Читать книгу Планета свиней. Часть 1 - Максим Волжский - Страница 7

Страна Москва. Кремль. Государевы покои. Сентябрьское утро.

По длинному коридору, устланному красной дорожкой, шёл в хрустящих хромовых сапогах светловолосый лейтенант. Фельдъегерь кремлёвского полка, одетый в блистательную форму, нёс в специальной сумке с кодовым замочком два секретных пакета. Первый пакет – это срочное донесение из Страны Урал, второй – секретный доклад шпиона из Страны Сибирь.

Возле кабинета московского князя Владимира третьего – фельдъегерь остановился.

Офицеры охраны видели молодого лейтенанта не первый раз. Потому, отдав честь, они пропустили его к государю.

– Почта от генерала Шалевского и разведданные из Якутска! – громко доложил фельдъегерь.

Князь, облачённый в просторный халат, подол которого волочился по сверкающему паркету, распечатал пакет и поблагодарил посыльного:

– Прекрасная работа, лейтенант! Спасибо… Можете быть свободны.

Фельдъегерь развернулся кругом и строевым шагом покинул комнаты князя.

Кабинет государя был светел и переполнен энергией своего хозяина. Князь много трудился. Он изучал корреспонденцию, дипломатические письма. Он подписывал документы, принимал министров и их замов. Сегодня московский князь ждал победных реляций и одну немаловажную новость от сибирского резидента под псевдонимом «Сухой».

Владимир третий внимательно прочитал сообщение от генерала Шалевского. В нём сообщалось, что войска Первого Уфимского фронта парадным маршем взяли столицу Страны Урал, город Челябинск. Что на здании горсовета водружён имперский флаг, а мэр Челябинска подписал капитуляцию и благополучно оформил новый контракт с военной администрацией Москвы. И как сообщалось в записке: «Жители встречают освободителей цветами, поцелуями, кадрилью и рвут старые поспорта».

Порядка семидесяти тысяч человек проживали на возвращённых Москве территориях. Страна Урал славилась наследием прошлого: инженерами, учителями и первоклассными рабочими. Отличные земли, великолепные люди – Владимир третий был очень доволен победой.

Князь подошёл к коммуникатору, нажал кнопку. Говорил он всегда с расстановкой, вдумчиво, чётко произнося каждый слог.

– Вызвать ко мне Флягина и Стрельцова.

В ответ послышался бравурный голос молоденькой связистки:

– Принято, государь!

Прошла минута, и юный голос связистки снова заговорил:

– Директор фармакологической фабрики, господин Флягин ждёт аудиенции. Полковник Стрельцов на подъезде к кремлю. Он застрял в пробке. Задерживается.

Задумавшись, князь склонился над шахматной доской. Он любил игру королей; обожал настолько, что всё свободное время сражался с самим собою. Но даже срубая пешки и двигая фигуры, Владимир продолжал размышлять о делах государственных.

Правду сказать, московский князь слегка изменил правила шахмат. Ну, например, он был уверен, что играет всегда только белыми. А если всё-таки в силу различных причин приходилось играть за чёрных, Владимир всё равно делал ход первым.

Ещё фигуры, в разыгранных им партиях, носились по доске не совсем так, как принято у всех остальных шахматистов. Когда нужно князю – пешки ходили, как ладья, а конь превращался в слона.  Самое интересное, что фигуры трансформировались не только на стороне, за которую играл государь, но и на второй стороне, за которую играл также Владимир третий. Фигуры могли превращаться в пешек, а пешки множились или сокращали свою численность в зависимости от настроения князя. Иногда случалось, что пешки, не доходя до края доски, зверели настолько, что делая ход «е2-е4», умудрялись срубить пару фигур и переодеться в величественного ферзя. Но бывало и так, что щелчком княжеского пальца пешки улетали с доски навсегда.

Владимир призадумался, перед тем как сделать новый ход. Он посматривал на чёрно-белого коня, которым собирался срубить сразу двух королей, прыгая через коронованные головы, словно в шашках. Чёрно-белый конь – это специальная фигура, выскакивающая на доску, чтобы уровнять шансы, когда прижмёт особенная неудача. По мнению князя Москвы: несколько нестандартных ходов – это прекрасное подспорье даже в реальной жизни, – чем он всегда и пользовался. Переиграть государя огромной страны не мог ни один известный в мире властитель, а те, кто рисковал вступить с ним в опасное противостояние, сталкивались с образным чёрно-белым конём, который не щадил выскочек, убивая копытом наповал.

Владимир третий всё продумал. Всё шло по чёткому плану. Он будто узрел будущее, предугадывая ходы своих партнёров в борьбе за владычество на планете.

Князь Урала бежал как трус, значит, пришло время позаботиться о снабжении людей на освобождённых территориях сывороткой «Вар-250». Вообще-то, это непростая задача – захват целой страны с людьми, которых надо накормить, согреть, развеселить, иногда отмыть и обеспечить таблетками от «ярости».

Без лекарств на новых территориях делать нечего. Население признавало лишь ту власть, которая снабжала необходимым рационом, причём – бесплатно, сытно, вкусно… с запасом. Выращенное свиньями искусственное мясо, овощи, фрукты и жизненно необходимые средства от бешеного голода – вот он обязательный набор интервента. Но вся беда в том, что срок хранения таблеток весьма короток: всего пятнадцать суток. Просроченный товар – это сущий кошмар для каждого из вождей. Приходилось создавать производства с избытком, чтобы компенсировать испорченный продукт. А чтобы увеличить производство лекарства, нужны ресурсы, то есть новые жертвы среди солдат.

Сыворотка варилась исключительно из свиных или бараньих туш. Либо одни, либо другие служили в армиях любой из держав. Другого варианта не было. Потому что лекарство, созданное доктором Варакиным, готовилось только из двух гибридных видов. Сначала Роберт сварил пилюли из свинины, что мгновенно спасло десятки тысяч жизней, а всего через месяц появились таблетки из баранины, для исповедующих иудаизм и ислам, как подарок на религиозный праздник Курбан-байрам.

За долгие годы пребывания доктора Варакина в камере сна, современным учёным так и не удалось создать принципиально новое лекарство. Почти целый век люди пользовались только гением Роберта. В ход шли кости, жилы, внутренности и волосы с различных частей тела гибридных солдат. Чтобы получить сырьё для конечного продукта, необходимо постоянно вести боевые действия. Свиньи и муфлоны должны гибнуть с той и другой стороны – ровно столько, чтобы прокормить собственное человеческое население – опять же, с одной и с другой стороны. Таковы жестокие правила. Вот такая хитрая игра, ничем не отличающаяся от шахмат московского князя.

Люди, выжившие после эпидемии, разделились на деревни, районы, области и княжества. Москва билась с Подмосковьем, Ярославль с Владимиром, Чечня с Ингушетией, а Камчатка яростно сражалась с Чукоткой. Каждому городу пришлось создать свою армию муфлонов или кабанов.

Но инерцию большой страны остановить невероятно сложно. Москва выделялась среди прочих городов. После захвата близлежащих областей в Стране Москве насчитывалось до пяти миллионов антропоморфных солдат. Это была гигантская сила. Благо рожали свиноматки так же часто, как стрелял самый популярный в армии автомат ППШ – то самое оружие ближнего боя, с дисковым магазином.

Армия Москвы была велика, оттого что людей в регионе проживало больше трёхсот тысяч. И чтобы снабдить народ лекарством, необходима бесконечная битва. Москва воевала со всеми известными странами, стремительно наращивая территории и увеличивая население.

Для свиноматок строились роддома. Лучшие врачи следили за здоровьем приплода. Поросята быстро взрослели и, нацепив рюкзачки, шагали в школу, чтобы получить будущую специальность. По окончании школы две трети хряков отправлялась на фронт, треть ковырялась на колхозных полях, иные, кто посмышлёней, работали на фабриках или в частной охране. Кому повезло больше – вопрос спорный. Работа в обувном цехе скучна и однообразна, а служба в армии не означает быструю смерть. Арифметика здесь простая. Например, средняя смертность свинорылых сибиряков на всех фронтах: пятьдесят вепрей в сутки. Этих тушек достаточно, чтобы прокормить такую огромную страну, как Сибирь в количестве ста тысяч человек. Урал, это семьдесят тысяч душ, включая оренбургские деревни в степи, где выращивали экспериментальных гибридных козлов – всего семь десятков семей. Следовательно, чтобы обеспечить сывороткой население, перешедшее под власть Москвы, каждые сутки надо толкать на пулемёты полтора взвода солдат: всего сорок кабанов – мелочь какая-то. Но снова проблема: где найти те пулемёты, если армия врага взята в плен или попросту превратилась в труху? Люди нашли ответ и на этот каверзный вопрос, потому что чёрно-белые кони всегда пасутся в рукавах разумных правителей. Самый невинный вариант снабжения – расстреливать пленных и пьяных мародёров, а для казней надо создать специальные полки.

В каждой армии существовали заградотряды. В Сибири эту услугу выполняли медвежьи роты и тигры-снайперы. Москва также пользовалась поддержкой беспринципных медведей, посылая им в помощь редчайший антропоморфный вид, гибридных волкодавов (штучный вариант из собак, крайне экзотический и безбашенный). Страшнее волкодавов были только человекоподобные панды. В Стране Китай именно они зверствовали на полях сражений, отстреливая кабанов сотнями. И не было мстительнее зверя, чем вечно голодные монстры в чёрно-белых шубах. Казалось, что панды и мистическая лошадь из карманной конюшни князя Владимира – это одно целое.

Медведей спаивали ещё крохами. Алкоголизм вживался с молодых когтей, и мишки вырастали в настоящих гуляк. Но косолапые точно знали, почему каждый вечер их столы ломятся от бутылей с мутной жидкостью, а в мошне звенит мелочь. Четырёхсот килограммовых секачей гибридный медведь драл, как лис цыплёнка, потому что всегда хотелось вкусно поесть, сладко попить и получить приличное жалованье.

Бывали такие случаи, когда свиньи отказывались воевать, оттого что даже у глупости мерцает прозрение. Командиры взводов, рот и полков – выходили на прямые переговоры с противником и договаривались о перемирии. Свиньи вылезали из окопов и, пересекая разделительные преграды из минных полей и колючей проволоки, шли брататься со вчерашним врагом. В таких случаях вступали в дело медвежьи полки, тигры-убийцы или волкодавы.

Снайпер делал всего несколько выстрелов и уходил в тень. В замешательстве свиньи разбегались в разные стороны, а видя приближение медвежьих патрулей, боевой дух солдат снова зашкаливал. И тогда опять начался бой. Свиньи атаковали противника так яростно и жестоко, что потери увеличивались в десятки раз.

Излишки не пропадали. Павших бойцов скармливали медведям, а самые лакомые куски доставались тиграм и волкодавам. Это была ещё одна причина, почему заградотряды всегда рвались на передовую и с удовольствием выполняли приказы.

…Московский князь любил шахматы, но терпеть не мог медведей, а нечёсаных волкодавов – попросту ненавидел. Но война есть война. Приходилось сносить все эти зверства.

Было дело, Владимир хотел заменить волкодавов тиграми – по эстетическим причинам – из-за запаха, безусловно. Он предлагал сибирским гибридам огромное жалованье, бесплатное жильё и пенсионные льготы. Но полосатые антропоморфы отказались служить Московскому государю, обусловив отказ непригодным климатом. Всего несколько семей перебралось из Сибири в среднюю полосу, и те через месяц сбежали в неизвестном направлении.

Спрятав чёрно-белого коня в карман, Владимир третий вскрыл послание от сибирского резидента. Быстро скользнув по строкам, на минуту задумался. Затем взял со столика фотографию в рамке. Следующую минуту он рассматривал того, кто изображён на снимке. Человеком в рамке был сам Роберт Варакин.

– Гений! Он просто гений! – восторженно произнёс князь и снова склонился над шахматной доской.

***

Витольда сопровождали три отборных вепря и два советника: Парамон Лизнёв и Федот Мокрицин.

– Какая крепкая дверь! – постучав костяшками пальцев по металлической обшивке, удивился Витольд.

– Это на века. Всё сделано для покоя нашего императора, – склонился в поклоне Парамон. – Проходите, Великий князь, Роберт Варакин отужинали и находятся в прекрасном расположении духа. Ни так ли, Федот?

– Все пункты встречи выполнены, мой князь, – доложил Мокрицин. – Император Роберт и его друг Караваев – в восторге от Вашей щедрости.

– Тогда, чего мы ждём? – учтиво улыбнулся князь. – Парамон…Федот… следуйте за мной, а вы мои верные дружинники подождите здесь.

Кабаны толкались у дверей, желая подсмотреть, что же там за император такой, а князь в сопровождении советников вошёл в лабораторию.

В просторном помещении ярко светили лампы. Роберт сидел за компьютером, раскладывая пасьянс «косынка». Яша развалился на диванчике. Парни переоделись в новенькие спортивные костюмы синего цвета, сшитые умелыми ручками мастериц на якутской фабрике «Мехшерстьпух». На Яше и Роберте штаны с двумя белыми полосками и олимпийки с броской надписью «Динамо» на груди.

– Представьте меня, – улыбнулся Витольд.

– Князь Страны Сибирь, Витольд первый – сын Дмитрия первого! – торжественно произнёс Парамон Лизнёв. – Властитель сибирских городов, дальних улусов и прочего, прочего, прочего!..

Караваев лениво привстал с дивана. Доктор Варакин тоже поприветствовал князя.

– Приятно познакомиться, – ответил Роберт завораживающей улыбкой. – Со мной вы заочно знакомы, а вот этого молодого человека, а по совместительству моего друга и выдающегося учёного, звать-величать Яков Караваев.

Витольд принял вальяжную позу, спрятав руки за спиной, будто рассматривал экспонаты в музее. Советники тихонечко стояли позади государя, выглядывая из-за его плеч.

– Ну, что же… вот и пришло то самое время… Вот мы и познакомились. Теперь можно поговорить и о наших общих проблемах. Вы не против, господа, поговорить?

– Конечно!.. несомненно!.. мы только за! – закивал Яша. – Ждём не дождёмся. Вот и император весь в нетерпении. Я правильно размышляю, Ваше Величество?

– Всё верно, друг Алёшка… Всё верно, – отреагировал Роберт.

Доктор Варакин взялся за бегунок молнии на олимпийке и поёрзал его вверх-вниз, то обнажая накаченную грудь, покрытую россыпью татуировок, то пряча её.

– Вы уж простите моего отца – написал он разных законов, – взмахнул ладошкой князь совсем не по-мужски, а сказал он протяжно, с издёвкой. – Вы должны понять моего па́пеньку… Годы тогда были сложные: одни министры настаивали разбудить вас, другие – вовсе желали, чтобы вы никогда не проснулись. И тогда моему отцу пришлось принял трудное решение – назначить вас неприкасаемой особой, жалуя вам титул императора… На бумаге всё выглядит грандиозно. Император – это звучит великолепно! Вот и мне тоже нравятся императоры. И мои советники в ахуе. Но вы же понимаете, что слово «император», оно как выстрел из гаубицы, но лишь холостыми, потому что на деле титул лишь защитная грамота, как ярлык Великого князя от посягательств на ваш гений.

– Я так и знал! Всё это игры политиков. Ну всё как всегда! – всплеснул руками Яша Караваев и плюхнулся обратно на диван.

– Не огорчайтесь… извините, я не расслышал… как ваше имя? Алёшка, вроде? – расплылся в улыбке князь и захлопал длинными ресницами, оскорбляя брутального мужчину Караваева.

– Для кого Алёшка, а для кого и Яков Михалыч. Но спасибо, что сохранили наши жизни, князь, – галантно поблагодарил Роберт Варакин. – Спасибо, что не оставили шанса глупцам разобрать нашу усыпальницу по кирпичикам.

Роберт отвесил изящный реверанс, подсмотренный в старом фильме, который он видел ещё ребёнком.

– Весьма-весьма… – изобразив аплодисменты, удовлетворился манерами государь. – Но, к сожалению, рассчитывать на мою снисходительность не приходится. И посему я хочу предупредить вас, господа. Вам придётся хорошенько потрудиться, перед тем, как двери лаборатории откроются так широко, что вы сможете выйти отсюда. Да… я чуть не забыл… Народу будет объявлено, что император Сибири проснулся, но, о горе… нежданно впал в кому, а врачи дворцового госпиталя вступили в схватку со смертью… Всё произойдёт именно так! Я сделаю именно такое заявление! Записывайте Парамон: державная власть и весь сибирский народ день и ночь сражаются с хворью императора. Мы будет великодушны и храбры и станем лечить императора до победного конца!

Парамон быстро строчил карандашом по обрывку бумаги, тихо-тихо повторяя слова за Витольдом.

– …до победного конца, звучит не совсем благозвучно, но… – закончив писать, размышлял Парамон.

Князь Витольд оскалил рот, изображая злость, и брезгливо потряс пальцами, словно сбрасывал с них капли воды.

А Роберт не растерялся. Он расстегнул до пояса олимпийку и присел к компьютеру, демонстрируя – то ли готовность к работе, то ли упадническое настроение интеллектуального невольника.

– Да бросьте… не обижайтесь! – опустил руки сибирский князь и, перестав кривляться, заговорил как нормальный человек. – Короче, мужики… будьте людьми. Сделайте доброе дело – увеличьте срок хранения таблеток. Продлите на месяц, а желательно на полгода. А то, знаете, сковывают сроки, и страдают люди. Но если вы, Роберт, создадите нечто изысканное, нечто гениальное, чтобы таблетки работали даже по истечении долгих лет, то я подарю вам княжество и целую армию секачей – таких отборных, кряжистых кабанов. Что скажите? Хотите армию кабанов и земельку?

– А мне волость, а мне кабанов? Я тоже хочу править! – потребовал равноправия Караваев.

Витольд вполне благосклонно посмотрел на друга доктора Варакина.

– Не вопрос, Алёшка. Если выйдет прок с лекарством, то и вам, уважаемый друг императора, я дарую бескрайние земли. Я ведь не жадный. Хотите получить Байкал или весь Красноярский край? Прелестные места доложу я вам. Зимы нынче тёплые настали: до Турецкой державы они ещё не прогрелись, а вот со Страной Бавария или Саксония – вполне можно сравнить. Хотя в последние годы снова стало холодать… Уж не к концу ли Света все эти циклоны и смерчи?