Читать книгу Аннонимные собеседники - Максим Кустодиев - Страница 2

Жаркое лето в Москве – это не то, что на юге, с пальмами и морем. Для чего угодно годится в такое время Москва, только не для того, чтобы здесь жить и работать. Особенно, если вам, как и Полине, на работу ехать в метро. Жарко, тесно, и многим стоило бы хорошенько помыться.

У дверей ее родной фирмы «Сирена» Полину приветствует широченный охранник:

– А, ну что, когда будем с тобой делать это?

– Как только, так сразу, – автоматически отвечает Полина.

Мимо охранника вниз в подвал. Это довольно обширное помещение, разделенное перегородками, часть его выходит окнами на другую улицу, и за счет рельефа оказывается, что некоторые комнаты как бы и вовсе не в подвале, а даже на первом этаже. Таких, хороших комнат всего две, одну занимает хозяин и директор – Игорек, другую – Николай Гаврилович. Полина занимает скромную комнатку-будку без окна. Диванчик, столик, шкафчик, какие-то журналы, блокнотик, чашка и, конечно, телефон. Хоть кричи, хоть песни пой – снаружи не слышно – звукоизоляция. Это ее рабочее место.

Номер Полининого телефона печатают всюду, где есть реклама. «Откровенный разговор… Оплачивается только телефонный тариф. Позвоните нам прямо сейчас…»

Позвоните, и вы услышите голос Полины, если в этот день ее трудовая вахта. Или с вами откровенно поговорит Нинель Ивановна, или Лиза. И для дам, которые надумают позвонить мужчине, есть отличный собеседник – Николай Гаврилович. Все как у взрослых. Только мало кто знает, что абонент этот находится не где-нибудь в Германии или Венгрии, а в небольшом переулке рядом с Трубной площадью, в центре Москвы.

Николаю Гавриловичу за шестьдесят. И нельзя сказать, что он выглядит моложе. Едва ли его собеседницы представляют себе это дряблое лицо, выцветшие глаза, сальные седые волосы и какие-то невозможные, похожие на ортопедические черные ботиночки, которые он носит зимой и летом. Полина – другое дело. Она, кажется, могла бы понравиться. Тонкая, на длинных красивых ногах, может быть, грудь чуть великовата, но это разве очень плохо? Прикид супер, улыбка, голос, музыкальность, а запах…

– Привет, это снова я! Ты меня помнишь?

– Конечно, я помню вас, Мистер Икс.

– Тебя действительно зовут Лола?

– Да, – сказала Полина.

– Врешь?

– Вру.

– Мне понравилось говорить с тобой. Ты ждала, что я опять позвоню?

– Во всяком случае, я очень рада.

– Понимаешь, с тобой легко, нет, не то, с тобой как с придуманной женщиной, с которой мысленно разговариваешь, ты понимаешь?

– Мне кажется, да, – сказала Полина.

– Тебе платят сдельно?

– А разве это так важно?

– Просто интересно, платят премию за постоянного клиента?

– Хорошо, я отвечу: нет!

– У тебя такой голос, от него не оторваться. Тебе, наверное, часто звонят? – допытывался мужчина.

– Ну, нет, не часто.

– А о чем ты говоришь с ними, с этими онанистами?

– О проблемах. О работе, иногда о семье. О всяких пустяках.

– О сексе?

– Тоже. Это входит в мою работу, – сказала Полина.

Не всякого мужчину можно сексуально удовлетворить разговором по телефону. Мистер Икс удивился бы, если б она призналась, что все почти собеседники, даже сексуально озабоченные, хотят совсем не трахаться, во всяком случае, не только это; у них эмоциональные проблемы или просто нужна психотерапевтическая помощь. Не обязательно быть уродом, но, согласитесь, не всякий ведь ощущает себя первым парнем на деревне. Разве плохо поговорить с невидимой девушкой, подыгрывающей твоему воображению, с девушкой, голос которой будет звучать искренне и заинтересованно?

Такое профессиональное общение называется консумацией, впервые Полина об этом услышала от Николая Гаврилыча. Консумантки в ночных клубах развлекают беседой посетителей, нечто похожее, наверно, делают японские гейши. А вот Полина старается по телефону. Спрос на такие услуги все больше, хоть это и дорого. Потому что людям не хватает общения, внимания, не хватает любви.

– Наш прошлый разговор был очень откровенным, как ты считаешь? Ты помнишь, о чем мы говорили? – спрашивает Мистер Икс.

– Вы имеете в виду мои школьные воспоминания?

– Да, как мальчики… тискали тебя в этом бассейне.

– В раздевалке, – уточнила Полина.

– Я так ясно представлял себе все. Твой голос у всех твоих клиентов вызывает такую реакцию?

– Реакцию?

– Или эрекцию. Ты не проверяла?

– Я говорила, ни с кем из клиентов я никогда не встречалась. Это правда.

– Тебе действительно 23 года?

– Да, 23.

– А мне 42. Давай поговорим обо мне. Как ты представляешь себе меня?

Ему, как минимум, на двадцать лет больше, догадывается Полина. Но она с готовностью включается в игру, рисует привлекательный портрет своего, как он сам говорит, анонимного собеседника. Легко! При этом Полина как бы отключается, и ее, кажется, большая часть сознания остается не занятой беседой. Будь иначе, Полина сидела бы после каждого разговора вся в слезах и в соплях, а, может, и вымерла бы от психологических нагрузок. Но она же актриса, она умеет отключаться и, например, что-то оживленно обсуждая с клиентом, воображать, как она идет по освещенной сцене навстречу наградам, овациям и всему прочему, с чем связан профессиональный успех. Ее окружают корреспонденты, суют микрофоны… «Моя жизнь – это театр!» – говорит она с улыбкой.

Полина не против самого откровенного разговора. Ее это не испортит. Подумаешь, слова! Почему и не поболтать, тем более по телефону. Если платят, и неплохо. Но перейти от слов к делу – вот уж нет! Многие клиенты хотели бы встретиться, но нет, спасибо. У Полины все в порядке в личной жизни: вполне клёвые персонажи, хорошо одетые, следят за своими зубами. Зачем ей приключения? И еще в театре узнают, чем она здесь занимается! Конечно, она просто играет роль, и все это полезно для профессии, конечно, все без предрассудков, но тише едешь – дальше будешь.

* * *

– Понимаешь, Лола, разговаривая с тобой, я все лучше узнаю себя сам. Я не такой, каким привыкли видеть меня люди. Меня знает очень много людей, все время преодолеваю искушение похвастать и рассказать о себе. Нет, это было бы нехорошо, это испортило бы прелесть анонимного общения. Только так, не встречаться, не представляться, Лола и Мистер Икс, чудесные цирковые имена. Достоинства, я прочел недавно в одной книге, теряют блистательность, если их можно потрогать, а фантазия искуснее, нежели зрение. Да и вообще, не случайно ведь в рыцарские века культ Дамы предполагал ее недосягаемость как нечто само собой разумеющееся. Ничего, что я так часто звоню тебе? Понимаю, ты только рада, в конце концов, это твоя работа. Нет, мне совсем не жаль своего времени. За всю жизнь я уже столько его растерял, когда долго ждал, долго ехал, проводил скучный вечер в компании. По большому счету, это не важно. Можно ведь очень эффективно проводить время, но в итоге прожить не свою жизнь. А с тобой… ты б удивилась, если бы узнала, какой я занятой человек, как выкраиваю каждую минуту, чтобы позвонить тебе. Потому что этот твой голос, Лола, твое умение поддержать мужчину – от тебя не оторваться! Нет, нисколько не преувеличиваю. Тебя, обучали каким-то навыкам общения? Не обучали? Значит, у вас отбирают талантливых по этой части, это даже легче, чем обучать; другие, неталантливые в общении на твоем месте не задерживаются. И вот, благодаря твоим способностям к разговору ты фактически держишь меня на проводе!

* * *

Голос мужчины, проходя мембрану, превращается в электрический сигнал, невидимый ток бежит по шнуру, по бледным виниловым проводкам с просвечивающими медными жилками, затем на лестничной площадке натыкается на контактную панель, и дальше скрученные в кабели провода несут сигнал на станцию, и оттуда сложными путями уже по другим кабелям и проводам, по трубам, подземным колодцам, по дну засыпанных траншей сигнал достигает комнаты, где трудится Полина, и превращается в голос ее собеседника.

Но надо сказать, что в самом начале пути, на стене, рядом с закрытой металлической дверцей контактной панелью, электрический сигнал преодолевал и не совсем обычное препятствие. Это небольшой предмет, продолговатая черная коробочка с палец толщиной, с тремя торчащими из нее тонкими проводками. Два из них подключались к разрыву в цепи, а третий был не чем иным, как передающей антенной.