Читать книгу Субстанция - Марат Александрович Чернов - Страница 5

День за днём проходили для скромного библиотекаря Матвея Уланова, словно ему снился один и тот же кошмар. И тем не менее, это было явью – опустевший город, очищенный от монстров, но в то же время выглядевший так, будто всех его обитателей скосила чума или унёс ураган.

Последнее исчадие ада всё ещё оставалось в городе, но это был старый мясник Яков, пропадавший неизвестно где. Иногда из помещений его лавки доносилось зловещее позвякивание цепей и крюков, за которые подвешивались туши, однако сам он как будто не пытался лишний раз напоминать о своём присутствии, в чём Матвей мог быть ему крайне обязан.

Уланову уже успело поднадоесть его унылое существование в безжизненном городке, когда однажды, стирая привычную пыль со старинных фолиантов в своей библиотеке, он услышал за окном какой-то шум. Выглянув из окна на улицу, Матвей увидел странную фигуру незнакомца. Тот шёл по улице твёрдым размашистым шагом, словно вовсе не чувствовал себя гостем в этом городке. И всё-таки это был чужак.

Матвей понял, что дождался первых визитёров, но пока терялся в догадках, что они могут собой представлять?

По внешности незнакомца слишком сложно было определить, кем он был. Длинный чёрный плащ с капюшоном, укрывавшим его голову от моросящего дождя (а день тот выдался на редкость непогожим), надёжно укутывал рослую фигуру незваного гостя, словно кокон – некое долговязое насекомое. Он чинно прошёл по улице, не пытаясь заглядывать в чужие окна, будто в данный момент ему это было совершенно не интересно, затем неожиданно поднял руку вверх, и в ней блеснул пистолет. Грянул выстрел, и над городом с карканьем взлетела стая ворон.

Не прошло и минуты, как над крышами домов под стать одной из этих взбудораженных крикливых птиц, проплыл чёрный корпус огромной винтокрылой машины, и на центральной площади приземлился массивный военный вертолёт.

Это было ещё далеко не всё, ибо тут же со всех сторон послышался скрип колёс, шипение шин, скользящих по лужам, и гул моторов, когда в городок вкатила колонна военной техники, выкрашенной, как ни странно, также в устрашающий иссиня-чёрный цвет. Матвей никогда ещё не видел подобного камуфляжа, и всё это не понравилось ему с самого начала.

Между тем из бронированных машин высыпали вооружённые люди – то ли солдаты, то ли банда отчаянных головорезов, облачённых в военную униформу, – и разбрелись по всему городку, с пьяными криками выбивая окна и двери пустующих домов. Очень скоро один из вандалов пробил прикладом стекло одного из окон библиотеки, и входная дверь под напором накачанных плеч чужаков слетела с петель, будто соломенная. Дом Уланова наполнился задиристыми воплями, гамом, табачным дымом и плотной завесой перегара его непрошеных гостей.

Первой мыслью Матвея было схватить увесистый бронзовый подсвечник для самообороны, однако кто-то из тех же гостей предупредил его намерение, отослав хозяина библиотеки в глубокий нокаут. Матвей на время провалился во тьму, перемешанную с эхом чьих-то криков, собственным сдавленным стоном и запахом запекшейся крови, а когда он очнулся, то почувствовал себя так скверно, как ему ещё не было никогда прежде. Какой-то рослый солдат волочил его под сильным дождём по замызганной грязью улице в сторону площади, неистово ругаясь и плюясь. Заметив, что Матвей пришёл в себя, солдат выпустил свою ношу из рук и, приставив к его щеке дуло автомата, приказал ему топать дальше на своих двоих.

– И только вздумай шутить! – прохрипел солдат, целясь в него из автомата.

Матвей нащупал языком разбитую губу и онемевшую нижнюю челюсть, куда он и был нокаутирован не так давно, и в библиотекаре пробудились остатки дремлющей ярости.

– Что вы здесь делаете, ублюдки? – забыв об осторожности, закричал он на солдата.

– Слушай, чмо, – проговорил чужак, немного опешив, – лично я веду тебя к своему командиру, и если тебе что-то в этом не нравится, у меня есть полномочия расстрелять тебя прямо на месте!

Судя по его грозному виду, солдат не шутил. Однако Матвей рассмеялся ему в лицо, как безумный.

Дождь хлестал всё сильнее, когда некая тень, смутно отливающая серебром, проскользнула между ним и солдатом, и внезапно последний, громко вскрикнув, словно его с силой толкнули невидимой рукой, оказался на земле вместе со своим автоматом. Его голова резко повернулась под неестественным углом, раздался характерный хруст позвонков, и чужак навеки застыл на земле со сломанной шеей.

Серебристая тень молниеносно прошмыгнула под дождём и скрылась в одном из тёмных переулков.

– Яков!.. – с ужасом пробормотал Матвей, держась за ушибленную челюсть.

Уланов опустился перед телом мёртвого солдата и сидел так до тех пор, пока его не заметили другие из числа новоприбывших. Он и не собирался убегать. Напротив, Матвей решил остаться до последнего.

Часть пути до площади, где находился вертолёт, он в гробовой тишине проследовал под бдительным оком уже нескольких долговязых отморозков. Вертолёт напоминал застывшую глыбу из грязи и льда, пронзившую своими заострёнными гранями булыжную мостовую на площади. Никогда прежде Матвей не видел подобных больших и устрашающих винтокрылых машин так близко и никогда бы не подумал, что их можно выкрасить столь необычно, вычурно и мрачно – в цвет катафалка, или, к примеру, пресловутого чёрного флага флибустьеров.

«Возможно, неспроста», – подумал Уланов, когда его грубо подтолкнули к раскрытому люку.

В тот же момент кто-то изнутри подхватил его и впихнул за собой в салон вертолёта. Там Матвей оказался в окружении нескольких верзил, нацеливших на него воронёные стволы, будто он представлял собой реальную или, сказать вернее, даже сюрреальную угрозу. Среди этой толпы Матвей заметил лишь одного невооружённого человека, смотревшего на него без страха, но с видимым интересом. Он выглядел чуть более опрятно и солидно, чем остальные. Военный был одет в обычный походный камуфляж с чёрным беретом на голове, как у многих других, однако властное выражение его изборождённого глубокими морщинами лица, благородная осанка и умение себя держать, выделяясь на фоне всей полупьяной бешеной своры этих горе-вояк, выдавали в нём командира. Кивнув своим телохранителям, он сухо улыбнулся Матвею, предложив ему место в дальнем углу салона боевой машины.

– Капитан Федотов, – представился он. – А кто вы?

– Ваши люди слишком грубо себя ведут, – проговорил в ответ Матвей, поглаживая ноющую после удара левую щёку.

– Конечно, и вы одного из них уже прикончили, наказав за неоправданную жестокость, – хмуро усмехнулся капитан. – Очень мило!.. И всё-таки, кто вы такой?

– Я – местный библиотекарь Матвей Уланов, но, разумеется, моё имя вам ни о чём не скажет. Хотя, кто бы я ни был, вам, как представителю власти, следовало бы… – Он не закончил, поскольку прежде, чем другие понял, что говорит что-то не то, видимо, из-за того, что никогда не видел подобного экстраординарного интереса, с каким почти зачарованно слушал его этот капитан.

Командир очнулся неожиданно, будто кот, которого погладили против шерсти, и угрюмо произнёс:

– Что ж, власть, это, конечно, хорошо… Но только не в пустом городе, Матвей. Так что же здесь произошло?

Некоторое время Уланов молча сидел, потупив взор, потом, словно решившись на что-то героическое, смело поднял глаза и обратился к капитану:

– Я должен рассказать вам кое-что, во что вам будет очень трудно поверить, но выбора у меня, конечно, нет. Так вот, я – последний из числа уцелевших в этом городе и, судя по всему, должен ответить за гибель всех тех, кто прежде тут жил.

– Ну, конечно, больше ведь некому, – серьёзно поддакнул капитан.

– Я всего лишь библиотекарь, – продолжил Матвей. – И владею только библиотекой. Но в наследство от её основателя, проживавшего здесь около ста лет назад, кроме книг, мне досталось несколько бесценных вещей, которыми я владею до сих пор.

При последних словах офицер, разом оживившись, подался вперед и глаза его алчно блеснули:

– Так-так, продолжайте!

– По крайней мере, я считаю, что это бесценные вещи, – поправил себя Уланов. – Наиценнейшая из них – это рукопись, повествующая о проклятье нашего городка. Было и ещё кое-что, но всё это вряд ли представляет для вас хоть какую-то ценность.

Капитан вопросительно взглянул на одного из верзил, но тот возразил:

– Мы перерыли весь его дом и не нашли там ничего, кроме книг и одного ржавого ружья. Говорю вам, командир, там нечего искать!

– И всё же попытайтесь ещё раз, – проговорил офицер, смерив подчинённого взглядом, не сулившим ничего доброго.

Отдав честь, подручный поспешно удалился, и в салоне вертолёта как будто стало немного легче дышать. Матвей даже подумал, что было бы лучше, чтобы вслед за ним исчезли и все остальные, кроме капитана, с которым на первый взгляд можно было бы договориться. И ещё у него мелькнула мысль, что все эти бойцы выглядели чересчур нервными и действовали излишне расторопно и при этом неуклюже для хорошего спецназа, за который так стремились себя выдавать.

– Так что же это за проклятье? – с наигранной уважительностью спросил капитан. – Кстати, где рукопись? Где ты её прячешь? – тон его стал более нетерпелив и повелителен.

– Я прячу её здесь, – с иронией ответил Матвей, постучав себя указательным пальцем голове.

– Ну, ладно, если ты скажешь хоть что-то полезное в ближайшие десять минут, я думаю, что мы с тобой поладим. Вначале объясни мне вот что: пролетая над городом, мы видели огромное кладбище, на котором были десятки свежих могил. Над ними кружили стаи ворон, будто падальщики слетевшиеся сюда со всех окрестностей, – довольно гнетущая картина, скажу я тебе. И видя всё это, мы задались логичным вопросом, что же это такое: эпидемия, нападение враждебных инопланетян или кое-что пострашнее? Ты единственный из оставшихся в живых, Матвей, и что же прикажешь нам с тобой делать?

Библиотекарь слушал капитана с недобрым предчувствием, – что-то в словесных излияниях последнего указывало на скрытую угрозу и фальшь.

В ответ он лишь пожал плечами:

– Единственное, что могу вам сказать – будьте в этом городе осторожнее.

– Намекаешь на то, что ты полный псих и для тебя укокошить одного из наших лучших солдат все равно что сплюнуть? – хмуро спросил капитан.

– Намекаю на то, что в этом городе есть нечто, с чем лично вам лучше не сталкиваться.

– Здесь это действительно есть?! – скептически спросил капитан Федотов, оглядев унылые лица своих бойцов, и вся компания дружно расхохоталась. – Что же это за напасть?

Матвей наморщил лоб, пытаясь точно сформулировать мысль, и произнёс:

– На протяжении многих веков человечество постоянно недосчитывалось десятков или даже сотен и тысяч человек, которые попросту исчезали во времени и пространстве. Так, например, в 1937 году во время войны с Японией в Китае бесследно исчезла армия, состоявшая из трёх тысяч человек. То же самое произошло в своё время с группой британских солдат в Афганистане. А что касается единичных случаев исчезновений, то это описывается в документальной литературе сплошь и рядом. Считается, что на Земле есть такие места, где люди беспричинно пропадают без вести, и объяснить этот феномен решаются немногие. Некогда известный писатель Амброз Бирс предположил, что в этих таинственных «местах» можно «существовать». Там господствует абсолютное «ничто», – вот там-то и пропадают без следа целые армии.

– Допустим, ты прав, и это – проклятый город, – сказал капитан. – Интересно, есть ли у тебя своя собственная теория на этот счёт? Ведь ты-то никуда не исчез.

– В рукописи, которую я храню, описываются довольно противоречивые события, – ответил Матвей. – Но что с того, даже если эти события столетней давности больше смахивают на фантастическую легенду? Когда-то около ста лет назад в этом городке появился странный, никому не известный человек, который и основал нашу библиотеку. Он-то и написал эту рукопись, оставив её в наследство своему преемнику, а от того она досталась уже мне. Помимо всего прочего, в ней содержались координаты тайника, где хранилось старинное ружьё с запасом серебряных пуль, а также чертежи необычной машины, которую он умудрился спрятать в подвал под самой библиотекой. Что это за машина, честно говоря, мне самому пока неясно, но ещё более непонятно то, что это был за человек и откуда он сюда пришёл? Впрочем, цель его была ясна – он знал о Демоне, знал о невидимках и многом другом, о чём даже я пока не знаю. Единственное, о чём хочу вас предостеречь – об опасности. Уходите отсюда и позвольте мне разобраться со всей этой пакостью самому.

С минуту капитан Федотов задумчиво молчал, поглядывая на Уланова, затем произнёс:

– Знаешь ли ты, кто мы? Думаешь, мы простые солдаты, Матвей? – усмехнувшись, он покачал головой. – Нет, мы не солдаты и не спецназ. Мы – взвод бравых ребят, которым надоело быть в подчинении, и нам не по нутру дисциплина, закон и порядок. Напротив, анархия и террор – вот то, что нам надо! В данном случае чутьё меня подвело, и моя ошибка лишь в том, что я ввёл своё ополчение в этот потерянный городишко, где нет ничего, кроме стаи ворон и одного полоумного библиотекаря, который так любит рассказывать байки.

– Здесь есть ещё кое-что, кроме стаи ворон и, конечно, меня. Хотя ограбить город вам и не удастся.

Явно задетый этим замечанием, капитан резко вскочил с места и закричал:

– Всё, что нам надо, ничтожество, это золото, золото, а всё остальное можешь оставить себе! Всё, что здесь есть – это кладбище протяжённостью в километр и ни одной живой души, кроме тебя, а уж кто ты сам, мы не знаем: либо ты чокнутый маньяк и тогда ты можешь нам пригодиться, либо ты – просто тихо помешанный неудачник, и тогда нам с тобой не по пути. Так что нам с тобой делать, говори!

Матвей внезапно понял, что совершенно бессилен что-либо предпринять. Он знал теперь только то, что в город вошла армия мародёров, насильников и убийц, и власть останется за ними до тех пор, пока все они не исчезнут, не сгинут без следа подобно невидимкам, с которыми ему пришлось недавно столкнуться. Различие было лишь в том, что первые были видимы, а значит, более уязвимы перед ним со всей своей хвалёной техникой, перегруженной оружием и боеприпасами, способными стереть с лица Земли далеко не один такой же городок.

Глядя в разъярённое лицо капитана, он лишь спокойно и беззлобно улыбнулся, и это было всё, на что у него хватило внутренних сил. Однако это был вызов.

– Расстрелять! – приказал капитан, и Матвея в один момент с силой вытолкнули из вертолёта. – Прямо здесь, на площади, – крикнул он ему вдогонку. – Я хочу видеть, как из него сделают решето!

Сильный дождь хлестал Матвея по лицу, когда он обернулся, чтобы увидеть тех, кто собирался его расстреливать. Несколько высоких фигур в камуфляже направили на него стволы автоматов, как вдруг между ними и библиотекарем промелькнул призрачный силуэт.

Так же, как тогда, склоняясь над телом убитого бандита, Уланов повторил уже про себя:

«Яков! Бес тебя возьми!»

В этот момент раздалась очередь из автомата, однако ствол был направлен не на Матвея, а на тех, кто стоял напротив него с оружием в руках – автомат, оторванный чьей-то невиданной силой вместе с рукой одного из мародёров, буквально повиснув в воздухе, расстреливал группу сподвижников капитана Федотова.

Спустя несколько секунд все они лежали на площади, корчась и истекая кровью, и Матвей в шоке смотрел на эту картину, ведь на сей раз вместо мифических невидимок расстреляны были живые люди, – отъявленные мерзавцы, но всё же люди. В то же самое время, Уланов признал, что это справедливо. Он ведь их предупреждал!

– Яков, прошу тебя, больше никого не убивай, – сказал он, пытаясь разглядеть смутные контуры внушительной фигуры, едва проявлявшейся на фоне серой завесы дождя.

Невидимка отшвырнул автомат на землю, но всё ещё оставался поблизости, и Матвей услышал его низкий загробный голос:

– Извини, Матвей, но они объявили нам войну. Им нужна твоя жизнь, и что же делать мне – ведь я же твой телохранитель?

Матвей скорбно кивнул в ответ; он вспомнил об этом негласном соглашении и о том, что такова была последняя воля демона Бааля. Но всё-таки, неужели нельзя было обойтись без стольких жертв?!

Он чувствовал себя ответственным за это, и потому решил действовать первым. Матвей решительно направился к вертолёту, но не успел пройти и нескольких шагов, когда лопасти винта воздушной машины начали бешено вращаться, и вертолёт оторвался от земли, поднявшись на безопасное расстояние.

Приоткрыв люк, капитан Федотов с опаской выглянул наружу, видимо, оценивая свои позиции. Он что-то крикнул в микрофон своей рации, и почти в тот же миг из другого конца небольшого города двинулась к площади одна из боевых машин мародёров – БМП, выкрашенная всё в тот же флибустьерский чёрный цвет.

Башня машины грозно вращалась, очевидно, наводя прицел на застывшего посреди площади Матвея.

Порывы ветра и дождь между тем усилились, грозя обернуться настоящим ураганом, и городок понемногу превращался в некий эпицентр буйства стихий. В этой ситуации капитан Федотов мог бы чувствовать своё несомненное превосходство, если бы на стороне Уланова не было одно преимущество – страх и леденящий ужас, понемногу овладевавшие всеми, кто участвовал в развернувшемся действе.

Ближе к центру площади начали стекаться солдаты капитана, и на их лицах было написано крайнее удивление, – вся армия явно была в замешательстве, не понимая, чем вызван переполох. Боевая техника забила все улицы вокруг площади, отрезав Матвею всякий путь к бегству, и он был вынужден просто одиноко стоять в не меньшей растерянности, дожидаясь, пока толпа мародёров не замкнёт его в плотное кольцо.

Вертолёт продолжал кружить над городом; вероятно, капитану Федотову было удобнее отдавать распоряжения по рации с высоты птичьего полёта.

Когда несколько десятков джентльменов удачи окружили Матвея, держа его под прицелом карабинов и автоматов, у него промелькнула мысль, что теперь ему не остаётся ничего другого, как сдаться на волю судьбы. Из толпы вооружённых молодцов выступил вперёд тот самый незнакомец в плаще с капюшоном, которого Матвей увидел первым в этот несчастливый день. Тот приподнял ниспадавший ему на глаза капюшон, и библиотекарь увидел его лицо, изуродованное, видимо, во многих боях и драках.

Он приблизился к Уланову почти вплотную и произнёс тихим бездушным голосом:

– Ну, и чем же ты так страшен?

Уланов промолчал.

– Вот уже несколько лет эти твари кидают меня в авангарде, чтобы узнать, можно ли последовать за мной, – прошипел незнакомец. – В наше смутное время опасности, знаешь ли, подстерегают на каждом шагу, и никто не хочет понапрасну рисковать своей шкурой, кроме разве что таких, как я. А мне не жаль своих цепей… Так вот, если какой-нибудь посёлок заражён, то заразу вначале подхватываю я. Если это будет свора бешеных псов или отряд захолустных горожан-линчевателей, что, по идее, равнозначно, то вначале они сцепятся со мной. Если нашей бравой армии грозит ответный удар, то первым его встречу именно я. Так что же в тебе такого, что может нам угрожать?

– Во мне – ничего, – ответил библиотекарь. – Опасность в этом городе.

– Прости, – проговорил незнакомец и сладострастно улыбнулся, – но я должен причинить тебе боль.

Однако он не успел и двинуться с места, как вдруг его ноги сами оторвались от земли, и незнакомец отлетел далеко в сторону, подмяв под собой несколько дюжих солдат из толпы. Один из бандитов неожиданно развернулся, будто кто-то управлял им, как манекеном, и принялся расстреливать толпу из автомата. Судя по испуганному выражению его лица, он и сам не понимал, как это произошло. Этот бедняга (или, что вернее всего, тот невидимка, который держал его палец на спусковом крючке) стрелял до тех пор, пока в магазине автомата не закончились патроны. Затем и его самого отшвырнуло вслед за незнакомцем в плаще, и Матвей услышал зловещий смех Якова.

На площади началась паника, все разбегались, кто куда.

Стараясь не столкнуться с кем-нибудь из перепуганных мародёров, Уланов бросился к своей библиотеке. Позади он то и дело слышал хлюпающие по лужам шаги, – это Яков неотступно следовал за ним по пятам, готовый отразить любой новый удар со стороны захватчиков в камуфляже. Под дождём был виден его полупрозрачный размытый силуэт, напоминавший гигантскую медузу, но это скорее отпугивало, чем привлекало паникующих чужаков.

Вертолёт по-прежнему кружил над городом, словно огромный стервятник, высматривающий добычу.

– Он следит за тобой сверху, – донёсся до Матвея голос Якова.

– Знаю. И что?

– Будь осторожен!

В ответ Матвей усмехнулся:

– Если бы капитан хотел, он давно расстрелял бы меня сверху из пулемётов. Нет, у него другие планы. Яков, мне нужна рация.

– Сию минуту.

Не прошло и нескольких минут, как Матвей увидел ручную рацию, проплывшую по воздуху, будто крошечный НЛО и опустившуюся прямо на ладонь Уланова.

– Это рация того типа в плаще, – сообщил Невидимка.

«Отлично, – подумал Матвей. – Прямая связь с капитаном».

Он нажал кнопку приёма и прокричал сквозь завывание ветра:

– Капитан Федотов! Как слышно? Приём!

В ответ сквозь шум помех из динамика донеслось:

– Уходим из города! Здесь больше нечего искать. Всё понятно?

– Скатертью дорога, капитан, – со смехом прокричал в микрофон Уланов. – Прощайте!

– Кто говорит? – рявкнул Федотов. – Это ты, Матвей?! Прекрасно!.. Мы уходим, твоя взяла, чернокнижник, но перед этим я подорву ваше бесовское логово. Беги к своей библиотеке, если хочешь ещё её увидеть!

Связь прервалась. Матвей отшвырнул рацию и ускорил шаг. До библиотеки оставалось рукой подать. Когда наконец он увидел знакомую постройку с башней, его охватили самые тревожные предчувствия. Напротив библиотеки стояла БМП, и ствол её орудия был направлен прямо на деревянную постройку.

Матвей застыл, как вкопанный, – вряд ли он смог бы что-то сделать в течение тех считанных мгновений, что оставались до катастрофы. Неожиданно орудие боевой машины разорвалось оглушительным залпом, и шаткое строение библиотеки разлетелось во все стороны вихрем огня, пепла и пылающих обломков. Десятки, сотни книг были охвачены огнём и в один миг превратились в огромный жаркий костёр.

Военный вертолёт, казалось, с триумфом проплыл над пепелищем и скрылся в полумраке за завесой стихающего дождя, дыма и мокрого пепла. Жалкие остатки армии мародёров покидали город Невидимок столь же поспешно, как его оставляли последние лучи заходящего солнца.

Матвей стоял на месте и отрешённо смотрел на пожар до тех пор, пока языки пламени не уменьшились настолько, чтобы по обгоревшим развалинам здания можно было пройти без особого риска для жизни. Затем он шагнул в самую груду почерневших обломков и, нащупав под ними массивную железную рукоять, ухватился за неё обоими руками и со всех сил потянул на себя.

Поднимая скрытый под обгоревшими досками тяжёлый люк, ведущий в подвал, Матвей почти не чувствовал боли, сжигая ладони об раскалённую рукоять. И он совсем забыл о ней, когда перед ним, словно вход в пещеру Сим-Сим, открылся проём, достаточный, чтобы сквозь него могла пройти небольшая машина.

Матвей чувствовал как никогда, что теперь он должен торопиться, потому что настало время вступить в открытый бой.

Он шагнул вглубь подвала, где было темно, как на дне колодца и, держась за стены, осторожно спустился вниз. Свет с трудом пробивался сюда, и Матвею пришлось, руководствуясь каким-то почти интуитивным чувством, словно внутри у него что-то переключилось на новый режим, на ощупь, однако, со всей уверенностью сделать то, на что его подтолкнули события этого бурного, полного опасностей дня.

Матвей прекрасно запомнил чертежи машины, о которой было упомянуто в рукописи её последнего владельца. Эта машина перешла к нему по наследству, но он ни разу в жизни не решился подойти к ней близко или хотя бы увидеть её воочию, страшась искушения её завести и тех ужасов, которые, определённо, могло за собой это повлечь. И хотя он точно не знал, так ли это, но подсознательно был убеждён в правоте собственных опасений.

Однако теперь всё изменилось, и Матвей припомнил все навыки вождения, какие у него имелись. Представить себе более старомодную, безнадёжно устаревшую модель было бы крайне сложно, и Уланов подивился тому, как только она не рассыпалась в труху при его прикосновении. Но, на удивление, машина всё еще была цела. Матвей устроился на водительском сиденье и взялся за её мотоциклетные поручни. На приборной доске лежал толстый слой пыли, скрывая круглые циферблаты датчиков. Уланов без труда нащупал вставленный в гнездо ключ зажигания и завёл мотор так уверенно, как будто всегда умел запросто это делать.

Луч света от передней фары осветил ему путь, и, отжав газ, Матвей под довольно крутым углом выправил машину через проём подвала наверх. Она с каким-то звериным рёвом остановилась перед дымящимися развалинами, словно нехотя подчинившись воле своего нового хозяина, и теперь библиотекарь смог оценить все «прелести» её конструкции.

Сложно было сказать, когда она была создана неизвестным конструктором, так же как и то, для чего именно машина была изначально разработана, но чтобы понять хотя бы малую долю её предназначения, Уланову пришлось поднапрячь память и припомнить руководство по применению данного средства передвижения, почерпнутое некогда из таинственной рукописи.

И вожделенные знания об этом вернулись, словно дежа-вю.

С виду машина более всего напоминала «Кентавр», полугусеничный тягач, изобретённый в начале двадцатого века на заре наиболее разрушительных войн. Этот полумотоцикл-полутрактор нёс на себе тяжесть орудия, схожего с устаревшим миномётом, «суррогатом артиллерии», созданном, возможно, даже много раньше, чем сама машина. Но это были ещё далеко не все секреты боевого тягача. Уланов стёр ладонью пыль с приборной панели и не без изумления прочитал надписи над циферблатами.

Стальная табличка над одним из них гласила:

«ВО ВРЕМЕНИ НАЗАД», над вторым —

«ВО ВРЕМЕНИ ВПЕРЁД».

Выпуклый стеклянный индикатор, отливавший тёмно-синим цветом на приборной доске, носил краткое, но исчерпывающее наименование:

«ДЕМОН».

Очевидно, в этом и заключались все технические характеристики машины. Но и этого Матвею было более чем достаточно.

– Во времени – назад! – затаив дыхание, прошептал Уланов.

Свет от фары тягача рассеивал сумерки, окутывавшие город. Мотор «Кентавра» угрожающе зарокотал, словно машина спешила сорваться в темноту. Матвей снова внимательно осмотрел приборную панель и заметил два рычага со стрелками, указывавшими вверх и вниз. Он взялся за рычаг со стрелкой «вниз» и оттянул на себя. Взявшись за поручни мотоциклетного руля, отжал газ и машина, громогласно взревев, двинулась с места.

Вначале Матвей не понял, как случилось так, что свет фары тягача начал меркнуть и гаснуть, сливаясь с туманной дымкой, постепенно окутывавшей город Невидимок. Но позже он сообразил, что таким образом в городок возвращался свет уходящего дня; по крышам домов с прежней силой забарабанил дождь, и по улицам пронеслись крики мародёров и шум их боевых машин. Стрелка на соответствующем циферблате приборной доски неумолимо отсчитывала деления, отмечая минуты, возвращавшие Уланова во времени.

Мимо тягача Матвея пронеслась БМП, при этом, ему показалось, что она промелькнула в направлении, противоположном от его библиотеки, причём, задом наперёд. Над городом проплыла сумрачная тень – вертолёт Федотова, вернувшийся к месту недавних событий. И вообще, всё вокруг двигалось в обратную сторону, пока Матвей не остановил тягач и не отжал рычаг в исходное положение.

Только тогда всё двинулось, как всегда, по всем законам физики вперёд, повинуясь естественному ходу времени. Мимо снова промчалась БМП, однако с явным намерением вернуться к библиотеке, успевшей восстановиться во всей своей прежней стати.

Нужно было действовать быстро, и Матвей бросился к миномёту, установленному на прицепе позади тягача. Мины длиной около полуметра в форме веретена с «оперением», напоминающие связку диковинных стрел, были сложены тут же у миномета – всего их было пять. На секунду Матвей застыл в растерянности, ведь он имел дело с подобным орудием впервые. Однако в рукописи содержалась руководство не только по управлению тягачом, но и миномётом, в котором не было ничего сложного, ведь у этого орудия не было затвора. Всё было предельно упрощено, и стоило Матвею опустить мину в дуло хвостом вниз, как внутри раздался громкий хлопок взорвавшегося пороха, и снаряд выкинуло ввысь. Мина не достигла той цели, что следовало, разнеся в щепки один из ближайших пустующих домов, но БМП резко встала на месте, и наводчик развернул башню с дулом по направлению к Уланову. Библиотекарь слегка изменил направление ствола миномёта, и следующая мина разорвалась уже немного ближе к БМП. Наводчик дал ответный залп по библиотекарю, но, к счастью, промахнулся. Уланов воспользовался этой ошибкой, отдавая себе отчёт, что второго шанса у него может уже не быть. Прикинув точную траекторию полёта мины, он навёл ствол своего орудия, и третьим прицельным снарядом башню машины пехоты снесло чисто, как по маслу. Устаревшие мины оказались нереально разрушительными по своей мощи.

Вертолёт Федотова не дал Матвею передохнуть ни минуты, его бортовые пулемёты разразились яростным воем, хлеща смертоносным ливнем свинца. Сжав зубы от ужаса и злобы, Уланов направил ствол миномёта на вертолёт и закинул снаряд в дуло. Один хлопок – и воздушный железный монстр разлетелся вдребезги в вихре огня и оплавленных осколков. Матвей успел дать газ на своём тягаче, прежде чем останки вертолёта не погребли под собой целую улицу города.

Архивариус уже знал, что он будет делать дальше. Он снова отжал рычаг с пометкой «вниз» и теперь просто следил за ходом стрелки циферблата времени. Одно деление – всего лишь год.

Он видел, как мимо мчались дни, словно кинолента с бешеной скоростью вращалась вспять. Матвей даже не успевал замечать, как сменялись времена года, обдавая его то холодом, то жаром – и всё, конечно, в обратную сторону. Он попытался было вести счёт уходящим годам, пока дни, недели и месяцы не закрутились хаотично, словно на диске заезженной пластинки.

В конце концов Матвей представил себя героем бессмертного романа Уэллса «Машина времени», хотя предназначение машины, откровенно говоря, было совсем иным и к путешествиям во времени имело очень слабое отношение.

Уланов старался вести счёт дням вполне целенаправленно. Перед его мысленным взором постоянно стоял Яков. Старого мясника произвели на свет около пятидесяти лет назад в этом же городе – благо, далеко ходить не надо. Он родился в семье мясника и, возможно, дед его тоже был мясником. Но, насколько знал Матвей, лишь один Яков из всего своего мясницкого сословия появился на свет с репутацией редчайшего маньяка и злодея. Однако страшно было даже не столько это, сколько то, что Яков стал «невидимкой». И более того, он стал страшнейшим из невидимых головорезов, каким не место на Земле.

Матвей был не совсем уверен, что сделает то, что задумал, но мысль избавиться, наконец, от Якова была более чем навязчивой. Он остановил двигатель времени, когда стрелка на циферблате известила, что он вернулся на пятьдесят лет назад плюс полтора-два месяца. Он нарочно их выждал, чтобы не ошибиться.

Поздней летней ночью Уланов остановил тягач недалеко от дома семьи мясника. В окне скромной деревянной постройки горел свет. Спустя несколько минут отворилась входная дверь, и на крыльцо вышла молодая женщина в просторной ночной рубашке. Её высокий силуэт слегка искажал большой выпертый живот – женщина была беременна.

Она посмотрела на тихое звёздное небо и с минуту неотрывно изучала полную луну. Затем женщина, не заметив Матвея, вернулась в дом и плотно прикрыла за собой дверь.

Уланов нащупал рукой последний пятый снаряд, погладив по его холодной гладкой поверхности.

«Убить демона в зародыше? – спросил сам себя архивариус. – И стать убийцей самому? Не будет ли это роковой ошибкой, которая поставит его в один ряд с такими же демоническими созданиями, как Яков?»

И ведь это так просто – достаточно лишь закинуть снаряд в дуло миномета, и в дом четы мясников он-то уж точно не промахнется. Возможно, он и прикончит Якова таким нехитрым способом, пока тот ещё даже не рождён, но истинное зло в облике ужасного Бааля останется безнаказанным, а значит, всё будет бесполезно.

Матвей опустил взор на приборную доску и понял, что у него остаётся последний шанс покончить с проклятьем родного городка раз и навсегда. Он нажал запылившуюся клавишу под индикатором с надписью: «ДЕМОН».

То, что случилось позже, напоминало вспышку молнии, залившую весь небосвод, после чего землю сотрясли несколько подземных толчков, раздался оглушительный гром, и Матвей на своём тягаче провалился в бездонную тёмную расщелину. Вначале им овладел панический страх, но очень скоро он обнаружил, что цел и невредим и находится на твёрдой суше, вцепившись в поручни мотоциклетного руля своей машины.

В небе светило заходящее солнце, окрашивая всё вокруг в скорбно- багровый цвет, и это было явно чужое, незнакомое небо, так же, как и солнце, и само то пугающее место, куда попал Матвей. Это была бескрайняя безводная пустыня, оживлённая разве что россыпью бледных дюн.

Вероятно, где-то здесь и обитал демон Бааль. Возможно, в этой потусторонней безжизненной пустыне его можно было увидеть и убить; только здесь и больше нигде.

Уланов понял, что продвигаться вглубь пустыни бессмысленно, – теперь ему надо просто ждать. Последний снаряд был наготове под рукой, но Матвей не торопился закидывать его в ствол. Он посматривал по сторонам, щурясь от жаркого солнца, которое уже торопилось скрыться за горизонтом.

Внезапно Матвей увидел тень, пересёкшую пустыню на почтительном расстоянии от него. Библиотекарь напряг всё внимание и вскоре убедился в том, что некое существо с удивительной скоростью передвигалось между дюн в его сторону. Оно петляло и пряталось, но тем не менее, стремительно приближалось к Матвею, будто отлично знало о его присутствии. Издали оно напоминало исполинского паука, но Уланов почувствовал нутром, что к нему приближается сам демон во плоти из числа тех, кого всегда так боялись в древнейшие времена.

В последнюю минуту Матвей узрел его так же явно и близко, как тогда, в городе Невидимок, когда архивариус тщетно попытался впервые его уничтожить. Он остался всё тем же паукообразным отродьем о трёх головах: черепашьей, кошачьей и человеческой.

У Матвея едва не сдали нервы, когда существо неожиданно пропало из виду, скрывшись за ближайшей дюной, и он чуть было не закинул в ствол последний снаряд. Теперь их разделяли всего несколько шагов, но демон как будто не торопился их пересекать. Судя по всему, он выжидал.

Матвей посмотрел на небо – огнедышащее вечернее небо далёких арабских стран и подумал о том, что настало время священной войны. Честно признаться, он не питал особых иллюзий и не знал, будет ли победа на его стороне, поэтому, меньше всего думая о траектории полёта снаряда и точности его попадания, просто затолкнул его в ствол и отступил на полшага назад. Мина взмыла ввысь и столь же быстро канула вниз, приземлившись за дюной, где скрывался демон.

Уланова обдало волной горячего ветра, пронёсшегося над пустыней. Грохот взрыва тотчас же стих, будто его засосало где-то в зыбучих песках. Матвей поднялся вверх по дюне и осторожно глянул вниз. Никогда ещё прилив такого счастья и ликования, не овладевал им, как теперь при виде обуглившихся рваных останков существа, которое, возможно, прежде было демоном Баалем.

Итак, это казалось сокрушительной победой, свершившейся благодаря скорее самому Провидению, как говорили в старину, чем реальному перевесу сил. Наверное, Уланов ещё долго наслаждался бы этим зрелищем, если бы над пустыней не спустилась беспросветная ночь. Он вернулся к машине и в последний раз окинул взором эту загадочную местность.

Циферблаты приборов осветились в темноте, когда Матвей завёл мотор тягача. Честно говоря, он не знал, на какой рычаг или клавишу ему нажать теперь, чтобы благополучно достигнуть родных мест. Сказать проще, он почувствовал себя безнадёжно потерянным во времени и пространстве. Всё вдруг удивительно смешалось – измерения и времена. Однако нужно было немедленно убираться прочь – Матвей услышал за спиной хлопанье крыльев и яростные вопли прожорливых падальщиков, ночных мифических монстров, очевидно, в избытке населявших эту ирреальную пустыню. Поэтому он покрепче взялся за поручни тягача и дал газ.

Его новое путешествие не было коротким скачком, – напротив, изнурительным и долгим. И когда он миновал смертоносную пустыню, то сквозь снежную вьюгу, ветер, дождь и холод наконец-то достиг городка, который, прямо сказать, не узнал. Тут жили люди, которых он не знал и никогда не встречал прежде, отнюдь не избалованные грамотой или простейшими знаниями техники.

В первый же день своего прибытия Матвей познакомился с человеком, до ужаса напомнившим ему Якова – они были похожи как две капли воды. Незнакомца тоже звали Яков, и он тоже был мясник, однако местный календарь известил Матвея о том, что на дворе стоял год 1903.

От известного Уланову «нового» Якова отличало то, что он был добрейшей души человек, проникнувшийся к Матвею самыми благими намерениями. И найти столь надежного друга при новых обстоятельствах для библиотекаря было не так уж плохо.

Уланов поселился в старом флигеле, перестроив его под библиотеку. Среди местных жителей он сразу приобрёл славу «обновленца», человека самых передовых идей.

Дабы не испытывать более судьбу, Матвей спрятал свой тягач для путешествий во времени в подвале и повесил на его дверь вековечный замок. В том же году он начал вести летопись города Невидимок, в которой описал много удивительных событий и тайн, в большинство из которых ему и самому было бы трудно поверить. Там же он решил провести и остаток своих дней, если новые опасности и злоключения снова не вырвут его из тоскливой реальности.