Читать книгу Канун всех нечистых. Ужасы одной осенней ночи - Максим Кабир - Страница 3

Юра явился в шесть. Мы успели принять символические дозы шампанского и приступили к сорокоградусным напиткам. Ребята галдели на кухне, Толя сражался с неисправной блютус-колонкой, сплетничали девчонки, чьим детям исполнилось столько же, сколько было им, когда наша компания формировалась. Я сказал: «Кого-то черт принес», – и пошел открывать дверь. Черт принес Юру, худого, потрепанного, в джинсовых шмотках, которые пора было утилизировать.

– Ну, с днем рождения, что ли.

Юра улыбался неестественной, напряженной улыбкой и двумя руками сжимал бутылку недорогого виски; сжимал горлышко так, словно душил гуся. Его волосы торчали в разные стороны, бесцветные и ломкие, вокруг рта засохло что-то вроде майонеза. Глаза… Я старался не смотреть в его глаза.

– Спасибо, – вымолвил я. Хорошего настроения как не бывало. – Вот так сюрприз. Ты… Ты…

– Собственной персоной. – Неискренняя, чуть испуганная улыбка растягивала бескровные губы. Я не видел Юру шесть лет. – Так что, юбиляр? – Как плохой актер, напяливший маску и вызубривший фразы моего древнего товарища, он тряхнул бутылкой. – Накатим, обсудим дела минувшие?

В подъезде быстро замигала лампочка. Юрина улыбка, темнота. Вспышка. Опущенные уголки плотно сжатых губ. Вспышка и улыбка.

Я вцепился в ручку, готовый захлопнуть дверь перед незваным гостем.

– Рад тебя видеть, правда. – Я тщательно подбирал слова. – Спасибо, что помнишь. Но я сейчас слегка занят…

– Занят? Сегодня же такой день.

Я смотрел на руки Юры, белые кисти, торчащие из рукавов, пальцы с черными обломанными ногтями.

– Я не отмечаю… сорок лет, дурная примета…

На кухне грянула музыка, победоносно рявкнул Толик. Я сконфузился, вышел из квартиры и прикрыл за собой дверь.

– Послушай… – сказал я. – Не хочу тебя обидеть, но… Мы не общались так долго…

Юра продолжал улыбаться. Желтые зубы. Желтое восковое лицо. Будучи октябрьским Скорпионом, я сразу продрог в тапочках и подарочном свитере, но по вискам Юры лился обильный пот. Мой нюх уловил запах прелой листвы.

– На то были причины, старик. Ты же в курсе.

– Ага. – Я косился куда-то в сторону, переминался с ноги на ногу. – Но… Та авария, чувак. Ты был пьяный… Мы постоянно говорили тебе…

– Пара рюмок, – сказал Юра жалобно. – Это не оправдание, но… Пара рюмок. И до дома было совсем ничего.

– Погибли люди, Юра.

– Но ведь теперь все хорошо.

Я нехотя посмотрел на него. Виноватая улыбка. Грязь на воротнике куртки. Я посмотрел в его глаза, и холод разлился у меня в желудке.

– Ты умер, старик. Тебя сшивали по частям.

– Давай не будем об этом. – Мутные, остекленевшие глаза Юры слезились. – Сегодня праздник, не будем о смерти. Впусти меня, старик, впусти, впусти меня.

– Нет. – Я попятился в квартиру, где голосили и звенели столовыми приборами друзья из числа живых, где пел Кипелов. – Уходи.

– Я не опасен. – Юра протянул ко мне руку. Этими кривыми пальцами он рвал тафту, ломал крышку гроба, упрямо рыл червивую землю. – По телевизору сказали, мы не опасны.

– Извини. – Я покачал головой.

– Я просто хочу, чтоб все было как раньше. – Голос Юры дрогнул. Я захлопнул перед мертвецом дверь и секунд десять простоял в коридоре, успокаивая нервы.

На кухне друзья уплетали жарко́е.

– Штрафная! – сказал Толик. – Кто приходил?

– Юра.

Воцарилась тишина.

– Юра Шефнер, – уточнил я.

– Мужик, Юра Шефнер умер. Имениннику, походу, больше не наливаем.

– Это старческий маразм, – сказал Влад. – Приехали.

– Да ну вас, – отмахнулась Лена. – Петросяны. – Она посмотрела на меня сочувственно. – Реальный Юрка?

Я кивнул.

Друзья побросали вилки и бокалы и ринулись к окну. Я присоединился к ним, глянул поверх Лениной макушки. Юра брел прочь от подъезда, ссутулившийся и неприкаянный. Он прижимал к груди бутылку виски.

– Боже, как зомби, – вздохнул кто-то.

– Он и есть зомби, – сказал Толик. – Вот вам и канун Хеллоуина.

– Их некорректно так называть.

– Да шли бы вы с вашей толерантностью. Он сдох и вылез из могилы. По мне, он – зомби.