Читать книгу Ключевые моменты истории Руси. VIII—XVI века - Максим Корольков - Страница 6

По русской летописи, восточный поход произошёл в 964—966 годах, по восточным в 968—969. Причём летопись даёт важную подробность: в 964 году Святослав только спросил вятичей «кому дань даёте?», но покорил их только после похода на хазар, в 966 году.

Обратимся к, казалось бы, малозначительному эпизоду. Когда печенеги осадили Киев в 968 году, а Святослав (согласно летописи) был на Дунае, то «люди той стороны Днепра» (черниговской) подошли на помощь Киеву, представившись «сторожей» Святослава. Они завели переговоры, пришёл Святослав и «прогнал печенегов в поле». Логично предположить, что Святослав возвращался вовсе не с Дуная, а именно что из-за Днепра, поэтому черниговцы и удачно выдали себя за его сторожу. Потеряв время из-за печенегов, Святослав прошёл вятичские земли без конфликта, едва успев спросить «кому дань даёте?», торопясь на Волгу, вероятно, чтобы миновать её до зимы. Ведь мы знаем по 1172 году, что «не время воевать зимою болгар» (волжских) и тогда даже бояре саботировали поход, а Святослав к мнению дружины прислушивался более Боголюбского.

И дальнейшее вмешательство Святослава в дунайской Болгарии, как и раскол болгарской знати, более правдоподобны после смерти царя Петра, последовавшей в 969 году (часть была пленена греками под предлогом смотрин невест для принцев Романовичей).

Сначала Святослав разбил враждебную ему партию болгар, поставил гарнизоны в городах, Борис Петрович был его союзником. Потом Святослав пошёл на Константинополь и, по летописи, победил греков под Аркадиополем в 970 году, а по хронике Льва Диакона, проиграл, но в любом случае вернулся в Болгарию, что русская летопись объясняет получением откупа. Про осаду Доростола греками и уход уцелевших русских с 2 мерами хлеба на каждого (и зрением – а его греки лишали пленников) летопись не знает, но знает о мире: «Царь же обрадовался и повелел писцу записывать все речи Святослава на хартию. И стал посол говорить все речи, и стал писец писать». То есть условия были продиктованы русской стороной?! Или летопись слишком оптимистична? – нет, и Лев Диакон пишет, что император «с радостью принял условия россов». А условия были такие (снова летопись): «никогда не буду замышлять на страну вашу, и не буду собирать на нее воинов, и не наведу иного народа на страну вашу, ни на ту, что находится под властью греческой, ни на Корсунскую страну и все города тамошние, ни на страну Болгарскую. И если иной кто замыслит против страны вашей, то я ему буду противником и буду воевать с ним». Как мы видим, неправы комментаторы, называющие мир чуть ли не капитуляцией Святослава. Приведённый отрывок означает, что Византия становится протекторатом Руси от слова «protect» – защищать. И Русь это делала впоследствии – при Владимире и даже при Святополке русские войска помогали грекам против мятежников, в Армении и Болгарии, которая была окончательно покорена греками с русской помощью в 1020-е годы императором Василием «Болгаробойцей». Так что действия Святослава в Болгарии не очень похожи на интернациональную помощь, тем более что после русско-византийского мира именно болгары сообщили печенегам о движении на Русь Святослава, «взяв имения много и полон бесчисленен». Ведь при Аркадиополе болгары и печенеги сражались со Святославом против греков, а значит после русско-византийского мира они стали против обеих сторон. Известно даже о греческом посольстве к печенегам с просьбой пропустить Святослава, но комментаторы говорят, что посольство подкупило печенегов для нападения.

Когда летопись расходится с хроникой Льва Диакона касательно итога битвы под Аркадиополем, некоторые историки находят выход из положения, говоря, что битвы было две в разных местах – по одной выиграла каждая из сторон. Но распыление сил даже одной из сторон сомнительно, а обеими – вовсе из области фантастики. Тогда судьба войн решалась в генеральных сражениях, не было фронтов, направлений и т. д. Да и вероятность того, что два источника умолчали об одном сражении каждый, мала.

Когда же летопись расходится с Львом Диаконом в описании ухода русских с Дуная, то как раз здесь очень похоже на два разных ухода.

Первый уход в 971 году триумфальный, с имением и полоном, с миром. Здесь не было осады Доростола, но здесь была встреча Святослава с Цимисхием на берегу Дуная. Святослав «переплыл» Дунай в ладье (если бы он прибыл на встречу из осаждённого Доростола, стоящего на южном берегу Дуная, он вышел бы через ворота). Не было состояния войны, Цимисхий приходил без армии, только с «бессмертными», а Святослав свободно перемещался по своим придунайским владениям, и конкретно для этой встречи мог действительно переплыть с северного берега Дуная на южный. Тогда же Цимисхий мог «воздать Борису почести, назвав владыкой булгар» – тоже не очень похоже на войну. Это июль 971 года. Сразу после встречи был оформлен мир и Святослав ушёл с частью войск и добычей на Русь, гарнизоны остались. По пути зазимовал в Олешье в устье Днепра, а весной 972 года был убит печенегами на днепровских порогах на пути в Киев.

Второй уход русских с Дуная, с двумя мерами хлеба на каждого, мог быть уже летом 972 года, это уже уход гарнизонов. Новое киевское правительство продолжать дунайскую кампанию (кто-то скажет «авантюру») не стало, так что подкреплений из Киева не ожидалось. Возможно, Святослав остановился на зиму в Олешье, планируя весной получить подкрепления из Киева и вернуться на Дунай. А не дождавшись, пошёл в Киев сам. Дальние походы Святослава были беспрецедентными и могли не нравиться не только его матери Ольге, но и какой-то части знати, с которой она села в осаду в Киеве в 968 году. А «люди той стороны Днепра» тогда сами объясняли своё вмешательство как необходимость, «иначе погубит нас Святослав», и вовсе позиционируя себя как некую автономную единицу, заключающую мир с печенегами. И этот мир фактически нарушил вернувшийся Святослав, который их «прогнал в поле». То есть были причины на то, чтобы знать не была единодушна, причём активные сторонники Святослава были прежде всего его спутниками в походах, включая этот.

Вследствие изменения киевской политики Цимисхий двинул армию в Болгарию (но в 972, а не 971, как считается), чтобы заменить русские гарнизоны на свои. Возможно, это было простое интернирование, а возможно, не обошлось и без стычек, могла быть даже та самая осада Доростола с вылазками осаждённых для некого «набивания цены» и получения гарантий. При реальной обороне нужно было закрыть балканские проходы и дунайское устье, но это сделано не было. И тогда же Цимисхий «снял с Бориса знаки царского достоинства и возвёл в сан магистра». Но Русь и Византия при этом остались союзниками.