Читать книгу Кредо викканки. Знаки и знамения - Marah Woolf, Мара Вульф - Страница 5

АКВИНКУМ, СТОЛИЦА МУНТЕНИ ИИМБОЛК

Никто не знал, кто выжег давно выцветшую надпись на темных деревянных балках потертого прилавка «Мерлина». Однако легенда гласила, что это были члены печально известной студенческой ассоциации Аквинкума, столицы Мунтении. И всякий раз, когда мой взгляд падал на фразу «Магия исчезает, только когда на нее надевают оковы», в голову приходила мысль, что они почти достигли своей цели – изгнать из мира ту самую магию. Разумеется, люди не могли по-настоящему сковать магию, однако оказались поразительно искусны в умении преследовать, пытать и убивать магических существ. К счастью для меня, моя магия больше походила на отчаянное мерцание готового погаснуть пламени, потому что в противном случае жители Аквинкума давно бы меня линчевали. И им плевать, что викканка никогда никому не причинит вреда. Для них магия – это магия, неважно, черная или белая. Они боялись ее, как дьявол боится святой воды, и кто мог бы их за это винить? В прошлом они слишком часто оказывались втянуты в войны ведьм, виккан и стригоев. Я смирилась с тем, что у меня почти нет магии, так как нельзя тосковать по тому, чего у тебя никогда не было, однако сейчас отчаянно хотела владеть чарами тишины, чтобы хоть на мгновение заглушить шум вокруг. Казалось, что голова вот-вот взорвется. Запах пота и несвежего пива мучил мое обоняние, а едкий табачный дым затуманивал зрение. После нескольких часов в этой вонючей таверне мои чуткие органы чувств просто сходили с ума.

С облегчением поставив тяжелый поднос на стойку, я постаралась дышать так, чтобы чувствовать как можно меньше запахов. Безнадежная затея. Ткань платья липла к спине, а руки тряслись от тяжестей, которые я с раннего вечера разносила, лавируя между столами и скамейками. От усталости у меня едва не подламывались ноги, а до окончания работы оставалось еще несколько часов. Я вытерла рукавом пот со лба.

Дамир подвинул в мою сторону новый полностью заставленный поднос:

– Давай, иди дальше. Спать будешь дома.

Хозяин «Мерлина» оперся руками о стойку и, прищурившись, взглянул на меня. Настоящий великан с татуировками на всех видимых, а возможно, и невидимых местах. Из-за жары на нем был только рваный кожаный жилет, а короткостриженые волосы он красил в белый цвет. В общем и целом его вид не особенно внушал доверие, но я рада, что три года назад он взял меня на работу без рекомендаций.

– Мне нужна всего лишь минута, – откликнулась я таким твердым голосом, на какой только была способна. – Сейчас пойду дальше.

Бурча что-то себе под нос, он поставил передо мной стакан воды:

– Когда ты в последний раз ела? И я имею в виду не ту горсть орехов.

Я нахмурилась, не понимая, почему Дамир беспокоится обо мне как о человеке.

– Вчера вроде бы. Была слишком занята.

Он покачал головой:

– Тебе нужно лучше о себе заботиться. Ты не можешь позволить себе пропускать работу, и я тоже не могу этого тебе позволить.

– Не бойся, – саркастично заявила я. – Я буду беречь себя, чтобы ты и дальше меня эксплуатировал. Потом куплю себе пару свежих блинчиков на те гроши, что ты мне платишь. – Если к тому моменту у меня еще останутся силы жевать. Потому что прямо сейчас я мечтала только о том, чтобы упасть в кровать и проспать ближайшие несколько лет. К сожалению, такой вариант не рассматривался.

– Ты всегда можешь дополнительно подзаработать. – В его голосе появилась загадочность. – Другие девочки так и делают. Достаточно одного твоего слова. Тобой интересовалось много гостей.

– Мой ответ тебе известен, и он всегда один и тот же. Забудь. – Сильнее всего мне хотелось выплеснуть кружку пива Дамиру в лицо. Никогда не позволю этим грязным мужикам меня лапать, и он прекрасно об этом знал. Но еще он знал, как мне нужны деньги, чтобы платить за аренду своей халупы. Тем не менее я не собиралась ни искать себе любовников в этом захудалом кабаке, ни брать за это деньги.

– Наша Валеа слишком утонченная для твоей клиентуры, – раздался позади меня высокий голос. – Сколько еще ты будешь ее спрашивать?

Я развернулась к Иване, девушке, которая тоже работала в «Мерлине». На губах кроваво-алая помада, распущенные светлые волосы откинуты за спину. А ее невероятно облегающее платье практически не оставляло простора для воображения зрителей. Она обвела внимательным взглядом мою фигуру, которая резко контрастировала с ее выдающимися формами.

– Чаще ешь теплую пищу, особенно мясо. Иначе мужчинам не за что будет ухватиться.

– Вот и еще одна причина отказаться от мяса. – Я подтянула к себе поднос и напрягла мышцы на руках. Я бы сейчас многое отдала за возможность заставить его просто лететь по воздуху. – Кстати, я теперь умею варить яйца, – сказала я им обоим. – А это уже больше, чем было на прошлой неделе. – Этот глупый спор обеспечил мне еще одну крошечную передышку.

Раскатистый смех Дамира ненадолго заглушил шум посетителей.

– Ты тренировалась. Какая умница.

– Ты же меня знаешь, если я что-то вбила себе в голову, то обязательно этого добьюсь.

Большая часть яиц лопнула, и в конце концов белок комками плавал в кипящей воде, так что я вылила все в ужасную канализацию возле своей халупы, где этим полакомилась парочка крыс. Это было отвратительно и означало конец моей изначально обреченной на провал карьеры повара. Но им обоим об этом знать необязательно.

– Я могу тебе что-нибудь приготовить, – с усмешкой предложила Ивана. – Если в обмен ты погадаешь мне по руке.

Ее еда не намного лучше моей, но я все равно кивнула. Хиромантия – безобидное искусство, которому даже люди не придавали особого значения, если не начинало сбываться слишком много пророчеств. Не то чтобы я считала себя опытным хиромантом, но ради горячей пищи соберу в кучу все свои немногочисленные знания.

Покачивая бедрами, Ивана развернулась и ушла танцующей походкой. В другом мире мы могли бы стать подругами. Так же как и я, она одна на этом свете, без семьи, которая могла бы о ней позаботиться. Это обстоятельство сделало ее безрассудной и расчетливой. Вероятно, однажды я закончу точно так же, если мне придется остаться в Аквинкуме. Каждый день казался настоящей борьбой, а для Иваны эта борьба была еще тяжелее.

– Она каждый раз надеется, что ты предскажешь появление мужчины, который завалит ее деньгами и не будет таким неудачником, как отец ее сына. Но этого никогда не случится, – проворчал Дамир. – Она шлюха, и я не стану долго терпеть это фиглярство.

Я прекрасно знала, чего хочет Ивана: немного надежды в своей унылой жизни. Но хиромантия – это наука, а не концерт по заявкам. В последний раз после гадания, которое ей явно не понравилось, вечером она подставила мне подножку, и я упала лицом вниз с полным подносом в руках. Стоимость тех напитков Дамир удержал из моей зарплаты, а все лишь потому, что я не разглядела в линиях ее ладони принца, о котором она мечтала и в котором так нуждалась. Люди не понимали, что за свое счастье они ответственны сами.

Я взяла поднос, чтобы вернуться к работе, как вдруг вздрогнула от грубого прикосновения к груди. Поднос с грохотом опустился обратно на барную стойку, и один из стаканов упал. Пиво перелилось через деревянный бортик и потекло по юбке моего платья. Я резко развернулась. Патлатый мужчина с ввалившимися щеками и серой кожей непристойно ухмыльнулся.

– Если вам дорога жизнь, уберите от нее руки.

Мягкий и вместе с тем властный приказ поступил с запозданием, потому что я уже схватила стакан с пивом и выплеснула содержимое прямо в лицо нахалу. Остальные гости разразились громким хохотом. Меня уже не в первый раз домогались. Дамир никогда за нас не заступался, так что я быстро сообразила, что главное – не показывать страха. Мой обидчик вытер терпкую жидкость со щек, поднял обе руки и отошел назад. В глазах, потускневших от чрезмерного употребления колдовских грибов, пылал злобный огонь. Впрочем, он не из-за меня так быстро отступил, а из-за того, кто озвучил угрозу и чье присутствие я даже слишком отчетливо ощущала у себя за спиной. Его прохладное свежее дыхание касалось моего затылка, вызывая мурашки, оно дарило приятное облегчение от жары в зале. Я повернулась, подняла голову, и у меня перехватило дыхание. На его идеально очерченных губах играла улыбка. Их хозяин как будто услышал, что мое сердце пропустило удар, и его улыбка стала еще шире, после чего он вежливо поклонился. Мужчине передо мной не могло быть больше двадцати пяти или двадцати девяти лет, и он был значительно выше меня. Мой взгляд скользнул по прямому носу, волевому подбородку и вернулся к его рту. Кожа выглядела бледной и почти неестественно ровной. В тусклом свете мне не удавалось определить оттенок его глаз, но волосы блестели черным цветом, как полированное эбеновое дерево. Он спокойно воспринял то, что я его разглядывала, и смотрел на меня в ответ сквозь длинные густые ресницы. На нем был черный плащ из тонкой ткани и белая рубашка с рюшами на воротнике, из-за чего в этой захудалой таверне он смотрелся совершенно неуместно. Мускулистые ноги обтягивали черные брюки, сапоги в тон были начищены до блеска. Весь его внешний вид впечатлял, однако лицо отличалось непревзойденной красотой. Я вздрогнула, уловив едва сдерживаемую первобытную дикость в его отрывистых движениях, когда он подошел ко мне ближе и наклонил голову. Если бы у меня еще оставались сомнения насчет того, кто он такой, то они бы развеялись, стоило мне вдохнуть его запах. Я почувствовала хвою, черную землю, а под ними – тонкую металлическую нотку крови. Этот мужчина однозначно являлся стригоем, и самым разумным сейчас было бы испугаться и позвать на помощь. Будь я обычным человеком, так бы и поступила. Но я викканка, и я его не боялась. Он не станет пить мою кровь, потому что стригоям запрещалось пить из викканок или ведьм, и если они не страдали от кровавого помешательства, то соблюдали этот закон. Мужчина же не демонстрировал ни единого признака этой страшной болезни. У него не дрожали руки, не было отрывистого дыхания, а глаза не светились, как горящие угли. Наоборот, это ему следовало бояться. Если кто-нибудь из людей в таверне его узнает или хотя бы предположит, что он кровопийца, его просто линчуют.

Впрочем, мужчина, похоже, совершенно не испытывал страха.

– Он сделал вам больно? – спросил он с каменным лицом, но обеспокоенным тоном. Обо мне уже так давно по-настоящему никто не беспокоился, что осознание этого сотворило со мной что-то странное. Мне вдруг захотелось, чтобы больше не нужно было каждый день бороться. Захотелось иметь рядом кого-то, кто бы нес груз моей жизни вместе со мной. – Если да, то я его убью, – добавил он так спокойно, как будто приглашал меня на чай.

Я отогнала наивные мысли. Здесь за меня никто не боролся.

– В этом нет необходимости, – вежливо отказалась я. – Мне не нужен рыцарь, который убивает ради меня драконов.

Как и кровопролитие в таверне посреди Аквинкума. Нельзя так на него пялиться, но отвести взгляд оказалось практически невозможно. Шум таверны отошел на второй план. Распущенные волосы ниспадали ему на плечи. Они выглядели растрепанными, словно он сражался с ветром, который не давал ему переступить порог «Мерлина». Лучше бы он послушался ветра. Лучше для меня. Он – часть Ардяла, страны за стеной тумана, в которую ушли магические существа из этого мира после последней крупной войны. Там больше не было обычных людей, за исключением, наверное, странствующего народа. Это страна, за которую веками сражались стригои, виккане и ведьмы. Это страна, которая была моей родиной, пока в возрасте десяти лет мне не пришлось ее покинуть по приказу моего дедушки, викканского верховного жреца. Он велел увезти меня, чтобы защитить. Чтобы позволить мне жить нормальной жизнью, что бы это ни значило, когда теряешь свои корни. Раз в год, на мой день рождения, я могла с ним связаться. В остальное время контактировать с ним дозволялось только в экстренных ситуациях. До сих пор такой необходимости не возникало, поскольку тоска и одиночество экстренными ситуациями не считались. Если бы в моем жилище регулярно не появлялись книги из Ардяла, то в какой-то момент я бы, наверно, подумала, что просто придумала свое происхождение. А так существовала хотя бы крошечная связь, пускай и тоненькая, как нить паутинки.

– Если бы я был рыцарем, вы бы стали моей принцессой. – Он улыбнулся, и воздух вокруг нас вдруг как будто заискрился. Этот мужчина во много раз опаснее того, который только что меня домогался, так как с его приемами не справится ни оружие, ни магия.

Я с трудом собрала волю в кулак и тут же поймала жадный взгляд Дамира. Наверное, он надеялся, что на этот раз я проявлю слабость и он получит свою долю. Насчет слабости Дамир не так уж и не прав, однако мужчине напротив меня вряд ли нужно было платить женщинам за услуги. А мне нужно вернуться к работе и не позволять всяким незнакомцам сбивать меня с толку. Это недостойно.

– Вы видите здесь где-нибудь корону?

Мой взгляд спустился с путающего мои мысли лица к воротничку рубашки. Две расстегнутые верхние кнопки открывали моему взору жилистую шею и часть грудной клетки. Желание дотронуться до него там стало просто невыносимым. Вот вам и все мое достоинство, оно прямо сейчас рассыпалось на грязный пол. Я почти беззвучно вздохнула. В двадцать два года у меня были вполне естественные потребности, и я ни в коем случае не запрещала себе их удовлетворять, тем более что Великая Богиня относилась к слиянию мужчины с женщиной далеко не так ханжески, как люди. Страсть – это часть нас, которую не стоит скрывать. Поэтому время от времени я выбирала себе партнера на ночь в чуть более чистых районах города. Я бы никогда не предалась удовлетворению этой потребности в «Мерлине», и то, что она дала о себе знать сейчас, абсолютно не помогало. Именно сейчас, под понимающим взглядом стригоя.

Потом я заметила Ивану, которая стояла с открытым ртом возле одного из столиков, пожирая мужчину взглядом. Это плохо.

– Я мог бы раздобыть корону, – сказал он, и его улыбка стала почти дьявольской. – Скажите только слово.

Я покачала головой, чтобы избавиться от смущения.

– Лучше вам отсюда исчезнуть, – посоветовала я ему хриплым голосом. Обычно я намного остроумнее. Видимо, дело в усталости. – Наверное, вы просто заблудились.

Он не вписывался в это заведение потерянных душ. Ничто в нем не излучало отчаяние, которое окружало остальных клиентов и в последние несколько недель пыталось проникнуть в меня. До сих пор. До этого момента. Прямо сейчас, невзирая на усталость, я чувствовала себя более живой, чем в любой другой день прошедшей зимы, которая выдалась холодной и суровой. Но если Ивана подойдет к нам и узнает его… О том, какая после этого разразится паника, лучше не думать. Прошлым летом в Аквинкум забрели два охваченных жаждой крови стригоя. Их жестоко пытали и посадили на кол перед крепостью – после того как они убили и обескровили двенадцать человек.

– Я именно там, где хочу быть. И если бы мог, пришел бы гораздо раньше. – Его голос звучал мягко, но с хрипотцой, говорящей о чувствах, которые могли быть лишь плодом разыгравшегося воображения.

Нужно убраться от него подальше, иначе испытаю еще больший соблазн смотреть на него до конца ночи. Или разговаривать с ним, прикасаться к нему. Однако сильнее всего хотелось остаться с ним и попросить рассказать мне о доме. О густых лесах, горах, бескрайних небесах. Меня накрыла неодолимая тоска, и на мгновение я почувствовала, будто снова стою среди изломанных скал, прижимаюсь к стволу древнего дерева и бегаю с братом по двору, где жила вместе со своей семьей. Нас преследовал собачий лай, и я вдруг так отчетливо услышала обеспокоенные окрики мамы, словно она стояла прямо рядом со мной. Я моргнула, чтобы избавиться от этих образов. Сейчас не время и не место предаваться воспоминаниям. Взгляд собеседника изучал меня с таким спокойствием, как будто он видел то же, что и я. Я быстро шагнула назад и неожиданно оступилась. Он тут же протянул руку, однако не тронул меня, поскольку я покачала головой. Не потому, что боялась его, а потому, что опасалась того, что случится с моим самообладанием от малейшего прикосновения.

Дамир на другом конце барной стойки протирал и так чистые пивные краны, прислушивался к нашему странному разговору, но не вмешивался.

– Что вам предложить? – спросила я, взяв себя в руки.

– Чай, пожалуйста. С молоком и без сахара.

– Чай? Серьезно? – а я ставила на крепкое красное вино. – Может, еще что-нибудь из выпечки? – В «Мерлине» было пять разных сортов пива, домашний джин и очень плохое вино.

– Нет, благодарю. Не хочется, – ответил незнакомец и облизнул чувственные губы. – Пирогов, по крайней мере.

Я закатила глаза и наконец снова полностью стала собой. С глупыми подкатами я справляться умела.

– А я ожидала чуть больше изысканности.

Его сдержанная усмешка отразилась внутри меня вибрацией и сотворила какие-то странные вещи с моим желудком. Мужчина ничуть не оскорбился из-за отказа, потому что этой фразой просто хотел помочь мне расслабиться. А когда еще и подмигнул мне, я с улыбкой покачала головой.

Дамир налил стакан воды и поставил его на барную стойку, громко стукнув по столешнице. Мутная жидкость брызнула на рукав безупречной рубашки.

– Травы можете насобирать на улице. – Не в его стиле так грубо обращаться с клиентами, но он надеялся на куда более выгодную сделку. А теперь понял, что шанс испарился. – Дайте девушке нормально работать.

– Большое спасибо, – невозмутимо ответил стригой.

– Ну, тогда я пойду, – сказала я. – И хотя в этом не было необходимости, спасибо. – Нечасто за меня кто-то заступался. Вообще-то никогда.

– Рад был помочь. – Он слегка наклонил голову на прощание.

Сделав над собой усилие, я отвернулась, но мои мысли и дальше продолжали вращаться вокруг незнакомца. Что он здесь забыл? «Мерлин» – неподходящее место для поиска того, кого можно укусить. Люди, как правило, считали, что стригои пьют кровь и обращают своих жертв без разбора. Но это не так. Они тщательно выбирают свои источники, а доноры должны предложить себя добровольно. И при этом не страдать зависимостью от грибов или алкоголя. Только в кровавом помешательстве стригои убивали хаотично, как те два кровопийцы летом. По дошедшим до Аквинкума слухам, эта болезнь поражала все больше и больше стригоев. Большинство магических существ соблюдали условия договора с людьми и оставались за туманной завесой в Ардяле. Помешавшиеся же стригои не оставляли попыток прорваться. Многие отправлялось служить на границу, чтобы там сразу их останавливать. Получалось не всегда.

Я вернулась к работе и сама не могла поверить в собственное благоразумие. Впервые за более чем двенадцать лет я встретила существо со своей родины и сдержала клятву, данную когда-то в детстве: никому не рассказывать, что я викканка. Дедушка мог бы мной гордиться, однако мне было невероятно сложно снова не подойти к стригою.

Весь следующий час я собирала кружки, оттирала липкие пивные следы с деревянных столов и стульев и выпроваживала гостей. Только после того, как все было сделано, я огляделась вокруг и потерла усталые глаза. Он исчез. Сожаление по этому поводу оказалось неожиданностью для меня самой, хотя я редко заводила знакомства. Мне лучше оставаться одной. Одиночество мне знакомо. Если держишься особняком, то никого и не потеряешь. Очень простое математическое уравнение, потому что один минус один равнялось нулю. В прошлом все было иначе. Тогда у меня была семья. Но это «прошлое» давно ушло в прошлое. Меня пугала потребность, которую пробудила во мне короткая встреча со стригоем. Я считала или, лучше сказать, надеялась, что смирилась со своей судьбой. Очевидно, это оказалось не так.

– Увидимся послезавтра, – попрощалась я с Дамиром.

– Не забудь про блины. – Он сунул мне в руку жалкое жалованье. – И тебе срочно нужно на солнце, ты слишком бледная. Со стригоем можно перепутать, – бесцеремонно буркнул хозяин заведения.

У меня вырвался удивленный смешок. Сказал бы он это громко и при свидетелях, эти слова могли бы стать моим смертным приговором.

– Обязательно, – пообещала я, однако Дамир уже отвернулся и отошел.

Совершенно вымотанная, я толкнула деревянную дверь, которая вела в вонючий переулок. Ноги болели, глаза горели, и больше всего мне хотелось уснуть стоя. Дрожа всем телом, я шагнула в темноту и лютый холод. Мне предстояло пройти пешком целую милю. Если бы я не зависела от зарплаты, то давно бы бросила эту работу. Но за вторую работу в библиотеке Аквинкума платили еще хуже, а мне нужны деньги. Я надеялась, что однажды смогу учиться в университете, и откладывала на это каждый геллер. Если дедушка не разрешит мне вернуться в Ардял, то понадобится план Б. Я никогда не соглашусь на судьбу, в которой нет ни единого лучика света. Недавно Ивана уходила с клиентом. Она всего на два года старше меня, но, когда она махнула мне рукой на прощание, безнадега в ее глазах ранила меня до глубины души.

Тяжелая дверь захлопнулась, а я слишком поздно различила три силуэта в центре переулка. В слабом свете, который падал с главной улицы, не удавалось понять, кто это: гости таверны или чужаки. Я устало прислонилась к стене в надежде, что они уйдут, не заметив меня. Тишину разорвал крик, который тут же стих.

– Если не будешь шуметь, все закончится очень быстро, – прохрипел мужской голос. – Не ломайся.

– Забери у нее деньги, и пусть валит отсюда, – произнес второй мужчина.

– Сначала я хочу немного развлечься, – заплетающимся языком заявил первый.

– Отпусти меня. – Невозможно было не услышать панику в голосе женщины, и только тогда я узнала ее. Ивана. Почему она еще здесь? – У меня нет денег.

Пьяный засмеялся.

– Мы не денег от тебя хотим. – Он придвинулся ближе к ней. – Ты же обычно перед всеми ноги раздвигаешь.

– Если они платят, – огрызнулась Ивана.

Надо ей помочь. Может, она и продавала свое тело за деньги, чтобы прокормить сына, но это был ее выбор. А то, что происходило сейчас, – это чистое насилие, и я этого не допущу.

– Лапы прочь, грязные вы свиньи, и пошли отсюда, – велела я твердым голосом и бросилась к ним.

Мужчины резко развернулись. Тот, который прижался к Иване, оказался мужиком, который домогался меня в таверне, отметила я неприятный факт.

– Ты что, не выучил свой урок? – напустилась на него я. Нужно было вести себя дипломатичней. Вероятно, эти двое поджидали меня, чтобы отомстить за позор и отказ.

Ивана воспользовалась моментом, когда они оба отвлеклись, оттолкнула того, кто до сих пор слабо ее держал, и убежала прочь. Я в растерянности смотрела ей вслед, одновременно спрашивая себя, почему после стольких лет все еще питаю какие-то иллюзии насчет людей.

Незнакомый мужчина рассмеялся:

– А повеселиться с дикой кошкой гораздо интереснее, чем с трусливой курицей. Она буквально оставила тебя нам. Видимо, ты ей не особенно нравишься.

При этом он подкрадывался ко мне. Оба были пьяны и, судя по блеску в глазах, приняли свежие колдовские грибы. Наркотики раз за разом проникали из-за туманной завесы, и многие подозревали, что их контрабандой ввозили в город офицеры, которые торговали с ведьмами на границе ради дополнительного заработка. Я замерзла, устала и хотела есть, а против двух мужчин у меня не было шансов. Но сдаться без боя я была не готова.

– Ты получила от меня два геллера, – заявил тот, что меня лапал, приближаясь ко мне. – Довольно большие чаевые для такой шлюхи, как ты, так что небольшая услуга взамен – это не так уж много.

– А я придерживаюсь другого мнения. Кроме того, тебе и так досталась бесплатная кружка пива, – парировала я, добавив в голос язвительности, которую только зря потратила на этих двоих.

Вернуться в таверну не получится, потому что с этой стороны на двери только ручка. В домах вдоль узкой улочки с этой стороны не было окон. Звать на помощь бесполезно, так как ночью за меня никто не вступится. Дамир выходом не пользовался – сразу поднимался в свою комнату над «Мерлином», а позади меня переулок заканчивался двухметровым забором. Вернется ли Ивана? На это я не рассчитывала. Оставались лишь собственные слабые силы. Я принципиально отвергала насилие, поскольку викканке запрещено накладывать чары, приносящие вред. Впрочем, тот, кто установил это правило, не мог знать, насколько уязвимы женщины в человеческом мире. С этой парочкой мне придется пойти против своих принципов, других вариантов нет. Мне придется рискнуть и применить те крупицы магии, которыми обладала, а дальше надеяться, что эти двое слишком пьяны и одурманены, чтобы потом вспомнить об этом и кому-нибудь рассказать.

Я попятилась, чтобы заманить их в глубь переулка. Хватит ли у меня магии, чтобы оглушить обоих? Я никогда не использовала ее кому-то во вред. Чисто теоретически мне известно, как действует такое колдовство, но… Лодыжку пронзила жгучая боль, когда я споткнулась и подвернула ногу. Стон получилось сдержать, однако моя неудача не осталась незамеченной. Они победно оскалились. Меня затошнило. Второй смотрел на меня как ястреб, который собирался наброситься на мышь. Он выглядел более худым, чем мой сегодняшний обидчик, более мускулистым и – очевидный факт – более опасным. Мужчина схватил меня за руку.

– У меня четкие правила, – холодно произнесла я, чтобы дать им и себе последний шанс. – Смотреть можно, но трогать – нет.

– Но трогать гораздо веселее. – Он ухмыльнулся, обнажив гнилые коричневые зубы, и у него так жутко пахло изо рта, что меня замутило.

– Может быть, но веселье вам придется поискать в другом месте.

Я попыталась вырваться из его хватки, но мужчина еще сильнее впился пальцами в мою руку, наклонился вперед и уткнулся носом мне в волосы. Теперь и первый подошел ближе и снова отважился коснуться моей груди. Обычно в таких ситуациях разумнее всего действовать спокойно и осмысленно, но сейчас я не хотела быть разумной. Выбросив вперед свободную руку, я врезала ему в подбородок. От удара у него неприятно скрипнули зубы, а затем он взвыл. Эта выходка настолько его взбесила, что он бросился на меня и повалил на землю. У меня на мгновение потемнело в глазах, когда я упала на спину, и он выдавил весь воздух из моих легких. Мужчина оказался таким тяжелым, что я почти не могла шевелиться под его весом.

– Ты об этом пожалеешь, – прохрипел он, а второй захихикал.

– Покажи ей, брат, – подначивал его тот, когда первый приподнялся и одной рукой схватил меня за горло. Руки у него были влажными и липкими.

Я подавила рвотный позыв.

– Отпусти меня, – выдавила из себя я.

– Нет, пока мы с тобой не закончим. Я покажу тебе, кто здесь главный.

Он не оставил мне выбора. Этот мужчина – плохой человек, но я атаковала его оружием, против которого ему нечем было противостоять. Сосредоточившись, с облегчением почувствовала, как к ладоням хлынул жар. Когда я положила их ему на грудь, у него округлились глаза. В кончиках моих пальцев собралась энергия, а затем магия вырвалась быстрее, чем я ожидала, и отбросила мужчину от меня. Он пролетел по воздуху, и сила чар впечатала его в стену. По переулку эхом разнесся звук ломающихся костей, после чего воцарилась полная тишина. Мои руки перестали светиться так же быстро, как вспыхнули. Я поспешила подняться на ноги. Со вторым придется сражаться традиционными средствами. Вся моя магия была израсходована.

– Ведьма, – прошипел он. – Ты ведьма. – В его тоне появилась затаенная угроза.

Надо помешать ему раструбить об этом на всю округу.

– Я не ведьма, – с нажимом сказала я.

Если каким-то чудом мне удастся сбежать, то в этот район мне путь заказан. Дамир не знает ни где я живу, ни о том, что еще работаю в библиотеке. Если повезет, эти двое никуда не доложат об инциденте. В противном случае завтра стражи прочешут в поисках меня весь город.

Мужчина медленно подбирался ко мне, состояние друга его, видимо, особенно не волновало.

– Можем заключить сделку. Я никому не расскажу, кто ты такая, а взамен ты окажешь мне услугу.

Я прекрасно могла себе представить, в чем будет заключаться эта услуга.

– Только через мой труп, – процедила я.

Он захихикал:

– Завтра он будет болтаться на виселице перед крепостью, после того как они с тобой разделаются. У тебя есть выбор. Я или палачи.

Когда этот тип приблизился и остановился вплотную ко мне, я еле сдержала рвотный позыв. Пожалуйста, мысленно умоляла я свою магию, однако она закончилась, а на перезарядку уйдет не один день. Ни единая искра не шевельнулась внутри.

– Значит, договорились. – Мужчина прижал меня к стене, но я, упершись в его грудь руками, отпихнула его в сторону и бросилась бежать, несмотря на боль в лодыжке.

Мне удалось уйти всего на пару метров, прежде чем он схватил меня за руку и дернул назад. Я снова упала на спину и начала отчаянно отбиваться руками и ногами. Противник лишь рассмеялся и вцепился в вырез моего платья. В тот момент, когда разорвалась ткань, я вдавила большие пальцы ему в глаза. Он взвыл, а потом внезапно на меня перестал давить его вес. Раздался такой грозный рык, от которого кровь застыла в жилах. Темный силуэт схватил нападавшего за горло и поднял высоко в воздух, как куклу. Я проворно отползла от них обоих.

– Если тебе дорога жизнь, убирайся отсюда и никогда больше тут не появляйся, – заявила появившаяся фигура ледяным голосом.

– Ты… ты… – заикаясь, выговорил мужчина, после того как рухнул на землю, и торопливо попытался встать на ноги.

– Я никто, – выдохнул мой спаситель. – Лучше тебе обо мне забыть.

– Забуду, – пролепетал этот тип, кое-как выпрямился и убежал.

Мгновение спустя рядом со мной на коленях стоял стригой, причем я даже не заметила его движений. Он бережно убрал с моего лица длинную прядь рыжих волос, которая выбилась из косы. Потом прохладной ладонью коснулся моей щеки, и его запах окутал меня.

– Возможно, тебе все-таки нужен рыцарь, – тихо сказал мужчина. – С тобой все в порядке?

Я кивнула, изо всех сил борясь с искушением прижаться щекой к его руке. И секунду просто сидела на месте, радуясь, что ужас остался позади.

– Нам лучше уйти, – пробормотал стригой. – Полагаю, меня не так-то просто забыть.

Этот комментарий меня рассмешил. Он отодвинулся и помог мне подняться. Я смущенно смахнула грязь с платья.

– Спасибо. – Отрицать, что я нуждалась в его помощи, было бы ребячеством. – Уходи отсюда. Он доложит, что на него напал стригой. Теперь я тут и одна справлюсь. – Мне надо домой. Запереть двери и молиться Великой Богине, чтобы меня никто не искал.

Парень не сдвинулся с места.

– Часто с тобой такое случается? – вопрос прозвучал мягко, однако скрыть гнев в голосе у него не получилось. Гнев, направленный не на меня.

– Так плохо еще никогда не было. – Хромая, я направилась к типу, который все еще валялся без сознания, и убедилась, что он все еще жив. Стригой не отходил от меня ни на шаг. – Ты должен уйти, – настойчивей повторила я. – Он приведет городскую стражу. Совет выплачивает солидное вознаграждение за сообщение о магической активности, но оно становится еще больше – если указывают на стригоя.

Проигнорировав мое предостережение, тот подтолкнул сапогом безжизненную кучу тряпья. Послышался стон.

– Мне закончить начатое? – ледяной холод в его словах не оставлял сомнений в том, что он сделает, если я ему разрешу.

– Не думаю, что в ближайшее время он будет кому-нибудь досаждать. Не пачкай о него руки. – Я положила ладонь на свою саднящую шею. Уверена, завтра утром на ней и на руках будут синяки. Мне с трудом удалось подавить дрожь, а затем я поспешно захромала прочь в надежде, что стригой не последует за мной и ему в голову не придет какая-нибудь дурацкая идея. Смерть человека Великая Богиня мне не простит.

– Мне бы твою уверенность.

Мужчина со вздохом потер шею и зашагал вместе со мной к выходу из переулка, где я в нерешительности замерла. Надо спросить его, что он здесь делал. Почему оказался тут. Почему не заговорил о моей магии. Если он ее видел, то должен знать, что я викканка. Но может быть, для него это не имело значения.

– Мы больше не причиним вреда этому человеку, – требовательно заявила я. – То, что я сделала, и так было неправильно.

– Он причинил вред тебе. – Его взгляд скользнул с моего лица на шею и опустился к лодыжке.

– Я просто споткнулась. В этом он не виноват.

– Ты бы не споткнулась, если бы эти двое не устроили тут засаду, – настаивал стригой, и его неприкрытый гнев завибрировал в воздухе. – А с твоей стороны глупо разгуливать тут одной по ночам.

Он обвел глазами улицу. Практически ни одна из масляных ламп не горела, а ветер разносил по грязной от дождя земле помои, скопившиеся на стенах домов. По узким каналам зловонной канализации в поисках еды сновали крысы.

– Спасибо за нравоучения! – раздраженно откликнулась я.

– Не за что, хотя не думаю, что в будущем ты прекратишь это делать. – Его глаза вдруг словно загорелись. Парень заметил мою дрожь, мурашки на шее и в декольте. Одним плавным движением он снял с себя плащ и накинул его мне на плечи. Материал оказался теплым и мягким, и хотя мне не стоило его принимать, я не смогла заставить себя отказаться. Стригой аккуратно завязал плащ, и я вздрогнула, когда кончики его пальцев коснулись чувствительной кожи на горле. Он тут же сделал шаг назад. – Они хотели сделать с тобой нечто гораздо хуже.

– Но не сделали. Благодаря тебе.

Я ненавидела терять контроль над ситуацией. А еще больше ненавидела, когда меня при этом кто-то видел. И уж точно терпеть не могла жалость. Тем не менее я поплотнее укуталась в плащ и заметила, как у мужчины довольно дернулись уголки рта. Ткань пропиталась его запахом свежего воздуха, мшистой земли и сосновых иголок. Я осторожно вдохнула этот аромат. В голове вспыхнули образы, и на пару секунд я предалась немногочисленным воспоминаниям о своей прошлой жизни. У меня был дом, родители, брат и сестра, которые меня любили. Отец катался со мной на лошади по лесу и учил жить, питаясь растениями. Мама пела песни со мной и моей сестрой Лупой и успокаивала нас, когда что-то болело. По ночам мы с моим братом-близнецом Кириллом лежали в одной кровати и слушали папины рассказы об истории Ардяла. Я была счастлива. Сейчас же мне стало слишком часто казаться, что эти воспоминания принадлежали другой девочке. Девочке, которая умерла той ночью, когда королева ведьм убила ее семью. Я подняла глаза на стригоя, который внимательно за мной наблюдал.

– Мне следовало вмешаться раньше. – Его голос обволакивал мою кожу, как вода из горячего источника после долгой ночи.

– Тебе вообще не следовало ввязываться. Ты подверг себя ненужной опасности. – Я сделала шаг вперед и снова тихо охнула. Боль росла с каждой секундой.

Он аккуратно взял меня под руку, чтобы я оперлась на него. Его вторая рука обвила мою талию, не слишком крепко, но уверенно. Вместо того чтобы оттолкнуть его, что было бы разумно, я прижалась к нему и позволила себе окунуться в ощущение безопасности. А потом стиснула зубы, отстранилась от него, и стригой меня отпустил. Осторожно делая шаг за шагом, я вышла на главную улицу. Он держался рядом, но больше меня не трогал.

– Тебе далеко идти? – его тон по-прежнему был дружелюбным, однако теперь в нем скрывалась сталь, с которой этот парень недавно угрожал мужчине в таверне. Акцент звучал мягко, но голос был низким. Не буду спрашивать его об Ардяле, потому что, если сделаю это, тоска по дому станет еще сильнее. – Я могу тебя донести, – предложил он.

– Не надо, – ответила я. – Справлюсь.

В его взгляде появилась непреклонность, и мне наконец-то удалось определить цвет его глаз. Янтарные радужки сверкали во мраке ночи, ярко, как костры Бельтайна[2], которые я помнила с детства.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты благополучно добралась до дома. Ты за меня не в ответе. – Он возмущенно нахмурился. Если сейчас кто-нибудь подойдет ко мне слишком близко, он оторвет ему голову. Неправильно чувствовать то, что я испытала в этот краткий миг, когда представила, что не одна несу за себя ответственность. Чтобы прогнать это опьяняющее ощущение, я сухо рассмеялась. Несмотря на все мои усилия за последние несколько лет, я все еще чувствовала потребность в близости.

– Не люблю повторяться. Но я сама справлюсь.

– Не справишься. Не этой ночью. – Его тон стал мягким и вкрадчивым, в то время как глаза сузились до узких щелочек.

– Ничего подобного. – Я и сама понимала, как упрямо и глупо это звучало, но продолжала идти вперед.

Он не последовал за мной, и я запретила себе сожалеть о своем решении.