Читать книгу Смагурд, две курицы и Неудачник - Максим Шпагин - Страница 3

Влада:

Птенчик оказался просто чудесный. Почти человеческое личико, какое всегда бывает у сов и глаза… грустные-грустные, как у еврейского мальчика, у которого хулиганы отобрали любимую скрипочку.

Но наш суровый проводник даже бровью не повел. Мачо, что ты!

Аккуратно взял птичку на руки, осмотрел со всех сторон. Крылышки прощупал особенно тщательно. Птенчик не сопротивлялся, только смотрел скорбно. Так хотелось его приласкать!

Кхм. Что-то я не о том.

Ну да.

Вообще, надо признать, нам повезло. Когда сразу возле космопорта мы наткнулись на нашего брутального мачо, сердце как-то встрепенулось. Я вспомнила старое утверждение, что едва взглянув на мужчину, женщина уже знает, как она выйдет за него замуж и сколько детей (два мальчика и три девочки) ему родит. Глупость, конечно, но почему-то пришло в голову.

Хотя, если честно, смотрелся наш проводник неплохо. Высокий, широкоплечий, ноги стройные, бедра узкие, а торс от них красиво так, словно цветок лилии, поднимается, расширяясь вверх… Нет, что ни говори, во внешнем виде даже у мужчин можно иногда обнаружить своеобразную эстетику.

Особенно, если стоять чуть дальше и не чувствовать, как от них пахнет.

От нашего-то, по крайней мере, хоть куревом не разило.

Так. Кажется, проводник налюбовался на птенца. Посадил его на место и заявил, что готов подписать бумаги.

Торговец тут же оживился и заявил, что нужно пройти в его комнату. Там у него, дескать, вся канцелярия.

Мы дернулись было следом, но мачо дал знак остаться. Я подумала, что он собирается сурово торговаться, и между ним и торговцем состоится диалог, не предназначенный для дамских ушей. Поэтому спорить не стала, а присела на стул возле птенчика и показала Анеле, чтобы усаживалась рядом.

Юный смагурд поерзал немного на своем насесте, посмотрел искоса, а потом тихонько, маленькими приставными шажками перебрался ко мне на колени. Такой милый!

* * *

Диалог, который состоялся в комнате торговца, для дамских ушей действительно не предназначался.

– Ты платишь две тысячи, – негромко предложил владелец смагурда, – одна остается мне, другая тебе.

– ?

– А ты на ночь уступаешь мне младшую дамочку. От нее не убудет, а тысяча монет станет приятным бонусом.

Проводник как-то нехорошо посмотрел на контрагента. Так, словно решал: сразу ему зубы вышибить, или сначала отказать словесно?

– Заметь, – поспешил произнести продавец, довольно ловко перемещаясь подальше, под защиту массивного письменного стола, – о старшей я даже не заикаюсь. А ночью… зачем тебе сразу две?

Кирилл, смерив взглядом расстояние, решил, что гонять шустрого торговца вокруг мебели довольно глупо. А пристрелить всего лишь за слова… Так на всем Кутонге людей не останется.

– Где договор? – спросил, давая понять, что пришел сюда строго по делу и отвлекаться не намерен.

Торговец чуть помедлил. Он, вообще-то, уже занес птицу в списки потерь от естественной смертности, и деньги собирался получить без оформления. Кому хочется лишний раз платить налог? Но покупатель попался чересчур правильный. Тут проще заполнить бумаги. Никто же не мешает их потом выкинуть.

Выложил стандартный бланк. Кирилл внимательно прочел и подписал в трех местах.

– Теперь давай расписку.

– Что за расписку? – всполошился торговец. – С чего вдруг?

– Я продиктую. Пиши: «Деньги за птенца смагурда, размер которого меньше стандартного, получены сполна. Никаких претензий к покупателю не имею. Сделка окончательная и расторжению не подлежит ни на каких условиях».

– Господи, ну это-то зачем?

Кирилл не ответил. Молча дождался пока торговец закончит водить пером по бумаге. Потом забрал лист и, упаковывая его во внутренний карман, пояснил:

– Очень уж ты хитрожопый.

* * *

На ночь расположились в одной комнате. Мы с Анелей на кровати, а брутальный мачо постелил на пол плащ и улегся на него, обложившись со всех сторон оружием. Забавно, конечно, но все равно приятно. Мы с Анелей немножко похихикали, указывая друг другу глазами на сурового охранника – он прямо как Форт Нокс собрался здесь защищать… А потом младшенькая все испортила.

– Тысяча монет, – шепнула она мне в ухо. – Пусть отрабатывает.