Читать книгу Сказки и истории - Макс Фрай - Страница 5

Был старик. Жил один, своим чумом, от всех отдельно. Однажды зимой шибко голодный стал, говорит: промышлять надо. Ну, потом ушел он. Схватил лук, вышел из чума, стал по снегу ходить. Долго пешком ходил: оленей у него нет, собак нет. Целый день так ходил, и одной-то куропатки не добыл. Ничего не добыл. День какой-то туманный стал. Говорит: зачем так жить? Лучше я себя убью. Потом снова по снегу ходил, в чум не возвращался. Измучился. Говорит: зачем себя убивать? И так помру. Или шаманом стану. Еще долго ходил, однако не помер. Шаманом стал. Развеселился, в чум пошел. Теперь, – говорит, – и без еды проживу. Надел нарядную парку, к людям пошел. Пришел, говорит: Оу! Я голодный был, теперь стану ваши сны согудать[1], всегда сытый буду. Смеется. Люди его хотели прогнать, однако побоялись. Шибко страшно бывает шамана в тундру прогонять. Так и оставили старика.

Старик шаман у людей живет, их сны согудает, горя не знает. Кому куропатка приснится, а кому и олень. Сытно ему, хорошо. Иногда на снег ходит гулять, но уже не промышляет, не мучится. Толстый стал, все его уважают, боятся. Никто не перечит. Ночью люди спят, старик не спит, сны согудает. Людям ничего, кроме снега, больше не снится. Так и живут. Грустят. Но ничего, терпят.

Был там парень один, ему старик шаман шибко не нравился. Ему прежде часто девки снились, а теперь только приснится девка, а старик – хоп! – и согудал сон, нет больше девки. Зачем тогда парню спать, если девки не снятся? Парень думал: оу, надо старика убивать! Но тот шаман, как его убьешь? Шибко страшно шамана убивать бывает. Парень к старшим ходил, советовался. Те говорят: терпеть надо. Может, помучает вас и уйдет старик. Потом говорят: вы его днем кормите. Старик сытый станет, уснет, не тронет ваши сны.

Стали старика днем кормить. Ходят добычу промышлять, все старику несут. Куропаток несут, оленьи бедра несут, все жирное шаману отдают. Старик поест, но совсем не спит, только один глаз закрывает, другим глядит: не задремал ли кто? Сам сытый, лоснится, а сны все равно согудает. Шибко жадный старик попался. Парень тот ходит, мучается. Говорит: совсем плохо стало. Теперь днем жирной еды нет, а ночью девки не снятся, как тут быть? Надо что ли помирать, – думает. Но не помирает, живет. Молодой парень-то. Живет помаленьку. Ни о чем, кроме жадного шамана думать не может.

Пришла ночь, парень спать лег. А старик тут как тут, думает: дай-ка я его сон согудаю. Парень хороший, крепкий, такому целый олень присниться может, или девка, оу, попирую! А парню тому в ту ночь вместо девок жадный старик приснился. Будто ходит тот по снегу вокруг чума, довольный такой, жиром лоснится. Тут-то старик его сон и согудал. Получается, сам себя съел, вот как. Сам упал, помер. А потом куда-то делся, как не было его. Ну, говорят, мертвый шаман может сам в тундру уйти, поэтому старика не шибко искали. Кому он нужен?

Парень потом сам шаманом сделался, говорят. Но дома жить не стал. Все хотел тех девок разыскать, которые ему снились. Думал, может, под землей теперь те девки. Или еще где. Везде ходил, на край воды ходил, вниз по воде ходил, под землю и на небо во сне ходил, но девок нигде не нашел. Видно совсем съел девок тот жадный старик. Потом парень в тундру ушел, бубен с собой унес. Один там живет, чтобы никто его сны не ел.