Читать книгу Снотворцы - Макс Квант - Страница 4

В застойные годы так жили подпольные миллионеры: с виду ничем непримечательная квартира в рядовом растиражированном доме, но стоило вам перейти обшарпанный порог, сделать несколько шагов вглубь коридора, слыша за спиной лязг бесконечных замков, как вы попадаете в совершенно другой мир, где кажется ничтожной зарплата физика-ядерщика и, дающей троицу концертов ежедневно, эстрадной певички. Гостиная Мордюковых напоминала те немыслимые интерьерные эксперименты, творимые по телевизору над обычными хрущобами с миниатюрными кухнями и чрезвычайно нормированными санузлами. Тут тебе и круглый стол с крышкой из цельного массива красного дерева. И диваны с обивкой из натуральной кожи. И телевизор в полстены. И чёрт знает что ещё. Воришки, задумавшие ограбить эту квартиру, рисковали обеспечить себя до конца жизни…3

– Вы с дороги? Погодите-погодите, я вас накормлю… – суетилась мать. – Я сейчас…

– Да мы в столовой бы…

– Никаких столовых! Знаю я их, знаю, как они готовят… – и скрылась на кухне.

Безсонов глянул на Чувелёва, тот пожал плечами и недвусмысленно намекнул о бесполезности сопротивления.

Следователь же, пока всё и готовилось под звон посуды да шипение, прошёлся вдоль высоченного книжного стеллажа, по привычке составляя психологический портрет хозяев. Впрочем, тематика книжек оказалась весьма ограничена: акушерство и психиатрия. Набор, конечно, странный, но и хозяев у библиотеки несколько. Художественной литературы не наблюдалось. А вот нижнюю полку всецело заняли уже знакомые Безсонову брошюрки… Авторские экземпляры! Хозяин и есть тот самый В. Мордюков! Здорово!

– …Я вас, прямо так скажу, не ждала… – ворвалась в гостиную хозяйка с громадной сковородой, где шкворчала гигантская яичница, не меньше чем из десятка. – Но у каждой хозяйки есть дежурное блюдо. Вы с чем яичницу предпочитаете? – она поставила утварь на дорогой стол и примерилась лопаткой. – Тут и хлеб, и колбаса, и помидоры, и даже макароны…

– С чем положите… – махнул рукой следователь.

– А ты, Аркаша?

– С колбасой… – кивнул лейтенант.

– Вы присаживайтесь, присаживайтесь… Что вы как неродные-то?

Приготовленную с любовью яичницу Безсонов запихивал через силу – аппетита никакого, но расстраивать хозяйку не хотелось. Меж тем она ворковала, смахивая редкие слёзы (капитану даже показалось: не от аллергии ли солёные капли).

– Лёшенька был желательной беременностью для нас, очень желательной: на пятнадцатом году брака нам наконец-то подарили такое чудо… – она поставила на стол перед сковородой фотографию сына, сделанную на утреннике в подготовительной группе. По всей видимости, ему досталась роль мальчика-засони, его постоянно не добудишься, в детский садик он опаздывает и смотрит телевизор до полуночи. Нехитрый грим состоял из теней под глазами, пижамы и небольшого накладного брюшка (в роли лишних килограммов – думка). – Проблем с ним не было… Не курил, не пил. То есть, что такое говорю: Не курит, не пьёт!.. Это мы его с детства приучили, хорошо приучили. Засоня он, правда… В детский садик еле добудишься… А в школу, так вообще до десятого класса приходилось провожать – иначе проспит. Одноклассники смеялись, конечно, но никто не знал в чём дело… Ой… это от ритуала осталось… – вдруг отвлеклась хозяйка от слёз и сняла с рамки небольшую шерстинку.

«Песец, наверное, – машинально сообразил Безсонов, пережёвывая яичницу. – Дорого!..»

– А вот два дня назад он и пропал… Ничего не объяснил, днём ушёл и не вернулся… – вновь всплакнула хозяйка. – Люди, говорят, видели его…

– Какие люди?

– Я уже Аркадию говорила какие… – она начала загибать пальчики. – Олежка, друг его художник, в трамвай садился, видели… с Машенькой он поругался в тот день, ну и ещё в клубе этом… «Клон’Дайка»… с почтальоншей поздоровался, он у нас мальчик вежливый…

– А Машенька – это кто?

– Невеста его, они, правда, свадьбу не наметили, но всё к этому идёт, – сказал за хозяйку Чувелёв.

– Она – девочка хорошая, и мне по дому иногда помогает, когда в гостях… И одевается модно… Пара они видная и свадьба будет знатная…

Лейтенант на это лишь надменно вздохнул, но дополнять объяснениями чужие мечты не стал.

– Учились в одной школе, она на два года младше, – продолжала хозяйка. – Но дружить стали только недавно, как Лёша из Англии вернулся. Вот они и задружили, – голос хозяйки дрогнул и вдруг замечтался. – Лёшенька, как приехал, стал чуть ли не звездой. Его приглашади на вечера, но он не напивался – всё-таки выпускник Оксфорда. Ну и девушки вокруг него так и вились, так и вились, но он выбрал самую лучшую!..

– Ну, а с отцом он как? Не ругался в последние дни?

– С отцом? Ну было… Давно, две недели не разговаривали, но потом отошли. Лёша не очень упрямый, но там у них какой-то уж очень суровый спор вышел. Я в их дела не лезу, пусть всё по-мужски решают.

«Знаем мы, эти мужские споры, – подумалось следователю. – Оппонентов после них в морге как паззлы собирают…» Но мысли свои не озвучил – ещё не хватало намекнуть о Тарасе Бульбе в их семейке.

– А если бы ему хотелось сбежать?.. – осторожно начал Безсонов.

– Что вы, Лёшенька на такое никогда не решиться!

– Ну, вы представьте, гипотетически. Это может помочь следствию. Может, на даче, какой засел…

– Дачи у нас нет – все заняты на работе. Я – в роддоме, Вадик – в санатории…

– Бабушки?

– В деревне…

– В Костромской и Хмельницкой областях, – подсказал лейтенант.

– Далековато… – хмыкнул Безсонов. – Друзья могут спрятать? Хотя к чему это… Не тот возраст… Хм… – он быстренько наверстал конспект беседы в блокноте, прошёлся по строчкам. – Хм… Комнату его поглядеть можем?

– Сначала десерт! – настояла хозяйка.

– Давайте десерт, – безвольно кивнул следователь.

– Вам чай, ко…

– Кофе! – перебил её лейтенант, чем немало испугал гостя из областного центра. – А вы что будете? – с милой улыбкой постарался он загладить свою вину.

– Тоже кофе… Чаю во мне сегодня было немало… Кстати, где у вас тут санузел? Наружу он рвётся… – шёпотом по секрету поведал он.

А вот туалет следователя поразил… То есть уборная-то оказалась самой обыкновенной, даже слишком, с побитым кафелем, задирающимися обоями и совковым унитазом перечерченным ржавой дорожкой.

– Ничего не понимаю… – выдохнул Безсонов да прижал левый глаз. Видение не исчезло! – Тогда совершенно логически… – одним глазком он выглянул в гостиную и придавил веко. – Теперь вовсе ничего!..

Уж совсем развеять сомнения была призвана небольшая «мыльница», взятая для отчётности… Но и фотографии вышли сплошь обескураживающими…

– Это у вас так в области модно в туалет ходить, с фотоаппаратом? – спросила хозяйка.

– Фиксирую, может, какие улики… – прошептал следователь, усаживаясь за стол.

– Ах, конечно, конечно… Вы кушайте, кушайте… Я сама пекла, плюшки съедобные… Что вы к ним так осторожно прикасаетесь?

– Да это я так… простите… – и хвать (!) булку зубами, пожевал без аппетита.

А Чувелёв тем временем выхватил пузырёк с таблетками и махом проглотил штук пять да удостоился недоумённого взгляда Безсонова.

– Что? – ответил он. – Это тонизирующие. Вот…

– Никаких подозрений! – отстранился сразу капитан, дожевал без удовольствия булку и продолжил: – Пройдёмте, может быть, в комнату потер… пропавшего…

– Но вы же кофе не попили? – возразила хозяйка.

– После…

А сам подумал: «Странная какая. Сын пропал, а она о кофе печётся… Если парень и сбежал, то понять его можно…»

Узрела матрица «мыльницы» гигантский флаг Святого Георгия, завешивающий одну из стен комнаты, шкаф, уставленный английскими книгами, небольшой стол с лампой, над которым почковались фотографии из иностранной жизни пропавшего и небольшую кровать спартанских очертаний. Безсонов присел на мягкий стул, огляделся…

– О, а киянка ему зачем?

– Это не киянка, это Лёшенька в крикет в Оксфорде научился играть… Даже приз среди студентов взял, вот видите кубок…

– В Оксфорде?

– Да, мы с Вадимом Константиновичем решили дать сыну лучшее образование. Только он по нашей части не пошёл – психоаналитиком стать захотел… Но в России этому учить не умеют! По объявлениям только и знают, что деньги драть. Вадик скольких таких проходимцев на чистую воду выводил. Иные и без диплома… Но Лёшенька закончил хорошо, его преподаватели ценили, однако… Как говориться: «Кабы я была девица, я жила бы за границей…» – вздыхала мамаша.

– Вот она моя кручина, почему-то я мужчина… – кивнул Безсонов.

Он прошёлся по ящикам стола, но ничего путного не обнаружил. Ни плана побега, ни угрожающих записок… Разве что ему остался небольшой карандашный рисунок на клетчатом блокнотном листке: девушка не самых идеальных пропорций стояла посреди цветов. И строчка внизу: «Возможно, ты цветок на лугу».

– Он любил рисовать?

– Нет, без увлечения… – повертела головой мать. – Спать он любил!

– А это что за рисунок?

– Это вам лучше у Маши спросить…

– А где живёт Маша?

– Да в соседнем подъезде… – возник как из-под земли лейтенант.

– Угу, – кивнул Безсонов, уложил листок в папку и ещё раз глянул в свои записи. – И Вадим Константинович, где работает?

– О! Это все знают! – за мать пропавшего ответил Чувелёв. – В санатории директорствует!

– Придётся и его навестить… А теперь попрошу вас досконально вспомнить, что же произошло между вами и сыном в тот день шестнадцатого ноября…

– Да я же всё в отчёте зафикси…

– Я не тебя спрашиваю! – рявкнул капитан на лейтенанта. – Потерпи хоть секунд двадцать, чтобы ответить!

– Я живу в коммуналке. Так что терпеть-то я умею! Особенно по утрам! Я просто хотел помочь… – без тени обиды ответил Чувелёв.

– Не кричите на Аркашеньку, его мама трое суток не для того ждала, чтобы на него кто-то сейчас кричал… – вступилась хозяйка.

– То-то я гляжу, за три дня он не успел, а теперь всё торопиться… – буркнул Безсонов, но навострил карандаш и превратился в слух.

– Да что там говорить-то? – задумчиво ответила хозяйка. – День как день был… Три месяца как раз исполнилось с его возвращения из Англии, я ушла в роддом, Вадим Константинович – в санаторий. Лёша ответил, что у него кое-какая работа накопилась… Здесь ему делать было нечего… В областной центр он не хотел ехать, да и не котируется там его диплом. «Вот если бы сначала наш университет, а потом Оксфорд – другое дело», – отвечали ему. Он осел в Баючеке и писал статьи в журналы.

– О чём статьи?

– Да я и не знаю. Не интересовалась. Не моя специальность, да к тому ж на английском…

– А где статьи?

Но ноутбук, как и следовало догадаться, оказался запаролен. Безсонов попробовал понабирать банальные «12345» и «ААААА», но скоро оставил это безнадёжное занятие.

– А потом? – захлопывая лэптоп, спросил Безсонов.

– Когда мы пришли домой, его уже не было…

– Часов в семь?

– В шесть… Город у нас маленький, на работу пешком ходим.

– Прекрасно… – Безсонов прошёлся по строчкам ещё раз. – Пойдём к этой Машеньке? – обратился он к Чувелёву…

Девица Мария в те утренние часы на удивление оказалась дома, однако заставила подождать у двери.

– Может, она уже сбежала? – спросил Безсонов и даже сам удивился бессмысленности своей фразы. Глянул на часы – прошло пятнадцать минут ожидания. – Третий этаж – следует её искать внизу с переломанными конечностями…

– Всего три минуты, обычное дело для такой дамы… – пожал плечами Чувелёв.

– Три? – и правда. Предыдущие показания стрелок оказались сном.

Тут и распахнулась железная дверь, явив собой барышню лет двадцати, выпускницу швейного ПТУ без определённых занятий, щёчки румяные, глаза слегка прищуренные, с кислинкой, волосы ниспадающие на плечи сверхдлинными волнами, в мохнатых тапочках на босу ногу и постоянно раскрывающимся халатике, так что при определённых условиях сердечко любого мужчины начинало трепетать.

– Буэно, – поздоровалась девушка.

– Здрасьте, барышня, – кивнул Безсонов. – Марию можно увидеть?

– Это как бы я, а что такое?

– Полиция, – выдохнул следователь и сделал шаг в квартиру. – Мы по поводу пропажи вашего жениха. Алексея Мордюкова.

– Проходите, проходите, – судорожно поправляя халатик, отступала вглубь квартиры раскрасневшаяся девушка. – Я уже Аркадию как бы доложилась, а вас я не знаю…

– Меня сюда в командировку направили. Капитан Андрей Безсонов.

– Как бы из Москвы?

– Нет, из области…

– А почему не из Москвы?

Ну что тут ответишь? Вопрос какой-то с подковыкой. Так Гитлер спрашивал в ноябре сорок первого своих маршалов: «Почему не из Москвы?» Вот и следователь решил перебить свидетельницу:

– Юлия Ильинична сказала, что вы невеста пропавшего…

– А эта… – махнула рукой Машенька. – Вы тапочки оденьте4, пожалуйста, и в комнату давайте пройдём. Юлия Ильинична как бы и не такое вам соврёт…

– Ну что вы о ней так, – стягивая ботинки, заметил Безсонов. – Хорошая женщина, накормила нас яичницей из десятка яиц!

– Господи! Там же целый грамм холестерина!

– А я не на диете! – ответил за Безсонова Чувелёв, но строгого взгляда не удостоился – прочитал мысли командировочного.

Если бы люди жили как птицы, то именно так выглядела комната кукушонка – все деньги в этом доме уходили на Машеньку, и с какой отдачей планировались сии инвестиции – вот вопрос. Только сев на мохнатый розовый пуфик и придав своему внешнему виду завлекающие нотки, Машенька сложила в мозгу следователя головоломку «Барби». «Странные здесь все какие-то», – подумал Безсонов и тут же выкинул все психологические портреты свидетелей из головы – в поисках бы это вряд ли помогло.

– В каких отношениях вы были с пропавшим? – он вынул рисунок Мордюкова и сравнил – не похожа!

– Друг он был как бы мой… Гуляли вместе…

– Серьёзное было?

– Да к чему вы это спрашиваете? Было, не было, какая теперь-то как бы разница?

– Поссорились?

– Ну не так чтобы очень, – мечтательно закатила глаза девочка-картинка. – Я его никогда особо не понимала… Он как бы какой-то типа странный…

– После того как приехал из Англии?