Читать книгу Аниськин и снежный человек - Максим Курочкин - Страница 4

Савской явно не было дома. За воротами бесновалась

Мальвинка, звонок не работал. Костя для верности со всей своей молодецкой удали попинал в калитку, два раза коротко гаркнул: «Ариадна Федоровна, на выход!», потом, когда убедился, что хозяйки нет, тихонечко помяукал, чем ввел в истерический обморок Мальвинку и перемахнул через забор.

Во дворе была трава, а на этой траве лежала на спинке хорошенькая нечесанная болонка. «Не околела? – мелькнуло в голове у Кости, – да вроде нет. Дышит. А это еще что?» Взгляд его упал на белый, высушенный ветрами и солнцем череп, висевший на гвоздике, вбитом в стену дома. Череп болтался на веревочке с вкраплениями люрекса и мрачно покачивался на ветру. Принадлежал он при жизни, судя по одинокому, закрученному рогу, барану. А после жизни, судя по всему, служил мрачной игрушкой для чудовища в голубой болонистой шкуре.

Владелица черепа могла вот-вот прийти в себя, поэтому Костя открыл калитку и впустил Мухтара. Он должен был обеспечивать его прикрытие со спины. Козел остался стоять во дворе, выставив рога в направлении бесчувственной собачки, а Костя открыл окошко, выходящее во двор, и несанкционировано проник в дом.

В доме, как и в пошлый раз, вязкой стеной стоял густой, удушающий запах.

«Как в фильмах ужасов», – в который раз мелькнуло в голове Комарова.

Так же, как и в прошлый раз, в этом воздухе увязли махровые, почти зеленые пылинки. Как и в прошлый раз, зеркала, понавешенные по стенам в безбожном количестве, создавали впечатление присутствия в комнате множества неведомых живых существ.

Темнота, полноправно царившая в комнате, не давала Комарову провести добросовестный осмотр этой самой комнаты. Савская использовала в дизайне элементы нагромождения несочетающихся между собой предметов, беспорядочно стоящих ширм, не по-делу висящих драпировок. Среди всего этого хлама, по Костиным расчетам, вполне могли прятаться около пяти больших людей или девяти маленьких.

Комаров попытался раздвинуть шторы, но шторы на окнах прикрывали не чистые, прозрачные стекла, а стекла, заклеенные старыми обоями с жуткими злобными махаонами.

Выключатель находился там, где ему и положено – возле дверного косяка. Костя нажал на черную клавишу – никакого результата. Он несколько раз пощелкал клавишей выключателя – свет не включался. Тогда Комаров применил национальный русский приемчик – с молодецкой удалью шлепнул по выключателю.

Русские люди вообще на «ты» с техникой. Они принимают ее помощь как и положено – с чувством собственного достоинства рабовладельца. Есть, конечно, редкие экземпляры, перепутавшие жизненные ценности и сами ставшие рабами техники, но такие дремучие типы чаще встречаются в городе, чем в глубинке. В городе вообще больше психически и морально испорченных людей. Что поделать, экология! Так вот, нормальные люди издревле считают – если техника взбунтовалась, значит ее надо хорошенько проучить. Естественно, бесполезно читать нотации и грозить ей полетом с N-ного этажа. Проще, без предупреждения, вдарить кулаком по наиболее удобному месту и ждать результата. И ведь помогает! Закапризничавшие телевизоры начинают показывать концерты и сериалы, компьютеры подхалимски подмигивают экраном и выдают нужную информацию, пылесосы с подобострастным ревом пожирают мелкий мусор и пылевых клещиков.

Не так оптимистично все обстояло в доме Савской. После Костиного хлопка свет не загорелся, а выключатель вообще отвалился от стены.

– Мистика, – прошептал Комаров.

На месте, где пару секунд назад был находился квадрат выключателя, сейчас ничего не было. То есть совсем ничего! Костя хорошо разбирался в электричестве, он знал, что за выключателем должна быть дырка, а в этой дырке – провода и железки. Здесь же не было ни проводов, ни дырки, ни железок. Только темное пятно.

Комаров, преодолевая суеверный страх, поковырял ногтем это пятно. Пятно было жесткое и заскорузлое. Похоже на клей. Выключатель был приклеен к стене! Что, значит у Савской и проводки в доме нет?

Бедная Ариадна Федоровна! Несмотря на то, что Костины чувства к ней больше были похожи на отвращение, чем на жалость, но в данный момент она была достойна того, чтобы ее пожалели. Проводки нет – раз, влипла в грязную историю – два, старая и некрасивая – три. Бедная Ариадна Федоровна!

Несмотря на вспыхнувшую острую жалость к подозреваемой,

Костя продолжил осмотр. Для этого ему пришлось зажечь несколько расплывшихся свечей, расставленных во всех доступных углах комнаты. Язвительные языки пламени дружно заплясал на свечных огарках. Они коптили, издавали громкое змеиное шипение и треск, извивались, пытаясь достать непрошенного гостя своими остренькими жалами.

В комнате стало светлее, но не веселее. Если раньше Комарова вводили в заблуждение только его собственные отражения в зеркалах, то теперь к этим отражениям прибавились шныряющие по углам тени. Костю передернуло. Он быстро, набравшись воли, обошел комнату, проверил шкаф, заглянул под кровать, поворошил горы барахла, наваленные в разных углах. Савской, естественно, не было. Были, правда, следы ее пребывания, но это объяснялось тем, что Ариадна Федоровна здесь, все-таки, совсем недавно жила.

Зато Костя нашел нечто не менее важное, чем сама экс-актриса. То, что она не страдала повышенной чистоплотностью, было ясно. Но чтобы в доме женщины на кухонном столе лежали недоеденные продукты, изрядно испорченные жарой и затхлостью! Как улики, Костя прихватил сухой, замаслившийся кусок сыра с четкими отпечатками зубов, корочку хлеба с буйной порослью серо-зеленой плесени (он надеялся, что эксперт из райцентра сможет определить приблизительный возраст вонючей растительности), чашку с недопитым и уже зажелерировавшимся кофе с молоком. На чашке вполне могли быть отпечатки пальцев, а в кофе – отравляющие или снотворные вещества. Вообще создавалось впечатление, что Савскую довольно внезапно оторвали от трапезы. Зная ее зверский аппетит, Костя не мог представить, чтобы она не доела сыр. Это тоже была маленькая, но ниточка.

Итак, второй этап расследования был пройден. Савская исчезла, а это что-нибудь, да значило. На какое-то мгновение в голове Комарова мелькнула черная мысль: а что, если ее давно нет на этом свете? Если и она лежит где-нибудь под толщей сена с увядшим букетом в увядших руках? Что тогда делать с Мальвинкой? Костя, как честный человек и как представитель власти просто обязан будет позаботиться о ее судьбе!

– Отдам в дом престарелых, – вслух решил он, – пусть старушек веселит.

Костя представил, как дом престарелых «Улыбка», подобрав длинные подолы, в полном составе улепетывает от скверной болонки и улыбнулся. Нет. Савская просто обязана жить. Кроме нее никто не в состоянии держать в узде этого дикого зверя.

Дикий зверь, словно услышав мысли участкового, подал голос. Костя задул свечи и вышел во двор. Казалось, Мухтар находился на последней стадии изнеможения. Мальвинка была ловкая и подвижная, как Джеки Чан, и все пыталась достать своими маленькими, но незнакомыми с кариесом зубками незащищенную часть тела козла. Мухтар оборонялся как мог – он крутился на месте и на каждый наскок болонки подставлял свои длинные, нечувствительные к физической боли рога. Но Мальвинка была легче и выносливее. И если бы Костя не подоспел вовремя, еще неизвестно, чем закончилось бы единоборство.

Внимание болонки на мгновение переключилось на Костю, и этого мгновения вполне хватило Мухтару для решающего удара. Он аккуратно, чтобы не покалечить, поддел рогами пушистый серо-голубой зад болонки и откинул ее в сторону. Костя воспользовался паузой, которая понадобилась Мальвине для того, чтобы прийти в себя, выскочил за калитку, пропустил Мухтара и закрыл дверь. Яростный визг француженки сигнализировал о том, что жизнь и здоровье ее не пострадали. Комаров удовлетворенно кивнул головой и отошел от калитки.

– Надо бы ей поесть принести, – решил он, – а то совсем озвереет без хозяйки.

* * *

Близился вечер. Костя только что приехал из Труженика – возил Фокина на опознание трупа. Толик мужественно узнал бывшего товарища. Костя заметил, как тот весь скривился и постарался незаметно вытереть заплывшие соленой влагой глаза. Районный эксперт подтвердил, что Пенкин умер не своей смертью. Смерть явилась результатом асфексии. Следов удушения на шее обнаружено тоже не было, скорее всего, Евгений был задушен мягким большим предметом, предположительно, подушкой. Той самой, которую нашел Костя на сеновале. Хорошо, что он догадался прихватить ее в качестве улики!

Комаров описал Толику Савскую, и тот подтвердил, что дама, захватившая его друга, по многим признакам была похожа на экс-актрису. Значит, задача номер один – найти Ариадну Федоровну.

«Наверное, опять придется следить за Мальвинкой», – подосадовал Костя. Как-то раз болонка уже вывела его к завершению одного из этапов расследования, и Комаров решил воспользоваться отработанным приемом еще раз.

Но с другой стороны, необходимо было проследить и за столовой! Ведь продукты пропадали именно ночью, значит, ночь – самое плодотворное время для раскрытия и этого преступления.

То, что в совхозе произошло крупное ЧП, не означало, что можно было с чистой совестью забросить все текущие дела и спокойно заниматься только расследованием убийства. Заявление о кражах в столовой лежало у Комарова в столе, и забирать его никто не собирался. Да и за американцами необходимо было проследить. Мало ли чего, повздорят с местными жителями или пропадут у них вещи какие – лишняя работа. Виктор Августинович с первого курса вбивал в головы юных курсантов:

– Главное в вашей работе, сынки, это недопущение совершения преступлений! В каждом человеке сидит гадина – гадина соблазна украсть, убить, сшельмовать. Проще задушить гадину соблазна в самом зародыше, чем потом изловить ее носителя и вытрясти из него эту гадину. Поэтому главное в нашей работе что? Правильно, Комаров, про-фи-лак-ти-ка! Повторим хором!

Позже каждое занятие начиналось со скандирования этого волшебного слова. Слово «профилактика» стало чем-то вроде ежеутренней молитвы.

Короче говоря, в сегодняшнюю ночь Комарову предстояло раздвоиться. Один из Комаровых должен был лежать в кустах возле «Геркулеса», другой – под забором дачи Савской. Проанализировав накопленный опыт, Костя вспомнил, что Мальвинка предпочитала ходить на дело на заре, когда первые лучи рассветного солнца уже собираются золотить верхушки деревьев.

Мальвинка была талантливым вором, она знала, что в это время людей сковывает особенно сладкий сон. «Геркулесовый» вор, судя по дедуктивным выводам, был новичком. Он вполне мог не знать о самом удобном времени для воровства. О том, что похититель еды новичок, говорило то, что раньше в Но-Пасаране не практиковались кражи с таким почерком.

Значит, необходимо было поделить ночь. Первую половину провести возле столовой, а вторую – возле дачи Савской. Другого выхода не было.

Как всегда, предстояло запастись бутербродами. Когда Костя первый раз лежал в длительной засаде, он дал страшную клятву, что отныне и во веки веков ноги его не будет в засаде без свертка с бутербродами. От голода он начинал мерзнуть и засыпать, а спать в засаде – последнее дело.

– Анн Васильн, – заглянул он к хозяйке, – у вас хлеба не найдется? Я купить забыл, а мне много надо.

– Да что ж хлеба? – всплеснула руками Анна Васильевна, – я тебе пирогов уже напекла. Не дело в засаде хлебушком питаться, надо чего посытнее, да повкуснее. Бери, есть с капустом, есть с мясом, сладкие есть – с щавелем. Каких побольше положить?

– Анна Васильевна! – чуть не со слезами воскликнул Комаров, – кто вам сказал, что я собираюсь в засаду?

– Да сама догадалась, не дура какая, – скорбно поджала губы Анна Васильевна. – Столько преступлениев насовершалось, а ты будешь дома, в кроватке дрыхнуть? Недооцениваешь ты женский пол! Мы прозорливее любого комиссара Рекса. Вот взял бы какую в помощницы, сам бы увидел, как дело пошло бы.

– Анн Васильн, – вздохнул Комаров, – вы только никому не говорите о своих умозаключениях. А то все дело мне испортите.

– Век воли не видать, – по пионерски салютнула Анна Васильевна, – или как там у вас, в милициях, клянутся?

* * *

Анна Васильевна сдержала слово. По крайней мере, возле «Геркулеса» не маячили толпы сочувствующих и любопытствующих. Костя преспокойно выбрал заросли лебеды пораскидистее, немного потоптался на месте, чтобы замять особо колючие и жесткие стебли травы и лег.

Нет, зря он первое время сетовал на то, что следить за подозреваемым в селе неудобно. Где бы еще в городе он нашел такие восхитительные, самой природой созданные площадки для засады!

Следить Косте нравилось. Погода была словно создана для долгого и неподвижного лежания на одном месте. Дневная жара уже спала, а до ночной прохлады было еще далеко. Рядом мирно прикорнул верный Мухтар, положив передние лапы на сверток с пирожками. Фляжка с лимонадом приятно холодила бедро даже через джинсы. Единственное, что немного смущало Комарова, это сомнение в точности расчетов. Кто знает, что придет в голову Мальвинке, и когда именно она выйдет из дома! В данном случае гораздо важнее было проследить именно за болонкой, а не за «Геркулесовым» вором. Оба дела требовали немедленного расследования, но ставить на одну чашу весов убийство и кражу продуктов было неразумно. И все-таки дедукция подсказывала Комарову, что голодный воришка должен заняться своим делом в первой половине ночи. А Мальвинка своим – во второй. Каким таким своим делом должна заняться болонка, Костя еще не догадывался. Но она просто обязана была вывести его к хозяйке.

Увы! Дедукция в этот раз подвела Комарова. Мальвинка не стала дожидаться тех самых первых лучей рассветного солнца, которые уже собираются золотить верхушки деревьев. Мальвинка проползла через одной ей ведомый лаз, ведущий на свободу, гораздо раньше. Дедукция подвела Комарова. Дедукция, но не интуиция.

* * *

Народ на селе утихомиривается рано. Странно, но даже те, кому не надо подниматься вместе с солнцем, по заложенной предками в ДНК привычке уже с середины ночи начинают прислушиваться к петушиным часам. У петухов все четко, как в провинциальном театре. Они совершенны, как все, что придумала и воплотила в жизнь природа. По крайней мере, человеку до сих пор не пришла в голову идея создания гуманного будильника.

Даже современные будильники бездумно и холодно начинают вопить минута в минуту, нисколько не задумываясь о том, сколько страданий приносят своему хозяину. Петухи же не уподобляются холодному и безжалостному будильнику, они будят своего властелина умно и мягко. Первое «ку-ка-реку» звучит в ту минуту, когда спящий находится на грани сна и действительности. Краем сознания уловив сигнал о скорой побудке, человек скоренько досматривает сладкий сон или смело прогоняет кошмар. Второй сигнал петуха уже более требователен, смел и конкретен. Он легко встряхивает того, кому предназначен и заставляет сознание окончательно вернуться в тело. Сны заканчиваются «хеппи эндом», а их место занимают уже вполне реальные проблемы, которые сортируются в зависимости от пола: чего сготовить на завтрак, чего наврать жене по поводу вчерашнего, как слямзить у мужа (жены) лишний полтиник на перманент (поправку здоровья).

И вот в этот момент звучит третий сигнал: ликующий, откровенно-хозяйственный, даже какой-то языческий. К моменту звучания «третьего звонка» просыпается самый ленивый. Просыпается окончательно и бесповоротно. Орать петухи начинают рано, они же дают отбой. По меркам городского человека, тоже рано. Мудрые сельчане, еще не порвавшие окончательно связь с природой, беззаветно следуют этим природным часам. Лишь безрассудная и революционная молодежь, которая во все времена считала себя умнее и прогрессивнее «предков», не следует этим законам и гуляет все летние ночи напролет. До поры, до времени.

Комаров терпеливо ждал. Первая фаза «засыпания» деревни закончилась быстро – пожилой народ встретил коров и больше уже не выходил за калитки. Вторая фаза была несколько неожиданна для Комарова – американцы решили насладиться экзотикой ночи российской глубинки и вышли гулять. Гуляли они неинтересно. Прошли несколько раз по главной улице туда-обратно – и все. По привычке всех зарубежных гостей, американцы громко орали, бурно выражали эмоции по поводу попадания в мины, оставленные коровами-патриотками, часто падали в темноте и шумно веселились по этому поводу.

Какой-то полиглот попытался затянуть «Подмосковные вечера», но запутался в словах, мелодии, и конфузливо смолк.

Скоро американцам надоело слоняться по короткой улице, попадание в коровьи лепешки уже не вызывало у них такого восторга, как вначале, а отсутствие уличного освещения, соседствующее с изобилием выбоин и колдобин, утомило некоторых настолько, что они запросились домой.

Третья фаза была самая длинная – на улицу высыпала местная молодежь. И откуда только брали силы эти девчонки и мальчишки! Костя совершенно точно знал, что практически все они работают на нивах России, мальчишки – на комбайнах, девчонки – на элеваторе или в гусятнике. Работа на этих участках начинается рано, не позже семи утра, Костя и надеялся только на это! Разумные дети уже давно бы разошлись по домам для здорового сна, а эти… Костя начал беспокоиться: скоро ночь должна была пойти на перелом, а на скамейке возле столовой народа было больше, чем днем. Не сообразил! «Геркулес» – в центре совхоза. Теперь здесь до утра будет гомон, довольный визг, шутливые шлепки. Надо было идти к дому Савской.

Легко это понять – но попробуй воплотить в жизнь! Выползти из кустов незамеченным было довольно проблематично. И как бы это выглядело? Костя представил картинку: на ничего не подозревающих подростков из кустов выползает нечто непонятное, черное. Часть подростков – преимущественно женского пола – громко разбегается, часть – ломает скамейку и ее частями молотит по этому темному и неопознанному. Прозрение приходит к этой части, когда молодая, неопытная душа участкового уже покидает его тело.

Суд. В огромной, спаянной из нескольких, клетке на скамьях подсудимых, для массовости поставленных амфитеатром, сидят все подростки совхоза имени Но-Пасарана. В зале суда бьются в причитаниях их рано постаревшие от горя матери в черных платках, всхлипывают вероломные девицы, которые скоро забудут возлюбленных и выйдут замуж за парней из другого села.

Тюрьма. Молодые, неиспорченные но-пасаранцы постигают все адовы круги заключения. Проходят годы. В ничего не подозревающий Но-Пасаран в один день возвращаются все подростки. Они начинают мстить вероломным девицам, не дождавшимся их, и убивают всех мужей этих девиц. Сыновья убитых парней – уже тоже подростки – начинают мстить.

Финал – лужи крови и вдвое увеличенная армия на скамьях подсудимых.

Получается, что Комаров, прибывший в Но-Пасаран для того, чтобы искоренить здесь преступность, сам станет причиной гибели Но-Пасарана и многих окрестных сел! Нет, выползать никак нельзя. Надо набраться выдержки и ждать, когда молодежь рассосется. А время можно занять тем, что клясть себя на чем свет стоит за недальновидность.

Костины мысли вспугнул шум, прозвучавший недалеко от его кустов, и девичий писк:

– Да? А я не видела? Да ты дырки в ней глазами прожег! Так бы и выкорябывала глазаньки твои блудливые!

Костя узнал голос Маринки, юной поварихи из «Геркулеса» и насторожился. За угрозой последовало дело. Об этом свидетельствовало короткое мужское «ай» и звук нескольких глухих ударов.

– Дурила, всю щеку расцарапала, пацаны смеяться будут, – в голосе расцарапанного, вопреки предположению Кости, совсем не было злости или обиды.

– Жалко, до глаз не добралась, вон какой вымахал. Подрасту, тогда точно выцарапаю, – с оттенком обожания пригрозила девушка.

– Если подрастешь, брошу, – уже откровенно смеялся парень, – ты мне такая больше нравишься: маленькая, но бойкая.

Опять же справляться с маленькой легче. Так-то я с тобой – одной левой, а подрастешь – труднее будет.

– Ой ли одной левой? – провоцирующе хихикнула Маринка.

– Спорим?

– На что?

– На поцелуй, конечно!

– Ладно, – опрометчиво согласилась плутовка, – и чтобы на других девчонок больше никогда не пялился!

Шум, раздавшийся в зарослях, Комаров определил как звук борьбы. Он уже, было, собрался прийти хрупкой девушке на помощь, как она опять подала голос.

– Это нечестно! Я думала, что мы просто силами будем меряться, а ты целоваться полез! Я была неготова!

– А теперь готова?

– Почти!

Опять послышался уже начавший надоедать Комарову характерный шум.

– Проспорила, – томно всхлипнула девушка.

Костино терпение подходило к концу. Мало того, что эта дремучая парочка вообще занималась совершенно нелогичными глупостями, мало того, что просто мешала работать, так они еще и делали из него, участкового Но-Пасарана, какую-то бабку любопытную! Нет, надо встать и честно признаться им, что он все слышал. Посоветовать, чтобы шли по домам. Костя даже придумал аргументы – родители волнуются, да и день завтра будний, трудовой, надо отдохнуть и выспаться. Избавил Костю от этой неприятной обязанности парень.

– Пошли в садик, – вовремя предложил он. – Там на веранде хорошая скамеечка есть, не помешает никто.

– А мне никто и не мешает, – нашла нужным немного

поломаться Маринка, – и чего там, в садике, делать? Скучно.

– Я тебе Сириус покажу, – коварно предложил соблазнитель.

– Сириус? – Маринка помолчала. – Хочу Сириус! – решилась она, – пошли в садик.

– Тихо, а то остальные увяжутся.

Парочка неслышно проскользнула вдоль стены.

– Отсюда Сириуса не видно, – донесся до Комарова

торопливый шепот, – а вот из садика!

– Черт те что, – тихо выругался Комаров, – куда только смотрит клубное начальство! Нет, чтобы викторины какие проводить, или смотры…

Впрочем, недовольство быстро испарилось, как только он увидел, что не только Маринка со своим приятелем сочла нужным удалиться от общей компании. Пока он занимался прослушиванием бессодержательной для него, но полной глубокого смысла беседы двух юных влюбленных, вся большая компания растаяла. Видимо, здесь было так заведено. Сначала гуляли все вместе, а потом расползались по своим укромным местам.

Костя глубоко вздохнул и посмотрел на часы. До полуночи, то есть до того часа, когда ему следовало сменить место наблюдения, оставалось полчаса. Комаров любил пунктуальность, поэтому он и решил долежать ровно до двенадцати ноль-ноль. Кстати, эти полчаса вполне можно было занять небольшим перекусом, чем Костя и поспешил заняться.

Без двух минут двенадцать Комаров сложил оставшиеся пирожки в пакет, закрутил фляжку с лимонадом и шепнул на ухо козлу:

– Мухтар, подъем!

Обычно дисциплинированный Мухтар повел длинным, волосатым

ухом, пронзительно глянул прямо Косте в глаза и отвернулся.

– В чем дело? – строго шепнул Костя, – я сказал – подъем!

Во взгляде Мухтара мелькнуло что-то настолько оскорбительное, что кровь бросилась Косте в лицо. Мухтар всегда любил лежать в засадах и никогда еще не подводил Комарова. Они и познакомились так: Костя лежал в засаде, а Мухтар лег рядом. И вел себя достойно. Комаров уже собрался было встать и дернуть за ошейник, как это и делали со служебными собаками, но его спугнула группа теней, замаячившая на горизонте.

– Сейчас пройдут, я тебе покажу, кто из нас козел, – пригрозил Костя Мухтару и опустил голову.

Но тени и не собирались проходить мимо. Они дошли до двери «Геркулеса» и остановились. Звякнули ключи, язвительно-громко скрипнула дверь, маленькой трассирующей пулей юркнула в кусты недокуренная сигарета. «Геркулесовый» вор действовал не в одиночку! Здесь работала целая банда!