Читать книгу Полное собрание стихотворений - Максимилиан Александрович Волошин - Страница 9

Город-Змей, сжимая звенья,

Сыпет искры в алый день.

Улиц тусклые каменья

Синевой прозрачит тень.

Груды зданий как кристаллы;

Серебро, агат и сталь;

И церковные порталы,

Как седой хрусталь.

Город бледным днем измучен,

Весь исчерчен тьмой излучин,

И над ним издалека –

По пустыням небосклона,

Как хоругви, как знамена,

Грозовые облака…

И в пространство величаво,

Властной музыкой звуча,

Распростерлись три луча,

Как венец…

(Твой образ – Слава!)

И над городом далече

На каштанах с высоты,

Как мистические свечи,

В небе теплятся цветы…

В дождь Париж расцветает,

Точно серая роза…

Шелестит, опьяняет

Влажной лаской наркоза.

А по окнам, танцуя

Всё быстрее, быстрее,

И смеясь и ликуя,

Вьются серые феи…

Тянут тысячи пальцев

Нити серого шелка,

И касается пяльцев

Торопливо иголка.

На синеющем лаке

Разбегаются блики…

В проносящемся мраке

Замутились их лики…

Сколько глазок несхожих!

И несутся в смятеньи,

И целуют прохожих,

И ласкают растенья…

И на груды сокровищ,

Разлитых по камням,

Смотрят морды чудовищ

С высоты Notre-Dame…

Как мне близок и понятен

Этот мир – зеленый, синий,

Мир живых, прозрачных пятен

И упругих, гибких линий.

Мир стряхнул покров туманов.

Четкий воздух свеж и чист.

На больших стволах каштанов

Ярко вспыхнул бледный лист.

Небо целый день моргает

(Прыснет дождик, брызнет луч),

Развивает и свивает

Свой покров из сизых туч.

И сквозь дымчатые щели

Потускневшего окна

Бледно пишет акварели

Эта бледная весна.

Осень… осень… Весь Париж,

Очертанья сизых крыш

Скрылись в дымчатой вуали,

Расплылись в жемчужной дали.

В поредевшей мгле садов

Стелет огненная осень

Перламутровую просинь

Между бронзовых листов.

Вечер… Тучи… Алый свет

Разлился в лиловой дали:

Красный в сером – это цвет

Надрывающей печали.

Ночью грустно. От огней

Иглы тянутся лучами.

От садов и от аллей

Пахнет мокрыми листами.

Огненных линий аккорд,

Бездну зеркально-живую,

Ночью Place la Concorde[1],

Ночью дождливой люблю я.

Зарево с небом слилось…

Сумрак то рдяный, то синий,

Бездны пронзенной насквозь

Нитями иглистых линий…

В вихре сверкающих брызг,

Пойманных четкостью лака,

Дышит гигант – Обелиск

Розово-бледный из мрака.

Закат сиял улыбкой алой.

Париж тонул в лиловой мгле.

В порыве грусти день усталый

Прижал свой лоб к сырой земле.

И вечер медленно расправил

Над миром сизое крыло…

И кто-то горсть камней расплавил

И кинул в жидкое стекло.

Река линялыми шелками

Качала белый пароход.

И праздник был на лоне вод…

Огни плясали меж волнами…

Ряды огромных тополей

К реке сходились, как гиганты,

И загорались бриллианты

В зубчатом кружеве ветвей…

В серо-сиреневом вечере

Радостны сны мои нынче.

В сердце сияние «Вечери»

Леонардо да Винчи.

Между мхом и травою мохнатою

Ключ лепечет невнятно.

Алым трепетом пали на статую

Золотистые пятна.

Ветер веет и вьется украдками

Меж ветвей, над водой наклоненных,

Шевеля тяжелыми складками

Шелков зеленых.

Разбирает бледные волосы

Плакучей ивы.

По озерам прозелень, полосы

И стальные отливы.

И, одеты мглою и чернию,

Многострунные сосны

Навевают думу вечернюю

Про минувшие весны.

Облака над лесными гигантами

Перепутаны алою пряжей,

И плывут из аллей бриллиантами

Фонари экипажей.

На старых каштанах сияют листы,

Как строй геральдических лилий.

Душа моя в узах своей немоты

Звенит от безвольных усилий.

Я болен весеннею смутной тоской

Несознанных миром рождений.

Овей мое сердце прозрачною мглой

Зеленых своих наваждений!

И манит, и плачет, и давит виски

Весеннею острою грустью…

Неси мои думы, как воды реки,

На волю к широкому устью!

В молочных сумерках за сизой пеленой

Мерцает золото, как желтый огнь в опалах.

На бурый войлок мха, на шелк листов опалых

Росится тонкий дождь, осенний и лесной.

Сквозящих даль аллей струится сединой.

Прель дышит влагою и тленьем трав увялых.

Края раздвинувши завес линяло-алых,

Сквозь окна вечера синеет свод ночной.

Но поздний луч зари возжег благоговейно

Зеленый свет лампад на мутном дне бассейна,

Орозовил углы карнизов и колонн,

Зардел в слепом окне, златые кинул блики

На бронзы черные, на мраморные лики,

И темным пламенем дымится Трианон.

Парижа я люблю осенний, строгий плен,

И пятна ржавые сбежавшей позолоты,

И небо серое, и веток переплеты –

Чернильно-синие, как нити темных вен.

Поток всё тех же лиц – одних, без перемен,

Дыханье тяжкое прерывистой работы,

И жизни будничной крикливые заботы,

И зелень черную, и дымный камень стен.

Мосты, где рельсами ряды домов разъяты,

И дым от поезда клоками белой ваты,

И из-за крыш и труб – сквозь дождь издалека

Большое Колесо и Башня-великанша,

И ветер рвет огни и гонит облака

С пустынных отмелей дождливого Ла-Манша.

Перепутал карты я пасьянса,

Ключ иссяк, и русло пусто ныне.

Взор пленен садами Иль де-Франса,

А душа тоскует по пустыне.

Бродит осень парками Версаля,

Вся закатным заревом объята…

Мне же снятся рыцари Грааля

На скалах суровых Монсальвата.

Мне, Париж, желанна и знакома

Власть забвенья, хмель твоей отравы!

Ах! В душе – пустыня Меганома,

Зной, и камни, и сухие травы…