Читать книгу Принцип «Земля» - Макс Казаков - Страница 25

Однажды Ярик все-таки вырвался в университет. Вроде все то же, все те же. Но все иначе. Найти трех отличий он так и не смог, голову атаковали мысли, но по ощущениям…

«Какая-то ребяческая суета!… И преподы тоже все в ней… Раньше вроде так же было… Или раньше она не казалась ребяческой? Наверное, просто отвык. Или изменился сам, – думал он. – Пожалуй, скорее второе».

Последняя лекция была в большой аудитории. Общая для нескольких групп с разных специальностей. Перед лекцией большая перемена. Студентов много, места заняты. Рассаживались кто где. Ярик разговаривал с Ташей и Лизкой. Забежала Тамилка. Сохранить походную привычку вставать рано Тамила не смогла. И сегодня у нее получилось успеть только к последней паре.

– Ого. Ярик! Вот это да! Слушай, ты так давно не был. Расскажи, че там Ноннка, да Глебушек ваш.

– Он уже все рассказал, пока вы девушка спали, – съехидничала Таша.

– Ну, ладно тебе. Я не виновата, что так сильно устаю. Ярик, расскажи. Уже пошел?

Ярик рассмеялся, а Лизон со своей логикой:

– Да ему еще только два месяца. Куда он пошел?

– Пошел, пошел. Уже в школу, – поддержал Тамилу Ярик.

– Ага, в институт, – тоже засмеялась и продолжила Лизон.

Невыносимое чувство, что где-то начали говорить о чем-то смешном, возможно, интересном, и, страшно представить, полезном подняло с места и привело к ним Базилио. Пристроился рядом.

– От Ноннки огромный привет, – продолжил Ярик. – Буквально на днях она вспоминала тебя Тамил, говорит, что что-то не заходила давно.

– Передай, забегу как-нибудь.

– Что вы там с ней обсуждаете целыми вечерами?

– Как что? Ну, ты спросил! О своем. О том, о сём, помаленьку, по чуть-чуть, между делом, между чаем, – пыталась заболтать Ярика Тамилка.

– Во, во. Между чаем! Да ладно. Я все знаю, расслабься.

– Что ты все знаешь? – зацепилась Тамилка. – Ноннка что ли все проливает?

– Ничего она не проливает! Я и сам все знаю. Она зато передает всем большучестое спасибо. В больнице вы ей очень помогли. Я тоже вам очень благодарен. Действительно, огромное спасибо!

– Да ладно, ерунда.

– Да не ерунда. Если б все как обычно, то недельку бы и домой. А мы семимесячные, нас больше месяца не выписывали. Вы и еду помогали, приносили. Я сам никак не смог бы несколько раз в день носить. И морально ее поддерживали. Опять же, зима, на улице не погулять. А с вами не так скучно было.

– Да, уж. С нами поскучаешь! Так хохотали, что нас выгоняли из отделения, – вспомнила Лизон.

***

После универа Ярик помчался на работу. Правда, для Ярика это означало не засесть в офисе, а, забрав срочную корреспонденцию, носиться по всему городу. И соответственно, если что-то передадут обратно, принести в офис. Плюс, конечно, отметиться в журнале о доставке.

Вот возвращаясь в офис для исполнения последнего, он застал тот радостный момент, когда основная масса «трудоголиков» врассыпную покидала обитель реализации трудового потенциала.

«И куда только деваются в этот момент сонные и унылые лица людей?!» – подумал Ярик.

«Воистину ни что так не бодрит на работе, как последняя минута рабочего дня!», – припомнил Ярик слова начальницы отдела по работе с персоналом. Она однажды жаловалась ему, что никакими стимулами, методиками и техниками, применяемыми к работникам, она не может достичь такого же эффекта.

Ярику, зарядившись этой бодростью, пришлось задержаться допоздна, так как нужно было доделывать то, что не сделалось без него днем.

Люди в офисе еще были. Вовремя с работы здесь уходили далеко не все, ну, или уж, по крайней мере, не всегда. Но не в отделе Ярика.

Официально Ярик числился в канцелярии, где работали одни мамаши, спешившие забирать детей из детских садиков, и в прошлом мамаши, которые, конечно, уже никуда не спешили, но не могли отказаться от старой привычки. Так что правило срочной работы здесь не распространялось на всех, кроме него.

Если Ярик заходил к себе в отдел, и у него были свободные минуты, каждая пыталась придумать какой-то вопрос, чтобы заболтать Ярика и чтобы он осел возле ее стола. Наверное, именно поэтому тетки так и не выделили ему отдельного стола. У Ярика был только ящик со срочной корреспонденцией в шкафу и вешалка.

До Ярика дошли слухи, что тетки даже считают, сколько раз он с кем разговаривал. Ярик стал замечать, что какой-то блекловато-потертый флажок периодически переходит с одного стола на другой. Видимо, пальма первенства. Однако, эта пальма, чаще красовалась у мамаш помоложе. А мамаши постарше, чувствуя проигранную конкуренцию, не так, чтобы уж очень, жаловали Ярика. Особенно начальница – строгая непробиваемая женщина со стажем килограмм на сто двадцать. Но даже и она всегда расцветала, стоило Ярику заговорить с ней. И уж тем более, если не по работе.

Зато по вечерам, когда все расходились, Ярик мог сесть за любой стол и спокойно заполнить свои журналы. Так было и сегодня.

Сложив журналы на место, он оделся. Проходя мимо директорской, заглянул, спросил у Виолетты:

– Все нормально?!

– Все нормально! – подмигнула та. – Как сам? Тебя полдня не было что-то? – тут же она сообразила, – а ты же в университет ходил, вспомнила.

– Все нормально! – ответил Ярик. – Меня там еще помнят. А что шеф еще здесь? – Ярик заметил свет под дверью шефа.

– Да, еще здесь.

Спонтанная мысль пролетела в голове, и, не успев стать обдуманной и запутаться в принятых ранее выводах и решениях, настойчиво потянула Ярика вперед.

– Я зайду к нему?

– Попробуй. Он вроде не просил его не беспокоить, – несколько удивленно ответила Виолетта.

Шеф держал Ярика на хорошем счету, но чтобы они уже успели скорешиться, такого Виолетта не замечала.

«Раньше Ярик сам не вваливался к шефу, а шеф всегда вызывал его через меня, – думала она. – Либо я потеряла контроль над шефом, либо вообще доверие, либо… Надо присмотреться к этому…, этому…, этому. Подходящего слова что-то не получается найти. Значит, что-то изменилось, и я пока не поняла, что».

Ярик постучал в дверь шефа.

– Да, да, Виолетт, входи.

– Ян Константинович, это не Виолетта. Разрешите по личному вопросу?

– По личному? Надеюсь, не увольняешься? Ну, входи. – Ярик вошел. – Присаживайся.

Ярик занял место в кресле у стола, шеф что-то дописывал в ноутбуке. Заметил, что Ярик как-то мнется.

– Ну, ну. Говори. Я слушаю, – предложил Ян Константинович, на секунду подняв глаза.

– Да, не знаю с чего начать.

Шеф отвлекся от компьютера.

– Так. Раз ты сюда уже зашел, значит, уже решил говорить. Говори.

Ярик попытался вкратце рассказать, что дом, где он живет с женой и грудным ребенком, ради которых он практически бросил университет, ветхий, по известной всем схеме его сносят, и, несмотря ни на какие решения судов, все равно рано или поздно снесут, и что конечный подрядчик принадлежит на самом деле компании шефа.

«Так! Это, конечно, не тот депутат, – думал шеф. – Те нанюхают что-то и, прикрываясь борьбой за справедливость, ищут рыбу покрупнее. Да на громких разборках делают себе душеспасительные имиджи. Этот тоже что-то наковырял? Может. Крысой оказался?! Пригрелся. Тогда какого он сидит, мнется? Каждый паршивый прокуроришка, следопытишка нароет муху и уже дует ее, диктуя свои условия. Этот мнется. Значит, нет».

Ярик раньше не видел, как шеф нервничает и думает блицем. Шеф всегда был предельно сосредоточен. Но Виолетта рассказывала, что у шефа, когда он судорожно думает, бровки делаются домиком. Точно как сейчас.

«Тот самый случай, – крутилось у шефа в голове, – когда дела мешаются с жизнью. Но пардон. Зачем он мне все это выложил? Он мне ни зам., ни сват. Курьер! Ну, несколько раз был на особом поручении. Он решил, что у него, таким образом, уже есть связи? Вообще-то, по его поведению не скажешь, что он так считает».

Образовалась небольшая пауза. Ярик уже как-то начал порываться уходить. Шеф понимал, что сейчас не время принимать какое-то решение, и торопиться с ним не стоит. Нужно взять паузу, причем по возможности исключить даже случайные встречи. Наконец он ответил.

– Ярик. Я сейчас очень занят и не готов тебе ничего сказать. Давай сделаем так. Завтра у тебя будет выходной. Послезавтра в восемь утра зайдешь. Пожалуйста, без опозданий. В восемь пятнадцать я уезжаю на встречу.

– Хорошо. А… – опешенно произнес Ярик. Он не понял на счет выходного, ведь завтра четверг, обычный рабочий день, хотел, было, прояснить, но не стал. – Хорошо. В восемь часов, – обреченно выговорил он.

Он вышел из кабинета, не успев еще осознать произошедшего, но все равно озадаченный, хотя и, как мог, старался не выдать этого.

– Виолетта, давай, счастливо!

– Все нормально? – поинтересовалась Виолетта.

Она все равно заметила, что Ярик не такой, как обычно, не такой, как заходил к шефу. Рассредоточенный. Подчеркнуто радостный.

– Да. Все отлично! – бодрился Ярик. – Завтра у меня выходной. Увидимся в пятницу. Но если…, – Ярик понизил голос и как бы шепотом добавил, – нашему шефу понадобится новый сорт кофе, звони.

– Обязательно, – улыбнулась в ответ Виолетта.

Ярик ушел. Он тоже заметил, какую-то холодность или даже осторожность со стороны Виолетты.

«Понятно. Значит, он просто приходил к шефу отпрашиваться, – подумала Виолетта. – А я уже себе накрутила, – она начала себя успокаивать. – Стоп. Это что же получается. Он, курьер, приходил отпрашиваться у шефа? Нашего шефа! У него что, нет своего начальника? Или Серафима его не отпустила, так он пришел отпрашиваться у шефа? Жаловаться на Серафиму! Я точно что-то пропустила. Не нравится мне это. Зря я начала успокаиваться. Порекомендовала, блин, на свою голову. А он, блин, тихий гусь. Ладно, – Виолетта выдохнула. – Пока без паники. Но, если что, пара ходов у меня в запасе найдется».

Шеф хотел было вернуться к работе, но тоже еще думал о Ярике: «Значит не шантаж. Не зазнался. С другой стороны, он никогда не грузил меня рассказами о своих делах и тем более проблемах. Даже когда я как бы интересовался. Он же понимал, что это формальность нарушения тишины, отвечал коротко, не вдаваясь в подробности. Да какие у него могут быть проблемы? У курьера? Проблемы – это у меня! Как построить три дома стоимостью несколько миллиардов каждый, если первоначальных взносов есть только на один? Как осуществить прорывной проект без инвестиций?! Кому угодить, чтобы ускорить решение о выборе подрядчика во Франции? Да еще так угодить, чтобы в мою пользу! Это подвешенное состояние меня утомляет. Хотя, такой же подвес бывает с любым объектом. Но когда это у себя в стране, я хотя бы знаю, где и как смазать, чтобы скользило лучше. Что-то я отвлекся. А уже поздно. Ярик, Ярик, – вновь вернулся шеф к почему-то не выходившему из головы разговору. – Что изменилось? Что-то явно изменилось! Почему меня это так волнует вообще? Он в безвыходном положении? И это, видимо, единственная возможность хоть что-то изменить?…»

***

Успевая замечать тонкости настроения, Нонна совершала обычный будничный подвиг по уходу за ребенком, мужем, домом, собой. Иногда она и сама замечала, что она лишь четвертая в этом ряду. Просыпалось желание оспорить это положение, но она не давала себе слабинку, понимая, ради чего это и успокаивая себя заблуждениями, что это временно. Она знала, что у нее есть два человека, которые компенсируют все. Один пока еще только просто улыбкой и протянутыми руками, другой тем, что она у него на втором месте. Она в это верила. Она даже видела и чувствовала этому подтверждения.

– Ты сегодня позже пойдешь? – спросила она Ярика, который проснулся как обычно рано, но вроде как не торопился.

Вечером они поговорить не успели, так как Ярик вернулся поздно.

– Сегодня я, наверное, снова пойду в универ.

– Снова отпросился?

– Скорее всего, не снова, а насовсем, – ответил Ярик и рассказал ей про разговор с шефом. – Шайтан попутал, не сам пошел! – закончил он. – По пути куплю газету, а после универа пойду искать работу. А может опять Ваня чем поможет.

Нонна заметно занервничала, даже хотела напомнить, что они же все недавно обсуждали, и он не собирался ни о чем говорить шефу.

«Но поможет ли это сейчас ему справиться с ситуацией?» – подумала она.

– Не раскисай, Яр. Пусть так. Что мы можем против миллиардов долларов? Кроме, как не обращать на них внимания, – улыбнулась она.

– Если уж они нас не замечают?! – улыбнулся в ответ Ярик. – В нашей стране нет ничего невозможного и все-таки ничто невозможно!

– Не только в нашей. Просто о других мы меньше знаем. Или они лучше маскируются. Все нормально будет. Купим так же комнату, если кредита на больше не хватит. Глеб подрастет, я тоже пойду работать.