Читать книгу Спелый август - Максим Климов - Страница 3

Плачут сосны слезами золотыми —

По щекам размазанный янтарь.

Травами густыми полевыми

Застилает лето свой алтарь.

Яркими стежками иван-чай

Вышит у соседнего забора.

Поцелуй крапивы невзначай —

Ощущенье жгучего укола.

Солнце спелым яблоком с небес

Падает в раскрытые ладони.

Вечер с комарьём наперевес,

Облака плывут на небосклоне.

Острой бритвой тонкая осока

Режет в кровь податливую плоть.

Из кустов испуганно сорока,

Затрещав, торопится на топь.

Липы цвет душистый и пьянящий,

Возле озера – некошеный бурьян.

Омут, гипнотически манящий,

Прячет правду, скроет и обман.

Сероглазые тонкие вербочки

Тень роняют на пыльный большак.

Ветер гладит пушистые веточки,

Незаметно сгущается мрак.

Закипает закатное золото —

Полыхнули зарницы вдали.

По-весеннему бодро и молодо

Бьётся сердце родимой земли.

В объятьях метели виски поседели.

Зима начинает крестовый поход —

Укрыла снегами полей колыбели,

Ветра собрала всех мастей и пород.

Морозное небо с молочным светилом,

Дающим так мало тепла для земли.

Печные дымы, будто машут кадилом,

Курятся над избами где-то вдали.

Снежинки-валькирии в танце кружатся,

Сверкают кристаллы замёрзшей воды.

Голодные звери скитаются, злятся,

По сонным лощинам рассыпав следы.

Под заговор вьюги, смежая ресницы,

Засну, не увидев, как мимо ворот,

Звеня серебром, пролетят колесницы —

Зима продолжает крестовый поход.

Покаянная проза рукой сентября

На горящих листах пламенеет не зря.

На оплаканном всеми дождями стекле

Капли странным узором застыли во мгле.

Вдоль пожарищ багряных кленовых аллей

Чинно шествует осень со свитой своей:

Круговерть листопадов, пронзительный блюз,

Ворох воспоминаний – томительный груз…

Гром торжественных маршей, кумач на ветру.

Смена моды и ритмов пришлась ко двору.

Рыжей бестии прелести – милый каприз,

Время года нагое, повсюду стриптиз.

Бледным призраком рой мотыльков

Возле пламени мается, вьётся.

По ковру молодых стебельков

Сумрак ночи неслышно крадётся,

Разливая туман-самогон

По стаканам росистых оврагов…

Вся округа окутана сном,

Будто чарами сказочных магов.

Из иллюзий плетётся узор

И свинцом наливаются веки.

Прочь из мыслей накопленный сор

Вновь несут безымянные реки…

Осень – жар-птица на воле —

Перья роняет с небес

На опустевшее поле,

На разукрашенный лес.

Жёлуди, сбросив береты,

Спят у подножий дубов,

Спрятав надёжно секреты

В зыбких полотнищах снов.

Жалки поникшие травы,

Мягко планирует лист.

Влагой залиты канавы,

Воздух прозрачен и чист.

Всякая милая малость

В сердце оставит свой след.

Строчками выразит радость

Духом воспрявший поэт.

Босоногая фея-весна

По проталинам в танце кружится,

Солнца диск – золотая блесна —

Высоко в чистом небе искрится.

Сон стряхнув, просыпается лес,

Выходя из объятий холодных.

Начинается время чудес,

Превращений и таинств природных.

Птичьи стаи повсюду галдят,

Позабыты пурга и метели,

А в душе, пробудившись, звенят

Гусли звонкой апрельской капели.

Хрустальный звон подвесок ледяных,

Меха снегов, искрящихся повсюду,

Атлас и бархат платьев дорогих,

Ажурных кружев серебро – подобно чуду.

Зима – красавица, царица, госпожа,

Повелевай, приказывай и властвуй!

Тебя встречаю я, от холода дрожа,

И восхищённо восклицаю: «Здравствуй!»

Ветрами хлёсткими безжалостно гоним,

Пленён морозами, но радуюсь безмерно

Трём месяцам, трём спутникам твоим,

Несущим службу преданно и верно.

Пусть ноги в пляс уводит гололёд

И все занесены окрест дороги,

Люблю снежинок ангельский полёт

И белые, изящные чертоги.

Под подолами хвойных красавиц

Схоронились от взглядов грибы.

Ветер северный – прыткий упрямец —

Рыжих клёнов взъерошил вихры,

Потрепал дальних склонов загривки —

Резко дёрнул цветастую шаль —

Закружил лоскуты и обрывки,

Увлекая в туманную даль…

Поле голое, жухлые травы.

Кисея моросящих дождей

Над огнём золочёной дубравы

Развернулась печалью своей.

Словно ход свой замедлило время:

Смолкли звуки, остыла земля.

И нелёгкое сонное бремя

Принял разум, активность губя.

Улеглись все былые тревоги,

Успокоилось сердце в груди.

Жаль, раскисли пустые дороги,

Безмятежные дни впереди.

В безмолвии белых степей

Качает уснувший ковыль

И гонит алмазную пыль

Метель всё сильней и сильней.

Вдогонку за тройкой летит,

Ярится и мчит по пятам.

«Тебя никому не отдам», —

Как заговор мрачный твердит.

Ямщик не щадит лошадей,

Звенят бубенцы под дугой.

Он бледный и еле живой,

Терзаем судьбою своей.

Неужто, попав в кутерьму,

Придётся бесславно пропасть?

Оскалилась снежная пасть,

Пуская в кромешную тьму.

Ветра как с цепи сорвались —

Клокочет бушующий шквал,

На сумрачный дьявольский бал

Все разом они собрались…

Светает. Забрезжил рассвет,

Минула ужасная ночь.

Рассеялись, сгинули прочь

Тревоги, и страхов уж нет.

В безмолвии белых степей

Качает уснувший ковыль

И гонит алмазную пыль

Метель всё сильней и сильней.

За лесистой каймой горизонта,

Разливая малиновый свет,

Будто зарево дальнего фронта,

Солнце шлёт уходящий привет.

В тишине наступает прохлада,

На траве появилась роса.

Освещает, мерцая, лампада

В полутёмной избе образа.

Вот и сумерки – скорые гости,

Из теней заплетают узор.

Чёрной ратью – кресты на погосте,

И туман застилает простор.

Крик совы над рекой раздаётся,

Шелестит долговязый камыш.

Сердце нервно, испуганно бьётся —

Пролетает летучая мышь.

За околицей лает собака,

Еле слышно калитка скрипит.

Сквозь вуаль полуночного мрака

Позолоченный месяц глядит…

Глупый страх и пустая тревога.

Беспокойство и мелкая дрожь.

И зовёт в неизвестность дорога,

Где склонилась колосьями рожь.

Бабье лето, бабье лето —

Вереница тёплых дней.

Солнцем ласковым согрето

Жниво, золото ветвей…

В небе чистом, в небе ясном

Журавлей кричащих клин.

Пламенеют в цвете красном

Гроздья огненных рябин.

Тихий шёпот листопадов.

Ярких красок карнавал

Сменой сказочных нарядов

Всё вокруг околдовал.

Бабье лето, бабье лето,

Жаль, недолгая пора —

Пролетит, растает где-то