Читать книгу Ангелы забыли обо мне - Максим Медвецкий - Страница 10

Молчаливой чередой дни меняли друг друга. Осень всё более вступала в свои законные права. Я стоял возле большущей кучи дров с топором в руке, мысленно настраиваясь на работу. Зима была не за горами, а дровишек в сарае раз-два и обчёлся. Прохор Митрич подсказал один телефончик и, позвонив вчера, сегодня я уже был обладателем двух прицепов добротных берёзовых чурок. Я поставил на колодку одну из них и широко замахнувшись, опустил на неё колун. Полено, тихо хрустнув, развалилось на две половины.

Я воспринимал эту работу как своеобразную игру, в мыслях загадывая, сколько ударов мне потребуется, чтобы расколоть то, либо иное суковатое полено. Отлетали куски, я нагибался, и, поднимая их, вновь ставил на колодку. Однако примерно через час эта игра стала даваться мне всё труднее. Удары уже не были столь сильными как в начале, а нагибаться за поленьями становилось сложнее. Ещё через полчаса каждый наклон отдавался ломотой в пояснице, а по вискам нещадно бежал пот.

– Покури, Игнат, чай зима не завтра.

Обернувшись, я увидел улыбающегося Кудинова. Положив колун на колодку, я направился к лавке.

– Верно говоришь, Прохор Митрич.

– Конечно, верно, – старик кивнул головой. – Завтра, поди, спинушка-то и не разогнётся. Нельзя так сразу. Ты что ж два прицепа хочешь за день порубить? – Сосед усмехнулся. – Чудак ты, Игнатка.

– Да, спина уже даёт о себе знать, – честно признался я, вытерев рукавом пот со лба и достав сигарету. – Нелёгкое это занятие.

– А то. Ты не спиши, каждый день понемножку, и за недельку справишься. И так вон, – Прохор кивнул на кучу с готовыми дровами. – Прилично наколотил. Как колун-то?

– Спасибо, Прохор Митрич. Даже и не знаю, что бы без него делал.

– Это точно, – Кудинов причмокнул. – Топором тут мороки на месяц.

После ухода Прохора я, с трудом найдя в себе силы, перенёс нарубленные дрова и аккуратно сложил их в сарае. После чего, совершенно обессиливши, рухнул на диван и закрыл глаза.

Скинув с себя оковы сна, я лениво потянулся. Вокруг была темнота, и совершенно потерявшись во времени, я протянул руку, я включил торшер. Настенные часы показывали без нескольких минут девять. Моё лицо немного сморщилось, а разум начал восстанавливать последние события. Через несколько секунд я был абсолютно уверен – за окном вечер. Подъём с дивана отозвался лёгкой ноющей болью в пояснице, а дойдя до кухни, я обнаружил ломоту во всём теле. Я лениво улыбнулся и поставил на плиту чайник. Спать мне уже не хотелось, и до конца недопив горячий напиток, я оделся и вышел во двор.

Под дежурный лай соседских собак я не спеша шагал по улице, держа руки в карманах куртки. Дорога была абсолютно безлюдной, и лишь ближе к условному городскому центру, мне начали встречаться редкие прохожие. Парень стоял возле закрытого книжного магазина, и бранным языком, широко размахивая руками, объяснял длинноволосой кучерявой девчонке, где он видал какого-то Рому и что он с ним после этого делал. В образовательную программу всё более широко включается изучение различных иностранных языков. Глупо. В наше время стоило бы сделать большой акцент на русском. Слушая, как общается между собой молодёжь, с трудом вериться в светлое завтра нашей великой державы. И, проходя мимо многообразия острых словечек, невольно задаёшь себе вопрос. Неужели и я был таким?

Около ресторана «Волна» топтались подвыпившие кучки, что-то громко крича и не менее тихо смеясь. Субботний вечер проходил в своём обычном режиме. Далее начинался городской парк. Чудесное место: липовая аллея, переплетающиеся дорожки заканчивающиеся строением в виде огромной каменной беседки, именуемой в народе ромашкой. Она возвышалась над обрывистым берегом нашего великолепного озера, открывая чудеснейший вид на бескрайние водные просторы. Вечернее озеро. Мне безумно захотелось взглянуть на его покачивающуюся гладь, ощутить его безграничное спокойствие.

Оторвавшись от своих мыслей, я услышал странные звуки, и, присмотревшись, понял, что «ромашка» уже занята. Печально улыбнувшись, я повернул налево, намереваясь просто спуститься к берегу по песчаным скатам. Новые звуки не оставляли никаких сомнений в том, что там происходят весьма не радужные события. Немного постояв на месте, я глубоко выдохнул и восстановил прежний маршрут. Чем ближе я подходил к бетонной площадке, тем более я убеждался в своей изначальной гипотезе, и уже оказавшись возле ступенек, предо мной предстала вся картина целиком. Приметная группа из шести-семи молодых парней стояли, образовывая круг, а в центре на коленях, закрыв лицо руками и упёршись головой в гранитный пол, полулежал ещё один человек. При этом через каждые несколько секунд каждый член группы, по очереди, с неподдельной злостью и нецензурным оскорблением с силой пинал лежащего парня ногой. В свою очередь тот постоянно всхлипывал и стонал от непрекращающейся боли. Сколько это продолжалось, мне было неизвестно, но чем всё это могло закончиться, я представлял отчётливо. Как у нас умеют бить, мне было известно, в лучшем случае парень останется инвалидом. Очередной удар ботинком по голове заставил его дернуться и мучительно вскрикнуть.

– Хорош, ребята, – я мельком осмотрел присутствующих, которые несколько растерялись и расступились, и прошёл в центр. Наклонившись над лежащим, до смерти напуганным парнем я сильно, чтобы привести его в чувство, потряс за плечо. Он затравлено поднял разбитое окровавленное лицо, и с опаской посмотрел на меня.

– Домой иди, – я перевёл взгляд с мальчишки на его мучителей.

Кодла потихоньку приходила в себя от моего нежданного и довольно наглого поведения. Тупые лица молодых парней вновь обретали хищный оскал. Кажется, они начали соображать, что я совершенно один, и что произойдёт дальше, я знал наверняка.

– Домой, быстро, – громко, чтобы привести всё ещё сидевшего на граните паренька в чувство крикнул я, и, дабы усилить эффект, сильно хлопнул его ладонью по спине.

Подросток тут же правильно оценил ситуацию и вихрем сорвавшись с места со всех ног дал дёру, проносясь мимо растерянных моральных уродов, через считанные секунды он растворился в темноте парка.

– Ты чо, дядя? – высокий парень лет семнадцати нагло вылупился на меня и, взглянув на своих товарищей, ища у них поддержки, сделал шаг навстречу.

Со всех сторон в мой адрес посыпались негативные реплики. Дальнейший сценарий был известен, как и то, что в любом бразильском сериале в итоге восторжествует истинная любовь. Только финал моей истории явно носил трагический характер. Было ли мне страшно? Нет. Во мне преобладало безразличие и полная апатия к происходящему.

– Чего не в свои дела лезешь? – длинный парень, по всей видимости, находившийся в этой банде на правах старшего, исходил от злости слюной, и всё время тыкал в меня подбородком. – Крутой, да?

– Да чего с ним базарить, Антоха, – вмешался парень позади. – Валить козла, да и всё.

– Слышал дядя, что братва говорит? – долговязый сощурился в противной ухмылке. – Кирдык тебе, фраерок. Зря ты в нашу тему влез, хрен мутный.

Я смотрел, как эта подростковая стая потихоньку обступает меня, и лишь шире расставил ноги, пытаясь найти идеальную точку равновесия. Боец, это не про меня. За всю свою жизнь я ни разу не дрался. Нет, тумаки в детстве я получал, и неоднократно. Но чтобы полноценная драка, где бьют не только тебя, но и ты, в моей жизни такого не было. Поэтому сейчас я испытывал странное и доселе неизвестное мне чувство. Настало время и мне ощутить привкус настоящего боя. Я не собирался быть безучастной жертвой, не сегодня.

Кольцо вокруг меня всё более сжималось, и не став дожидаться пока оно полностью захлопнется, я сделал стремительный шаг и, замахнувшись, что было силы, ударил долговязого кулаком в лицо. Я видел, как тело парня камнем рухнуло на гранитную площадку, и тут же ощутил, как кто-то повис на моей спине. Пока я пытался его скинуть, на меня со всех сторон посыпались удары. Я склонившись, наугад начал махать руками, и сквозь боль чувствовал что несколько раз мои кулаки нащупали цель. Голова гудела, я уже не был участником сражения, сейчас я занимал место недавнего парнишки. Я лежал на земле и пытался укрыть голову от непрекращающихся ударов. Боли не было, лишь какое-то ощущение глубокого забытья, словно я был мертвецки пьян и уже не понимал где я, и что мне тут вообще понадобилось. Осязаемые ощущения исчезли. Глаза резал яркий свет, чёрное пятно впереди понемногу обретало отчётливое очертание. Два человека, взрослый и ребёнок. Они двигались мелкими шагами, всё более приближаясь ко мне. Я старательно пытался вглядеться в их притенённые лица, и когда смог отчётливо их рассмотреть мне стало страшно и холодно. Ко мне шла моя бабушка, с доброй улыбкой, в каком-то непонятном старинном сарафане. За руку она вела маленького мальчика, который теребил в руке соломенную игрушку и что-то невнятно шептал разбитыми губами.