Читать книгу Зеленоглазый - Максвелл Грант - Страница 4

НА СЛЕДУЮЩИЙ ВЕЧЕР весь Чайнатаун был залит огнями, когда Джозеф Дарли и Клив Бранч прибыли туда в лимузине председателя комитета. Для Дарли поездка в этот район всегда была делом необычным.

Клив Бранч, хотя и знакомый уже с некоторыми из китайских поселений, все равно не мог к ним привыкнуть. Его пытливый взор блуждал там и тут, разглядывая желтые лица проходящих подданных Поднебесной, с осторожностью поглядывающих на американцев.

Дарли нарочно оставил лимузин у границ Чайна-тауна. И сейчас прокладывал путь по узким улочкам города в городе.

Они проходили мимо ярко освещенных китайских лавок. Потом завернули за угол, и перед ними открылась удивительная сцена. Справа находился шумный театр «Мукден», где выступали все звезды Востока. Бранч заметил афиши на английском и китайском, сообщавшие о приезде популярных актеров из Шанхая и Кантона.

Они как раз проходили по противоположной от театра стороне улицы, и Бранч, оглядевшись вокруг, заметил толпящихся у входа людей. Некоторые были китайцами, некоторые – американцами.

Время медленно текло в Чайнатауне – кусочке Востока на Западе. Джозеф Дарли остановился у дверей здания, стоящего наискосок от театра «Мукден». Неприметный вход между двумя магазинами. Они прошли через простой, ярко освещенный холл. В конце его обнаружился маленький лифт.

Дарли открыл дверь. Лифт работал автоматически. Они поднялись на два этажа. Лифт остановился, и они очутились в маленькой приемной. Атмосфера здесь царила совершенно восточная. Уличный шум сюда не долетал. Они словно очутились в сердце самого Китая.

Дарли, привыкший бывать здесь, указал на плетеный шнур на дверях приемной.

– Вы в Китае, Бранч, – заметил он. – И встретитесь с человеком, целиком преданным интересам Китая. Невзирая на окружающую его реальность, он хочет создать атмосферу, пронизанную обычаями и традициями своей родной земли.

Дверь открылась, как только Дарли замолчал. Слуга, одетый в китайский халат, согнулся в поклоне и жестом показал, что гости могут войти. Клив Бранч с подозрением оглядел слугу.

Было бы ошибкой считать, что этот человек кланяется. Похоже, для китайца это обычная поза. Вообще в слуге Лин Су чудилось что-то вероломное. Этот змеиный взгляд из-под полуприкрытых веками глаз не внушал доверия.

Если слуга подобен хозяину, значит, Лин Су стоит того, чтобы за ним понаблюдать.

Перед гостями открылся красивый коридор. Они подошли к дверям с висящим над ними бронзовым молотком. Дверные панели украшали изображения фантастических драконов. Слуга, низко склонившись, коснулся лба кончиками пальцев. Двери сами собой открылись. Американцы шагнули через порог.

Теперь они были в большой приемной – достаточной для того, чтобы проводить тут целые заседания. Она была обставлена в традиционном китайском стиле. Резные деревянные кресла стояли по всей комнате.

Клив не успел как следует рассмотреть резьбу на мебели, ибо внимание его привлекла фигура в конце комнаты. Китаец восседал на настоящем троне!

Лицо его напоминало тонкий желтый пергамент. Ему могло быть лет пятьдесят. А может быть, и все сто. Никто не мог сказать этого наверняка.

Подобно живому божеству, он восседал на троне, окруженый белым дымом курений из бронзовых курильниц.

Да и выражение лица Лин Су – ибо это был он – отличалось загадочностью. Довольно доброе и милостивое, но при этом спокойно-равнодушное и серьезное, как у сфинкса. Лишь глаза помаргивали за стеклами очков в толстой оправе.

Интересный персонаж подумал Клив, понимая, что перед ним личность – живая и сложная.

Даже непонятно, как с ним следует обращаться…

Дарли, исполняя ритуал вежливости, прижал указательный палец ко лбу. Лин Су ответил тем же. Теперь глаза китайца с любезным вопросом взирали на Клива Бранча.

Клив повторил приветствие Дарли и тоже получил вежливый ответ китайца.

Первым заговорил Лин Су. Клив, хотя прежде ему и доводилось встречать образованных китайцев, все же был уверен, что хозяин дома будет говорить на пиджин инглиш: ведь он соблюдает китайские обычаи.

Но тут его ждал сюрприз. Лин Су показал исключительное владение английским языком.

– Приветствую вас, джентльмены, – произнес он спокойным тоном. – Приветствую вас, мой друг Джозеф Дарли – и вашего друга, который станет также и моим другом!

– Добрый вечер, Лин Су, – вежливо отозвался Дарли. – Это мистер Бранч, один из моих помощников. Я рассудил, что неплохо было бы повидаться с вами нынче, а мистер Бранч любезно согласился составить мне компанию.

– Его любезность делает мне честь, – сказал Лин Су. – Теперь он может приходить сюда всегда, когда захочет. Приятно встретиться с вашими друзьями, мистер Дарли. Они – как это говорится – свои парни. Или я не прав?

Дарли рассмеялся, Бранч тоже присоединился к нему. Лин Су даже засиял от удовольствия. Он гордился безупречным знанием английского языка и различных выражений.

– Я расскажу, почему я пришел к вам сегодня вечером, – заговорил Дарли. – Хотел поговорить с вами о Ву-Фане. Повсюду происходят изменения – и даже здесь, в китайских кварталах. А наблюдать за ними – мой долг, как вам известно. Итак, Лин Су, расскажите мне, произошли ли какие-нибудь изменения в политике вашего ордена?

– Ву-Фан никогда не изменится, – серьезно отвечал Лин Су. – Он всегда один и тот же. И останется таким же навсегда. В нем заключен дух моей родной земли. Он продолжает древние почетные обычаи, просуществовавшие уже много лет.

– Это мне понятно, – отозвался Дарли. – Но я бы хотел взглянуть на это и с другой стороны, Лин Су. Нельзя забывать, что сам Китай в последнее время постигли радикальные перемены. А Чайнатаун – микрокосм самого Китая. Так что изменения могут прийти и сюда.

– Ву-Фан остался неизменным, – торжественно проговорил китаец.

– Но перемены могли постичь тех, кто противостоит Ву-Фану, – заявил Дарли.

Глаза китайца блеснули. Из них исчезло прежнее мягкое выражение. Но исчезло всего на миг, и снова вернулось. Само же лицо осталось неподвижным.

Потом на тонких губах азиата заиграла широкая улыбка, перешедшая в кудахчущий смешок. Лин Су забавлялся!

– Стоит ли спрашивать у льва, где рыщет в поисках добычи шакал? – задал он вопрос.

– Едва ли, – улыбнулся и Дарли.

– Ву-Фан могущественнее, нежели лев, – продолжал хихикать Лин Су. Тут он посерьезнел. – Символ Ву-Фана – древний дракон, а он сильнее льва. Но враги Ву-Фана – жалкие шакалы. И даже презренее, чем эти твари.

– Значит вы считаете, что мне уже известно все о Ву-Фане – все, о чем я написал в своем отчете, и оно неизменно?

– Абсолютно, – с нажимом произнес Лин Су.

– Скажите же мне, – продолжал Дарли, – не вмешивается ли кто-то или что-то в развитие Ву-Фана? Растет ли число членов вашего ордена? Приходят ли новые посвященные на место старых?

– Все, кто вошел в состав Ву-Фана, отвечают прежним требованиям. И я могу вам повторить, что собой представляет Ву-Фан. В нем отражен дух старого Китая. Он призывает не делать зла, а творить добро. Тем, кто исповедует эти принципы, можно доверять. И чем выше доверие, тем более важные знаки отличия носят члены ордена. Но не стоит судить обо всей системе Ву-Фана, как нелепо судить о целом народе по одному его предствителю. Есть предатели и в Ву-Фане, – как и везде.

– Вы их наказываете?

– Смотря что понимать под наказанием.

В нашем кодексе не существует никакой формы наказания. Предателю объявляется табу. Он не имеет права появляться среди членов Ву-Фана и заниматься его делами. И дел для него больше не находится. Это все.

Клив Бранч изучал лицо Лин Су. Он чувствовал: старый азиат говорит сущую правду. Но в словах его что-то настораживало. Тем временем Дарли задал следующий вопрос, и Бранч переключился на него.

– Намерен ли Ву-Фан превратиться в правящую партию здесь или еще где-либо?

Клив знал, что ответ на этот вопрос очень важен.

– Ву-Фан – это идеал, – равнодушным тоном проговорил китаец. – В нем состоят люди, верящие в одни и те же цели. У вас, американцев, свои ордена – ложи, как вы их называете. Состоящие в них люди тоже стремятся к общей цели во имя высшего блага. Так и Ву-Фан, только это китайская миссия, а не американская.

– Вот и я о том же толкую. Китайцы отличаются от американцев, – согласился Дарли.

– Точно, – особо подчеркнул Лин Су. – Китайцы гораздо более миролюбивы. Мы просто терпеливо ждем, когда придет наше время. И никуда не рвемся. Ву-Фан не ждет скорых результатов. Он терпелив.

– Значит, ваше отношение к американским обычаям и правительству…

Дарли ждал, чтобы китаец закончил фразу.

И тот закончил ее:

– Дружелюбное, ибо это служит интересам Ву-Фана. В нынешнем Китае Ву-Фан не может существовать, ибо нашей страной правят конфликтующие силы, которые не допустят возврата к прошлым ценностям. Тамошние шакалы обнаружили, что дракон одряхлел и ослаб. Но шакалы здешние боятся нападать на молодого и сильного дракона. Если они сделают это, то здешние законы не защитят их.

Дарли метнул быстрый взгляд в сторону Клива. Описание, данное Лин Су, соответстовало истине. Очевидно, что идеалы созданного им общества не таят угрозы для Америки. Но все же в речи китайца было нечто, заставившее Бранча насторожиться. Он точно знал: необходимо как можно больше узнать об ордене, прежде чем выносить свое суждение о нем.

Джозеф Дарли – добропорядочный малый, но его могли ввести в заблуждение слова и манеры старого китайца.

– У нас в Ву-Фане есть высокие идеалы, – повторил Лин Су. – Вы же видели Ву-Фан здесь, в Сан-Франциско, мистер Дарли. Он существует и за его пределами. У нас много последователей, которые готовы платить деньги ради нашей идеи. Мои предствители разъезжают повсюду с миссией дружбы.

– В один прекрасный день, – продолжал Лин Су, – Ву-Фан станет известным. И в этой стране начнется новая эра. Пока этот день еще далек. Но, когда он придет, друзья мои, Ву-Фан будет наготове.

В его голосе послышалась мечтательность. Правитель Ву-Фана грезил наяву о грядущем могуществе. Здесь он был настоящим императором. Были ли его мечты безумными? С точки зрения разума – да.

Однако не исключено, что в лице этого представителя желтой расы Стив сейчас увидел будущую азиатскую угрозу в действии. Но с другой стороны, невероятно трудно было бы сейчас настраивать правительство против Ву-Фана и лично – Лин Су. Пока никакого преступления они не совершили – с них ничего взять.

Джозеф Дарли поднялся, чтобы уходить. Клив Бранч последовал его примеру. Невесть откуда появился согбенный слуга и приблизился к трону, обращаясь к хозяину по-китайски. Лин Су отдал приказ. Клив увидел: всю любезность Лин Су как рукой сняло, когда он говорил со своим соотечественником. Голос его звучал резко, властно.

Слуга отступил к дверям. Глаза Лин Су сверкнули, но, встретившись с взглядом Бранча, мгновенно погасли. На лицо китайца вернулась вежливая улыбка.

– Мой слуга, By Фой, – заговорил он, – очень верный человек, но крайне глуп или, как говорите вы, американцы, – туп. Мне приходится много раз повторять ему свои просьбы. Много-много раз. Одного раза всегда недостаточно.

Дарли поклонился и коснулся пальцами лба. Клив сделал то же самое.

Они вышли из зала. Клив оглянулся и увидел, что дверь осталась открытой, а Лин Су смотрит им вслед – неподвижный и безмолвный. Его фигура показалась Кливу угрожающей.

Появился Фой и открыл им дверь в маленькую приемную. Бронзовая дверь зала уже была закрыта. Слуга проводил их до лифта и нажал на кнопку.

Стоя у дверей лифта, Клив посмотрел на стену, на которой виднелись неясные тени. Каково же было его удивление, когда вместо трех теней он явственно разглядел четыре! Четвертая тень двинулась к дверям приемной. И исчезла.

Сквозь щель закрытой двери Стив увидел темную массу – живую тень. И тут Бранч вспомнил, что видел нечто подобное, когда они с Дарли проходили мимо театра «Мукден». Тогда странная тень привлекла его внимание, но он быстро забыл о ней. Подошел лифт. Клив вслед за Дарли вошел в него, и они поехали вниз. Он погрузился в размышления.

Какой он на самом деле, Лин Су, любезный китаец, чья учтивость – лишь маска? Он вспомнил Фоя, скорчившегося рядом с хозяином.