Читать книгу Интервью с безумцем - Макс Гордон - Страница 6

Домой я вернулся уже под вечер, обдумывая по дороге материал для газетной статьи. У меня были планы на сегодняшний вечер, главный из которых – отправить редактору отработанный материал, но как только входная дверь за мной захлопнулась, живот предательски заурчал. Чувство голода, которое я игнорировал на протяжении целого дня, набросилось на меня и не оставляло в покое. Решив наконец, что на голодный живот ничего дельного написать не удастся, я пошел на кухню и залил лапшу кипящей водой.

По квартире поплыл аромат специй и горячего бульона, отчего мой живот снова заурчал. Когда я вынимал из тостера подрумяненный хлеб – комплемент от повара к нехитрому ужину, сил на то, чтобы дождаться пока остынут приготовленные макароны, у меня уже не осталось. Но и поесть спокойно не удалось. Как только моя рука поднесла ко рту дымящуюся вилку, в нос ударил резкий запах дешевого табака. Он был везде: в волосах, на одежде, удивительно, как я раньше не замечал его. В течении двух минут я насильно запихивал в себя горячие макароны, но постепенно вместо вкуса курицы, обещанного на упаковке, бульон все больше напоминал кислый привкус мокрых носков, оседая в горле неприятным послевкусием. Решив, что дальше так продолжаться не может, я поспешил в ванную, и закинув свитер в стиральную машину, включил обжигающе-горячий душ.

Холодный ужин я доедал, сидя за ноутбуком, быстро набирая на клавиатуре текст. Через полчаса моя статья появилась на экране, бегло прочитав напечатанные строчки, я внес небольшие корректировки и вот передо мной готовый репортаж. Осталось отправить материал главному редактору, и я уже «большой молодец», именно такое звание Геннадий Михайлович присваивал мне каждый раз, за редким исключением, но что-то в этот момент удержало меня.

Нет, дело было не в том, что готовая статья мне не понравилась, все обстояло совсем наоборот. Перечитав еще раз собственный текст, я с гордостью отметил, что составил яркий психологический портрет бывшего санитара, умело описав эмоции и жесты, которыми он сопровождал свой рассказ. И что я получу взамен всего этого? Два абзаца на задней странице и бесплатный бонус «большой молодец», и тут меня посетила блестящая идея, мгновенно подкупив своей новизной. Единственный раз, за пять лет работы в газете, мне поручили стоящий материал – статью, которая сделает меня знаменитым, такой шанс было глупо упускать.

Идеи сыпались одна за другой, и каждая следующая нравилась мне больше предыдущей. Наконец, я ухватился за одну мысль, решив не размениваться по пустякам и не тянуться в небо за синицей. Но для реализации этого замысла мне необходимо доработать свой материал. Подробности, – сказал я себе, – нужны детали и больше подробностей!

В голове начинал вырисовываться план, состоящий из нескольких, но ключевых моментов. Во-первых, мне необходимо встретиться с бывшими коллегами Семена Павлихина, каждый из них мог рассказать свою отдельную и непредвзятую историю. Вторым пунктом обозначенного плана, я решил встретиться с заведующим отделением, под началом которого трудился бывший санитар и который принимал нового пациента, он же мог поведать мне о двух других санитарах, внезапно и добровольно расставшихся с жизнью.

Конечно, было бы очень хорошо найти свидетелей происшествия в автобусе, с чьих слов я мог бы красочно описать момент отрывания собственного уха. Не вдаваясь в подробности, я мог представить это и сам, используя воображение, выдумать и описать кровавую историю, в большинстве случаев я поступал именно так, впечатывая в статьи несуществующие фамилии. Но, если статья попадет в именитые издания, а именно так и я собирался поступить, потребуются неопровержимые доказательства, а не банальные пустые слова.

И главное – мне нужно встретиться с таинственным Рыжим, чутье подсказывало, что в этом деле он является ключом ко всему. Естественно, этого мой редактор в статье не напечатает, но и статья, в таком случае, предназначалась не ему. Откинувшись на скрипучую спинку домашнего кресла, я вытянул ноги и с удовольствием представил, как кидаю перед Геннадием Михайловичем заявление об уходе, сопровождая падающую на стол бумажку золотыми словами, – иди ты к черту, старый осел!

Я так глубоко погрузился в заветную мечту, что едва не упал со сломанного кресла, когда его спинка хрустнула и внезапно прогнулась под моей спиной. Пора было многое менять в своей жизни, начиная с этой рухляди, на которой я сидел и заканчивая главным редактором провинциальной газеты, да и свое захолустье я бы с удовольствием поменял на Москву!

В глубине души я понимал, что таким стремлением движут тщеславие и зависть, но кто бы смог против этого устоять? В памяти снова всплыл разговор с Геннадием Михайловичем, который случился два года назад. В тот момент я, молодой и неопытный, на полном серьезе поинтересовался у своего редактора – почему репортажи о происшествиях, написанные Кириллом, выходят всегда на первой полосе, а мои, которые ничем не хуже, он помещает в заключительную часть? В ответ Исайкин плотоядно улыбнулся, посмотрев на меня поверх блестящих очков, и посоветовал мне работать лучше, пообещав, что когда-нибудь и мне достанется почетная первая полоса.