Гипноз проводился с помощью винчестера, который Фрэнсис мгновенно выхватила из кобуры у седла Крапчатого. Девушка вскинула винтовку к плечу. Аллан наблюдал, как ствол медленно поворачивается, следуя за бегущим кроликом. Прогремел выстрел, бедный зверек высоко подпрыгнул и упал без движения.

– В голову, Ал! Наверняка в голову! – воскликнула прелестная охотница и, пришпорив Горчицу, вихрем понеслась к добыче. Когда Аллан подъехал, девушка уже спешилась и подобрала кролика. – Смотри! – гордо заявила Фрэнсис.

Винсент увидел, что пуля действительно попала кролику точно в голову. Из этого кролика они приготовили себе обед, когда остановились на привал. Короткая передышка – и вот всадники уже снова скачут вперед. Аллан спросил у девушки, как она научилась так метко стрелять. Фрэнки задумалась и, прежде чем ответить, некоторое время ехала, внимательно вглядываясь в дорогу под копытами коней.

– Я скажу тебе, Ал, – наконец решилась она. – Когда ты поймал цель на мушку, ты должен очень захотеть попасть. И только тогда спускай курок.

Все ее юное тело трепетало от охотничьего азарта. Аллана это изумляло. В самом деле, в течение сегодняшнего дня он все больше приходил в замешательство, понимая, что Фрэнсис куда умнее его. Этой ночью Аллан получил неопровержимое доказательство того, что она по отношению к нему испытывает только жалость. Они разговаривали. Фрэнсис разоткровенничалась и сказала, что в этих диких землях Аллан явно не на своем месте. Ему лучше вернуться на Восток, в какой-нибудь город, где о таких добропорядочных людях заботится закон. Аллан заметил, что когда девушка упомянула закон, по ее губам скользнула легкая улыбка. Было ясно, что ей-то закон без надобности, а вот Аллан без него пропадет.

Эта ночь была совсем не похожа на предыдущую. Аллан не сомкнул глаз до самого рассвета, жестоко страдая от презрения Фрэнсис. Если он и погружался ненадолго в дремоту, ему снилась дикая дева-кентавр, скачущая по горам. Она сжимала в руках винтовку и заливисто смеялась. Но утром, когда его спутница готовила завтрак, она, словно бы затем, чтобы смутить его еще больше, проявила первые признаки самой настоящей женской слабости.

– Предположим, мы доберемся до Эль-Райдела, а Джима там вдруг не окажется? И никто не будет знать, куда он поехал? Что же мне тогда делать?

Фрэнсис показалась вдруг молодому человеку такой беспомощной, что сердце его сжалось и затрепетало от необъяснимых чувств. Но ее следующее замечание вернуло Аллана к суровой действительности. Аллан спросил, когда предположительно они должны доехать до Эль-Райдела, и в ответ услышал, что сегодня, чуть позже полудня. Значит, это будет последний день их совместного путешествия. Разве что Джима в Эль-Райделе действительно не окажется. От этой мысли Аллану стало тоскливо. Перед отъездом он предпринял очередную отчаянную попытку объездить Горчицу и завоевать хоть немного уважения Фрэнсис, но у него снова ничего не получилось. Горчица ухитрилась извернуться восьмеркой, и незадачливый наездник в полминуты слетел на землю. Когда он поднялся, девушка не смеялась, а только покачала головой с легким неодобрением.

– Мне никогда не стать наездником! – безнадежно проговорил Аллан.

Фрэнсис холодно заметила:

– Не знаю, не знаю. Дай-ка я ей займусь!

Фрэнки сперва проехала на Горчице тихо, потом принялась погонять ее хлыстом и шпорами. Горчица брыкалась как бешеная. Но после пятиминутной схватки, за которой Аллан мог лишь беспомощно наблюдать со стороны, кобыла вынуждена была признать свое поражение. Девушка спрыгнула с лошади. Эта победа далась ей не так легко, как могло показаться. Лицо Фрэнсис побледнело, глаза блестели. Но она плотно сжала губы и, призвав на помощь все свое самообладание, старалась не шататься, когда подходила к Аллану.

– Теперь ты, – предложила она хрипловатым голосом. – Я думаю, в этой Горчице стало поменьше перца.

Аллан погладил лошадь по дрожащему, покрытому капельками пота боку и вскочил в седло, готовый ко всему. Однако кобыла, к великому удивлению Аллана, даже ни разу не попыталась взбрыкнуть. Горчица прядала ушами, трясла головой и вообще, похоже, смирилась с неизбежным. Ей оказалось достаточно одного преподанного в доступной форме урока хороших манер, и дальнейшее знакомство с хлыстом и шпорами не входило в ее планы. Если утреннее происшествие сломило дух Горчицы, то сам Аллан был просто потрясен. Молодому человеку хотелось выглядеть героем, защитником слабых. А тут приходится, так сказать, принять дар милосердия от дамы сердца! Думая об этом, Аллан стонал про себя.

Все утро они ехали через предгорья и скоро оказались в настоящих горах. Склоны гор густо поросли кедровником. Молодые люди ехали среди гигантских сосен, копыта их лошадей с легким хрустом ступали по толстому ковру опавшей мертвой хвои. К полудню впереди показался Эль-Райдел.

Вниз по западному склону горы проложил свой путь стремительный поток, текущий со снежных вершин. Он был покрыт пеной, белоснежной, как сами горные снега, а там, где он срывался в пропасть, вода рассыпалась облаком мелких брызг. И там, где поток достигал подножия горы, в устье узкой долины, вдоль склонов которой тянулись темные призраки сосен, лежал Эль-Райдел. Эль-Райдел был всего лишь небольшим поселком, наверное, не более полусотни домов. Аллан успел пересчитать все крыши, еще когда они были в часе езды от городка.

Всадники быстро поскакали по тропке, ведущей вниз, в долину. Вскоре тропка расширилась, превратившись в настоящую дорогу, выбитую в грунте колесами повозок и лошадиными копытами. И вот они уже пылили по главной улице городка. Перед въездом в собственно городок Фрэнсис натянула поводья и придержала коня.

– В этом городке, – осторожно начала она, вглядываясь в лицо Аллана, – немало суровых парней. Ты действительно уверен, что хочешь сюда попасть, Ал? Эти ребята чаще всего предпочитают беседовать при помощи своих пушек!

Аллан почувствовал себя настолько униженным, что долго не решался взглянуть девушке в глаза.

– Я решил, – хрипло ответил он.

Они бок о бок пронеслись по городку и остановились у старой, некрашеной развалюхи довольно больших размеров, поперек фасада которой висела криво прибитая вывеска, гласившая: «Гостиница «Империя».

– Джим здесь жил! – воскликнула девушка. – Отсюда он отправлял мне почту. На конвертах была пометка «Империя»!

– Подожди здесь, – сказал Аллан и, спрыгнув с лошади, направился внутрь гостиницы.

Похоже, «Империя» переживала нелегкие времена. На веранде не прохлаждалось ни одного бездельника, в коридоре, который одновременно служил прихожей, не было ни души, кроме тучного мужчины, который сидел, откинувшись в кресле и положив вытянутые ноги в крепких башмаках на высокую печку, расположенную на уровне его лица в самом центре комнаты.

– Я хотел бы видеть содержателя этой гостиницы, – произнес Аллан самым вежливым голосом.

Толстый мужчина заложил большие пальцы за широкие ленты подтяжек, пересекавшие его грудь и глубоко врезавшиеся в мягкое тело на плечах.

– Это я и есть, – ответил он.

– Тогда, – продолжил Аллан, – вы, наверное, можете сообщить некоторые интересующие меня сведения.

– Может быть, – последовал ответ.

– Мне нужно найти Джима Джонса, – сказал Аллан.

Хозяин гостиницы пинком открыл лязгнувшую дверцу, потом пинком закрыл ее, но с ответом не торопился.

– Мне нужно найти Джима Джонса, – повторил Аллан немного настойчивее.

– Ты, наверное, его приятель? – В голосе толстяка прозвучали зловещие нотки. Он безуспешно пытался повернуть голову к Аллану – мешали складки жира на пухлой шее.

Характер у Аллана, как мы видели, был мягкий и доброжелательный, нежный, как мед с молоком. Но сейчас в нем стало нарастать раздражение.

– Так вы можете сообщить мне, где находится Джим Джонс? – в третий раз спросил он.

– А кто этим интересуется?

– Девушка. Его сестра, – ответил Аллан.

Хозяин гостиницы не спешил отвечать даже после такого пояснения. Но через пару минут все же задумчиво произнес:

– Пусть все дружки Джима Джонса отправляются в преисподнюю, да и он не задерживается на этом свете – туда ему и дорога!

Красная пелена застлала Аллану глаза, как будто он через закрытые веки смотрел на полуденное солнце. Он наклонился, положил руки на подлокотники кресла, в котором развалился хозяин гостиницы, и легко поднял его в воздух. Встряхнул и поставил на место. Потом еще раз повторил свой вопрос. Толстяк побагровел от негодования, его лицо налилось кровью, а большая пухлая рука легла на рукоятку кольта. Однако он не спешил вынимать револьвер из кобуры.

Он вдруг осознал тот факт, что вес его – а он недавно проверял это с помощью весов – составляет приблизительно двести восемьдесят фунтов. Кресло, в котором он устроился, весит еще около двадцати. А парень, который склонился над ним, поднял весь этот невероятный груз так легко, как будто толстяк был тряпичной куклой, а не живым существом из мяса, костей и жира. Хозяин гостиницы немного поразмыслил над этим фактом и малость побледнел.

– С чего бы это тебе интересоваться Джимом Джонсом? – спросил он Аллана, внимательно и настороженно изучая его лицо. Это лицо не могло принадлежать человеку, привыкшему к насилию. Глаза, смотревшие на него сверху вниз, были добрыми и мягкими, как глаза семнадцатилетней девушки, еще не научившейся не доверять жестокому окружающему миру.

– Я уже сказал, что сестра Джима здесь и спрашивает о нем, – ответил Аллан.

– Черт меня побери, терпеть не могу, когда леди пускается в дальний путь понапрасну, – произнес толстяк, – но только она сюда приехала зря, и это так же верно, как то, что меня звать Билл Хоудж. Джима Джонса ей здесь не найти.

– Но ведь он здесь был, не так ли?

– Ну был.

– Однако теперь он уехал, верно?

– Уехал.

– Знаете ли вы, где он сейчас?

– Если бы я знал, разве я сидел бы здесь?! Нет, сэр, я бы во весь опор скакал туда, где он скрывается, и скакал бы не один, а с шерифом и дюжиной других джентльменов из этого городка, которым до смерти хочется повидаться с Джимом!

Радостное, исполненное надежд лицо Фрэнсис всплыло в памяти Аллана, и он с грустью спросил, что такого натворил ее брат.

– Да ничего особенного, только что свалил от меня, не заплатив за месяц за комнату и еду. Да еще подстрелил парнишку шерифа, Чарли, и едва не убил его, да потом еще заставил нас попусту гонять лошадей, пока мы его ловили, и свел коня у Хэнка Муна, а теперь наверняка связался с шайкой кровожадных ублюдков Гарри Кристофера. А так он не сделал ничего такого, о чем стоило бы говорить!