Читать книгу Лёгкое пёрышко. Как песня тишины - Marah Woolf, Мара Вульф - Страница 7

Впереди уже маячили выпускные экзамены, и, хотя я не могла дождаться окончания школы, мне хотелось, чтобы время остановилось. Вся бесполезная информация, которую мне было нужно выучить, уже не умещалась у меня в голове. Но если осенью я хочу поступить в Стерлинг, мне нужны только пятерки и четверки. Хотя о пятерке по истории я могла только мечтать. Я никогда не забивала голову цифрами и родословными, поэтому даже предварительный экзамен оказался катастрофой. Но, в конце концов, не могла же я знать, что какой-то придурок выберет в качестве темы охоту на ведьм во времена Якова I. Я повернулась на другой бок, прекрасно понимая, что, если не хочу опоздать, пора вставать.

Я натянула одеяло на голову. Еще пять минуточек. Потом только умоюсь, да и краситься мне не нужно. Я ни на кого не собиралась производить впечатление. Перед глазами тут же возник образ Кассиана. Как и следовало ожидать, он смотрел на меня осуждающе. Идея сделать так, чтобы он забеспокоился обо мне и ему пришлось бы встретиться со мной, нравилась мне все больше. Было бы забавно, если бы удалось выманить его сюда.

Отправить Квирина в качестве посыльного – нет! – я возмущенно выдохнула и села. Парень туго соображал! Эльфы мне кое-что задолжали. Впрочем, едва ли я могла требовать Кассиана в качестве награды. Как-то неловко. Не настолько я отчаялась. Хотя и такой вариант я тоже обдумывала.

Зайдя на кухню, я увидела, что мама с бабушкой сидят со склоненными головами. Мамины волосы торчали во все стороны, и я не особо хотела знать почему. Занавеска на двери в сад развевалась на свежем ветру.

– Ты поговорила с Кассандрой? – поинтересовалась мама у бабушки, пока я перемешивала измельченные мюсли у себя в миске. Пока она смотрела в другую сторону, я насыпала туда две ложки сахара и потом добавила молоко. Это был единственный способ заполучить на завтрак что-то сладкое. Затем я прислушалась.

– Она едва проронила пару слов, – бабушка понизила голос. – Я помыла посуду, а они со Стивеном исчезли в кабинете, – она вздрогнула. – У меня не было никакого желания туда заходить. Я отрицательную ауру даже сквозь дверь ощущала.

– Разве тебе неинтересно, вдруг ты там что-нибудь смогла бы увидеть? – Я сама не знала, что имела в виду. Слова Квирина не шли у меня из головы. Раз дело касалось магии, бабушка что-то почувствовала. Объяснить иначе ее слова про ауру я не могла.

Мама с бабушкой обернулись и уставились на меня.

Ой. Я что, сказала это вслух? Я виновато улыбнулась и быстро встала.

– Мюсли были вкусные, – попыталась я исправить ошибку.

– Потому что ты бухнула туда половину сахарницы, – с укором заявила мама.

– В моем возрасте необходимы пустые углеводы. Это жизненно важно, – на прощание я поцеловала их с бабушкой.

Идя к велосипеду, я думала, не вырастают ли у матерей глаза на затылке после рождения первого ребенка. Другого объяснения, почему она все видит, я не находила.

Похороны дедушки были первыми и последними, на которых я побывала. В памяти остались запах цветов и лицо бабушки. Запах – потому что он казался таким затхлым, а бабулино лицо – потому что по цвету оно совпадало с белым постаментом, на котором стоял дедушкин гроб. Меня это напугало. Так что я не особо хотела испытать это снова и не понимала, почему папа настоял, чтобы мы пошли вместе с ним. Должно быть, бо́льшую роль в этом сыграло чувство вины, которое испытывал папа, хотя я считала несправедливым, что мы должны за это расплачиваться. Мы с мамой. Папа попросил ее устроить после похорон поминки с кофе. Для мамы это означало кучу дополнительной работы, но она, разумеется, согласилась выполнить его просьбу. Хотя я понимала, что проводить поминки в доме профессора невозможно. К счастью, Фрейзер со Скай пообещали прийти и помочь.

Я надела черную юбку от школьной формы и на белую блузку натянула черный свитер. Мы с Финном быстро шли через кладбище, опаздывая. Дверь церкви, в которой проходило отпевание, была уже закрыта. Хотя на улице было по-весеннему тепло, железная ручка под моими пальцами казалась ледяной. Когда мы с Финном, объединив усилия, открыли дверь, она громко скрипнула в тишине.

Я опустила голову и, не глядя по сторонам, торопливо зашагала по проходу. Финн держался позади меня.

Я втиснулась на скамейку рядом с бабушкой. На ней была шляпка с черной вуалью, закрывающей лицо до кончика носа. На похороны дедушки она надевала такую же. В руке она держала белый носовой платок, которым постоянно промокала глаза. Другой рукой сжимала ладонь Кассандры. С совершенно прямой спиной та сидела между бабулей и папой. Лицо у нее казалось застывшим, как у маски. Для церковной церемонии Кассандра надела не цветастый балахон, а черное платье. В нем девушка выглядела тоненькой и маленькой, будто марионетка.

Даже не глядя, я чувствовала, что отец недоволен нашим опозданием. К счастью, в этот момент заиграл орган, и началась молитва.

Похороны производили странное впечатление. Столько людей собралось попрощаться с кем-то, с кем они были едва знакомы или не знали совсем. Церковь оказалась переполнена, хотя профессор Галлахер не был особо общительным человеком. Я предположила, что большинство присутствующих являлись его коллегами по университету или бывшими студентами. Я постаралась оглядеться, пришедшие сохраняли серьезные лица. Пастор восторженно говорил о покойном, а Кассандра сидела на самом краю скамьи, будто хотела вскочить и убежать. Мне стало ее жаль. Несмотря на то что так много людей пришли отдать дань уважения ее отцу, Кассандра казалась потерянной. Когда речь подошла к концу, я облегченно выдохнула, и мы пошли за гробом к месту упокоения.

На скучно-голубом небе сияло солнце. Наперебой щебетали птицы, будто хотели посмеяться над скорбящими. Пахло свежескошенной травой, цветами и весной. Я очень надеялась, что все скоро закончится. Находясь здесь, я чувствовала себя лицемеркой. В конце концов, скорбеть у меня совершенно не получалось. Ладно, может, только чуть-чуть. Профессор Галлахер был милым, и мне он нравился как человек, который давно стал частью моей жизни. Мы окружили могилу, пока гроб опускали в темную землю. Кассандра рыдала. С каждой минутой ощущение неловкости только усиливалось. Я с недовольством смотрела на Финна, который переносил все стоически. Почему мне досталось так мало его генов?

Шею начало покалывать, будто под косой у меня застряло насекомое. Я осторожно провела рукой по этому месту, но… ничего не почувствовала. К счастью. Тем не менее покалывание усилилось, ощущения изменились, кожа будто горела. Это определенно не было плодом моего воображения. Я огляделась. Может, Квирин висел на ветке и наблюдал за мной? Но тролля нигде не оказалось, зато я увидела парня моего возраста, который со скучающим видом стоял, прислонившись к стене, окружавшей кладбище. Волосы у него были цвета блеклого кирпича. Знакомый профессора? Я заметила, что его лицо слегка грубое, чтобы считаться красивым, а нос, похоже, ломали не один раз. Из-за аккуратно выщипанных бровей он чем-то напоминал кота. Рядом с ним стоял мужчина. Скорее всего, он был ровесником моего отца, но выглядел экстравагантно. Как и у парня, у него были необыкновенно длинные волосы. Тщательно причесанные, они лежали так, что его лицо оказывалось скрыто от любопытных взглядов. Они были практически одного роста, но парень выглядел гораздо мускулистее. Их одежда выделялась. Несмотря на теплую погоду, они кутались в черные пальто со странными заостренными воротниками. Мне даже стало любопытно, откуда такая мода. Серые глаза следили за мной. Парень насмешливо приподнял брови цвета меди. Я смутилась. На него, наверное, пялились постоянно. Бесспорно, он выглядел интересно, не так хорошо, как Кассиан, но интригующе. Я перевела взгляд на мужчину, надеясь, что румянец на моих щеках не так заметен. Посмотреть на него оказалось худшим решением. Его черный взгляд приковал меня к месту, и я затаила дыхание. Сердце начало биться чаще, а глаза распахнулись. Невозможно, но я была уверена на все сто процентов. Эти глаза я видела во сне. Не хватало только жуткого голоса. Я попыталась отвернуться, но мне не удалось. Мужчина прервал наш зрительный контакт, только когда меня толкнул Финн. У меня создалось ощущение, будто кукольник отложил марионетку в сторону. Мне не хватало воздуха.

– Все в порядке? – обеспокоенно поинтересовался брат. – Ты издавала странные звуки.

– Правда? – Я сглотнула. – Ты их знаешь?

Я указала на то место, где стояли двое незнакомцев, – но они исчезли. Я оглядела скорбящих, которые проходили мимо Кассандры, чтобы выразить соболезнования, но эта парочка растворилась в воздухе.

Финн нахмурился.

– Никого нет.

– Я вижу, но там только что стояли парень с мужчиной. Я их здесь раньше никогда не видела.

– Наверное, коллеги из университета. Похоже, сегодня сюда пришли все. А некоторые, возможно, учились у него, – заявил Финн.

Я еще раз оглядела толпу, окружившую Кассандру.

– Надеюсь, тортов хватит.

Финн тихонько рассмеялся.

– Конечно. В конце концов, мама же профессионал.

Брат оказался прав. С помощью Фрейзера и Скай мама все подготовила. Столы ломились под тяжестью пирожных и тортов. Мрачное настроение, царившее на кладбище, исчезло и растворилось в болтовне под кофе с выпечкой. Я часто это замечала. Похороны теперь скорее напоминали встречу выпускников. Многие из присутствующих смогли наконец встретиться годы спустя и обменяться приятными воспоминаниями. Может, это лучше, чем думать о смерти. Сегодня у меня выдался день философских рассуждений.

Я торопливо запихала в рот маффин, прежде чем принести кофейник со свежим кофе и начать обходить гостей, наполняя их чашки. Я высматривала мужчину с темными глазами из своего сна. Продолжая думать о случившемся, я решила, что слишком остро отреагировала. Люди из снов не появляются в реальности. К счастью, ни его, ни его спутника я нигде не обнаружила. Так что раздала чай и кофе, собрала грязную посуду и немного расслабилась. Спустя некоторое время я поняла, что, если мама продолжит в том же духе, гости не уйдут никогда. Многие устроились так уютно, что я испугалась, вдруг они попросят остаться переночевать. Бабушка уже поставила разогреваться огромную кастрюлю с перловым супом, который они успели приготовить. На всякий случай, как сказала мама. Запах, который витал в кафе, заставлял людей поудобнее устраиваться среди цветастых подушек.

Зайдя на кухню в очередной раз, я увидела там Кассандру. Перед ней стояла тарелка с куском торта, к которому она даже не прикоснулась. Я поставила пустой кофейник рядом с раковиной.

– Можешь немножко с ней побыть? – спросила мама. – Мне нужно в туалет, но я не хочу оставлять ее одну.

Я кивнула и села за стол рядом с Кассандрой, хотя и чувствовала себя тревожно.

Она выглядела совершенно потерянной. Я понятия не имела, что сказать. Это было больше по части Скай. Из нас двоих чуткостью отличалась она, но подруга сейчас играла на пианино в кафе. Звучала «Лунная соната» Бетховена. Мама благодарно улыбнулась и оставила нас одних. Надеюсь, это не займет много времени.

– Как дела? – спросила я, не ожидая ответа. Губы Кассандры были такими же бледными, как и щеки. Тусклые волосы закрывали лоб.

К моему удивлению она повернулась и печально улыбнулась.

– Я бы хотела с ним попрощаться.

У меня по спине побежали мурашки.

– Он сейчас с мамой, – глаза Кассандры лихорадочно заблестели. – Он всегда этого хотел. Я не могла помочь ему попасть к ней. Я пыталась, но не смогла ему помочь. Не смогла помочь…

Я кивнула, не зная, что на это ответить. Ее речь показалась мне очень странной. Что бы это ни значило, я ничего не понимала.

Кассандра замолчала и начала раскачиваться. Я осторожно погладила ее по руке. Это требовалось прекратить, со стороны ее раскачивания выглядели безумно.

– Я уверена, он знал, как сильно ты его любила, – прошептала я неуверенно.

– Я должна отдать тебе шкатулку, – она обратилась ко мне так внезапно, что я отпрянула. Взгляд Кассандры был ясным, когда она схватила меня за руку. Покачивание прекратилось.

– Я должна была пообещать, что отдам ее тебе, когда ему… придется уйти. У меня теперь она не в безопасности, – ее голос стал высоким, в нем слышалась паника. – Они не должны ее найти.

– Что за шкатулка?

– Он хорошо ее спрятал. Они ее не нашли. Не нашли, – она крепко вцепилась в меня. – В документах сказано, что тебе нужно делать. Читай внимательно, – настойчиво продолжала она. – У нас не так много времени… Время.

Взгляд Кассандры устремился в пустоту.

В кухню вернулась мама. Она преодолела расстояние от двери в два шага и взяла ее за руки.

– Шшш, Касси. Все хорошо, не беспокойся. Что произошло? – задала она вопрос одними губами.

Я беспомощно пожала плечами.

Мама взглянула на меня, намекая, что пора браться за работу, но я и не собиралась оставаться на кухне. Я встала и отправилась искать папу.

Но его не оказалось ни в кафе, ни в гостиной. Фрейзер, разливавший суп по мискам, лишь покачал головой.

Тогда я поднялась по лестнице в его кабинет. Я осторожно постучала и, не получив ответа, нажала на ручку.

Папа стоял спиной к двери и смотрел в окно. На его столе лежали фотографии и документы. Стоило мне войти, он обернулся и начал собирать бумаги.

– Что ты хочешь? – рявкнул он.

Меня так поразил его тон, что я не смогла произнести ни слова.

Папа никогда так со мной не разговаривал. Это была мамина обязанность. Я задумалась, не зайти ли к нему позже, но потом откашлялась.

– Это документы профессора? – указала я на бумаги на столе.

– Тебя это не касается.

Чудесно. Куда же подевался мой папа? Во всяком случае, здесь находился незнакомец.

– Касси говорит, там есть что-то, что мне нужно знать.

Меня было не так легко сбить с курса. Папа выглядел уставшим, и я вдруг ощутила угрызения совести. Похоже, эта ситуация сильно его вымотала.

– Старый дурак, – пробормотал он себе под нос, провел рукой по волосам и задумчиво уставился в стену. – Он не смог отпустить это. После выхода на пенсию ему стоило сосредоточиться на выращивании роз. Так было бы лучше и для него, и для Кассандры.

Мое воображение тут же нарисовало профессора в шляпе, фартуке и с секатором в его запущенном саду. Он плохо вписывался туда.

– Ты так ему и сказал два года назад? – Я прислонилась к косяку двери. – Из-за этого вы больше не общались?

Папа смотрел на меня с таким удивлением, будто видел впервые в жизни.

– Куда делась моя девочка?

– Она выросла, – предположила я.

– А я это пропустил, да? – Вид у папы был подавленный. – Мне жаль. Нужно было больше заботиться о тебе.

– Теперь все в порядке, – попыталась я утешить, хоть и не могла избавить от угрызений совести. Работа для него всегда была важнее нас, но я его в этом не винила. Мир за пределами Сент-Андруса куда интереснее.

– Расскажешь мне, что в них?

– Тебя это не касается. Только меня и профессора Галлахера. Не хочу тебя этим нагружать.

– Кассандра сказала мне что-то странное про шкатулку и попросила прочитать бумаги, – я смущенно потерла переносицу. – Впечатление, будто профессор ожидал, что с ним что-то случится.

Папа попытался сделать вид, что все в порядке, но я заметила, как он побледнел.

– В его смерти есть что-то подозрительное?

Папа окинул меня недоверчивым взглядом.

– Нет, конечно, нет. – Он замолчал и на мгновение задумался. – Не беспокойся об этом. Кассандра немного запуталась. Ты же знаешь, что она за человек. Эти бумаги касаются только его работы. Ничего интересного.

– Может, это как-то связано с его интересом к оккультизму? – Я оттолкнулась от двери и подошла ближе.

Папа попытался быстро запихать бумаги в ящик стола.

– Это касается результатов его исследований. Не хочется признавать, но некоторые его соображения удивительны. Не думал, что профессор собрал столько материалов. – Папа так усердно пытался спрятать от меня бумаги, что очки соскользнули у него с носа. – Он искал волшебные места. Был одержим этим. Но данная тема не вписывается в научный взгляд на мир. Он не раз выставлял себя на посмешище.

У меня в голове раздался сигнал тревоги.

– Волшебные места?

Папа фальшиво рассмеялся.

– Полнейший бред. Я бы предпочел, чтобы он сжег все это, вместо того чтобы отдавать мне. Поставил меня в безвыходную ситуацию.

Снаружи солнце спряталось за облаком, и пылинки, танцевавшие в солнечных лучах, исчезли.

– Будет дождь. – Папа закончил наш разговор. – Надо помочь твоей маме прибраться.

Придется вернуться к этой теме позже. Я решила не отступать. Профессор Галлахер изучал волшебные места. Не об этой ли магии говорил Квирин? А вдруг профессор случайно наткнулся на такое место? Такое вообще возможно?

Я с удивлением смотрела, как папа запер дверь и нажал на ручку, проверяя. Он никогда так не делал, ни разу, даже уезжая в экспедиции на несколько месяцев. Дело становилось все более загадочным. Ключ папа засунул в карман. Я разочарованно вздохнула. Нет. Теперь тайком просмотреть документы будет намного сложнее. Надо что-нибудь придумать.

Первые капли дождя забарабанили, когда мы со Скай убрали последние стулья в сарай.

– Фух, едва успели, – сказала она.

С неба будто опрокинули ведро, и на бабушкино цветочное великолепие обрушился поток. Лепестки опали на землю, и их прибило к гальке.

Мы стояли в дверях сарая, стараясь укрыться под узким навесом.

– Если побежим домой, промокнем насквозь.

Скай кивнула и посмотрела на свои ноги, обутые в балетки.

– И обувь после этого можно выкинуть.

– Лучше подождем, пока он закончится.

Фрейзер помахал нам из окна зимнего сада. Он вовремя смылся и помогал с уборкой внутри.

– Ты сегодня была такой странной. Что случилось? – поинтересовалась Скай, помахав ему в ответ. Она смущенно избегала моего взгляда.

– Профессор Галлахер оставил бумаги, связанные с его работой, моему папе. На кухне Кассандра рассказала мне о какой-то шкатулке и что я должна прочитать эти бумаги, но папа мне их не отдает. Говорит, что меня это не касается, – выпалила я все новости. – Это несправедливо. Он упустил тот факт, что мне уже не шесть лет.

– Ты никогда особо не интересовалась его работой. Или ты считаешь, что это как-то связано с настоящей магией? Можешь представить, что профессор этим занимался?

– Понятия не имею. Мы ведь даже не знаем, от чего он умер. После всех этих странностей я уже решила, что его убили.

– Сердечный приступ, – резко поправила Скай и начала перебирать садовые инструменты. Она аккуратно рассортировала бабушкины секаторы по размеру и развесила их на стене сарая.

– Откуда ты знаешь?

– Фрейзер позавчера рассказал. Поэтому они и отдали тело так быстро.

– Ошибка исключена?

Скай склонила голову.

– Ничего странного. Он был стар и много лет принимал сердечные препараты.

– Меня все равно интересуют его бумаги. Он занимался не только оккультизмом, но и волшебными местами. Ты не думаешь, что это может быть связано с Лейлином и Аваллахом?

Я привлекла ее внимание.

– С чего ты взяла?

– Папа обмолвился. Он, конечно, считает, что это ерунда.

– Но откуда профессор Галлахер мог знать, что такие места существуют? Откуда ему знать, что, кроме нас, есть и другие существа? Не представляю. Он же был ученым.

Я пожала плечами.

– Они с бабулей были ровесниками той девушки. Помнишь ту историю?

– Какой девушки? – Скай недоуменно смотрела на меня, натирая до блеска бабушкины садовые совки старой тряпкой.

– Лучшая подруга бабули, которую соблазнил и бросил эльф. Она потом сошла с ума, потому что ей никто не верил. Она же вроде была сестрой дедушки Фрейзера? – вспомнила я.

– Точно! – перебила меня Скай и с триумфом добавила: – Она родила ребенка с острыми ушками.

– Так говорят. Профессор Галлахер, бабуля и та девушка были примерно того же возраста, что и мы сейчас. Может, он рассказал не обо всем, что тогда увидел, – я смотрела на дождь и рассуждала. – Возможно, профессор чувствовал себя виноватым, что не помог ей тогда, а с возрастом решил во всем разобраться. Такое же вполне возможно?

Я с нетерпением смотрела на Скай, которая продолжала заниматься инструментами. Два совка уже блестели на своих крючках.

– Возможно многое. Но под волшебными местами он мог подразумевать и нечто другое. Я немного навела справки. В Сети много чуши про оккультизм. Существуют тайные общества со странными правилами и ритуалами. И все они предполагают, что в мире есть так называемые места силы, которые связаны между собой Лейлиниями.

– Лейлиниями?

– Лейлин – Лейлинии, – Скай помогла мне с аналогией. – Будь я проклята, если тут нет взаимосвязи. Ты должна выяснить, что в этих бумагах. Если профессор Галлахер это изучал, я хочу знать, к каким выводам он пришел. Твой отец, конечно, прав. Занимаясь этим, он шел по тонкому льду. Традиционная наука такие теории высмеивает.

– Вопрос в том, как мне это сделать. Папа запер кабинет и спрятал ключ, – поделилась я.

– Это, конечно, плохо, но вовсе не препятствие, которое нельзя преодолеть.

Я с изумлением смотрела на суперправильную подругу.

– Хочешь убедить меня пробраться в кабинет отца?

– У вас в доме нет запасного ключа?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Как правило, эту дверь не запирали. Я даже не знала, что от нее вообще есть ключ.

– Как только у тебя будет ключ, это уже не считается взломом. Да и держу пари, вскрыть этот замок будет проще простого. Ты что-то приняла? – Скай всегда удавалось меня поражать. – Какие-то запрещенные вещества?

Я подумала о Фрейзере. Вот он вполне мог бы сделать такое.

– Что за бред? Я лишь хочу знать, что за всем этим скрывается. Может, хоть раз в жизни мне стоит сделать то, чего от меня ждут, и держаться подальше от этого дела. – Я сложила руки на груди. Впрочем, небольшой взлом может заставить Кассиана забеспокоиться. Конечно, эта история была мне не по душе. Смогу ли я потом найти путь назад?

– Сделай это. Так будет лучше, – заявила Скай бесстрастно. Я была у нее на крючке, и она это понимала.

– Кто последний добежит до дома – проиграл, – прокричала я и рванула прочь.

Дождь почти закончился, оставив бесчисленные лужи на посыпанной гравием площадке перед кафе. Когда я влетела в коридор, волосы у меня остались сухими, зато туфли и колготки промокли насквозь.

Осторожно обходившая все лужи, Скай торжествующе улыбнулась. Я прибежала первой, но все равно проиграла. Увидев стоящего в коридоре отца Фрейзера, я резко остановилась. Если бы меня не подхватил Фрейзер, я бы поскользнулась на гладкой плитке. Я замахала руками, чтобы удержаться на ногах.

– Здравствуйте, мистер Вайльдгуз, – прокричала я, запыхавшись.

– Мы знакомы? – проворчал он себе в усы и засунул блокнот в карман пальто.

– Не могли бы вы подбросить Касси до дома, Пол? – спросила мама. Она вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. – Я предлагала оставить ее у нас, но она хочет вернуться домой.

– Конечно, без проблем. Как ты? – Папа Фрейзера обернулся к Кассандре. – Мне очень жаль твоего отца. Он был хорошим человеком.

Мистер Вайльдгуз неловко почесал затылок.

Кассандра стояла в дверях на кухню, тонкие пальцы рвали салфетку. Ее ждал тихий, запущенный дом. Мне там было бы страшно. Особенно если бы несколько дней назад в соседней комнате умер мой отец.

Мама ободряюще кивнула Кассандре, когда та шагнула к двери. Девушка повернулась ко мне. Она наклонилась, будто хотела меня обнять.

– Ты должна зайти и забрать шкатулку. Мой дом перестал быть для нее безопасным, – прошептала Кассандра. – Обещай. Пожалуйста.

Я кивнула, от ее слов меня пронзил холод, и я не могла выдавить из себя ни слова. Ее голос звучал иначе. Что это за таинственная шкатулка? Почему профессор Галлахер не отдал ее бабуле вместе с бумагами? Что в ней такого особенного, что Кассандра непременно хотела от нее избавиться? Но прежде чем я успела спросить об этом, она развернулась и неуклюже побрела к машине.

Фрейзер чмокнул меня в щеку.

– У меня от нее мурашки. Пусть Скай садится рядом с ней. Из нас двоих храбрая она.

Я сжала губы, чтобы не рассмеяться.

На уборку дома и кафе ушло по меньшей мере два часа. Наконец Грейс и Финн смилостивились и помогли навести порядок. Хотя Грейс своими наманикюренными пальчиками лишь собирала книги, разбросанные гостями, и расставляла их по местам. Мама подметала и мыла пол, пока я мыла посуду. Бабушка ее вытирала. К сожалению, она не болтала со мной, как обычно, о Боге и мире. Молча полировала стаканы и мамин фарфор. Какую бы тему я ни поднимала, бабуля отделывалась односложными фразами. Это было так на нее не похоже, что мне стало страшно. Но ведь умер ее самый старый друг, возможно, она хотела, чтобы сегодня ее оставили в покое.

– С остальным я справлюсь сама, – сказала я, заметив, что ее движения замедлились. – Ложись спать. Ты выглядишь уставшей.

Она улыбнулась и погладила меня по щеке.

– Знаешь, что самое ужасное в старении? – спросила она.

Я понятия не имела.

– Болезни? – предположила я.

Она покачала головой и повесила кухонное полотенце на просушку.

– То, что в какой-то момент ты остаешься один. Что люди, с которыми ты провел всю жизнь, умирают.

– Но ты же не одна, бабуль. У тебя есть мы. – Я обняла ее и прижала к себе, совсем как в детстве. От нее исходил знакомый запах ландышевых духов и мыла.

– Мне и правда очень повезло, – заявила бабушка, хотя в ее голосе слышалась фальшь. Она вышла из кухни, и я поняла, что говорила она не про нас.

Я закончила уборку, заставила себя подняться по лестнице к своей комнате и открыла дверь. Я тут же почувствовала, что что-то изменилось. Взгляд притянуло будто по волшебству, и я осторожно пробралась мимо лежащей на полу одежды к кровати. Записка на подушке была написана на прозрачной эльфийской бумаге, и буквы сияли цветом, в котором смешались синий и красный. На дрожащих ногах я склонилась над кроватью и прочитала написанные слова.

Я перечитала ее как минимум трижды. Ну ладно, не меньше десяти раз. На моем лице расплылась улыбка. Существовал только один человек, который мог написать такое сообщение. Глупое, наглое, слишком короткое послание, от которого у меня участился пульс. «Не вздумай!» Сердце колотилось в груди, а я не решалась прикоснуться к записке из страха, что она растворится в воздухе или превратится в пыль. Даже в самых смелых фантазиях я не ожидала, что мой план даст настолько быстрый результат. Хотя я еще не сделала ничего запрещенного, а лишь говорила об этом. В любом случае Кассиан уже об этом знал. Я была счастлива, что никто не видит моей дебильной улыбки. Осторожно взяв записку, я прижала ее к груди. Это было практически признание в любви, немного необычное, но я все равно поняла. Мой эльф никогда не напишет те три слова, которые я вывожу на полях тетрадей. Да ему это и не нужно. Я могу понять его послание. Скай, конечно, закатила бы глаза и покачала головой, но, в конце концов, она была такой неромантичной.

Я накрылась одеялом и положила записку под щеку. Засыпая, решила, что завтра приберусь в комнате. Даже не хочу думать, что может случиться, если Кассиан в следующий раз принесет записку и споткнется о книгу или еще что-нибудь. Хотя мысль, что я положу его голову себе на колени, пока он будет без сознания, показалась мне очень соблазнительной. Я могла бы поцеловать Кассиана, а он даже не заметил бы этого. Когда я почувствовала, как его губы касаются моих, у меня закрылись глаза.

– Ты ее не откроешь. – Парень с волшебной палочкой вернулся, едва я погрузилась в сон. Только этого не хватало. Я устало посмотрела на него. Почему бы ему не оставить меня в покое?

– Она не для тебя, – прорычал он. – Она принесет тебе несчастье.

Минуточку! Раньше парень говорил что-то другое. Так как он все время повторял одно и то же, я предположила, что он из тех марионеток, которые могут говорить одно предложение до тех пор, пока не сядет батарейка. А теперь оказалось, что он из болтливых. Я попыталась вглядеться в темноту. Мне хотелось выяснить, действительно ли это парень с кладбища. Глаза были очень похожи, но я все равно оставалась не уверена.

Расстояние между нами сокращалось. Я хотела отступить, но во сне ничего не вышло. Я почувствовала, как кончик палочки прикоснулся ко лбу, но не видела ничего, кроме его глаз. Ни единой части лица, ни участка кожи, ни волос. Ничего. Только черные глаза, которые, казалось, пронзали меня насквозь. Его голос продолжал шептать у меня в голове, будто желая загипнотизировать. Теперь звучание его слов напоминало шипение змеи.

– Остееееерееегааааайсяяяя ееееё.

У меня кровь застыла в жилах. Возникло ощущение, что отказали ноги или я парю над кроватью. Это было жутко и напомнило «Экзорциста», самый страшный фильм всех времен. Надеюсь, мое тело не обрело самостоятельность и не сбежало по лестнице на странно вывихнутых ногах.

– Онаааа нееее твояяяяя.

Он замолчит, если я с ним заговорю? Спросить парня, что ему от меня надо? Язык лежал во рту, как камень. При всем желании я была не в состоянии заговорить.

Что-то подо мной начало светиться. Я увидела поднимающихся бабочек-хранителей. И попыталась повернуть голову. Они появлялись из моей подушки, нет, из письма Кассиана, и окружали меня нежными взмахами крыльев. Я оказалась в безопасности и с облегчением вздохнула. Зрачки в черных глазах становились узкими, совсем как у змеи. Странно, что я вообще смогла отличить зрачок от радужки, потому что оба были черные как смоль.

Я упала на кровать и ударилась головой о деревянное изголовье.

– Ай! – Ругаясь, я потерла больное место и поняла, что левитировала не только во сне. И если это мне не приснилось, значит остальное тоже было реально. Натянув одеяло до носа, я с опаской оглядела темные углы комнаты. Осторожно нащупала прикроватную лампу и включила, надеясь, что, если тот парень еще здесь, яркий свет заставит его исчезнуть. Но единственными глазами, глядящими на меня, были глазки Говорящего Тедди, моего любимого плюшевого медведя. Мне его подарили, когда я пошла в первый класс, и у меня никак не хватало мужества с ним расстаться. Тедди занимал почетное место в изножье кровати.

– Ты его видел? – прошептала я.

Но Говорящий Тедди не оправдал свое имя. Он ничего не сказал и, как обычно, смотрел глазами-бусинками в пустоту.

Меня трясло, хотя на коже чувствовалась тонкая пленка пота, а воздух в комнате был неподвижен. Мне отчаянно хотелось распахнуть окно или принять холодный душ, но я не могла пошевелиться. Через некоторое время мое дыхание выровнялось, я нащупала телефон и набрала номер Скай.

– Ты знаешь, который час? – сонно пробормотала она.

– Нет, – честно ответила я, глядя на часы. Почти два. – Извини. Но мужчина с черными глазами вернулся.

– Это всего лишь сон, – промямлила Скай в полусне.

Наверняка она лежала в постели с закрытыми глазами. Надеюсь, она не выронит мобильник.

– Это был не сон. Мне кажется, он был в моей комнате. Я парила в воздухе.

Мой возбужденный голос наконец разбудил Скай.

– Как парила?

– Ну, знаешь, в воздухе над кроватью. А потом бабочки-хранители вылетели из записки Кассиана и прогнали его. Я ударилась об изголовье и наверняка заработала огромную шишку. – Кончиками пальцев я дотронулась до того места на затылке и застонала от боли.

– Элиза? – осторожно поинтересовалась Скай. – Ты что-то приняла?

Будь я на ее месте, спросила бы то же самое.

– Конечно, нет.

– Тогда еще раз сначала. Ты легла спать и тебе приснился тот парень?

Я закивала, не подумав, что подруга меня не видит.

– Это было не в первый раз. Но сегодня он подошел ближе.

– Что еще за записка от Кассиана и почему ты не позвонила сразу, как только ее нашла? – Она была по-настоящему возмущена.

– Ну, понимаешь, она довольно личная.

– Личная? Он тебе предложение сделал или что?

– Не совсем, – растерялась я, чувствуя себя немного глупо.

– Что он написал? – Скай не успокаивалась.

Я попыталась нащупать записку под подушкой. Обернувшись, подтянулась и заглянула под кровать.

– Да что такое? Насколько я знаю Кассиана, он там не мемуары написал! – рявкнула Скай. – И держу пари, ты выучила текст наизусть.

– Записки больше нет, – простонала я. – Вот блин.

Я готовилась разрыдаться. Наконец у меня появилось хоть что-то от него, и я тут же это потеряла.

– Что там было написано? – Подруга была готова взорваться от любопытства.

– Не вздумай! – прошептала я. – И надпись переливалась. Я уверена, что бабочки появились из записки. Они прогнали черные глаза.

Скай не особо заинтересовалась бабочками.

– Не вздумай? – переспросила она недоверчиво. – Спустя столько недель ему больше нечего сказать, кроме «Не вздумай»? Да что не так с этим парнем? Там не было даже «привет» или «надеюсь, у тебя все хорошо»? Кажется, для тебя эти два слова прозвучали как признание в любви.

Скай знала меня слишком хорошо. Я уткнулась головой в подушку, чувствуя себя безумно глупо. Впрочем, это чувство было для меня не новым.

– Конечно, нет, – выдавила я, но подруга только рассмеялась.

– Что теперь будешь делать? – деловито поинтересовалась она. – Проверишь, что в этих документах, или последуешь указанию Мистера Я-самый-мудрый-на-свете-и-знаю-что-для-тебя-лучше?

Я почесала затылок. Вопрос в любом случае был риторическим, и мы обе знали об этом.

– То есть ты хочешь сказать, что записка это не знак того, что он по мне скучает.

Скай рассмеялась, поперхнулась и начала фыркать в трубку.

– Что ты вообще за подруга? Ты должна подбодрить меня, вселить надежду, – потребовала я.

– Для такой ерунды найди себе другую подругу, – резко ответила она, отдышавшись. – Я бы посоветовала одну из прихлебательниц Грейс, которые вечно обо всех сплетничают.

Я вспомнила этих вырядившихся фальшивых блондинок.

– Я, пожалуй, откажусь, но спасибо за подсказку. Ладно, я нашла ключ и сейчас пойду туда, – заявила я со смелостью, которой совсем не ощущала, и свесила ноги с кровати. – Что прикажешь делать, если тот темноглазый поджидает меня за дверью? Он все время говорил: «Не открывай», – повторила я его слова. – Интересно, он имел в виду бумаги или шкатулку, от которой Касси хочет избавиться любой ценой?

– Конечно, шкатулку, – откликнулась Скай. – Но об этом мы позаботимся, когда она будет у тебя. Для начала нужно разузнать, что об этом писал профессор Галлахер.

Я сделала глубокий вдох и встала.

– Ладно, – легко ей было говорить. В конце концов, Скай лежала в своей постели в нескольких милях отсюда.

– Мне подождать?

– Нет. Все в порядке. Если будем болтать, обязательно кого-нибудь разбудим. Я напишу тебе, как что-нибудь выясню.

Интересно, Скай услышала дрожь в моем голосе?

– У тебя все получится, – подбодрила меня подруга. – Ты же справилась с другими приключениями.

– Скрести за меня пальцы, – прошептала я и приоткрыла дверь.

– Все будет хорошо. Удачи. – Скай повесила трубку.