Читать книгу Новая чайная книга (сборник) - Макс Фрай - Страница 5

Музыка исчезала прямо из-под рук.

Возиться с Лялькиным планшетом оказалось как-то долго. Думал – прочистить контакты, ну, подумаешь, искупала, чай, не в царской водке, а в воде обычной. Но оказалось, какой-то контакт все-таки оторвался, под другим оказалась здоровенная рисина, под третьим – живой мучной жучок. А гаджет явно не предназначен для починки. Все на липкой тряпочной ленте. Гоша раскочегарил паяльник и принялся по одной переклеивать ленточки на крышку планшета. Медитативная работа, тут бы музыка, которую посоветовал Марк, как раз пришлась бы в кассу – но музыку фиг достанешь. Ссылок полно, но какие заблокированы (провайдер очень извиняется), а какие просто не работают. Один сайт показывает только первые тридцать секунд песен, а как купить – не говорит. Другой даже дал послушать пару песен, а потом стал заявлять, что трек удален, даже те, что Гоша только что услышал. Третий при попытке кликнуть перекидывал юзера на страницу «Пет Шоп Бойз», четвертый сообщил, что Гоша использует приложение, не позволяющее прослушивать музыку ВКонтакте, хотя никаким ВКонтактом не являлся, а использовал Гоша обычную винду-семерку. Что-то не так с этим якутским трансом, кому попало его послушать не дают.

И тут зазвонили в дверь. Ну вот уже и Лялька, а планшет еще и отдаленно не готов.

Лялька внесла запах весенней сырости и тряпичный мешок продуктов. Ну да, у нее сплошная экология. Вязанная вручную трехрогая разноцветная шапка, мокрая от февральского дождеснега; расшитая бисером дубленка, пестрые афгани; страшные, как моя жизнь, пьексы. К этому всему еще бы бубен, посох с конской головой и ленточками. И что там еще шаманы с собой таскают. Ну вот зачем такому человеку планшет?

– Не сделал я еще твой планшет, – сразу признается Гоша, – а в рисе у тебя жучки.

– Ну так неудивительно, – смеется Лялька, – всюду жизнь. Это сушильный рис, я его не ем. Ладно, я подожду. У тебя же вроде есть вафельница? Давай, я пока вафель напеку?

Гоша кивает, Лялька скидывает пьексы и тащит на кухню мешок, на ходу доставая из него яйца, потом здоровенную пачку масла в обертке без подписи, оборачивается к Гоше:

– Ты иди, работай, я все-таки хочу от тебя сегодня уйти с планшетом, ладно?

– Да не вопрос, – мрачно пожимает плечами Гоша и возвращается в мастерскую. Музыки по-прежнему нет, и как раз надо медитативно пропаивать контакты. Но вдруг оказывается, что какое-то подобие музыки создает шуршащая на кухне Лялька. И миксер у нее взревывает ритмично, и нож по яйцу стучит, как трещотка из оленьего копытца, и она еще напевает себе под нос. Вшшш – перкуссией вступает шипящее на рифленой подошве вафельницы тесто. Щелк! – отвечает защелка крышки.

Когда Лялька появляется возле Гошиного стола с вафлей в руках, у Гоши уже все контакты пропаяны, почти все ленточки наклеены обратно, осталось перевернуть, включить и проверить.

– Ну, рискнем, – выдыхает Гоша, переворачивает планшет, нажимает кнопку. Включается оранжевая подложка логотипа, потом загружается картинка с камлающим шаманом, частично перекрытая иконками. Гоша проводит пальцем по центру тачпада. Ничего. Ни меню не открывается, ни инстаграм, ни сайт железной дороги. Края реагируют – вот, например, запустился скайп. Центр по-прежнему мертв.

– Ну я не знаю, – горестно вздыхает Гоша, рассеянно вынимая из руки Ляльки теплую вафлю, – все я пропаял. Тут шаман нужен, а не ремонтник. Знаешь, из тех, что хорошо провожают мертвых.

– По моим сведениям, ты шаман и есть, – смеется Лялька, – такой специальный шаман для электроники. Действуешь, как шаман: непонятным образом чинишь то, что другие починить не могут, цену не назначаешь, пожертвования принимаешь, в любой момент готов помочь. Все шаманы так живут.

– Да ну, фигня, – возражает Гоша с набитым ртом, – электроника – наука о контактах! Все должно работать. А не работает.

– Вот-вот, – кивает Лялька, – все, как у людей. Должен быть здоров, а болен. Почему? Наука ответить не может. И тогда человек идет к шаману, и шаман его неведомым образом лечит. То ли к духам водит, то ли порванные связи узелками связывает, то ли возвращает утерянный ритм. Ну практически как ты с гаджетами.

– Ну уж нет, духов я не вызываю. Я, в конце концов, не сисадмин, у меня и бубна-то нет. Я по железу специалист. У него не должно быть психологических сложностей. Не знаю я, что это за хрень.

– Ну тогда пошли чай пить, – мирно предлагает Лялька, – у меня есть сагандайля.

– Почему-то я ни капли ни удивлен. – Конечно, у Ляльки с ее зелеными волосами, пернатыми серьгами, ожерельем из ракушек и каменным человечком на шее должны быть и сагандайля, и панапту, и моринхуур, и спасибо если не олгой-хорхой.

Но сагандайля оказывается хвойно пахнущими веточками, уже заваренными вместе с покупной израильской мятой. А вафли, стопкой сложенные на разделочной доске, чуть-чуть горчат, и понятно почему: на столе ополовиненная банка зеленого, в цвет волос, меда – очевидно, изрядная его часть попала в тесто.

– Всегда должно быть время для внезапных вафелек, – сообщает Лялька, наливая Гоше чай в его кружку, и принимается выбирать кружку для себя. Конечно, шаман из чего попало пить не станет.

Гоша пьет чай, жует вафлю и разглядывает Ляльку. Почему-то Гоша никогда не пытался подбить к Ляльке клинья. Боялся, что ли. Унесет в нижний мир – и привет. Загадка на самом деле вообще это вот возвращение шаманизма. Сисадминам дарят бубны. Девочки с зелеными волосами находят потерянные вещи, играя им на варгане, и заговаривают зубы так, что полгода потом не вспомнишь, что у тебя вообще есть зубы. Музыканты утверждают, что с ними играет дух покойного виолончелиста, и поди попробуй не поверь. А ведь казалось бы – высшее образование, хорошая семья, триста лет в Петербурге, все вот эти дела. Читающие познавательные лекции историки или настоящие тувинские шаманы говорят – все дело в предках, дед камлал, значит, и внук рано или поздно начнет камлать. Но тут-то какие уж там предки.

– Лялька, – говорит Гоша, – а почему ты шаман?

– А почему я шаман? – моментально отвечает Лялька. – Шаман должен пройти инициацию, племя должно признать его как шамана, он людей лечит и мертвых провожает. А я что, я просто музыкант. Песенки пою. Гаджеты ломаю. Где бы я могла в Питере инициацию пройти. Давай лучше еще с планшетом попробуем, а? Мне как-то приятно было, что он у меня наконец-то есть – а его вдруг опять нет.

– Ну тогда я буду паять, – пообещал Гоша, – а ты мне будешь песни петь. А то мне друг посоветовал клевого якутского транса послушать – а я его найти не могу. А без музыки у меня уже мозги кипят.

На том и порешили. Лялька втащила в мастерскую рюкзак, уселась верхом на Гошин тренажер и выгрузила овальный бубен, оказывается, занимавший большую часть пространства рюкзака. Гоша заржал:

– Я так и знал, что у тебя есть бубен! А посоха с ленточками у тебя нет?

– Посох с ленточками – это понты, – серьезно объяснила Лялька, – а под бубен я тебе сейчас петь буду. Про камни в реке и коршуна в облаках. А ты паяй себе.

Гоша послушно надел головную лупу и уткнулся носом в планшет, снова отклеивая ленточки в нужных местах. Добрался до шлейфа, подсоединяющего тачпад, и принялся отпаивать подозрительные контакты. Шлейф изгибался перед ним, как серебристая речка, за плечом рокотал Лялькин бубен, и голос вступал сначала тихо, потом громче, что-то действительно про реку, камни, отражение ветвей в воде, зеленые листья, серебристые струи – ну, что-то такое романтическое, в слова Гоша не вслушивался, вообще предпочел бы на якутском языке, но хоть так, а струи вплавленных в прозрачный пластик проводков текли вперед и налево, изгибаясь, затекая за зеленый мыс печатной платы, а на мысу росла здоровенная замшелая ель, и ее лапы, стекающие к самой воде, текли из воды вверх уже совершенно черными. Гоша поднял голову. В небе, на фоне яркой синевы, парила черная крестовинка хищной птицы. Он ступил в воду босыми ногами – вода оказалась холодной, но не смертельно холодной, приятной, как мороженое вприкуску к кофе, струи речки обняли ноги и обтекли их, как обходили торчащие из воды скользкие серые камни. Впереди, между трех камней, в воде болталось что-то лишнее – кажется, пластиковая бутылка и еще какой-то мусор. Гоша сделал вперед несколько шагов по мелким золотистым камешкам дна, перегнулся через серый камень и достал из маленького водоворота бутылку из-под мятного лимонада и пустую рваную упаковку от риса. Посмотрел по сторонам: на берегу валялся пластиковый пакет, рваный кед и ржавая сгущеночная банка. Развернул пакет, сложил в него мусор, осмотрелся – кажется, больше мусора вокруг не было, река серебрилась и звенела, «Айя!» – одобрительно крикнула сверху птица. Услышал сзади плеск, оглянулся. К нему приближалась берестяная лодка, в лодке сидела Лялька – или не Лялька? Женщина с зелеными волосами, в платье с бахромой, в медной маске на лице, с посохом с конской головой, посохом она отталкивалась от близкого дна. Сделала знак Гоше: давай, мол, сюда, в лодку. И вот Гоша в лодке, и, кажется, не домашняя майка с бедным-животным на нем и не рваные джинсы, а медвежья шкура накинута на плечи, из оленьей замши его штаны, а лодка медленно плывет вниз по реке, и Гоша успевает подхватить из воды где фантик, где крышечку – все лишнее. Золотистый туман стелется над лугами, кузнечики звенят в густой траве, вода плещет по круглым спинкам камней. Лодка скользит за очередной поворот – и останавливается, ткнувшись носом в зеленый луг берега. Дальше речка расширяется, впадает в озеро, и в озере уже чисто, нет никакого мусора, отражается птица, качаются камыши, разбегаются круглые волны, звучит семь частых ударов бубна, Гоша поднимает голову от печатной платы, сдвигает лупу на макушку и ошарашенно смотрит на Ляльку.

– Я что, уснул? – наконец спрашивает он.

– Да вроде нет, – пожимает плечами Лялька, – сидел паял, а я тебе пела. Ну как, спаял?

Гоша смотрит на левую руку, еще, кажется, ощущающую вес пакета с мусором, но в левой руке только продолговатая рисинка зажата в пальцах.

– Так, – говорит он растерянно, – так. Вот просто возьмем и проверим. Я даже приклеивать не буду, – решительно переворачивает планшет, придерживая его потроха крышечкой, включает. Оранжевое поле, картинка с шаманом, иконки, провести пальцем.

Работает! Он работает.

Запускается Лялькин инстаграм, и в нем фотография Лялькиной руки на фоне красных углей. Открывается меню, и все, что там есть в середине: диктофон, рисовалка, карты.

– Сдавай диплом, вставай на лыжи, – говорит Гоша, – ну вот какого! Я же в эту хрень не верю вообще. Что за гребаный транс?

– И я не верю, – кивает Лялька, продолжая тихонечко постукивать в край бубна, – кому вообще нужна вера. Некоторые вещи мы можем знать. Некоторые вещи вроде бы знают другие люди, можно в них видеть логику и принимать, а можно не видеть и отвергать. А некоторые вещи просто происходят, и в них тоже верить совершенно бессмысленно. Произошедший факт не предмет веры, это просто факт, и все. Особенно если ты сам участвовал. Давай уже, собирай мою игрушку, я по нему соскучилась!

Гоша послушно приклеивает ленточки, защелкивает крышку, прикручивает винтик. Планшет работает. Починенный непонятным шаманским образом. Черт его дери.

– Ага, давай сюда! – радостно восклицает Лялька, обнимая драгоценный гаджет ладонями, – какую ты там якутскую музыку искал?

– Транс Сиберия, – сообщает Гоша, – Хулу проджект.

– Никаких проблем! – смеется Лялька и одной рукой листает что-то в планшете, другой нащупывает у Гошиного компьютера шнурок колонок, выдергивает, втыкает в планшет. И из пространства, словно шелестя по низкой траве, пробегают высокие струнные звуки, за ними следует грустный голос старой шаманки, звякают оленьи колокольцы, шелестит в траве ветер – и вдруг ударяет низкий и словно перевернутый звук бубна, огромного, как небо. Гоша лежит в траве на прохладной земле, бубен наплывает на него, как летающая тарелка, но его перехватывает и отгоняет в сторону шаманская трещотка хай-хэта, клавиши ползут из-за горизонта, как низкие облака, стайка саксофонов взлетает из травы золотистыми птицами.

Все правильно, думает Гоша, все правильно.

Рецепт шаманского чая от Кэти Тренд

Основой для шаманского чая служит бадан крупнолистный. Отмирающие коричневые листья собирают в течение лета и сушат на кухне; но можно купить уже готовые в эколавке.

В чайник добавить зеленый чайный набор: мята, чабрец, лимонная трава.

Сагандайля, «белое крыло», добавляется в небольших количествах, веточка на чайник. Купить ее можно в той же эколавке либо в дацане.

Шаманский чай приятно отличается от обычного китайского тем, что заварку можно оставить в чайнике на сутки и больше. Хорошее подспорье для шамана, который может выйти из транса завтра или через два дня – а у него все еще чай заварен.