Читать книгу Приют странника. Стихи, заметки - Максим Титовец - Страница 3

Детство оскалилось,

Кислой свободы

Странный ребенок

Болеет мечтой.

Детство состарилось,

Юности своды

Мрачно нависли

Над головой…

Изгнанник неведомых свету миров,

Скиталец пустыни морской,

Гонимая влажным дыханьем богов,

Стремишься найти ты покой.

Играешь на солнце, блестишь при луне,

Качаешь суда рыбаков.

Черна перед бурей, багряна в войне,

Свободен твой путь – ход веков.

Смысл жизни в том, чтоб быть рабой

Своих посредственных мечтаний,

Назначив целью всех исканий,

Вершиной счастья – свой покой

И исполнение желаний,

Рождённых чёрствою душой.

Я глотал терпкий дым чужих сигарет,

День сказал солнцу: «ДА», ночь сказала: «НЕТ».

Кто-то выключил шторы, отдавшись в ночи,

Задрожало в экстазе пламя свечи.

Наступало время закрытых дверей,

Новая встреча старых друзей.

От избытка чувств запотели очки,

Странные танцы – пляски в ночи.

В подъезде забыли выключить свет,

До квартиры дополз алкоголик-сосед,

Мы его не пустили – смотрели кино,

Он ругается матом, но теперь все равно.

Кто-то вышел курить, кто-то ищет тепла,

Где-то в чёрной тиши зазвенела игла:

Белая птица билась в окно,

Мы ее не пустили – все пили вино.

Заплясали стаканы у нас на столе,

Эти пляски в ночи очень нравились мне.

В открытые окна – отряд сквозняков,

Запотели опять стёкла очков.

Я открыл глаза – на пороге она,

Говорит, ломаясь: «Не хочу быть одна».

«Кто тебе сказал, что ты будешь со мной,

Подолбись-ка лучше об стол головой».

На щеке моей боль – от пощечины след,

Но за ухо врага укусил сосед,

И купилась на ласки, я снова один,

Девочка-ночь развлечётся с другим.

От несдержанных ласк разбились очки,

Опасные танцы – пляски в ночи.

Свеча догорела, увидели мы

Затмение круглой, как омут, луны.

Рассыпались звёзды у нас на столе,

Эти пляски в ночи запомнились мне.

Огонь затушили их, выпив до дна

Бутылки четыре сухого вина.

Забыв о соседях, взобравшись на стол,

Мы все танцевали – играл Rock’n’Roll.

Горячая музыка била в виски,

Веселые танцы – пляски в ночи.

Задумалась ночь над вопросом природы,

Когда же ей ждать у моря погоды.

Зевнула, расслабилась, сняв паричок,

Надела пижамку, легла на бочок.

Утро настало, солнышко лезет

Из-за горы. Звуки слышатся песен —

Радио свищет. Проснулась страна,

К труду-обороне готова она.

Рассказа ночного потеряна нить,

Не нужно, наверное, было так пить.

Я забыл о мечте, но она не сдалась,

Устояла под гнетом науки.

Мне плевали в лицо, но душа не спаслась —

Не простили долгам их поруки.

Всуе бога молил. Позабыв о любви,

Предавался разврату. Покоя

Не нашёл, и, пройдя полдороги-пути,

Задохнулся от адского зноя.

Поле, церковь, колоколенка.

Вспоминается родимый дом,

Где я жил когда-то, словно родинка,

Он чернел, стоя особняком

От деревни. Вдалеке за речкою

Дуб – могучий добрый молодец,

Не сгубил тебя проклятый половец,

Ты стоишь заупокойной свечкою.

Был ребёнком, стал я – стариком.

Ползёт по потолку большая муха,

А по столу – большой и рыжий таракан.

Когда ползешь ты, жизнь – такая скука,

Когда ползёшь, ты МУХАТАРАКАН.

Не человек, не зверь, не птица,

Но по-научному – ты предок обезьян.

Живешь ты для того, чтобы напиться,

От скуки, как от жизни, вечно пьян.

Ты сын и брат, потом – отец и дед,

Не важно, чей, вы все с одним лицом.

В душе разврат. На всё один ответ:

«Мне повезло родиться подлецом…».

Нетленные остатки совести

Я вознесу на чёрный пьедестал.

Познает тот народ немало горести,

Коль Бога он бояться перестал.

Никчёмный лепет спившихся пророков

Не даст мне вразумительный ответ.

В лицо швырнёт мне время горсть упрёков.

Язычников всегда был полон свет.

Жиреющие генералы, как поэты,

Не требуя особенных наград,

Надеждой лучшего поющие куплеты

Слагают для хиреющих солдат.

Мир потерял надежду застрелиться,

Нажав однажды пальцем на курок.

Мы научились вежливо креститься,

Замаливать грехи и верить впрок.

Не в храмах мы ведём торговлю,

Мы храмом сделали торговый ряд,

Мы отмываем золото чужою кровью,

Потомки нам такого не простят.

Нетленные остатки совести

Я вознесу на чёрный пьедестал.

Познает тот народ немало горести,

Коль Бога он бояться перестал.

Вера – прихоть толпы, отпевают враги

Философский кураж в чёрном мире.

Я пророком иду по окопам земли,

Я – мишень в неигрушечном тире.

На страницах пути, опалённых войной,

Не исчезнут забытые строки.

Мудрецы – гордецы, мир доволен судьѐй,

Балом правят, увы, лжепророки.

И настанет тот день, и настанет тот час,

Когда наши сольются пути,

Ты сразишься со мной и в стотысячный раз,

Боже, нас и храни, и спаси.

Он достанет свой меч, он сожжёт все мосты,

Оставляя за дьяволом полк,

Он простит, победит, и очистишься ты,

Мой безумный стареющий волк.

Соль на ранах твоих смою тёплой водой,

Ореолом украшу твой лик.

Ты свободен и чист, и закончился бой,

Спи спокойно, покойный старик.