Читать книгу Дух Свободы. В поисках себя - Максим Танаевский - Страница 3

В ноябре 2016 года я вернулся в родной город Йошкар-Ола из Санкт-Петербурга. Прогуливал оставшиеся деньги и был в поисках нового заработка. Однажды ночью, проводя досуг за ноутбуком, я случайно наткнулся на группу «вконтакте» под названием «работа в Южной Корее». Возможность работать за границей и при этом получать хорошие деньги – я об этом мог только мечтать. Администратор этой группы Николай скинул мне условия трудоустройства. Наличие загранпаспорта, покупка авиабилета, бронь липового обратного авиабилета, липовая бронь отеля, первые два месяца виза не требовалась. Сто долларов (6000 рублей) я должен был ему за помощь. Я загорелся этой идеей, но почему-то не верил в происходящее. Может поэтому собирался недели две, а друзьям до последнего не раскрывал истинных намерений. 4 декабря я опоздал на автобус, пришлось возвращаться с вокзала домой. Но вот 5 декабря я в очередной раз шагнул за порог дома и поехал в Москву. Прямиком в аэропорт Внуково, где меня ждал уже второй барьер. Оператор на кассе объяснила мне, что самолеты в Корею летают только из Шереметьево. Эта информация слегка подкосила меня, и мысль «да никуда ты не улетишь» засела во мне еще плотнее. Днем я встретился со знакомым, который отговаривал меня лететь, мы прогулялись, и уже вечером отправились в аэропорт Шереметьево, где я купил билет за 21 000 рублей с вылетом на следующий день ИЗ ВНУКОВО. Из-за собственной безалаберности и неграмотности оператора кассы пришлось ночевать в аэропорту, ведь я мог решить данный вопрос заранее, тем самым сэкономив несколько тысяч рублей. Глупо обвинять кого-то в собственных неудачах- урок получен.

Люди со всей России и средней Азии пытаются попасть в Южную Корею. Ведь где еще платят 100 000 рублей в месяц, не требуя при этом какого-либо образования? На границе тебя могут развернуть просто за внешний вид, за наличие рабочих вещей в багаже, поэтому я максимально корчил из себя туриста. Широко улыбался, держал в руке экшн-камеру на селфи-палке, проявляя ко всему псевдоинтерес, и, видимо, не зря…

Передо мной стоял дед. Одет он был «неважно», опирался на самодельную деревянную трость и невооруженным взглядом было понятно, что собирали его на работу всем селом. Естественно, его не пропустили. Без объяснения причин. А я прошел, о чем сразу же сообщил Николаю. Далее я следовал его инструкциям. Нашел автобусную кассу, которую изначально принял за салон сотовой связи, ну или лотерейный киоск. Объяснять что-то кассиру было бессмысленно, поэтому я просто показал скриншот с телефона. Затем по стрелкам на полу прошел на остановку и вот я уже сижу в автобусе 9А, отправляющийся в Кванджу. Я должен был из аэропорта Инчхон (север) добраться до города Хаэнам (юг). Переезд с одной пересадкой занял всю ночь, стоимость примерно 3000 рублей.

По прибытии в Хаэнам 9 декабря меня встретил агент. Типичный неприметного вида кореец, лет 40. Он обращался ко мне на английском и жестами, я отвечал- мы неплохо друг друга понимали. По крайней мере мое «ай вонт ту ит энд слип» (я хочу кушать и спать) он понял отлично. В ближайшем ларьке мы поели. Очень острая лапша «роллтон» и холодный кофе из жестяной банки – и на том спасибо. Затем через дорогу он оставил меня отдохнуть в хостеле (местные русские называет такие дома «сауна»). Все расходы он брал на себя. Видимо, ему перепала часть суммы, которую я отправил за помощь Николаю. В хостеле мне выдали оранжевые шорты и футболку. Спустя пять дней всех передвижений мне наконец предоставилась возможность принять горизонтальное положение. Но для начала я решил воспользоваться душем. «Душем» оказалось большое банное помещение с двумя джакузи. Я расположился в одном из них, откинувшись на спинку и раскинув руки по сторонам. При этом в соседнем джакузи мужчина, не скрывая взгляда, пялился на меня испуганно и слегка углубился в воду. Меня это насмешило, и я сидел, ехидно посматривая в его сторону. Далее заходили еще корейцы и все как один охали, видя меня, и обходили мое джакузи. В итоге я так и остался сидеть один, в то время как в соседней чаше набилось 6—7 человек. Как выяснилось позже, дело было в моих татуировках. Может за гангстера приняли?

Далее я прошел мимо спортзала, чтобы позаниматься, но сил хватило только сделать фото, уж очень хотелось спать. Спальное помещение, к моему удивлению, выглядело как школьный спортзал, где люди вразброс лежали на полу. Вполне сносно, учитывая, что полы с подогревом. Я вырубился моментально. Днем после обеда меня забрал на машине тот же самый агент. По дороге мы забрали еще двоих русских рабочих. Они рассказали, что жили в сарае, кормили их одним рисом, а чтобы позвонить домой приходилось выходить на дорогу ловить сеть. В итоге в один из рабочих дней в море они случайно скинули своего начальника в воду и даже не заметили этого. Его нашли потом спустя пару часов. Тот забрался на ближайший буек и просидел там задрогший до посинения. Кореец мне объяснил, что от них отказались за плохую работу. Удивительно, как я стал понимать английский в экстремальных условиях, да и сам заговорил- школьная «тройка» в действии. Их привезли на новое место, а меня одного закинули в деревушку на побережье Восточно-Китайского моря.

Меня приютила корейская семья. Дед, бабуля, два их сына- оба женаты и с детьми. Все живут в большом одноэтажном доме буквой «П». Двор охраняет дружелюбный пес Пакки, стоят несколько машин: семейный минивен, грузовичок Дэу и легковой автомобиль. В левой части дома расположен ангар, в ангаре строительная будка. Здесь мне и предстояло провести ближайшие пару месяцев…

Будка была неплохо оборудована для проживания двух человек. Два шкафа для одежды, маленький телевизор, просторное пластиковое окно, стены обшиты пластиковой вагонкой, в углу маленький холодильник, рядом столик. Полы регулируемые с подогревом, поэтому вместо кроватей были просто матрацы, а вещи сушились на полу. На телевизоре красовался роутер, что значительно облегчало мой быт. Я просидел один в бытовке часа полтора, пока в ангаре вдруг не послышались шаги и русская речь. Дверь распахнулась и передо мной предстали два морячка в синих комбинезонах. Первый- длинный и худой- Витя, подкалывал второго-Серегу (почему-то всего сырого). У Сереги был непримечательный вид, работал он «так себе» и получил за свои два месяца соответствующе, на следующий день он уехал. У Вити впереди был еще один рабочий месяц, и меня прислали ему в помощь.

На следующее утро мы проснулись по зову бабули.

«Витооооо!!!» – кричала она Витю из ангара.

Это означало, что пора вставать и идти завтракать. Мы вскочили, напялили подштанники с растянутыми коленями и тельняшку, умыться не успели. На завтрак был рис. каждому по плошке. Все остальное пространство на столе занимала капуста ким-чи и приправы, в основном острые. Чая не было, хлеба тоже. Умыться так и не успели, пошли одеваться. Мне подобрали синие ватные штаны и куртку. На ноги резиновые сапоги по колено, на руках желтые резиновые перчатки по локоть, на голове маска с помпоном и вырезом для лица- потешный вид. Во дворе нас уже ждал прогретый грузовичок Isuzu, за рулем сидел один из сыновей- Тэйквон, он крикнул чтоб мы прыгали в кузов и помчал на побережье.

С этого дня Витя обучал меня морскому делу. От пришвартовывания корабля вплоть до сбора и удобрения морской капусты и ракушек. Морские узлы я должен был вязать безошибочно, иначе Тэйквон тут же демонстративно их развязывал и делал как надо. Вообще, корейцы вспыльчивые, но быстро отходят. Могут рявкнуть, а через минуту уже улыбаться как ни в чем не бывало.

В ходе работы я выучил несколько слов по-корейски: веревка, нож, узел, капуста, резать и так далее. Также я научился варить суп из всего, что выловлю в море. Кстати, насчет моря – очень грязное. Очень. В воду летит все, что уже не нужно – фантики, рваные перчатки, бутылки и прочий мусор. Например, я мог набирать воду в котелок для супа, а в это время с другой части корабля Тэйк справлял нужду в воду.

Водное пространство разграничено на грядки огромных размеров, как на русском огороде, только в воде. От буйка до буйка натянуты веревки, на которых обрастает и обвивается морская капуста. В эти же самые сети попадаются все те отходы, которые мы же сами и выкидываем. Нелогично складывается. В работу я втянулся достаточно быстро. Для меня море и лодка оказались по душе. Физически непростую я переносил с улыбкой на лице, был всегда бодр и активен. Возможно, именно за это вся семья полюбила меня и не стеснялась выражать свои чувства. Дед частенько дарил вещи, приносил алкоголь, бабуля угощала вкусностями.

Я чувствовал их любовь и от этого ощущал себя как дома. Самое смешное, что разговаривали мы на разных языках, а понимали друг друга с полуслова, особенно в работе. Но некоторые факты меня не могли оставить равнодушным. Дареные вещи нам не давали в руки, а кидали под ноги, как рабам. А еще дед мог плюнуть на пол, сидя дома за обеденным столом, ну или выпустить газы при всех.

Как-то раз Витя притащил ящик соджика (корейская водка). Сказал, что нашел заначку у деда. В ангаре стоял огромный холодильник с продуктами. Скорее всего, он нашел ящик там. Пьется как вода, с легким привкусом горечи. Можно даже не запивать. Мы осилили треть ящика и я вырубился. Проснулся посреди ночи и заблевал весь пол. Наутро не было похмелья. Но Витя на работу не пошел. Он вставал, курил, выпивал, и дальше ложился спать. И так каждые 15—20 минут. Это продолжалось на протяжении 4 дней. Все закончилось галлюцинациями, когда Витя встал и попросту справил нужду на собственную кровать.

Во время Витиного запоя я не сбавлял обороты в работе, пахал за двоих. Мы уходили в море рано утром, собирали морскую капусту и к обеду возвращались к пристани. К полудню у причала собиралось множество лодок, таких же как мы, с капустой. А на пристань съезжались покупатели на грузовиках. Начинался аукцион. Покупатели ходили от лодки к лодке, пробовали на вкус капусту и предлагали цену. Как только ценовой вопрос был решен, в дело вступал я. Нужно было лопатой грузить капусту в мешки, и затем цеплять к крану, а тот, в свою очередь, грузил их в кузов. И сделать это нужно было максимально быстро. Вдвоем с Витей мы справлялись очень быстро, но теперь приходилось делать это одному. Мне хватало часа, примерно 60—70 мешков. Хоть я и был наемным рабочим, корейцы старались помочь мне. По их разговорам с соседями я понимал, что они гордятся мной. Мне это жутко льстило. Аукцион заканчивался к часу дня, и мы ехали домой. После подобных мероприятий мы редко возвращались к работе в тот же день. Тэйк обращался ко мне «Макщи» и показывал перекрещенные руки, что означало «на сегодня хватит».

Бывало и такое, что посреди выходного дня требовалось выйти на работу. На катере выбирались в море переворачивать сети.

Однажды я получил премию. Звезды еще не погасли, а мы с Тэйком уже бороздили морские просторы. Собирали водоросли, капусту и ракушки. Наше хрупкое судно швыряло на волнах в разные стороны, настолько сильный поднялся ветер. Вернуться к берегу не представлялось возможным, нас все дальше уносило в море. Благо к обеду все стихло, и сквозь рассеивающиеся тучи выглядывало солнышко. Сварили суп из ракушек, пообедали и дальше за работу. Днем зазвонил телефон Тэйка, попросили меня… Я с недоумением взял трубку, и на ломаном русском услышал: «ти холосо работаес. Я выписать тибе премия. Маладес». Я посчитал, в рублях примерно 10—12 тысяч. Тэйк смотрел на меня и сказал «гуд, Вито ноу». Я понял. Вите не сказал ни слова. Обрадованный такой новостью, я прыгнул в кучу рыбацких сетей, накрылся фуфайкой и крепко уснул, а проснулся уже на причале. По возвращении домой нас встречала бабуля, как всегда, не с пустыми руками.

Спустя месяц у нас выдался внеплановый выходной (первый). Меня посетило внезапное чувство эйфории и я отправился на велопрогулку. Заглянул в соседние деревни и выбрался на побережье. Я был удивлен идеальным состоянием дорог, даже в таких глухих деревнях. Удивило дружелюбность местных. Я просто крутил педали, а мне махали и улыбались из проезжающих мимо машин. Гаишников не было вообще, поэтому многие пьют прямо за рулем и не брезгуют «накатить» в обеденный перерыв. Я доехал до побережья, сделал пару снимков. Долго сидел, разглядывал морские грядки и уходящее солнце. В голове пробежала мысль: «вот бы через всю Азию на велике промчать… да ну, бред». Я собрался и поехал домой.

На следующий день после работы мы с Тэйком остановились возле банка. Он вручил мне конверт. Первая зарплата. Сто пять тысяч рублей! Неплохо для начинающего рыбака? Деньги я хранил у себя в шкафчике в конверте, но каждый вечер пересчитывал. В свободное время мы с Витей ходили в соседнюю деревню за пивом. Наличные были ни к чему, пропивались. Витя отличный парень и хороший работник, но алкоголь испортил всю картину. Два Витиных месяца пролетели. Его рассчитали, вычли за его 4 дневный запой. Он остался недоволен.

Однажды после рабочего дня в дверь постучал дед и завел нового напарника. Коренастый, плечистый парень с дредами, с кальяном в руках. Так я запомнил Гришу. Он оказался очень положительным и свойским в общении. Теперь я обучал Гришу морским навыкам, теперь меня бабка кричала в дом на прием пищи «Макщииии». Почему не Максим? Почему Макщи? Я так и остался для них Макщи…

Однажды мне написал Витя. Просился обратно. Хотел, чтобы я договорился с корейцами взять его. Не знаю, правильно я поступил или нет, но я отказал. Просто подумал про Гришу. Каково будет ему терпеть чьи-то запои…

27 января Южная Корея встречает Новый год по лунному календарю- Соллаль. Ранним утром привезли двух поросят, завалили, прямо на дворе, рядом с будкой Пакки. Вечером мы все направились в город Хаэнам, в кафе, где собрались человек 30, от мала до велика. Мы жарили стейки, пробовали новые для меня блюда, баловались алкоголем. Царила атмосфера счастья и позитива.

Празднование закончилось тем, что я тащил деда из кафе в машину, а он меня в щеку нацеловывал и что-то там бормотал. По дороге домой мы заехали в магазин. Тэйк объяснил, что завтра у нас выходной и все магазины будут закрыты, поэтому нам можно брать все что угодно. Конечно, мы с Гришей набрали целый таз пива, печенья и чипсов. Дикари.

На следующий день мы с самого утра принимали гостей. В дом съехалось человек 15, в основном молодежь. По традиции все собрались в зале полукругом на полу. Все по очереди благодарили деда с бабкой поклоном, а те, в свою очередь, вручали конверты с деньгами. Перепало и нам с Гришей по 20 000 вон каждому- это 1100 рублей.

Дни летели, мои 2 месяца подходили к концу. Дед все крепче обнимал меня. Однажды за общим столом я увидел, что он сидит в носках как у школьника, где у каждого пальца свой кармашек. Я так заржал от всей души, не ожидав увидеть детские носки на старике. Смех подхватили все. Это был дикий ржач. Он понял, что дело в носках. Принес мне точно такую же новую пару, обнял и просил остаться. Даже предлагал свой коньяк. К слову, все это время в шкафчике за стеклянной дверцей красовалась бутылочка, очень ценная, видимо.

Выходной. Ничем не примечательное утро. Завтрак. Я сидел за столом. Бабуля на полу перед телевизором, смотрит развлекательное шоу, посмеивается и перебирает стираные вещи. Сквозь сонные глаза я тычу вилкой в рис и параллельно всматриваюсь в отрывной календарь на стене, пытаясь высчитать оставшиеся дни. Старушка замечает это, как будто зная чем я так увлечен, спрашивает что-то, улыбается. Я ей показываю на февральское число, которое зацепил январский лист календаря и говорю «ай гоу хоум». Бабку как подменили! Вскочила! Зашипела на меня как змея, у меня аж рис изо рта посыпался, так я был ошарашен увиденным. Бабуля подбежала к календарю, сорвала январский лист, начала озлобленно мять его, а потом и вовсе разорвала. Раскидала клочья вокруг себя и убежала. Я, еле сдерживая смех, проводил ее взглядом. Обед был без нее, ужина вообще не было… Обиделась…

3 февраля. В Южной Корее я провел 58 дней, из них 50 рабочих. Не сказать, что было тяжело, потому что половину из них мы работали до обеда. За это время я заработал 180000 рублей. Первые мои серьезные деньги. Когда собирал все вещи, зачем-то прихватил нунчаки деда. Хотелось что-то утащить на память.

Корейцы сами увезли меня на вокзал. Несмотря на наши теплые отношения, не было никаких объятий и долгих болезненных прощаний. Просто «пока» и все. Странно, может у них так заведено.