Читать книгу Роман на салфетках. Сборник рассказов - Максим Смирнов - Страница 10

Сижу на тёплом камне на вершине древнего города близ Гори. Солнце пригревает и не даёт порывистому ветру, царящему здесь и порой сбивающему с ног, полностью захватить власть. Внизу течёт Кура, стремительная, ещё не растерявшая свои горные силы. На берегу – развалины древних жилищ, пасущиеся лошади и коровы, похожие на игрушечные фигурки. Вдалеке, на горизонте, поднимаются горы – отсюда они уже видны. Подо мной – остатки Великого шелкового пути. В голове звучит «Грузинская песня»: она часто здесь ко мне приходит. Я как в нирване: мыслей нет, есть только ощущение красоты, спокойствия, нежности и любви – к тебе, кто незримо со мной всё время рядом, к окружающему меня пейзажу, к Грузии в целом и к её людям…

Перед глазами проходят яркие картины моего знакомства с этой страной.

Вот мой первый день здесь. Я приехал утром и весь день брожу пешком по городу. Уже тогда я почувствовал тебя, Тбилиси: шагая вдоль пыльных бульваров, сворачивая в узенькие, неухоженные и этим милые улочки с потрескавшимся асфальтом и повседневной жизнью горожан во дворах. Поворот – и как перевернулась страница: открывается вид на город со стороны древней церкви Метехи. В саду при церкви поют птицы и цветёт сирень. Потом я узнаю, что на этом месте была тюрьма, где сидел Сталин. Хорошо, что её сломали. Я прохожу через самый центр, опять словно по парижскому бульвару; начинается дождь, и я захожу в кафе, совмещенном с магазином одежды. Пью вино с сыром и кофе; как же это гармонирует с местом, где я нахожусь. Мысль о пиве даже не приходит в Грузии в голову. Захожу в несколько церквей, древних, как старухи, сидящие перед их входами.

Я перехожу через новый пешеходный мост, весь в стекле, и попадаю в парк. Древняя крепостная стена, подпирающая теперь дома и дорогу наверху, и на её фоне футуристическая стеклянная конструкция в виде лежащего на земле двойного рога – концертный зал. В парке почти никого, только целующиеся парочки. Думаю о тебе, стараясь обходить их.

Вечером захожу в ресторан на высоком берегу реки с видом на Куру, центр города, видны церковь Святого Николая и крепость Нарикала на вершине холма. Сажусь в углу, медленно наслаждаюсь грузинским овощным салатом с пряными травами, сулугуни, вином; слушаю живую музыку и смотрю по сторонам. Большие компании, в основном семьи. В зале шумно и ароматно: все возбуждены, говорят громко, жестикулируют и смеются. Грузный, но обаятельный певец, периодически вытирающий пот со лба, начинает тихо петь. Сначала его не слышно, но шум постепенно стихает, вступают его товарищи, и божественное многоголосие грузинской песни разливается по залу. На глазах сидящей за соседним столиком женщины с красивой брошью в виде цветка видны слёзы.

Но вот начинается новая песня, живая и задорная. Многие начинают приплясывать, сидя за столом, а соседка, кончиком пальца утерев слезу, выскакивает на середину зала и начинает танцевать. К ней присоединяются ещё несколько человек. Явственно чувствуется ощущение счастья: и на лице танцующих, и на лице сидящих за столами их спутников. Я тоже чувствую его…

В один из вечеров выдаётся ясная погода, и я поднимаюсь на фуникулере на гору, чтобы встретить закат. Сижу, освещённый заходящим тёплым солнцем, наслаждаюсь вином и видом города внизу, и кажется, что-то важное открывается мне в эти минуты.

На винодельне её владелец Яго делает вино по древнейшей в мире технологии, в огромных глиняных кувшинах, закопанных в землю. Он горд собой, но не заносчив, когда рассказывает о своём хозяйстве. Мы пробуем белое вино, потом красное, потом пьём на брудершафт (вахтангури по-грузински), запиваем крепкой чачей, а опьянение так и не приходит, его заменяют радость и спокойствие.

Грузины говорят, что, если не посетить грузинские серные бани, можно сказать, что не был в Грузии. Поэтому, преодолевая стыд, мы заворачиваемся в простыни, как римляне в тоги, а потом разоблачаемся и сидим в купели в серной воде, в которой, кажется, можно было бы сварить раков. Нас не предупредили, а мы не подумали о воздействии серной воды на серебряные изделия, поэтому моя серебряная цепочка стала по цвету золотой, а серебряный же крестик приобрел благородный синий оттенок.

Грузины, с которыми мы общаемся, все как один вежливы и приветливы, даже мальчик на стойке администратора нашей гостиницы, который не может решить простые бытовые вопросы и на которого из-за этого все ругаются, или таксист с хитрым носом, доказывающий мне, что взять с меня в официальном такси вдвое больше тарифа вполне можно и не противоречит ни закону, ни понятиям грузинского гостеприимства, ведь тариф вывешен на стоянке такси, и я вполне мог с ним ознакомиться.

Я покупаю вино в аэропорту и опять слышу это проникающее в душу мужское многоголосие. Продавщица показывает глазами куда-то вбок; я смотрю туда и вижу пятерых грузин, сидящих за столом в соседнем ресторане и поющих. Они в костюмах, серьёзны и подтянуты, радостны и торжественны. Я иду по аэропорту, а музыка всё звучит в моей голове; кажется, я взял её с собой.

Я вернусь, моя Грузия!