Читать книгу Тайна опустевшего причала - Максим Шахов - Страница 1

Глава 1
Эстония, город Таллин
За месяц до описываемых событий

Оглавление

– Привет, Тойво! Что-то не балуешь ты нас своим благосклонным вниманием.

– Хай, Финч! Некогда мне в редакциях рассиживаться. Я же репортер, а таких «волков» ноги кормят. Не то что вас – редакторов, корректоров, издателей… Вы на других местах мозоли наращиваете.

Сидящий за небольшим столом с раскрытым ноутбуком мужчина внушительных размеров скосил глаза на свой объемистый живот.

– Нет-нет, – весело уточнил высокий поджарый эстонец, которого назвали Тойво, – я вовсе не это место имел в виду.

На секунду в глазах сидящего мелькнуло непонимание, а потом в сторону собеседника полетела какая-то пухлая растрепанная тетрадь, пущенная мощной рукой. Тойво легко увернулся:

– Купи себе, друг, баскетбольную корзину. Теряешь былую меткость.

Когда-то они оба играли в баскетбол за университетскую команду. Но с тех пор много воды утекло. Малоподвижные должности сначала корректора, потом издательского редактора и заместителя руководителя одного из отделов ежедневной таллинской газеты «Ээсти Пяэвалехт» явно не способствовали сохранению изящной стройности фигуры некогда долговязого Финча. Он с сожалением вздохнул:

– Стареем… Обрастаем… А ведь я стараюсь регулярно в спортзал захаживать! Ну, правда, уже не баскетбол в полную силу, а так… на тренажерчиках…

Тойво хмыкнул и передразнил:

– «На тренажерчиках»! «В поля» тебе надо, приятель! Не на отдых в фешенебельный отель с внутренним бассейном, а поработать с годик новостным репортером! Причем даже не здесь, в столице, а на несколько сельских газет. Вот тогда мир снова увидит стремительного, непредсказуемого в атаке Финча!

Толстяк задумчиво посмотрел в окно, почмокал вытянутыми в трубочку мясистыми губами и философски изрек:

– А я хочу этого?

И с глубоким сомнением покачал большой головой.

Тойво безнадежно махнул рукой и стремительно развернулся, чтобы выйти из кабинета, когда услышал:

– Небось опять только в бухгалтерию и забежал, да?

Он притормозил:

– Я ж тебе сбросил вчера весь материал, так что за мной долгов нет. – Потом встревоженно поинтересовался: – А что, деньги еще не перевели?

– Беги-беги, хапуга! – беззлобно проворчал Финч. – Все на месте. Только главному лучше на глаза не попадайся: запряжет куда-нибудь. У нас же вечный цейтнот.

– Угу, – пробормотал Тойво, вновь намереваясь продолжить свой путь.

– И куда ты только тратишь эти деньги?! Родители умерли, свою семью так и не завел. Все скачешь, козлик.

– Зависть – нехорошее чувство, – назидательно произнес репортер, но потом вполне по-дружески добавил: – Я ведь квартирку собираюсь прикупить, надоело по съемным углам мотаться.

– Это правильно. А то тебя в твоем «съемном углу» застать невозможно! Вчера попробовал позвонить – никто не отвечал весь вечер. У очередной пассии загостился?

– А мобильник на что?

Финч оскорбленно выдохнул:

– Дружок, ты сначала избавься от нехорошей привычки отключать его во время секса!

Тойво подошел сбоку к своему другу, обнял его рукой за плечи и, низко наклонившись, что-то прошептал в самое ухо.

– О-о-о! Вот даже как?! Ну, если так сильно действует… А в виброрежим не пробовал переводить?

Репортер легонько шлепнул Финча ладонью по наметившейся на затылке лысине:

– Оставь в покое мои сексуальные пристрастия! Кстати, я-то тебе зачем понадобился?

– Ну-у-у… если отбросить в сторону мое сексуальное любопытство…

Тойво укоризненно взглянул на хозяина кабинета.

– Ладно, молчу. Тебя уже два дня разыскивает один человек. – Репортер насторожился. – Нет, не из наших. Хотя дело у него, так сказать, «по специальности».

– Боже! Да, кроме меня, здесь полно специалистов!

Финч покачал головой:

– Он желает разговаривать только с тобой.

– «Желает»? То есть еще продолжает желать? Ты его не отшил?

– Пытался… Бесполезно!

– А хоть тема-то какая?

– Молчит, понимаешь, как партизан!

– Ну, и поручил бы этого «говоруна» кому-нибудь из своих молодых подчиненных или выпроводил бы партизана за дверь!

Толстяк немного подумал, а потом уточнил:

– Это – русский «партизан»! Такого не выпроводишь без скандала. Хотя вел он себя очень прилично.

– Русский, говоришь? – Тойво уселся на хлипкий стульчик около стола.

Финч кивнул. Пока он делал не головокружительную, но вполне приличную карьеру, сидя безвылазно в главном офисе редакции «Ээсти Пяэвалехт», его друг Тойво, мотаясь без устали по городам и весям, нелегким репортерским трудом зарабатывал себе репутацию сначала подающего надежды корреспондента, а потом зрелого журналиста, имя которого становилось все более известным среди коллег. Хотя как минимум половина из них не разделяла его взглядов и сформировавшихся убеждений.

Дело в том, что эстонец Тойво Круус не был националистом. Он искренне считал, что славяне вообще – а их насчитывалось в стране не менее трети от всего населения – и русские в частности такие же полноправные члены их небольшого государства, как и эстонцы. Поэтому в его публикациях всегда присутствовал дух национальной терпимости и толерантности. Он выступал за придание русскому языку статуса второго государственного, за запрет какой-либо дискриминации при приеме на работу, на выборах – вообще против любого ущемления в правах неэстонского населения.

Особенно громкий общественный резонанс получили его статьи против переноса памятника русским воинам-освободителям в Таллине. Он сам был участником горячих митингов той поры и приобрел множество искренних друзей. И столько же заклятых врагов. Число и тех и других еще увеличилось после серии репортажей Крууса о ничем не оправданном увеличении американского присутствия в стране.

Материалы молодого журналиста с удовольствием перепечатывали некоторые крупные столичные журналы, как, например, «Таллин», в то же время сам он получал по почте записки с угрозами как «продавшийся оккупантам писака»! Тойво не примыкал открыто ни к одной из сторон. Он оставался по возможности честным, порядочным и свободным.

Так что неудивительно, что русский искал в редакции именно его.

– Послушай, он ведь и сегодня с утра пришел. – Финч посмотрел на часы. – Наверно, до сих пор в холле на диванчике сидит. Только…

Толстяк неуверенно помялся. Он старался не лезть «в политику», быть нейтральным, но такое очень плохо удавалось в атмосфере верноподданнических настроений ведущей столичной газеты. Приходилось мимикрировать. Но добрые товарищеские чувства к своему университетскому однокашнику Тойво он сохранил.

– …Только… ты как-нибудь выведи его от нас, – Финч сделал характерный жест рукой, – незаметно. Поговорите где-нибудь в кафе. Здесь у тебя это вряд ли получится.

Круус невесело усмехнулся и похлопал друга по плечу:

– Ладно, господин заместитель руководителя отдела, ни демаршей, ни провокаций с моей стороны ты можешь не опасаться. Избавлю тебя от сомнительного гостя. Но сначала все равно забегу в кассу!

Быстро закончив свои несложные финансовые дела, Тойво действительно нашел мужчину в холле редакции. Тот скромно и незаметно сидел на диване в дальнем углу. Было ему на вид лет шестьдесят. Темно-синий кримпленовый костюм без единой складочки, ослепительной белизны нейлоновая рубашка и узкий, с маленьким узлом галстук в цвет костюма были очень модными в 70-х годах прошлого столетия, а сейчас убедительно свидетельствовали о немолодом возрасте, аккуратности, педантичности и… бедности их обладателя. Тойво был готов побиться об заклад, что мужчина – бывший военный.

Так и оказалось. О себе Юрий Петрович Сычев поведал очень коротко, несколькими рублеными фразами, и то по настоянию журналиста. Военный моряк, подводник (браво, Тойво!), с 1976 года служил в учебном центре города Палдиски под названием «Пентагон», где отрабатывались на тренажерах экипажи советских атомных подводных лодок. После развала СССР был уволен в запас, но остался проживать в этом маленьком эстонском городке, так как никакого другого жилья на бескрайних просторах бывшей огромной Родины просто не имел. С женой развелся, перебивался случайными заработками, пока не подвернулось более-менее постоянное место работы – охранником в ресторане, который разместился в здании бывшего Палдисского Дома офицеров…

Круус слушал собеседника вполуха. Он сам мог бы поведать не об одном десятке таких вот поломанных судеб. Сычев, по крайней мере, не опустился и не спился. Тойво рассеянно оглядывал интерьер маленького кафе в подвальчике, где они разместились за столиком в углу. Никаких тебе изысков: на свежепобеленных стенах висели две медвежьи шкуры, явно синтетические, полдюжины столиков из толстых темных досок без скатертей призваны были подчеркивать простоту трапезы в «Охотничьем приюте».

Журналист специально привел сюда гостя, проплутав полчаса по кривым и узким улочкам Старого города: кафе было совсем незаметным, не отличалось изысканной кухней и качественными напитками, поэтому здесь невозможно было встретить никого из сотрудников редакций и издательств, расположенных в центре города. А может, зря было тратить столько времени на уединение? Вон, кажется, рассказ уважаемого Юрия Петровича быстро соскользнул на проторенную колею «сенсационных» свидетельств из мира «непознанного и неопознанного».

– Говорите, голубоватое свечение? – переспросил Круус, медленно и лениво потягивая местное темное пиво из глиняной кружки.

Собеседник прервал рассказ и внимательно посмотрел на него:

– Именно свет. Голубоватый, как от люминесцентных ламп. А… понимаю! Только это не имеет никакого отношения к НЛО, шаровым молниям и таинственным пришельцам из альфы Центавра. Хотя… пришельцы, по-моему, определенно имеются.

Сычев отхлебнул пиво из кружки.

– Вы, конечно, знаете, что на базе Палдисского военно-морского учебного центра с 60-х годов работали два атомных реактора? Точнее, второй запустили уже в 80-х. Место называлось «3-я площадка». Я не занимался непосредственным обслуживанием этих реакторов, но по долгу службы постоянно посещал их, приводил туда для практической отработки лодочных специалистов. Так что сами объекты и всю окружающую территорию знаю как свои пять пальцев. В 1994 году Палдиски покинул последний российский военный корабль, а в 95-м ядерный объект окончательно передали Эстонии.

Поймав недоуменный взгляд журналиста, Юрий Петрович быстро уточнил:

– Конечно, не в рабочем состоянии! Урановые стержни были извлечены и вывезены в Россию, а сами реакторы заключены в специальные бетонные саркофаги. К тому времени для подобных операций уже накопился незаменимый опыт Чернобыля! С тех пор бывший ядерный объект перестал кого-либо интересовать. Ну разве что время от времени «зеленые» поднимали шум по поводу якобы загрязнения окружающей среды…

– А что, это беспочвенно?

Сычев хмыкнул:

– Что можно, уже загрязнили. Никаких новых выбросов с 90-х годов не наблюдалось. На «3-й площадке» установили сторожевой пост. Ха! Именно сторожевой: набрали несколько баб и посадили посменно в деревянную будочку. Да кому нужен этот бетонный гроб?!

– А что, Юрий Петрович, за прошедшие полтора десятка лет не могли окончательно… ну… убрать, что ли, всякие… э… остатки этих реакторов?

– Может, и могли бы, да ядерная физика не позволяет!

– ?!

– Окончательный демонтаж реакторов в том смысле, как его понимают дилетанты, – Сычев бросил взгляд на журналиста, – дело будущего. Он начнется никак не раньше 2040 года. К этому сроку исполнится одно из главных условий – произойдет десятикратный полураспад радиоактивных изотопов кобальта. Так что как раз к этому времени и надо построить так называемое «конечное хранилище», где отходы будут храниться вечно.

– И в чем тогда «фишка»?

Юрий Петрович щелкнул пальцами и на хорошем эстонском попросил бармена из-за стойки принести еще пару бокалов пива. Круус удивился:

– Нечасто встретишь русского, так хорошо владеющего нашим языком. А уж тем более из Палдиски! Там же русских – большинство.

– У меня много друзей-эстонцев. Кстати, они мне вас и порекомендовали, – объяснил моряк. – Да и работа обязывает. – Он подождал, пока отойдет от столика доставивший пиво бармен. – В чем «фишка», интересуетесь? Вот, пожалуй, мы и подошли к главному. У меня есть риторический вопрос. Скажите, стали бы вы начинать какие-либо работы, пусть даже подготовительные, за тридцать лет до точно обозначенного срока?

Несмотря на предупреждение о риторичности, журналист все-таки ответил:

– Нет. Хотя…

– Не надо «хотя»! Достаточно просто «нет». Никаких подобных работ официально не может быть начато!

Тон Сычева стал резким и безапелляционным.

«А ты, моряк – стойкий оловянный солдатик», – подумал Тойво, а вслух поинтересовался:

– Однако вы еще не привели никаких фактов.

– Да-да, простите, отвлекся. – Это Юрий Петрович произнес тона на два ниже. – Я люблю гулять после работы. Надышишься, знаете, за вечер всякого в ресторане, вот и тянет на воздух. И ночь для меня не помеха, с закрытыми глазами не заблужусь. Вот во время одной из недавних прогулок я и увидел свет на «3-й площадке». Именно свет, а не «таинственное свечение», – не преминул уточнить моряк, – обычный электрический свет.

– Сами же говорите, что обычный.

– Но проистекал он из совсем необычного места! Раньше лампочка горела только в будке у сторожих, а этот свет шел как будто из-под земли. Как раз оттуда, где располагался бетонный саркофаг реактора! Я решил присмотреться поближе, но неожиданно наткнулся на заграждение из колючей проволоки. Его точно не было здесь раньше. А дальше совсем интересно: из освещенного изнутри отверстия, как по вертикальному трапу, наверх выбрался вооруженный охранник. Не сторожиха, а именно военный! Я узнал форму Эстбата – элитной части эстонских сил обороны, принимавшей участие в операциях НАТО. Дело в том, что эта часть располагалась в «Пентагоне», наверно, года с 2002-го. На развалинах «оккупационных» сооружений обучали своих курсантов. Причем под присмотром инструкторов из НАТО.

Круус так и эдак прокрутил в голове странное наблюдение.

– Не вижу в этом ничего криминального. Возможно, из-за повышенной… э… опасности объекта решили поручить его охрану профессионалам…

– Ага, почти два десятка лет все было в порядке и всех устраивало, а тут «повышенная опасность». Не смешите меня!

Журналист лишь пожал плечами, а старый моряк разгорячился:

– Послушайте дальше! На другой день я решил во всем разобраться. Как бы не так! Мне не дали подойти и на сотню метров к объекту. Невесть откуда появился военный патруль из двух сержантов и приказал мне убираться подальше. Единственным их объяснением была «забота о сохранении моего драгоценного здоровья на территории со значительно повышенным уровнем радиации».

– Так, может…

– Нет, не может! – отрезал Сычев. – Я несколько ночей тайно наблюдал за объектом. Там определенно шла какая-то работа. Даже приезжал грузовой автомобиль и что-то увозил. А может, и привозил. Правда, кроме охранников и грузчиков, мне никого увидеть не удалось.

Оба собеседника замолчали. Теперь пиво заказал журналист. Обдумав явно заинтересовавшие его сведения, он решил окончательно уточнить главный вопрос.

– У вас, Юрий Петрович, я чувствую, имеются свои объяснения этим событиям. Вы не прошли, так сказать, мимо, не оставили их без внимания, но и не стали самостоятельно осуществлять какие-либо действия. Вы обратились ко мне. Тогда уж делитесь честно и своими догадками!

Сычев уважительно посмотрел на Тойво. А журналист-то не промах! Поначалу ведь чуть не засыпал, а почувствовал «жареное», тут же сделал стойку. Вон глазки-то как заискрились! Чует, нюхом чует сенсацию. Что ж, с таким можно дело иметь.

– Никаких догадок нет. Я точно ЗНАЮ, что там происходит!

Моряк с заговорщицким видом огляделся по сторонам, потом низко склонился над столом, вынуждая то же самое сделать и Крууса, и выдал:

– Они «реанимируют» ядерный реактор!

Тойво ошалело уставился на собеседника:

– Ре… анимируют?!

Сычев утвердительно кивнул.

– Зачем?!

Теперь взгляд Юрия Петровича стал победоносным и покровительским. Вот-вот еще по-отечески похлопает Тойво по плечу! Но он объяснил коротко и просто, не акцентируя внимание на своем превосходстве в области специальных знаний:

– Действующий реактор позволит получать радиоактивные элементы, необходимые для создания ядерного оружия.

Вот так! И не меньше.

По тому, как логично и последовательно продолжил свои выводы старый моряк, было понятно: он все продумал досконально.

– Главное, изначально безошибочно определить, кто за этим стоит. От этого будет зависеть вся тактика предстоящей борьбы. Если это государственный уровень, тут надо привлекать международные силы. Ну хотя бы начиная с России и Евросоюза. А вот если это полная «нелегальщина»… – задумался Сычев, – придется, наверно, в Эстонскую службу безопасности обращаться, в КаПо.

– Неслабый уровень в любом случае.

– Поэтому я к тебе и пришел!

Моряк даже не обратил внимания, что перешел на «ты». Впрочем, и журналист тоже:

– Железная у тебя логика! Значит, если ты прав, то предлагаешь мне организовать и направить этакий маленький «крестовый поход»?

– А ты что, – в тон ему ответил Юрий Петрович, – предлагаешь сделать это «русскому оккупанту»?! Меня же никто даже слушать не станет! Выдворят на фиг в два счета. А скорее посадят.

Да-а-а… Ветеран-подводник, безусловно, был прав. Круус только раздосадованно крякнул и покачал головой. Над столом повисла напряженная тишина. Потом заговорил журналист:

– Вы, Юрий Петрович, человек военный и наверняка предпочитаете прямой ответ. – Моряк кивнул. – Что ж… Ваш рассказ меня заинтересовал… – последовал еще один одобрительный кивок, – но ни в чем не убедил. Постойте возражать! Слишком мало фактов. Вы делаете определенные выводы, опираясь… как бы это выразиться… на свои технические знания и большой личный опыт работы на подобных объектах, а истина может лежать совсем в другой плоскости.

– Например?

– Ну… может, военные решили использовать свободный участок под какой-нибудь свой склад…

– Нашли бы что-то более подходящее, чем бывший действующий ядерный объект, на котором до сих пор полным-полно радиоактивных отходов!

– Так вот, может, и занимаются вывозом этих отходов!

Сычев посмотрел на журналиста, как на неразумного ребенка:

– Я не буду утомлять вас описанием целого комплекса крупномасштабных мероприятий, которые обязательно сопутствовали бы подобной акции. Нет! Это нереально.

– В конце концов, военные могут просто отрабатывать какие-то свои задачи или готовить объект к предстоящим учениям… Короче! – Чуть повысив голос, Круус прервал попытку Сычева вновь перебить его. – Теперь поверьте моему специальному опыту. Когда фактов недостаточно, я их стараюсь раздобыть. И это – единственный реальный и надежный путь. Мне потребуется определенное время, чтобы по своим каналам собрать максимум материала. И только потом можно будет организовать… э… «выезд на натуру». Вы меня понимаете?

– Да. Если говорить честно, это самый лучший ответ, на который я рассчитывал. Возможно, по своим каналам вам удастся получить какие-то новые сведения. Я буду ждать. Постараюсь теперь не выпускать наш объект из поля зрения…

– А вот этого не стоит делать! Если ваши подозрения обоснованны, то и повышенный интерес не останется без внимания. Ни к чему раньше времени никого настораживать.

Юрий Петрович неохотно согласился.

– Просто возвращайтесь домой и продолжайте свое размеренное пенсионное существование. Оставьте мне телефон, по которому я смогу с вами связаться.

– Да, конечно. Только… мобильники у нас в Палдиски сильно «капризничают», редко удается дозвониться в любую сторону. Так что лучше пользоваться стационаром.

Они еще минут пять посидели в кафе, допивая пиво и обмениваясь ничего не значащими фразами. Затем расплатились, вышли из подвальчика на узкий тротуар и разошлись в разные стороны: Юрий Петрович Сычев направился на железнодорожный вокзал, чтобы на электричке уехать в Палдиски, а Тойво Круус поспешил на свою съемную квартиру. Он действительно был заинтересован, ему не терпелось добраться до своего компьютера и погрузиться в бездонные пучины Всемирной паутины Интернета…


Как только двое посетителей покинули столик в «Охотничьем приюте», молчаливый бармен вытащил мобильный телефон и быстро проговорил несколько фраз.

Молодой человек в низко надвинутой на глаза бейсболке, до этого с неослабным вниманием разглядывавший с улицы через стекло витрину небольшого ювелирного магазина, прервал свое увлекательное занятие, лениво повернулся, оглядывая из-под козырька узкую улочку, а потом неторопливо направился в сторону железнодорожного вокзала. Он явно наслаждался отличным солнечным днем, но при этом ни на секунду не забывал сохранять расстояние метров 20–30 между собой и следовавшим впереди пожилым мужчиной в темно-синем старомодном костюме…

Тайна опустевшего причала

Подняться наверх