Читать книгу Интенция 2. Опутанный неизбежностью - Макс Мессиан - Страница 7

Следуя по парку за учителем, Алан обратил внимание на летающие шарообразные устройства. Они всасывали в себя воздух, увеличиваясь в диаметре, а потом выпускали его с небольшим количеством пара. Неподалеку летали несколько таких. Алан догадался, что это очистители воздуха. Сначала ему показалось, что эти шары перемещаются по заданному маршруту и у каждого из них есть свой участок, но это было не так. Надувшись и сжавшись в одном месте, они очень быстро долетали до другого и проделывали то же самое. Траектории полета менялись спонтанно, будто они знали, где требуется их работа.

– Как вам удается поддерживать экологию города?

Ноа посмотрел на темно-голубой барьер:

– Нашим предкам это многого стоило. Куполом и системами города управляет искусственный интеллект.

– А вы не боитесь, что эта Тарья когда-нибудь решит избавиться от людей и заселить Селектион роботами?

Уперев руки в бока, учитель захохотал:

– Ты начитался фантастических романов, переполненных страхами людей.

Ноа объяснил, что Тарья запрограммирована под конкретные задачи, а главное – в ней нет программы творческого саморазвития. Инженеры Селектиона периодически обновляют и совершенствуют ее код. При этом к такой работе допускаются только специалисты со сверхвысокой частотой, что исключает возможность использования Тарьи в каких-то дурных целях. Хотя у Алана перед глазами были два ярких примера высокочастотных – Амелия и Реан, все равно в его понимании идеальных людей не существовало. Просто хороших людей не бывает, обязательно у них должен быть какой-то серьезный изъян.

– А как вы осуществляете круговорот веществ? Такое обособление может навредить экосистеме земли.

– Купол – это не просто стена, отгораживающая нас от внешнего мира. Он полностью контролируется Тарьей. Соответственно, он пропускает внутрь и выпускает наружу все, что необходимо.

Когда Алан читал статьи ученых Капеллы про купол, ему попадалось что-то такое. Согласно их описаниям, барьер забирает влагу извне, меняет состав почвы вокруг себя и выделяет в атмосферу какие-то элементы. Некоторые ученые даже выдвигали гипотезу о том, что это живой организм, проглотивший целый город.

– Ничего себе, – изумился Алан.

Обычный парк сменился чередой ровных полян, отграниченных друг от друга аккуратно подстриженными кустами и деревьями. Они с наставником свернули на один из таких участков, где прямо на траве стояли два кресла и стол.

– Вот здесь мы и будем обучаться. Замкнутые помещения в Храме Науки точно не для нас.

– А ручка, тетрадь?

– Они тебе не понадобятся – ты все запомнишь, потому что будет интересно. А если нет, то сможешь посмотреть в ментуме.

Алан задумался. Получается, все, что он здесь делает и говорит, где-то хранится? Жуть какая. Некий большой брат постоянно за ними наблюдает. А если какие-нибудь извращенцы захотят посмотреть, как он ходит в туалет или занимается сексом?

Снова, как по команде, зазвучал знакомый голос:

– Мистер Строун. Вы неправильно понимаете мою работу. Я берегу воспоминания и собираю все лучшее.

– Я не хочу, чтобы за мной постоянно велось наблюдение, – прямо заявил он.

Учитель взял в руки ментум и объяснил, что в нем есть функции отключения сохранения. Но ей в Селектионе редко кто пользуются, потому что прекрасные моменты и творческие озарения происходят крайне неожиданно. Сохранение дает возможность насладиться вновь пережитым и использовать каждую новую идею.

Учитель удобно устроился в кресле:

– Ну так вот, расскажи, чему тебя научила Хелен?

– Она открыла мне энергоцентры, один вот тут, – Алан положил руку на живот, – и один тут, – показал он на лоб.

– И сколько ты у нее учился? – недоверчиво сощурился Ноа.

Алан махнул рукой, показывая, что новичок во всем этом.

– Совсем недолго, меньше недели.

– Я не понимаю, – учитель сложил руки вместе, как в молитве и приложил их к носу, – Хелен была очень способной и ответственной Направляющей. Что с ней стало? Как она могла пойти на такой безответственный поступок?

– А вы ее знаете?

– Конечно. Мы росли вместе.

Эта новость ошарашила Алана.

– То есть она жила здесь, в Селектионе?

– Да, но около двадцати лет назад она покинула его, чтобы принести духовное знание людям вовне. Насколько мне известно, ее постигла неудача, но возвращаться она не стала.

– То есть вы все-таки можете уходить отсюда, а потом приходить обратно?

– Только те, у кого во внешнем мире есть определенная духовная миссия. Я понимаю к чему ты клонишь, Руфь не смогла бы вернуться, если бы покинула Селектион, таков закон.

– Дурацкий у вас закон, – грубо ответил Алан и посмотрел в сторону.

Учитель никак не отреагировал на его поведение и начал расспрашивать Алана о том, что он умеет. Юноша стал рассказывать про свои дни, проведенные у Хелен.

– Ну, я могу направлять ту силу, что где-то вот тут, – указал он на живот, – и направлять ее в свои части тела, тем самым делая себя сильнее и крепче.

Лицо учителя стало мрачным.

– И всему этому она тебя научила за несколько дней? – Алан кивнул и учитель, сделав небольшую паузу, продолжил, – Я разочарован в этой женщине. Она точно не выжила из ума?

Алан засмеялся, потому что именно он первым счел ее сумасшедшей.

– Вполне возможно. А что не так? Эта сила помогла мне спасти город.

Ведь, каковы бы ни были жертвы, главное – достигнутая цель.

Лицо Ноа стало серьезным. Алан понял, что учителю не нравится его настрой.

– Я слышал о твоих геройствах. Ты должен знать, что нас не просто так называют Дающими Жизнь. Я подчеркиваю: дающими, а не отнимающими, – серьезно отчеканил каждое слово тот. – Ты понимаешь, почему нам присваиваются такие фамилии?

– Ну, наверно, потому что мы делаем добро, – наобум ответил Алан.

Учитель положил руку себе на лоб. Ему редко попадались такие нерадивые ученики.

– Нас так называют, потому что в нас заложена сама сила солнца. Солнце дает всему жизнь. Именно солнце приводит к расширению и процветанию.

Ноа предложил Алану попрактиковаться. Он достал из кармана семечко и аккуратно засунул его в мягкую почву под ногами.

– А теперь сделай так, чтобы это семя взросло.

– Что? – Алан с непониманием посмотрел на учителя, – я не умею такое.

– Значит ломать другим кости этой силой ты можешь, а вырастить семя не в состоянии? – упрекнул тот Алана, после чего направил руку на углубление в почве.

Постепенно из земли стал подниматься маленький росток. Алан смотрел на это чудо, широко раскрыв глаза. – Это невозможно! – воскликнул он.

Учитель подмигнул Алану и подтолкнул его в плечо.

– Ты тоже так можешь, давай, попробуй.

Алан приблизил свою руку к ростку и собрал в нее энергии, сколько смог. С поверхности почвы испарилась влага, но росток оставался неизменным, только немного подсох.

– Ничего не выходит, – обиженно произнес Алан. У него должно было все получиться сразу!

– Ты хочешь вырастить его или убить? – пошутил учитель, – так ничего не получится. Чтобы дать жизненную силу другому объекту, нужно преисполниться любви к нему.

– То есть мне надо полюбить какое-то растение? – Алан по-прежнему ничего не понимал, но пытался разобраться.

Учитель глубоко вздохнул:

– Отличия в обучении и воспитании жителей Селектиона и внешнего мира невероятно глубоки. Сейчас мне приходится объяснять то, что изучают маленькие дети, когда у них только формируется сознание. Представь, что ты заботишься об этом ростке, желаешь ему всех благ. У тебя в жизни ведь есть люди, о которых ты заботишься?

Алан сразу же вспомнил Амелию и своих друзей. На сердце стало теплее.

Учитель подметил изменения в энергетике ученика и предложил перенаправить поток на росток.

Алан почувствовал, как с кончиков пальцев и особенно из центра ладони полилось тепло. Все это происходило на уровне ощущений и не сопровождалось никакими визуальными эффектами. Алан тут же направил ладонь на росток. Тот задергался и стал постепенно подниматься. На стебле медленно раскрывался лист.

Алан закричал от восторга и принялся скакать по поляне.

– Ничего себе! У меня получилось!

– Да, может, когда-нибудь ты сможешь делать и такое.

Учитель направил руку на мелкую траву у его ног, которая тут же пошла в рост.

Алан завороженно смотрел на мастерство наставника. Неужели можно передавать энергию одновременно стольким объектам? Ноа рассказал своему подопечному еще много интересного о его силе, о том, откуда она проистекает, и Алан сделал из этого некоторые выводы.

– Учитель, вы говорили о расширении. Я вот помню, в школе изучал по физике такую вещь, как энтальпия, а что, если....

Только недавно учитель расслабленно рассказывал ему потоках силы, проходящих по специальным каналам его организма, как вдруг его лицо стало тревожно-напуганным.

– Даже не вздумай! – словно отрезал Ноа.

– Но поймите, враги очень сильны, я должен быть во всеоружии.

– Нет, – снова перебил его учитель, – выкинь такие мысли из головы, ты можешь такого наворошить, что потом тебе стыдно будет на себя в зеркало смотреть.

Алан уныло опустил голову. Этот учитель явно не понимает, как тяжело ему пришлось. За эти две недели его несколько раз чуть не убили. Эти гады ведь от него и его друзей теперь не отстанут. Тут либо он их, либо они его.

Учитель продолжал строго настаивать на своем.

– Пообещай, что не сделаешь ни с кем того, что задумал.

Алан не хотел вовлекаться в спор, поэтому просто кивнул. Далее учитель устроил Алану небольшой экскурс по анатомии и физиологии и влиянию духовного на физическое. Алану было скучно это слушать, но из уважения к наставнику он старался мало-мальски вовлекаться в разговор.

У учителя запикал ментум, и он тут же его надел. Алан увидел знакомое круглое лицо. Ольга начала ругаться:

– Алан, а ты, случаем, не забыл о лечении?

А ведь прошло немало времени. Уже, наверно, полдень наступил.

– Да, я сейчас его отправлю обратно.

Когда ментум отключился, учитель обратился к Алану:

– Тебя ждут, лечись, выздоравливай. Мы будем заниматься каждый день, пока ты находишься в Селектионе.

Алан не хотел расставаться с учителем. Этот человек будто открывал ему его самого. Сейчас Алан позавидовал жителям Селектиона, так как у каждого был тот, кто максимально хорошо его понимал, учил, вел.

Парень вышел с поляны, на которой они занимались, прямо в парк, пытаясь припомнить путь к Храму Исцеления.

– Мистер Строун, хотите, я пришлю вам мобиль? – вежливо обратилась к нему Тарья.

Алан отказался, потому что хотел немного прогуляться. Здесь было по-настоящему красиво и немного даже сказочно-фантастично.

Минут через двадцать Алан уже был в своей палате, где его ждали Ольга и двое помощников.

Ему снова пришлось полежать неподвижно полчаса, пока Исцеляющие проводили с ним манипуляции. Когда все закончилось, Ольга достала из кармана ментум и протянула его Алану.

– Тебе это будет интересно, держи.

Алан замешкался. Эти люди были к нему чересчур добры, и он не понимал, как с ними расплатиться. Алан всегда вел четкую мысленную бухгалтерию: ты мне, я тебе. По правилам жизни он мог быть благодетелем, который дает другим больше, чем забирает, но не наоборот. Если вдруг случалось, что кто-то делал ему безвозмездное благо, то Алан чувствовал дискомфорт и тут же находил способ компенсировать это. Иногда это приводило к тому, что он дарил людям совершенно ненужные подарки, тем самым считая, что откупился.

– Вы что, я не могу это принять! Сколько я вам должен?

Усмехнувшись, Ольга вложила ментум ему в руку, после чего удалилась.

Алан надел устройство и принялся искать кнопку, которая должна была его включить. Однако, ментум заработал сам, заслонив все поле зрения, как в шлемах виртуальной реальности. На светлом фоне появилась девушка с каштановыми волосами в светло-голубом платье.

– Здравствуйте, мистер Строун.

– Тарья, так вот как ты выглядишь.

– Таким запрограммировали мою внешность Воображающие. Все это виртуально-ментальное пространство – их работа.

– Ты хочешь провести мне инструктаж?

– В этом нет необходимости, но если будут сложности, обращайтесь.

Тарья исчезла, и пространство вокруг стало меняться. Взору Алана предстали внутренние органы человеческого организма.

– Тарья, зачем это появилось?

– Это то, о чем вы сейчас думаете. Поменяйте мысли, и картины станут другими.

Получается, ментум мгновенно реагировал на его мысли и воссоздавал образы, при этом достраивая необходимое. Под впечатлением от разговора с учителем Алан переосмыслял физиологию человека. Эта система хорошо продумана.

Алан захотел увидеть маму, узнать, как она жила все эти годы. Перед глазами предстала Руфь за работой в огромном саду. Она заботливо ухаживала за деревьями и цветами.

– Просмотр хроники чьей-то жизни лучше осуществлять с разрешения этого человека, – раздался голос Тарьи.

– Это моя мама, – грустно произнес Алан.

– Я понимаю, – ответила Тарья.

Алан решил все-таки встретиться с мамой и обо всем расспросить.

Ему не давало покоя еще кое-что. Он представил летающие пирамиды, и они тут же появились перед ним. Алан хотел приблизить их и всмотреться в строение, но тут же раздался голос:

– У вас нет доступа к этой информации.

– Но почему? Я имею право знать! – возмутился Алан.

– Эта информация может навредить жителям внешнего города.

Алан остался недоволен ответом. Вся эта история с пирамидами виделась ему каким-то глобальным заговором.

Последовало предложение Тарьи:

– Хотите перейти в режим коллективного творчества?

– Ну да, – с сомнением произнес он, – а это как?

Изображение расплылось, и Алана интуитивно повлекло к группе людей, которые что-то живо обсуждали. В центре компании был мальчик лет девяти, который на равных разговаривал с мужчиной лет сорока. Все почему-то прислушивались к этому пацану. Кроме них, в обсуждении участвовали еще несколько мужчин, юношей и девушек. Но самое интересное было другое. Над ними в воздухе парила модель огромного здания. И в процессе обсуждения она преобразовывалась. Вдоль и поперек здание огибали множество полупрозрачных инженерно-чертежных линий. Над ними были надписаны числа, которые то и дело менялись.

Юноша и девушка живо обсуждали внутренне устройство здания. Для облегчения задачи, они воспарили к макету и сквозь стену влетели прямо внутрь. Еще двое ребят не могли никак определиться с крышей. Она становилась то треугольной, то обтекаемо округлой.

Алан понял, что значит «коллективное творчество», и захотел тоже поучаствовать.

– А что, если расположить окна левее? – предложил он.

Мальчик девяти лет отвлекся на Алана и ответил:

– В Храме Науки окна имеют четкое расположение. Ах да, я тебя не знаю. Я Лука Воображающий. Я затеял весь этот проект.

Ого, ничего себе, какой деловой пацан.

– А я Алан Строун Дающий жизнь.

Все тут же отвлеклись от работы: «Дающий Жизнь, какая редкость», «А что к нам привело?». Познакомившись со всеми остальными, Алан окинул оценивающим взглядом висящий у них над головами макет. Тот был практически завершен.

– А вы давно делаете это Храм?

– Три дня, – ответил мужчина.

– Ничего себе! Вы за три дня спроектировали эту громадину?

Он не мог поверить, что под началом девятилетнего мальчика им удалось так быстро выполнить столь сложную работу.

– Но на постройку по вашему макету уйдет очень много времени.

– Неее, роботы соберут его дней так за десять.

Алан представил, как бы расцвела Капелла, если бы обладала этими технологиями. На постройку центрального офиса «Строун-групп» у них ушло больше года. А сколько средств и нервов было потрачено. Алан с содроганием вспоминал все эти согласования с городскими инстанциями.

Если для них это так легко, то почему бы не воспользоваться появившейся возможностью?

– А вы бы могли спроектировать для меня производственное здание?

– Да без проблем! Как только закончим с Храмом Науки, – радостно отозвался мальчик.

Но неожиданно вмешалась Тарья:

– Мистер Строун, пожалуйста, не эксплуатируйте жителей Селектиона для личного обогащения.

– Ладно, ладно.

Эта женщина нигде спуску не даст. Алан оставил эту затею и начал помогать в моделировании Храма. Большая часть его предложений была не в тему, но некоторые все же оказались полезными.

Откуда-то извне раздался знакомый голос, заставляющий его сердце биться чаще:

– Алан, Алан.

– Кажется, тебя там ждут, – прокомментировал один из мужчин, – судя по голосу, кто-то приятный. Мы были рады знакомству, приходи, нам любая помощь кстати.

Алан со всеми распрощался, и ментум, определивший его намерения, вывел его из виртуального мира. Изображения исчезли. Рядом с ним на кровати сидела Амелия. Видимо, она уже некоторое время наблюдала за ним.

– У вас здесь все так круто!

– Я же говорила, что тебе понравится.

– Но как вам удалось всего этого добиться?

Амелия рассказала, что основатели Селектиона пожертвовали первое десятилетие на создание ментума. Потом уже все пошло в гору. Появилась Тарья, и люди смогли переложить работу по сохранению и распространению информации на нее. Физический труд в Селектионе взяли на себя роботы, но даже сейчас находились желающие поработать руками. Многие жители предпочитали сами ухаживать за городом.

– А ресурсы, неужели вам всего хватает?

– Алан, не забывай, что в вашем мире много средств уходит на вооружение, поддержание порядка и документооборот. Миллионы людей у вас вовлечены в эту бессмысленную и вредную работу. Проистекает это из несовершенства. Из-за того, что в вашем мире люди могут лгать, вы тратите огромные средства на то, чтобы подтверждать подлинность слов с помощью бумаг.

Алан задумался. В этом что-то было. Он прикинул примерный штат работников «Строун-групп». И действительно, реально полезное и нужное создавала лишь малая часть персонала. Все остальные занимались бессмыслицей, о которой говорила Амелия. Правда без этой бессмыслицы за барьером, увы, не обойтись. Взять его самого. Он только и делал, что раздавал всем указания. Алана грели хвалебные оды сотрудников о том, какой он хороший мотиватор для них.

– Но как вы закрываете свои потребности? – вот что больше беспокоило Алана.

Амелия объяснила, что ментум – устройство на все случаи жизни. Он отслеживает желания, потребности человека и помогает реализовать их. Исполнителями становятся либо роботы, либо сами жители. В Селектионе нет магазинов и гипермаркетов, но есть производства и склады, откуда жители напрямую получают необходимое. Если нужно что-то ручной работы, то обязательно находился энтузиаст, желающий ее сделать. Алану такая экономическая модель устройства общества была не по душе. А как же маркетинг, реклама и продвижение?

Алан хотел еще очень многое обсудить с Амелией, но та неожиданно поменяла тему:

– Может, все-таки ты с ней поговоришь?

Алан готовил себя к этому сложному разговору. Утром все случилось неожиданно, но сейчас он постарается быть сдержанней, как настоящий мужчина.

Через некоторое время к ним неуверенно заглянула Руфь. Амелия вышла ей навстречу и усадила ее рядом с собой.

– Я очень не хотела бередить старые воспоминания, которые очень болезненны для меня, но по-другому нельзя. Иначе ты меня не поймешь, – с горечью произнесла она.

Алан был весь внимание. Он очень хотел получить ответы на вопросы, которые мучили его последние одиннадцать лет.