Читать книгу Виток клубка - Максим Мейстер - Страница 5

Воздух тоже бывает неподвижным… Но когда он рванется ветром, что может удержать неуловимый поток? Струится ли медленно, или яростно набегает ураганом, ветер не остановить, раскинув руки в стороны и крикнув: «Стой!» Ум человека, все равно, что ветер…

Муни и Шанта выходили из медитации. Более или менее успешной для одного и полностью бесполезной для другого.

– Я чувствовал, что ты не сосредоточен! – Муни вопросительно взглянул на ученика. – В чем дело? Где блуждает твой ум? Какой смысл в медитации, если ум не сосредоточен на объекте. Это все равно что ловить рыбу в болоте граблями, стоя на голове! Должно соответствовать место, средства, метод, цель… У тебя правильно выбрано место, ты имеешь средства и знаешь метод, но если цель отсутствует, какой во всем этом смысл? Вот и сейчас, ты будто не слушаешь! Спал ты, что ли, во время занятия?

Шанта во время медитации успел подумать о многих вещах. Вместо того чтобы сразу сосредоточиться на Абсолюте, он начал размышлять о карме живых существ, считая, что эта тема не слишком далека от цели медитации, и мысли в этом русле помогут встать уму на верный путь. Но потом Шанта как-то замечтался и стал размышлять о деревенских жителях и вероятной их судьбе. Потом ум прыгнул еще на какую-то тему, потоптался там и начал суживать круги, которыми он упорно ходил вокруг единственно интересного в данный момент предмета. «…Вот интересно, как проявляется карма жителей нашей деревни. Возьмем, к примеру, Горакшу… Нет, лучше Мохини…» Итак, ум как всегда успешно обманул своего хозяина, и послушный Шанта стал мечтать о Мохини. Такова была медитация юного йога. Шанту из нее вывел только окрик гуру.

– Нет, я не спал сегодня, – смущенно ответил Шанта.

– Да, ты не спал! У тебя просто была глубокая медитация… Только вот на кого?!

– Я хотел задать вопрос… И вот все думал… Он мне очень мешал!

– Да, когда ум обеспокоен, хорошей медитации получиться не может, но что так волновало тебя?

– Я…

– О! – Муни взглянул на солнце. – Уже время омовения.

Муни встал и направился к воде, Шанта последовал за ним. Близился вечер. Солнце удовлетворенно глядело с неба, радуясь концу еще одного трудового дня. У солнца редко бывают выходные… Вечерняя прохлада снимала усталость, а теплая вода возвращала силу, растраченную за день. Учитель и ученик совершили положенное омовение и даже с удовольствием искупались, плавая вдоль берега.

– Хорошо. Перед вечерними занятиями у нас есть еще время, так что рассказывай! – Муни посмотрел на солнце. Оно вскоре должно было исчезнуть за горизонтом. Оставалось, наверное, пара часов до наступления темноты: она накрывала землю внезапно, буквально за несколько минут, а с заходом солнца духовные занятия было лучше прекращать. Готовились ко сну и в деревне. Слышно было мычание сытого стада: коровы медленно брели по дороге, останавливаясь у своих домов и взывая к хозяевам. Скоро по всей деревне зазвенят струйки молока: с силой вырываясь из полного вымени, оно постепенно наполнит разнообразную посуду.

В лесу стихало пение птиц, а в траве уже начиналось беспокойное движение – это ночные жители выглядывали из нор, проверяя, скрылось ли солнце. Свирепые хищники отправлялись на покой, но сменялись другими, не менее жестокими. И те, и другие изредка оглашали своими криками лес. Вдруг, видно по ошибке, заухала сова…

Шанта удивленно глянул в сторону леса и продолжил:

– …Вот я и думаю все о ней, вместо Абсолюта! Почему так? Если я уже столько жизней занимаюсь духовной практикой под неусыпным руководством… то почему чувства все равно подчиняют меня себе? Неужели на протяжении стольких жизней я не могу отбросить все и достичь цели? Я хочу достичь цели, и, наверное, искренне хочу, но ум обманывает меня, и я кручусь на одном месте… Почему? Ведь я уже столько жизней занимаюсь контролем ума! Почему он остается неустойчивым? Как мне победить его? Или хотя бы усмирить?

– В каждой твоей жизни, насколько я помню, происходило одно и тоже: ты привлекаешься одним и тем же, бросаешься с головой, погружаешься… А через некоторое время с отвращением выплевываешь, разочаровываешься, возвращаешься ко мне и, подгоняемый разочарованием, пытаешься чего-то достичь… Потом мы снова перевоплощаемся! Почему так происходит? Вспомни, что говорил Кришна во второй главе «Бхагавад-гиты»…

Учитель замолчал.

– Дхйайато вишайан… – Шанта наморщил лоб, пытаясь целиком вспомнить санскритский текст.

– Да. Как только мы видим объект, которым хотим насладиться, будь то жареные пакоры или твоя Мохини, – Муни язвительно усмехнулся, – мы хотим немедленно получить этот объект и попытаться успокоить им чувства. Но как только мы получаем то, что хотим, мы привязываемся к этому. А если мы не получаем желаемого, то все равно развивается привязанность, которая перерастает в отчаянное желание получить объект. Но в любом случае – получил ты желаемое или нет – далее появляется гнев. Гнев из неудовлетворенного вожделения или из болезненной привязанности, которая приносит только разочарование… Гнев все равно возникает! И он подавляет разум: мы впадаем в иллюзию и теряем разум… Гнев можно подавить, но если уж он появился хотя бы единожды, после остаются его семена, найти и сжечь которые очень трудно. Поэтому йог не должен поддаваться гневу ни при каких обстоятельствах! Если нет гнева, то разум чист, умиротворен и способен к пониманию. Если нет объекта для гнева, то нет объекта и для привязанности. Не привязываясь ни к чему, можно вырваться из этого мира, достигнув Высшего!

– Но чувства хотят наслаждаться объектами! Что я могу сделать?! Если я вижу пищу, я хочу ее съесть. Иначе, зачем она мне? И если я вижу красивую девушку… то…

– Ты тоже хочешь ее «съесть»! – весь этот разговор как будто забавлял Муни.

– Да… То есть, нет! Просто я не смотрю на нее как на простой камень, и возникают совсем не монашеские мысли. Получается, что я хочу…

– Начал хорошо, а сейчас ошибся!.. Не ты хочешь, а твои чувства и ум! Здесь большая разница. Подсознательно (а большинство людей – вполне сознательно) мы считаем себя единым целым с чувствами и умом, но то, что хорошо для них, не всегда хорошо для нас – для нас как единой Абсолютной Сущности. Необходимо оторвать себя от ума, а ум от чувств. Каждая из этих частей должна выполнять свои обязанности. Ты – как продукт и одновременно источник сознающего качества, ум – как анализатор внешней и внутренней информации и чувства, как сборщики этой информации. Если каждый выполняет действие без привязанности, то все в порядке! Единственное условие: ты должен быть выше всех составных частей себя, а точнее – составных частей не-себя. Только в этом случае можно избежать цепочки: объект – желание – привязанность – гнев – иллюзия – затмение – разрушение… Но причиной образования этой цепочки являются не чувства, а ум. Значит, победа над ним определяет успех.

Ты видишь разницу между объектами только потому, что ее видит твой ум. Почему, собственно, ты различаешь Мохини и другой подобный объект? Например, ее бабушку? С какой, собственно, стати?

– У Мохини нет бабушки, – угрюмо заметил Шанта.

Муни закатил глаза, вздохнул и, отвесив ученику подзатыльник, с безнадежностью в голосе сказал:

– Нет, это бесполезно… – и, помолчав некоторое время, с напором и горячо продолжил. – Я объясняю уже непонятно на каком уровне! Даже полный идиот давно все понял бы! Или хотя бы начал понимать! Причем здесь бабушка или ее отсутствие?! Болван!..

Муни еще некоторое время распекал ученика, но вскоре счел, что достаточно проявил учебного гнева. На лице учителя немедленно исчезли все его признаки. Муни спокойно уселся, расположившись поудобнее, и с улыбкой сказал:

– Хорошо. Я объясню тебе на уровне ума, раз ты не желаешь или не можешь заглянуть глубже. В сущности своей, что есть твоя Мохини? Это совокупность кожи, волос, мяса, жира, крови, слизи, костей… И прочей дряни. – Шанта сморщил нос, ясно представив описываемое. Муни, довольный результатом, продолжил: – Это просто сочетание всего этого: Мохини – кожаный мешок с разнообразным дерьмом! Так что, когда смотришь на нее, вспоминай, что она есть на самом деле! Такое объяснение тебе понятно?

Шанте стало противно. Он взглянул на свою Мохини как бы чужими глазами. Ему вдруг подумалось: «И что я нашел привлекательного в этом мешке, обтянутом кожей? Ведь она просто мешок с дерьмом, мешок с дерьмом…», – стал повторять он про себя, смакуя слова.

– Да, учитель, – сказал Шанта наконец. – Теперь мне понятно. Как только я буду видеть объект чувств, который привлекает меня, я буду вспоминать, что он есть на самом деле, и все будет в порядке!

– Если бы все было так просто, – тихо сказал Муни. – Что ж, пользуйся этим методом! Он несовершенен и дает слишком временный результат, но на большее ты, по-видимому, пока не способен. Свобода от вожделения – чрезвычайно труднодостижимая вещь. Я стремился к этой цели, наверное, не одну жизнь! А освобождение через отвращение… Оно не надежно, и может даже дать обратный результат. Рано или поздно, ты должен будешь по-настоящему оторвать свои чувства от объектов внешнего наслаждения, заменив его внутренним блаженством самоосознания, наслаждением понимания собственной абсолютной сущности. Только так можно поистине оторваться от внешнего мира и его объектов. Я достиг этого и наслаждаюсь своим внутренним миром, именно поэтому меня вряд ли может что-то привлечь извне, в этом иллюзорном мире. Когда-нибудь и ты достигнешь этого уровня, но пока пользуйся тем, что тебе доступно…

– …Это только мешок с дерьмом! – повторил Шанта, вроде бы не к месту.

Муни с укоризной посмотрел на ученика, опять вздохнул, повернулся к красноватому солнцу и погрузился в медитацию…