Читать книгу Самое древнее зло III. Помощники бога - Максим Александрович Лагно, Максим Лагно - Страница 7

1

Мастерская, где Матвей и Корта-Ильда строили леддель, располагалась всё в торговом центре.

На первом этаже было много пространства для воздвижения лесов, или размещения вспомогательной магической машинерии.

После того, как я перевела чертежи из «Летописи» в умобраз, моей помощи в постройке не требовалось. Лишь изредка, когда нужно расколотить ядра силы на составные материалы, меня звали на помощь.

Причём, «колотить» нужно было без магии, а в прямом смысле.

Мне вручали огромный каменный молот, которым я стучала по ядрам, разложенным на каменной ступе. В это время Корта-Ильда сжигала два стен-камня, преобразовывая материал ядер в строительный материал. Его подхватывал Матвей, добавлял необходимые компоненты и пытался воссоздать очередную деталь ледделя, согласно чертежу.

Корта-Ильда заявила, что дробить ядра заклинанием рассоединения нельзя, ведь они потеряют всю силу отзвуков Первомага. Но почему дробить должна именно я – не стала пояснять.

Наверняка, для этого меня и вызвали снова. Святые камушки, пора сказать этим двум магическим машинеристам, решившим, что они самые главные, что я не обязана работать молотом.

Пусть сами молотят.

Выразив на лице решительность, я ворвалась в мастерскую:

– Корта-Ильда, мне надоело, что меня…

– Её нет, – ответил Матвей, отрываясь от изучения извилистой трубки, которая должна крепиться к трибуне ледделя. – Ушла на совещание к Пиротову.

Матвей подвёл меня к длинному деревянному столу, который опоясывал всё пространство мастерской. Он завален бумагами, неудавшимися деталями ледделя и стен-камнями, которыми так славилась брянская земля. На нём валялись осколки ядер силы – не все из них содержали в себе достаточное количество отзвуков магии Самого Древнего Добра, поэтому не годились для строительства. Но выбросить – жалко, всё-таки мы рисковали, добывая их по всему Верхнему Брянску.

На столе стояло что-то, накрытое маскировочной тканью.

Сдёрнув её, Матвей сказал:

– Я сделал для тебя оружие.

Я посмотрела на толстую ржавую трубу, длиной в три локтя. В её центре приварена железная корзина, заполненная обломками кирпичей. Перевела взгляд на Матвея.

– Да, внешний вид ещё не очень, – замялся он. – Это пробный вариант.

– Вариант чего?

– Стеномёта.

– Убей меня булыжник, что это значит?

– Над названием тоже ещё можно поработать. Но суть в том, что он будет метать стен-камни.

– Я вижу только битый кирпич.

– Стен-камни загрузим на полевых испытаниях.

Я приблизилась к стеномёту:

– И как он работает?

Матвей оживился:

– Как автоматическая винтовка, только метает горящие стен-камни.

Я усмехнулась:

– Матвей, ты забыл, что для сжигания камня для магического действия ему нужна первичная неподвижность?

– Не забыл.

– А так же необходимо некоторое время для разогрева камня. До сотой доли четверти витка Грювштен. Метать их с той скоростью, с которой ваши винтовки кидают пули – невозможно.

Матвей поморщился:

– Пора бы уже выучить нормальные единицы времени? Не «какая-то доля чего-то там», а пять секунд.

– Пусть будет пять секунд. Всё равно невозможно.

Матвей с гордостью возразил:

– Раньше было невозможно. А теперь вот он – стеномёт. Но мне нужен прирождённый стен-маг для испытаний.

– А Корта-Ильда разве не прирождённая?

– Ты сильнее её. Ну, в физическом плане… Я делал это оружие под тебя.

Я потрогала ржавый бок трубы:

– А покрасить нельзя было?

– Это прототип.

– Прототип?

– Пробное изделие, на котором я испытаю основную механику. Учту ошибки и сделаю окончательный вариант.

– И как он работает?

Матвей с трудом поднял трубу, положил её на сгибе локтя и показал на деревянную ручку, приделанную в центре трубы:

– Видишь, тут всё как у винтовки. Даже спусковой крючок взял от ружья.

– Вижу, но не понимаю, как я буду разогревать камни? Ведь мне надо…

– Да, да, я помню – их надо разместить в ладони. Поэтому я и создал модулятор стен-возбуждения.

– Возбуждения?

– Ну, как ещё называется процесс сжигания камня?

– По-разному. «Первичный нагрев», например. Но точно не «возбуждение».

– Хорошо – первичный нагрев. Видишь, в ручке специальное приспособление?

Я присмотрелась. В деревяшку вкручен тусклый медный диск, а в его центр встроен стен-самородок. Вокруг него шёл выступающий медный обод, от которого, извиваясь змейками, отходили плоские дорожки, выделанные из измельчённого стен-камня.

– Весь прикол в том, что тебе не надо разогревать каждый камень перед использованием, – довольно сказал Матвей. – Тебе нужно возбудить… первично нагреть модулятор. Распределитель внутри рукоятки передаст нагрев в обойму стен-камней, которая пока что выглядит как уродливая корзина, но я работаю над револьверным барабаном подачи стен-боеприпасов.

Я взяла стеномёт за ручку, но не почувствовала ответа стен-самородка. Матвей внимательно наблюдал за мной. Я ещё несколько раз провела ладонью по рукоятке. На мгновение стен-самородок ответил, но снова пропал, как потерявшийся в лесу ребёнок.

– Нет, Матвей, я не могу нащупать камень в рукоятке. Тогда как обычным способом начинаю разогрев почти мгновенно.

Но Матвей радостно закивал:

– Я тоже столкнулся с этой проблемой. И вот её решение.

Откуда-то из-за спины, как сюрприз, он достал перчатку, похожую на часть доспехов: пальцы покрыты медными плашками, соединённые цветными проводами, а в центре ладони – медное кольцо, похожее на то, которое шло вокруг стен-самородка на рукоятке.

Матвей помог надеть перчатку на правую руку.

– Попробуй теперь.

Только я прислонила ладонь к рукоятке, как кольцо перчатки и кольцо ручки стеномёта лязгнули и соединились. Мне в ладонь сразу ударил пучок злых магических струн Земли.

От неожиданности я отдёрнула руку, но кольца не рассоединились – тяжёлая труба стеномёта прилипла к ладони. Внутри орудия заскрежетал механизм. Один обломок кирпича в корзине провалился внутрь трубы, она дёрнулась в моей руке, что-то звонко щёлкнуло – и кирпич с грохотом выстрелил в пол, взорвавшись облаком оранжевой пыли у самых ног Матвея.

Он испуганно отскочил.

– Осторожнее! Поняла, почему я зарядил его кирпичами, а не стенами? Сейчас бы всю мастерскую разворотило…

Я замерла с трубой, болтавшейся на моей ладони. Матвей помог отстегнуть стеномёт и снять перчатку.

– Ну, что думаешь?

– Матвей, этот стеномёт… это твой экзамен на Третью Отметку?

– Да, – признался он.

– Ты вдохновился стен-рассеивателем Лоурри?

– Да… Это так заметно?

– Не знаю, готов ли ты к критике, но над стеномётом надо ещё работать. С таким дерь… прототипом ты не сдашь экзамен.

– Но как тебе сама идея? – пылко спросил Матвей. – Просто я смотрю, как вы используете стен-камни, и не понимаю, почему бы не улучшить процесс с помощью машинерии, как это сделала гениальная Корта-Ильда в своём стен-рассеивателе?

После недолгого сомнения, я рассказала:

– Похожие идеи уже сотни семилуний витают в мозгах всех, кто пытался улучшить работу со стен-магией. В музее Академии я видела много стен-арбалетов: от маленьких, как стреломёт, до огромных, которые нужно устанавливать на башнях крепостей.

– Блин… я-то думал, что я первый.

– Большая их часть так и остались нерабочими прототипами. Твой хотя бы кирпичами стреляет.

Матвей оживился:

– А проблема у всех них была в…

– Да, в позиционировании стен-камня на ладони мага. Но ты, кажется, почти решил эту задачу. Мой совет, работай не над трубой, а над перчаткой и рукояткой. Пока что мне очень неудобно держаться.

– Есть ещё замечания?

– Сопряжение камня, мага и отзвуков струн всё равно происходило слишком долго. Тебе нужно ускорить этот мо… модулятор.

2

Я стремилась вернуться в квартиру, чтобы продолжить править уравнение, вычитающее Влиятельного Коротышки из взаимоотношений семилуния, но Матвей упросил остаться и помочь ему в совершенствовании прототипа стеномёта.

Несколько часов мы пробовали различные рукоятки и способы крепления модулятора. Создавая новые варианты деталей, Матвей вспотел, даже побледнел. Что понятно, ведь он тратил все силы на леддель, на личные дела сил не оставалось.

Иногда я поглядывала на его измученное лицо с мокрой от пота бородой и вспоминала, что когда-то мы с ним едва не стали любовниками. Интересно, что это между нами было: случайное чувство или что-то большее, что так и не расцвело из-за обстоятельств?

За прошедшие месяцы… да что там – семилуния уже! – я узнала все его привлекательные и отталкивающие черты характера Матвея.

Мне нравилась его настойчивость в достижении целей. Его рост в знании магической машинерии, и вообще в умении разбираться в магических струнах, вызывал уважение.

Можно сказать, что он получил дар случайно, но я не была уверена, что другие земляне на его месте распорядились бы этим даром столь же правильно.

Когда я высказала свои мысли по этому поводу, Матвей ответил:

– Я тоже думаю, что Земле повезло, когда первым магом стал я, а не какой-нибудь придурок. Представь, что внеклассовым рукотворцем стал бы Лимоныч? Да он уже давно сошёл бы с ума или умер, надорвавшись во время сотворения какой-нибудь идиотской магии! Я же наоборот – достиг ещё большего ума и мастерства.

Ага, вот и проявление отталкивающих черт Матвея – самоуверенность, замешанная на неприкрытом самолюбовании.

Растопырив ладони, Матвей вертел в воздухе между ними деревяшку. Используя редкое заклинание «Лезвие волоса», он осторожно обтачивал её, придавая форму рукоятки. Тончайшая, прозрачная стружка отлетала от бруска, словно сухие листья в сезон Риттаки.

– Ага, – попробовала иронизировать я, – ты самая лучшая Надежда Мира, какую только найти.

Не отрываясь от обработки деревяшки, Матвей кивнул:

– Я ведь всю жизнь жил так, словно ждал, что со мной произойдёт что-то великое.

– А когда произошло – ты был готов?

– Вот именно. Конечно, я не знал, что это будет попадание в другой мир или обретение магических способностей, или что-то в таком духе, но я был уверен в своей избранности ещё в те времена, когда был простым фотографом.

В дверь мастерской постучали, вбежала кэресса Фролова.

Матвей вздрогнул и резанул «Лезвием волоса», разрезая деревяшку напополам. Обломки упали на пол, а Матвей разозлился:

– Блин… Офицерка Фролова! Зачем вы так неожиданно входите?

Обычно кэресса Фролова обижалась, когда её называли «Офицеркой» и всегда поправляла, что её зовут Наталья, а не Офицерка. Но она была так напугана, что только прошептала:

– Простите…

– Только не говорите, что произошло что-то неожиданное, – досадно продолжил Матвей. – Надеюсь на нас не напали крипдеры или Аделла с Хадонком?

– Н… нет, – виновато ответила кэресса Фролова. – На башнях всё спокойно.

– Зачем вы вбежали так, будто началась финальная битва?

– У меня срочное дело к Бленде.

Матвей рассерженно махнул рукой и быстрым шагом вышел из мастерской.

3

Наталья Фролова всегда была сдержанной и вежливой, что отличало её от остальных воинов спецназа, которыми командовал генерал Пиротов. Позже я узнала, что гвардии сержант Наталья Фролова (такой её полный титул) вообще была не из его отряда. Даже не из Брянска. Она оказалась в городе проездом, путешествуя по служебным делам. Нападение крипдеров застало её, как и многих мирных жителей, на вокзале пассажирских хэрри. Она могла бы успеть уехать из города до того, как Самое Древнее Зло заключило его в пузырь, но женщина осталась, чтобы помочь другим военным.

Когда Матвей вышел, кэресса Фролова бросилась ко мне:

– Бленда, твой рулль косметики сделал что-то странное!

Я заметила, что у неё были мокрые волосы, а сквозь одежду проступила влага, словно она одела её на мокрое тело.

– Ну, рулль косметики – не мой, – поправила я. – Я их не умею делать. Это всё Дьярф. Рулли косметики и здоровья – удел ливлингов.

– Хорошо, хорошо, – торопливо согласилась Фролова. – Его рулль сделал что-то странное.

С этими словами она расстегнула рубашку и спустила её с плеч, демонстрируя своё тело.

– Видишь, какая-то ерунда проступила, после использования рулля?

Начинаясь от пупка, на её коже проступили какие-то бледно-сиреневые линии. Поднимаясь по животу, они изгибались и принимали форму вьющихся узоров, чем-то похожих на номасийские.

– И они продолжают расти!

Присев перед ней на корточки, я присмотрелась. Концы узоров действительно потихоньку увеличивались и разделялись на новые ответвления. Но происходило это медленно, почти незаметно.

– Хм, – сказала я. – Я такого не видела ещё. Хотя и похоже на рулли татуировок, которыми украшают себя номасийские женщины. Но я в этом не уверена.

– Как мне это убрать?

Я поднялась во весь рост:

– Сначала надо понять, как это появилось. Ты уверена, что это был именно руль косметики?

– Ну да, – Фролова застегнула рубашку. – Как обычно, я наполнила ванну водой. Достала руль, развернула его, бросила в воду. Подождала четверть витка, как ты учила, и окунулась. А когда вышла, увидела это!

– Если в этом украшении виноват рулль, то лучше спросить Дьярфа.

– Но он на совещании у Пиротова!

Я вздохнула:

– Ладно. Пошли в твою квартиру. Я попробую разобраться.

4

Косметические рулли применялись всеми жителями Голдивара, которые могли себе их позволить. Магия сильно упрощала многие гигиенические процедуры, такие как удаление лишних волос с тела или избавление от дефектов кожи. Магия руллей косметики временно усиливала блеск глаз, волос, давала румянец или даже регулировала красноту и полноту губ.

Ливлинги Третьей Отметки создавали рулли глубокого косметического преобразования тела. Они удлиняли волосы и ресницы, меняли цвет глаз, уменьшали или меняли форму бровей, убирали лишний жир (в небольших пределах), а так же увеличивали размеры груди у женщин и некоторых частей тела у мужчин.

Стоили рулли красоты дорого и были доступны только богачам.

Именно такие рулли продавал мне тот ливлинг в Химмеле, к которому я обратилась в надежде вернуть своё прежнее тело. Благо, я пользовалась деньгами из казны Гувернюра, поэтому цена меня не отпугнула.

Но такие рулли уже нельзя назвать косметическими, ведь они влияли на строение тела человека, а не только на внешние его проявления. Скорее тут уже действовала магия превращения. Ливлинги как бы превращали клиента в другого человека, более стройного и красивого, при этом сохранявшего узнаваемые черты.

Кстати, существовало поверье, что секрет красоты номасиек именно в том, что их предки постоянно использовали рулли косметики. Якобы во время зачатия оба родителя использовали рулль красоты, поэтому временные изменения передавались потомству, превращаясь в постоянные.

В Академии нам сказали, что это брехня, магия или её эффекты не переходят по наследству. Но теперь-то я знала, что брехня это то, что нам говорили в Академии.

Косметические рулли делились на два вида: неторопливого и спешного преобразования.

Спешные рулли красоты действовали мгновенно, но держались недолго. Ими пользовались в основном дорогие куртизанки в домах терпимости, ведь им нужно часто менять стиль, подстраиваясь под пожелания клиента.

Дорогие рулли медленного преобразования сохраняли своё воздействие на десятки витков.

О существовании руллей косметики женщинам Земли рассказали девушки-магички Посольства. Они поделились несколькими свитками на пробу. Результат так понравился женщинам Земли, что они попросили ещё. К сожалению, привезённых из Голдивара руллей не хватило на всех. Тогда-то я и намекнула, что рулли косметики делают ливлинги.

Сначала Дьярф отказывался:

«Я гений Пятой Отметки, – завопил он. – Каждое моё магическое действие – это шедевр работы с магическими струнами Вселенной! Использовать мои силы для каких-то там побрякушек – кощунство».

Но Матвей как-то уговорил его. С тех пор, раз в месяц, Дьярф угрюмо производил десять руллей красоты. На всех не хватало, но женщины Нижнего Брянска установили что-то вроде графика очерёдности, чтобы все могли опробовать волшебную косметику.

Меня удивило, что мужчины Земли не проявили к руллям красоты интереса. А некоторые наотрез отказались их использовать.

«Бабские штучки», – хмыкнул Лимоныч.

«Я старенький и раненый, – усмехнулся Пиротов. – Краше в гроб кладут».

Остальные тоже отшутились, мол, мужчина должен быть «вонюч, могуч и волосат».

Только Антон промолчал. Кажется, он был не прочь попробовать, но боялся осуждения со стороны товарищей.

5

Я и Фролова вошли в её квартиру.

Ванна была заполнена водой, а рулль красоты ещё плавал, не растаяв и до половины. Я потрогала воду, едва тёплая.

– Я всё сделал, как надо, – повторила Фролова. – Но только я залезла в ванну, как у меня заболел живот. Я посмотрела – а на нём какие-то узоры растут! Ну, я и перепугалась.

Я решительно сняла куртку и начала расстёгивать свою рубашку.

– Ты полезешь? – испугалась Фролова.

– Рулль ещё действует, – ответила я, сбрасывая штаны. – Есть только один способ проверить.

– Но что если это опасно?

– Ох, кэресса, после того, как Самое Древнее Зло разрушило ваш город, а потом превратилось в Самое Древнее Добро и выстроило на его месте небесный град, вы всё ещё чего-то боитесь?

– Верно, – засмеялась Фролова. – Узоры на животе это не самое страшное.

Раздевшись полностью, я залезла в ванну.

Подготовленная руллем вода, как живая, охватила меня. То тут, то там на моей коже загорелись искорки, сопровождавшиеся лёгким покалыванием – зачарованная вода удаляла волосы и дефекты кожи.

Я легла на спину и, не закрывая глаз, опустилась на дно. Магия принялась работать над моими глазами и ресницами. Открыв рот, я пустила воду внутрь. Зубы теперь тоже приобретут блеск и белизну.

Не стесняясь Фроловой, я тщательно водила по себе руками, как бы помогая воде проникнуть как можно глубже в кожу. Синяки на ногах мгновенно рассосались. Царапины затянулись и пропали. Покраснения кожи, вызванные ношением военной одежды и поясами со стен-камнями, прошли. Вся кожа приобрела ровный кремовый оттенок.

– Чудеса, – сказала Фролова. – Как легко магия решает мелкие проблемы!

Я поднялась в ванной, ощущая лёгкость в теле. Зачарованная вода скатывалась по телу медленно, словно масло.

– Заодно напоминаю, кэресса Фролова, что в Голдиваре такой рулль стоит как новая хэрри.

– Да, я знаю, что обычной косметикой у вас тоже пользуются. Но всё равно…

Я вышла из ванны.

Согласно правилам использования рулля красоты воду нельзя вытирать. Она должна высохнуть. Я подошла к большому зеркалу на стене и стала смотреть на свой живот, ожидая появления узоров.

В очередной раз отметила, насколько я изменилась. Во мне не осталось и следа той изящной блондинки, которая отправилась на болота, чтобы раскрыть статую Триединого. Но больше во мне нет и той жирной, неповоротливой хортицы с тремя подбородками, которой я стала в Работном Доме. Тренировки по системе земных воинов превратили меня в атлетку, но не в мужеподобную силачку – женские формы явно преобладали, подчёркнутые мускулатурой и магией рулля косметики.

После ванны моя кожа приобрела ровный цвет и стала гладкой, как фарфор. Рулль красоты вернул моим глазам блеск голубизны, утраченный после фулельских пыток. Губы стали ярче, на щеках выступил румянец. Даже вечно обломанные об стен-камни ногти выровнялись и тускло блестели, словно покрытые лаком.

Святые камушки, да я нравилась сама себе!

Фролова встала рядом со мной и тоже расстегнула рубашку – бледно-сиреневый узор на её животе вырос. Он подобрался к нижней части грудей и начал оплетать их.

Фролова провела пальцем по моему плечу:

– Кожа сразу стала такой мягкой и чистой! Эх, жаль, что рулль уже растворился. Интересно, Дьярф сделает новый, взамен поломанного?

Ещё в ванне я поняла, что с руллем всё в порядке. Гениальный Дьярф Мансторм не мог ошибиться. Но я постояла ещё несколько минут, следя за стрелкой часов, висевших на стене.

Моё тело полностью высохло. Узор не появился.

– Быть может, это как-то связано с нашей физиологией? – предположила Фролова. – Земляне ведь не закалены в приёме магии…

– Нет, – решительно сказала я надела трусики. – Не хочу спешить с выводами, но я более чем уверена, что твои узоры – это проявление земных струн вселенской магии.

Фролова даже перестала застёгивать рубашку:

– То есть.

– Надо взять стирометр, настроенный на земные струны, и проверить.

Фролова попятилась и хотела сесть на стул, но промахнулась и села на пол:

– Я буду волшебницей? – пробормотала она. – Как Матвей? Как ты? Как Самое Древнее Добро?

– У тебя может быть проявился дар, – сурово ответила я, помогая ей встать. – Но волшебницей это тебя ещё не делает. Особенно в условиях земной магии, которая больше похожа на клубок грязной шерсти, а не на гармонию мироздания.

– Что со мной будет дальше? – спросила Фролова.

– Пошли к Пиротову. Твои узоры на пупке важнее совещания.