Читать книгу Морской бой - Максим Шахов - Страница 3

Новороссийск. Штаб 184-й бригады охраны водного района Новороссийской базы Черноморского флота РФ

Андрей стоял вторым в строю из двенадцати офицеров. Первым, как всегда, был, конечно же, Сашка Ветер – он был выше своего школьного товарища на три сантиметра. Начальник штаба бригады строго оглядывал всех и излагал точно по уставу.

– В целях обеспечения безопасности государственных грузов на пути следования судов вплоть до пункта разгрузки принято направить для их охраны офицерскую группу из состава подразделения морского спецназа. Командиром группы приказом Главного штаба ВМФ назначен капитан второго ранга Ломашевский. Он и сформулирует вам задачу. Прошу вас, – коротким кивком он передал слово начштабу и сделал шаг в сторону.

С высоты своих метр девяносто Ломашевский обвел строй ледяным взглядом серых глаз. Был он сухощав, и казалось, что форменная рубашка висит на нем как на вешалке. Андрей сразу заметил, что ушные раковины капитана плотно прижаты к голове. Прямо как у хищника перед прыжком.

– Товарищи офицеры, – сиплым зловещим голосом произнес Ломашевский. – Я считаю необходимым познакомиться с каждым членом группы отдельно и с каждым побеседовать лично. Пока все свободны. Вызывать буду по одному. Разойдись!

Строй моментально развалился, и офицеры потянулись в коридор, переглядываясь и пересмеиваясь. Учений на своем веку они повидали много, столько же и командиров. И в горячих точках бывали, и в Аденском заливе «шорох» в прошлом году навели. Южная Америка? Мудрит что-то командование! Морской пехоты нет для охраны? На кой хрен боевых пловцов отправлять караульными на сухогрузы? Ну, двух-трех еще куда ни шло. Например, для проверки на предмет возможной установки подводных мин на бортах. Но гнать офицерскую группу…

Первым был приглашен капитан-лейтенант Ветров. Сашка оглянулся на Андрея и сделал строгое лицо. Андрей хмыкнул и помахал другу рукой. Все вообще-то думали, что командовать группой поставят именно Ветра, но…

Сашка вышел через десять минут. По его лицу, как обычно, нельзя было прочитать ничего. Было у него такое умение – делать лицо, как у робота. Сашка поднял руку с вытянутым пальцем и повел им по коридору, как будто выбирая цель. Палец уткнулся в Андрея. По коридору пронесся облегченный выдох – офицеры от безделья валяли дурака.

Андрей усмехнулся, рывком открыл дверь и вошел в кабинет.

– Товарищ капитан второго ранга! Капитан-лейтенант Истомин по вашему приказанию прибыл!

– Садитесь, Истомин, – не отрываясь от бумаг, кивнул Ломашевский. – Капитан первого ранга Владимир Иванович Истомин ваш отец?

– Так точно, – бойко ответил Андрей. – А контр-адмирал Истомин мой пра-пра-прадед.

– Да? – приподнял бровь Ломашевский. – Любопытно…

– Простите, что любопытно? – не понял Андрей.

– То, что вы, кажется, не очень гордитесь таким предком?

– Никак нет, – возразил Андрей. – Горжусь. Надеюсь не посрамить честь рода!

– Надеюсь на то же, – с сомнением в голосе ответил капитан второго ранга. – Я ознакомился с вашими личными данными. Вы в самом деле по личной инициативе выучили испанский язык?

– Так точно, на спор!

– На что спорили? Надеюсь, приз был достоин перенесенных мук?

– Исключительно! Спорили на ящик немецкого пива.

Ломашевский пожевал губами. Во взгляде командира Андрей не заметил укора или неприязни. Скорее иронию, как по отношению к шаловливому ребенку. Андрею стало немного стыдно за свое ерничество.

– Bebíais cerveza uno? [5] – вдруг спросил Ломашевский.

– No. Con los compañeros, – машинально ответил ошарашенный Андрей. Потом он поднатужился и попытался ввернуть красивую фразу: – Bajo la luna en tierra [6].

Ломашевский одобрительно усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

– Ладно, сойдет для сельской местности, – скривив губы в усмешке, сказал он. – Каков ваш опыт участия в спецоперациях? Помимо, конечно, обучения на курсах испанского языка.

Андрей решил, что показная удаль и лихачество могут повредить. Пора было переходить на серьезный деловой тон. Чуть помедлив, он стал перечислять:

– Принимал участие в военно-морских учениях «Си-бриз». Совместно с экипажем морского тральщика «Железняков» демонстрировал элементы тактики морского спецназа.

Принимал участие в командно-штабном стратегическом учении «Редут-2000», проходившем под руководством министра обороны РФ. После вводной, что командир группы убит, лично отработал тактическую разработку операции боевых пловцов. Оценка, выставленная за учение, подтвердила, что командный пункт способен эффективно управлять силами военно-морского района в «боевых» условиях.

– А какую оценку выставило вам командование флотом?

– Операция оценена на «отлично», – скромно ответил Андрей. – В 2007 году совместно с бойцами 382-го отдельного батальона морской пехоты участвовал в международных учениях «Фарватер мира» и в учениях авиационно-космического спасательного комплекса «САРЕКС-МКС-2007» с участием специалистов России, США и Канады. А также в испытаниях нового артиллерийского комплекса «Берег». В 2008 году во время грузино-южноосетинского вооруженного конфликта принимал участие в десантной операции в рамках мероприятий по принуждению Грузии к миру.

– Принудили? – хмыкнул Ломашевский.

– Говорят, у Грузии был до этого военно-морской флот, – смиренно опустив глаза, сказал Андрей. – А так мы и мухи не обидим.

– Ваша личная заслуга?

– Ракетный катер «Диоскурия», бортовой номер 303, и сторожевик «Цхалтубо», бортовой – 101.

Гордиться было чем, потому как это были не учения, а настоящая боевая операция. Причем операция, по меркам военных действий, молниеносная, сокрушительная. В ходе этой нелепой войны военно-морским силам Грузии был нанесен настолько серьезный ущерб, что ее военный флот фактически перестал существовать как отдельный род войск. Тогда, в августе 2008 года, два грузинских корабля были потоплены, когда ВМС Грузии сдуру ввязались в морской бой с Черноморским флотом России. Несколько других кораблей грузинские экипажи увели на свою базу в Поти. Там и произошла эта лихая операция по уничтожению флота силами десанта и боевых пловцов. Всего в ходе конфликта грузинская сторона потеряла 11 военных кораблей. Оставшиеся 7 катеров, в том числе 3 сторожевых катера, 2 малых десантных корабля и 2 десантных катера, были переданы в состав Береговой охраны МВД Грузии.

– Знаю, я один из инициаторов и разработчиков этой операции.

– Так вы из разведки флота? – догадался Андрей.

– Нет, из интендантского управления! – рыкнул капитана второго ранга, и Андрей понял, что шутки закончились. – Опыт ваш меня устраивает. Владение испанским языком делает вас в некоторой мере незаменимым членом группы. Ваша задача – обеспечение безопасности грузов, идущих южным путем, и принятие контрмер в случае диверсий и иных действий возможного противника. Груз – буровое оборудование, заводское газовое оборудование, специалисты «Газпрома». Доставка к месту назначения силами Севастопольской базы. Задача понятна?

– Так точно! Контрдиверсионная операция. Не исключено открытое нападение в нейтральных водах, а также имитация бандитского нападения в территориальных водах или порту назначения.

– Молодец, умеешь формулировать, а значит, видеть главное, – вдруг перешел на «ты» капитан. – Время на сборы три часа. Свободен!

Андрей вышел из кабинета и, ни на кого не глядя, отправился в казарму. Как и у любого военного подразделения, у боевых пловцов была своя казарма на случай возникновения чрезвычайной ситуации. Несколько раз в год во время учений, а в августе 2008-го и во время скоротечного вооруженного конфликта, морской спецназ переводили на казарменное положение.

Балагур, весельчак и рубаха-парень, Андрей все же умудрился не прослыть заядлым нарушителем воинской дисциплины. Он умел вовремя останавливаться и сосредотачиваться на своей работе. Тем более сейчас, когда речь шла о серьезной операции в чужих водах.

Андрей опять вспомнил отца. Что бы тот сейчас сказал, как бы отнесся к полученному сыном приказу? Да однозначно! Андрей практически слышал ворчливый голос старого военного моряка, который вещал, что наступили страшные времена. Куда катится мир, куда катится страна! Офицеров военного флота направляют на защиту, на охрану каких-то бизнесменов. Как каких-то наемников! Где честь, где слава российского флота? И ладно бы какое-нибудь представительское посольство, ладно бы речь шла о заключении каких-нибудь государственных контрактов. Нет, эти бизнесмены отправляются качать чужую нефть. И они понимают, что могут получить по шапке. Именно для этого им нужна защита армии, флота, морского спецназа, возможно, и внешней разведки. Все продались денежным мешкам, которые уже управляют страной и ее вооруженными силами!

Андрей мысленно улыбнулся, идя по дорожке военного городка и машинально отдавая честь встречным сослуживцам. Нет, папа, не нефть, а газ! Там газовые месторождения. Какая, к чертям, разница! Никакой, папа! Ты просто вспомни, что изучение полярных областей, кругосветные путешествия совершались военными судами, военными моряками. А цели? Цели были, если вдуматься, коммерческими! Гидрография, ледовая обстановка, дрейф ледовых полей, течения, северный морской путь. Ведь все это было нужно для торгового флота, для коммерсантов. И в «кругосветки» с военными моряками шли коммерсанты.

Андрей представил себе военные бриги и фрегаты с белой шапкой парусов, которые появлялись у чужих берегов. Как местные жители рассматривали в подзорные трубы флаги чужаков. Для чего нужно было идти в чужие порты, осваивать чужие земли? Да опять же для торговли, для расширения сферы влияния империи, в сущности, для политики. Торговля и политика всегда шли рука об руку.

Два года назад Андрей был в Москве и случайно попал в Ленком на «Юнону» и «Авось». Вот вам и пример! Калифорнийский форт Росс был русской колонией в Северной Америке. Колонией, организованной силами военных моряков, по сути, военной колонией, потому что приходилось и с испанцами конфликтовать, и нападения индейцев отражать. Но в то же время она была и коммерческим предприятием. И никак от этого не уйти. Флот – это сила! А коммерсанты… Коммерсанты всегда были для того, чтобы было на что ходить в плавания, на что кормить и флот и страну.

Вот так-то папа! И интересно, что на это ответил бы отец? Вряд ли он согласился бы с этими доводами. Для него российский флот – это победы Ушакова, это слава Нахимова, это грохот пушек, это Андреевский флаг, который реет в пороховом дыму, это падающие мачты вражеских линкоров под русскими ядрами. И как ему объяснить, что мир меняется, точнее, он уже изменился. И все не так, как было раньше. И все не может быть таким, как раньше, иначе бы мир замер на месте… и умер бы.

А можно ли это объяснить? Тем более старику. Ведь самые большие мечтатели и фантазеры – это старики и дети. Дети – потому что у них все еще впереди, они еще только собираются вступить в жизнь. А старики? Старики живут прошлым, они думают о том, как бы можно было прожить жизнь заново, если бы такая возможность представилась. Сколько можно было бы сделать по-другому, скольких ошибок удалось бы избежать. Это ведь тоже мечты. И они такие же несбыточные, как и мечты пятилетнего ребенка. Так стоит ли сердиться? Может, надо быть снисходительнее к ним.

Андрей любил отца. Любил, потому что тот вырастил его после смерти мамы, любил, потому что уважал его заслуги, его жизнь, гордился им. А еще любил потому, что у них было очень много общего. И это несмотря на их различия – хмурую строгость старого капитана первого ранга и веселую бесшабашность молодого капитан-лейтенанта.

Парагвай. Город Кампо-Сильва, департамент Альто-Парагвай

Пыльная улица уходила в сторону плато и сливалась там с чахлой растительностью, каменным крошевом и группой скал, которые топорщились, как гнилые зубы в стариковском рту. Городок вырос на месте поселения скотоводов и буровиков в пятидесятые годы, когда здесь обнаружили месторождения природного газа. Потом газ в недрах иссяк, скотоводы ушли дальше на запад, и Кампо-Сильва зачах. Здесь еще жили ремесленники, здесь еще изготавливали седла и упряжь для верховых лошадей, здесь ткали шерстяные ткани да раз в год собиралась большая ярмарка. Продавали скот, мясо, зерно. За счет этих ежегодных торгов городок еще и жил. Правда, была еще одна статья доходов – стилизованный квартал. В него входила гостиница, построенная в начале двадцатого века, магазин в щитовом длинном доме эпохи Гражданской войны 1811 года и кафе, построенное по типу хижин индейцев гуарани. В кафе была веранда и современная кровля из стилизованного под пучки соломы пластика. Но туристам это нравилось. Нравилась и дикая смесь архитектуры, и само кафе, и даже предлагаемая кухня.

Многие, особенно европейцы и североамериканцы, почему-то считают, что кухня Парагвая – это что-то крайне экзотическое. Туристы с большим удовольствием едут в сельву, едут на плато Гран-Чако. Но они не подозревают, что тот туристический продукт, который им сбывают менеджеры, не более чем синтетическая культура пастухов гаучо, сложившаяся в XVIII–XIX веках. Что-то почерпнули у индейцев, что-то привезли с севера, что-то осталось в результате аргентинского и бразильского влияния. И все это под приправой испанского колониального влияния.

Эта культурная смесь особенно отразилась на специфической кухне, которую предлагают туристам. В Парагвае много дичи, и поэтому существует много разнообразных блюд из диких индюков и куропаток. Очень популярны бори-бори – большие фрикадельки из кукурузы или мяса, которые кладут в бульон, и гуизо – кусочки мяса с рисом. Из салатов довольно популярны фруктовые и салат из редиса. Пользуется спросом рыба, жаренная на решетке, курица в зеленом соусе. Хотя вообще-то жареное на огне мясо – продукт, типичный для гаучо, а отнюдь не гуарани.

С большим удивлением туристы узнают, что виноделие в Парагвае умерло, почти не зародившись. Те вина, которые производят здесь, – лишь аналог сортов, уже изобретенных в Европе. Правда, есть еще сапа – местная водка из сахарного тростника, – и тут уж возразить сложно, это действительно оригинальный продукт, не имеющий аналогов в мире.

Однако нельзя сказать, что в парагвайской кухне нет своих особенных черт. Взять хотя бы чай мате. В былые времена он применялся в качестве вспомогательного средства при лечении ожирения, поскольку подавляет чувство голода и оказывает легкое слабительное действие. Изготавливается он из листьев вечнозеленого падуба парагвайского и обязательно заваривается в сосуде из местной тыквы-горлянки.

В этот ветреный холодный день человек с неопрятной седой бородой подъехал к La cafetería «Gaucho» на открытом «Виллисе» времен Второй мировой войны. Одет он был в некую смесь камуфляжа и специального рабочего костюма, так что по виду было сложно определить род его занятий. Однако в городке его, видимо, знали достаточно хорошо, потому что, когда человек поднялся на веранду, в кафе раздался легкий гул голосов:

– Эй, Герман! Давненько тебя не было видно…

– Герман, где пропадал, старина?

– Ну, что? Открыл новые месторождения?

Человек снисходительным взглядом обвел завсегдатаев из числа местных бездельников, которые начинали собираться в кафе часов с трех дня. Кто-то резался в карты, кто-то таращился в телевизор, по которому передавали запись последнего матча по футболу на кубок национальной лиги. Человек поправил зажатую под мышкой коричневую папку, плотно набитую бумагами, и подошел к стойке:

– Алонсо, плесни мне на два пальца вашей гадости.

Бармен улыбнулся и по привычке первым делом протер тряпкой поверхность стойки.

– Сколько ты сюда уже ходишь, Герман, – блестя зубами, сказал бармен, – столько ты и называешь сапу «ваша гадость». Ты все еще считаешь себя иностранцем?

– Я живу тут почти тридцать лет, – проворчал Герман. – Но к вашей водке никак не привыкну. Ты почему не возишь нормальную, европейскую? Русскую водку, к твоему сведению, уважают во всем мире. И ценят повыше собственных крепких напитков.

Бармен, улыбаясь, достал с полки бутылку, поставил на стойку стакан и налил туда местного напитка. Он, видимо, привык к постоянной болтовне Германа, к его манере всех поучать, к его назидательным речам.

– Немцы, которых тут много, и те предпочитают русскую водку, а не свой шнапс, – продолжал Герман.

– Шнапс, а что это?

– Это национальное немецкое виски, – попытался пошутить Герман.

– Ты ничего не смыслишь в коммерции, – вяло сказал бармен, продолжая этот разговор от безделья. – Я привезу твою водку, если найду ее в Асунсьоне, я заплачу за нее, как за французское марочное вино, а кому я ее буду продавать? Этим? – Бармен кивнул на бездельников. – Они ее покупать не будут, потому что им наплевать на вкус, послевкусие, букет и все прочее. Напиток должен бить в голову и быть дешевым – вот и вся их потребность. А туристам, которые приезжают сюда в сезон, водка не нужна. Ее они могут попробовать в больших городах и ресторанах дорогих отелей. Сюда они едут пробовать сапу.

– Вот так всегда, – осушив стакан и поперхнувшись, сказал Герман. – Вот поэтому к вам цивилизация никак и не придет. Сумочки из панциря броненосца, ремни из крокодиловой кожи, которые скупают туристы, электроэнергия от огромной электростанции, которую забирает Бразилия, вот и все ваши богатства.

– Это не ко мне, – пожал плечами бармен, – это к правительству. У меня свое дело, а на остальное мне наплевать. А сам-то ты чего тут живешь? Возвращался бы в свою Россию. Теперь, наверное, можно, теперь там нет коммунистов, и тебя простят за побег.

– Я не бежал, я просто остался здесь. Плесни-ка мне еще! – угрюмо сказал Герман. – И у меня есть тут дело, товар. Просто он не нашел еще своего покупателя.

– Знаю, ты все пытаешься продать какой-нибудь компании свои данные о залежах природных ископаемых? Только я скажу тебе, Герман, что ты все делаешь не так. Так, как ты, не продают. Товар надо преподнести, показать его достоинства. Нужна реклама, нужно определиться с потребительской нишей. А ты? Ты мотаешься по округе и пьешь с безденежными буровыми мастерами. А безденежные они потому, что буровых вышек здесь нет уже лет сорок. Ты должен общаться с чиновниками из министерства, ты должен выйти на директоров компаний. Ты должен хотя бы купить себе приличный костюм.

– Чушь, бредни мелкого капиталиста, – проворчал Герман, опрокидывая стакан. – Товар – он и есть товар. Если он стоит денег, то я могу его продать хоть в трусах. Зачем месяц назад приезжали горные мастера из Венесуэлы? А? Не знаешь? А чего тут три джипа мотаются с американскими флажками на капотах? Дураков на свете нет, а специалисты знают, что должно тут быть, а чего не должно. А тут и я со своими данными! Как?

– Так чего ты здесь сидишь, если иностранные специалисты мотаются по долине? Что, твой древний «Виллис» подвел?

– Я инженер, хоть и геолог, – начиная пьянеть, сказал Герман. – А машина моя хорошая, работает как часы.

– Время показывает? – хохотнул бармен.

Севастополь. Главная черноморская база ВМФ России

Ракетный крейсер «Саратов» готовился к отплытию. Командир группы морского спецназа капитан первого ранга Ломашевский разрешил своим подчиненным увольнение в город до шестнадцати часов. Перед такой серьезной и секретной операцией покидать базу спецназовцам не стоило, но командир здраво рассудил, что все офицеры – люди серьезные, а небольшой отдых, посещение кафе на набережной, мороженое и девичьи улыбки не помешают. Скорее наоборот, позволят немного расслабиться и не нагнетать внутреннее напряжение раньше времени. В течение двухнедельного перехода он еще успеет замучить личный состав тренировками и вводными.

Андрей сидел на столе в бытовой комнате и торопил Сашку, который заканчивал выскабливать подбородок станком, и, насвистывая, любовался носком идеально надраенного форменного ботинка.

– А ты второй раз звонил? – не удержался от вопроса Андрей.

– Естественно, – промычал, вытягивая нижнюю губу и тщательно водя бритвой, Сашка. – И позвонил, и подтвердил время свидания. И то, что ты будешь тоже.

– А она?

– Обрадовалась, – коротко ответил Сашка.

– А подробнее нельзя? – брюзгливо спросил Андрей. – Что ты все уставным языком разговариваешь? Да, нет, так точно! Что сказала, как обрадовалась?

– Ты как десятиклассник перед первым свиданием, – рассмеялся Сашка, промывая бритву горячей водой. – Что это там за красавица такая, что у тебя свербит в одном месте? Мне Ольга ничего не рассказывала про подружку. Просто сказала, что возьмет с собой, и все.

– Ты просто не представляешь, – угрюмо и с затаенной страстью проговорил Андрей. – Чернобровая, с толстой косой. Настоящая хохлушка. Ты вот скажи мне, где самые красивые девушки?

– В Новосибирске, – тут же ответил Сашка, нанося на лицо бальзам после бритья.

– Нет, не обязательно, – недовольно отмахнулся Андрей. – Все не так! Я вот в Беларуси был: там они с правильными чертами лица, милые, но как-то не бросаются в глаза. У нас наоборот. Что в Новосибирске, что в Самаре, идешь по улице, а они чередой перед тобой, и одна другой краше. А вот с украинками дело другое. У них красивые встречаются в общей массе реже, но зато если встретилась, так глаз не оторвешь. Это такая яркая красота, почти лубочная. Вот и Ирка такая же!

– Ладно, теоретик, я готов. Пошли?

– Пошли!

Андрей встал со стола. Поправив галстук на форменной рубашке, он чуть сдвинул фуражку набок и подмигнул себе в зеркале. К штурму новых бастионов он был готов. Правда, отец просил зайти во Владимирский собор. Кстати, можно и зайти, а заодно рассказать, что контр-адмирал Истомин – его предок. Можно еще рассказать про оборону Севастополя, во время которой тот погиб, но… Андрей понял, что слишком мало у него в голове информации. Нет, он, конечно, с детства много чего о том времени слышал и читал, но связно воспроизвести это сейчас, пожалуй, не смог бы.

Весело переговариваясь и предвкушая приятное свидание, они вышли к КПП. Предъявив удостоверения личности, друзья прошли мимо дежурного, когда Андрей вдруг замер на месте. Потом, схватив Сашку за локоть, поволок в сторону от двери. За окном на улице стояла и разговаривала с Володькой Орловым Елена. Та самая Елена, которая звонила домой и разговаривала с отцом. Та самая, с которой они должны были встретиться, но он так и не собрался. И теперь она здесь, в Севастополе. И ждет его! Иначе с какой стати ей торчать возле контрольно-пропускного пункта.

– Ты чего? – понизив голос, тревожно спросил Сашка.

– Там, – кивнул Андрей головой, – вон, гляди!

– Чего? Орел с девчонкой. Ты ее знаешь, что ли?

– Она специально из Новороссийска сюда приехала, каким-то чертом узнав, что и мы будем здесь. Кто-то из наших проболтался! Дьявол! Я и так, и эдак от нее прячусь. Думал, сама догадается.

– Ну, ты даешь, – укоризненно проворчал Сашка. – А серьезно поговорить нельзя было, объяснить все? Или она… от тебя…

– Типун тебе на язык! Это Вовка проболтался, не иначе. Он же меня с ней познакомил, мог и сказать, что мы в Севастополь идем. Слушай! Догони, спроси, а? А я тебя тут подожду.

– Ох, беда с тобой, – вздохнул Сашка. – И когда ты повзрослеешь? Если б я тебя в боевой обстановке не видел, подумал бы, что в кулинарном техникуме преподаешь. И от студенток бегаешь, с которыми нашкодить успел.

– Ничего я не бегаю! Я просто с Иркой хотел… А тут теперь…

– Ладно, герой! Стой здесь, я сейчас.

Андрей, прикусив губу, смотрел на Елену. Судя по всему, из-за этого ее поступка их отношениям придет окончательный конец. Ишь! Додумалась. Он стоял и смотрел, как уходит Вовка Орлов, как выскочил Сашка и, придерживая фуражку, побежал догонять Орла. Хорошо, что он с Еленой не знаком. Вот, догнал. Орел, гад, что-то говорит и ржет на всю улицу. Точно, он ей все рассказал!

В окно было видно, как возвращается Сашка. Вот он прошел мимо Елены, приподнял фуражку и ехидно раскланялся с ней. Елена посмотрела на него, как на идиота. Сашка вошел и ехидно посмотрел на друга.

– Хана тебе, Дон Педро Хуан! Она еще дома Вовчика о тебе пытала. А он ей брякнул, что мы в Севастополь идем. Она на набережной путевку купила однодневную и сюда. Тебе просто повезло, что она не знает, куда и кому звонить, а то к тебе бы давно уже посыльный матросик прибежал. Вовка молодец: сказал, что ему некогда, что его командир послал в городской ресторан договориться о банкете.

– Молодец! Прямо друг до гроба! И что теперь делать?

– А ничего, – пожал плечами Сашка. – Пошли назад. Лимонада и пепси-колы можно попить и здесь, не выходя в город. Покатаем шары на бильярде, у пирса искупаемся. Крабов половим.

– А свидание? – обреченно спросил Андрей, испытывая благодарность к другу за то, что он не бросает его в трудную минуту.

– Позвоню. Скажу, что пока не можем выйти с базы. Служба, одним словом. Скажу, что потом перезвоню.

– Санек, – проникновенно сказал Андрей. – Ты настоящий друг!

– А то! – солидно кивнул Сашка. – Я и сам так считаю!

Капитан первого ранга Ломашевский с момента выхода из Новороссийска на «сторожевике», переправившем его с группой в Севастополь, не имел ни минуты свободного времени. Почти постоянно он получал какую-то информацию, в том числе и синоптические карты юго-западной части Атлантики, постоянно с кем-то разговаривал по радиосвязи со «сторожевика», а потом из штаба флота ЗАС-связи [7]. То с командиром РК «Саратов», то с начальником вооружения базы, то с начальником тыла.

Двоих своих подчиненных – капитан-лейтенанта Истомина и капитан-лейтенанта Ветрова – Ломашевский, к огромному своему удивлению, увидел в холле клуба офицерского общежития. Оба офицера были одеты не в повседневную флотскую форму, а в камуфляж. А еще они самозабвенно резались в бильярд. Меньше всего Ломашевский ожидал увидеть сейчас на территории базы именно Истомина и его друга Ветрова. На стуле валялась большая дорожная сумка, из которой торчали черные ласты. Значит, эта парочка успела где-то искупаться и понырять на территории базы. Ну-ну!

Парагвай. Город Фуэрте-Олимпо – административный центр департамента Альто-Парагвай

Николас Вудвин был человеком терпимым. Он не считал неполноценными людьми индейцев гуарани или эскимосов Гренландии. Не считал, но тем не менее всегда приятно удивлялся, когда кто-то из представителей национальных меньшинств вдруг проявлял себя в политике, науке, административной деятельности. Удивился он и тому факту, что правительство Парагвая приняло мудрое решение, объединив в 1992 году департамент Чако с департаментом Альто-Парагвай. Этим они не только воссоздали территорию департамента Олимпо в границах до 1945 года, но и объединили под одним управлением обширную территорию, на которой расположено несколько национальных парков. Каждый имел свои особенности, требовал специфического внимания и специфического отношения.

По пути в Фуэрте-Олимпо Вудвин проезжал через Дефенсорес-дель-Чако – крупнейший национальный парк Парагвая, где находится холм Серро-Леон – самая высокая точка в северной части страны. Этот парк называют еще «страной кактусов». Его сухой климат является оптимальным для этого растения. А где-то рядом был еще и Рио-Негор с несколькими небольшими озерами, где обитала большая часть фауны Альто-Парагвая.

Именно здесь, на Плато Чако, земля и раскрыла свои несметные кладовые, которые посчастливилось найти местным геологам. Вот незадача! И как это проворонили другие страны, как не поняли, что именно в Парагвае могут оказаться чуть ли не самые крупные месторождения сланцевого газа? Нет, нельзя допустить, чтобы нищий Парагвай вдруг вышел на международную арену как крупный поставщик.

Вудвин сидел у окна в глубоком кресле и прикрывался развернутыми страницами популярного бразильского издания Globo. Это был кабинет заместителя главы департамента, который был вправе разрешить или запретить начало буровых работ на своей территории. Можно было, конечно, отправиться в Асунсьон и получить разрешение там. Но что касается таких стран, как Парагвай, Вудвина всегда начинали одолевать сомнения, что бюрократическую систему так просто обойти. А уж тем более, если к запрету приложил руку именно он – Николас Вудвин. Сейчас ему, как представителю ЦРУ, не было нужно, чтобы именно данная нефтегазодобывающая компания начала здесь буровые работы. Именно потому, что она имела контракт с российским «Газпромом», и потому, что она ждала прибытия соответствующего оборудования и специалистов из России.

Полковник Вудвин прислушивался к разговору представителя компании с чиновником, как вдруг его внимание привлекла информация в газете:

«Российское агентство РИА Новости распространило информацию, что МИД России рекомендует своим гражданам временно воздержаться от поездок в республику Парагвай из-за обострения внутриполитической обстановки в этой стране. Аналогичная информация размещена и на сайте внешнеполитического ведомства России».

Вудвин подумал, что этот факт может сыграть в его пользу. Напряженная обстановка, некие акции против российских специалистов. Почему бы и нет? Где-то в окна правительственных зданий летят камни, а где-то сжигают буровую установку.

«Резкое обострение обстановки в Парагвае вызвано отстранением от должности главы республики Фернандо Арминдо Луго Мендеса в минувшую пятницу решением парламента в связи с ненадлежащим исполнением им своих обязанностей. В частности, это связано с гибелью 17 человек в ходе столкновений полиции и крестьян 15 июня. Вице-президент Парагвая, 49-летний Федерико Франко, уже приступил к временному исполнению обязанностей главы государства на период до апреля будущего года, когда в Парагвае пройдут всеобщие выборы. Столкновения, ставшие причиной принятых мер против президента Фернандо Луго и приведшие к отставке главы МВД страны, произошли 15 июня в районе города Куругуату, в департаменте Канендию на юго-востоке страны, между безземельными крестьянами и силами правопорядка. Погибли 17 человек, около 100 получили ранения»

Вудвин решил, что это на пользу. Всегда есть сторонники действующего главы государства, будущего главы, на которого делаются ставки, и предыдущего, чей уход нежелателен. И если кто-то усомнится, что акция против российских специалистов не просто проявление хулиганства бунтующей толпы, то всегда можно свалить вину на внутриполитические дрязги и борьбу политических группировок. Сторонники того же Луго, например, могут предпринять такие меры, чтобы навредить политике Франко и его сторонников.

Солано Флорес был старым и опытным чиновником, и Вудвин мысленно ему аплодировал. Читая газету, разведчик практически ни на секунду не упускал нить разговора между чиновником и производственником. Флорес стоял насмерть и не ответил практически ни на один вопрос представителя нефтегазодобывающей компании Карлоса Орибо. В конце концов, взбешенный Орибо вышел, громко хлопнув дверью.

Вудвин сложил газету и развернулся вместе с креслом к хозяину кабинета.

– У вас, Флорес, просто талант какой-то, – сказал американец с одобряющей усмешкой. – Вы умудрились выкрутиться, так ничего и не сказав.

– А разве не этого вы от меня хотели? – вытирая пот со лба, спросил парагваец. – Кажется, именно так вы меня и инструктировали.

– Ну, не совсем так, но в принципе вы блестяще справились со своей ролью. Теперь давайте обсудим наши дальнейшие шаги. Итак, вы по-прежнему играете роль неприступной скалы. Если у вашего начальства возникнут вопросы, советую запастись какой-нибудь перепиской с соответствующим ведомством в Асунсьоне, откуда было бы понятно, что буровики выпрашивают у вас охраняемые территории. Этот вопрос в компетенции правительства Республики, а не департамента. Второе: когда сюда прибудут русские специалисты…

– Как? – удивился Флорес.

– Да-да, если прибудут русские специалисты! Неужели вы думаете, мой дорогой друг, что мы станем взрывать, убивать, топить корабли? Мы ведем политическую игру, но преступать международные законы мы не намерены. Неужели вы могли подумать…

– Что вы! – успокоился чиновник. – Просто, насколько я вас понял, русские сюда не прибудут ни при каких обстоятельствах.

Вудвин рассмеялся и почти по-родственному потрепал чиновника по щеке. Он выглядел так добродушно, что заподозрить его в кровожадности и лжи было просто невозможно.

– Это просто желаемое, Флорес, горячо желаемое, и не более. Русские могут просто заплатить на порядок больше, чем мы. И гораздо большему количеству чиновников, которые все решают. Вы откажете им, если они заплатят вам в десять раз больше, чем я?

Флорес смутился и забегал глазами по кабинету. Вудвин смотрел на него с умилением:

– Ну, ладно! Не буду смущать вас вопросами, Флорес. Хотя и так понятно, что каждый разумный человек будет работать на того, кто платит больше. Это нормально. К термину «вероломство» это никакого отношения не имеет. Уверяю вас в этом, как добрый и искренний друг. – Флорес охотно закивал головой, но по его глазам было хорошо видно, что он не очень-то поверил в слова собеседника. Он явно боялся Вудвина.

Распрощавшись с чиновником Департамента и оставив на его столе упругий конверт с долларами, Вудвин бодро вышел из здания на улицу. Времени оставалось мало, а дел предстояло сделать много. Николас Вудвин не любил, когда в процессе важной и сложной операции узловые моменты проходят мимо его внимания. Самый важный инструктаж он всегда проводил лично, лично разрабатывал самые важные этапы операции или, по крайней мере, участвовал в разработке. Если что-то не удавалось сделать самому, полковник все равно продолжал контролировать исполнение до самого конца.

Следующее дело, которое ждало Вудвина, мог сделать только местный резидент. Кларк неплохо знал людей. У него была обширная агентурная сеть по всей стране и во всех слоях общества. Флореса порекомендовал именно Кларк. Найти самых отъявленных подонков тоже мог только Кларк. Кларку было сподручнее разговаривать с ними, нежели самому Вудвину. Но полковник хотел сам присутствовать при инструктаже. Хотя бы незримо.

Дорожная заправка с магазином и кафе на дороге между Фуэрте-Олимпо и Кампо-Сильва была собственностью ЦРУ, приобретенной через подставных несуществующих лиц. Она была оборудована таким образом, чтобы агент мог в любой момент прибыть и получить любую помощь, включая спутниковую связь. Здесь можно было изменить внешность, укрыться на долгое время, получить новые документы, снаряжение, оперативное оборудование. Это была база с кодовым названием «База 6».

Были здесь и специфические помещения. Как, например, изолированная комната с зеркалом, вмонтированным в стену. Если смотреть в него из другой комнаты, оно было прозрачным и позволяло видеть все происходящее по ту сторону, вплоть до мельчайших деталей. И не просто видеть, но при этом записывать звук и изображение.

Вудвин приехал с опозданием на три минуты. Профессиональная этика предполагала, чтобы он не звонил и не просил отсрочить начало встречи из-за возможной задержки. Не стоило обижать Кларка недоверием. Когда полковник вошел во вторую комнату, беседа за стеклом уже шла. Оператор, кивнув шефу, поправил наушники и снова принялся следить за приборами. Кларк сидел на столе, положив ногу на ногу, и курил сигару. Перед ним, развалившись на стуле, сидел смуглый человек. Одет гость был вполне прилично и даже дорого, но манеры, жестикуляция выдавали его.

Во-первых, он был лидером, хорошим организатором. Был он жесток, отличался сильным характером и наверняка был малочувствителен к боли. За плечами у него, по всей видимости, была как минимум одна судимость. И судя по всему, он участвовал во всех заварушках и конфликтах в стране за последние тридцать лет. На вид ему было под пятьдесят, и выглядел он типичным наемником и бандитом.

Вудвин заметил, что человек крутит в руках брелок со стилизованной нацистской символикой. Из этого стало понятно, что до 1989 года, пока у власти находился генерал Стресснер [8], он был активным сторонником диктатора.

– Ваша задача, Альяно, – говорил Кларк с видом человека, инструктирующего посыльного в типографии, – встретить объект в море и предпринять все доступные вам меры, чтобы он не дошел до устья Параны.

– Ничего, – кивнул с довольным видом парагваец, – у меня найдутся средства, чтобы этого не допустить. Деньги вы должны уже завтра перевести на три счета, которые я вам укажу.

– И еще, Альяно, – Кларк встал со стола и прошелся по комнате. – Это русские. Вы отдаете себе в этом отчет?

– И что? Не вижу принципиальной разницы. Если вы намекаете, что они настроены серьезно, что они догадываются о возможной акции с нашей стороны и могут подготовиться к ней, то вы зря беспокоитесь. За те деньги, которые вы мне заплатите, я в состоянии набрать профессионалов очень хорошего уровня. Много их еще шатается по столице и ее окрестностям без дела. Многих я знаю лично по совместным операциям, многие проходили подготовку за границей. В частности – в Аргентине.

– Хорошо, – кивнул Кларк. – Теперь второй этап. Не хочу вас обижать, Альяно, но возможно, что ваша операция на море не принесет ожидаемого результата. Возможно, наши противники попадут в Гран-Чако иным путем. Будьте готовы к определенным действиям и на суше, на севере страны…