Читать книгу Магия шипов - Маргарет Роджерсон - Страница 9

За окнами кареты проносились пейзажи равнины Аустермера. Они проезжали мимо ферм, диких цветочных лугов и лесистых холмов, окрашенных всеми оттенками осени. Туман заполнил овраги и временами протягивал свои длинные пальцы через дорогу. Когда полуденные тени легли на землю, карета въехала в Блэквальд – огромный лес, который, подобно лезвию ножа, рассекал все королевство. Вокруг были лишь тьма и сырость. То тут, то там над мелколесьем возвышались безобразные белые стволы берез, словно духи среди черных похоронных одеяний. Уставившись из окна кареты на мягко падающие листья, толстые ковры папоротников и случайного оленя, убегающего в лесную глушь, Элизабет почувствовала, как ее охватывает жуткий страх, будто лесной туман просачивался внутрь кареты и окружал со всех сторон.

Натаниэль попытается убить ее именно здесь, она была уверена в этом. Когда он доберется до города без нее, то убедит всех в том, что пленница сбежала и скрылась в лесной чаще. В таком месте, как это, никогда не найдут тело мертвой девушки – никто даже не попытается этого сделать.

Побег казался ей все более невозможным. Она предприняла еще одну попытку прошлой ночью, но, когда разбила окно и спустилась с крыши по стене, Сайлас поджидал ее в саду. Странным было то, что больше она ничего не помнила. Должно быть, усталость измотала ее. После этого Элизабет посетил тревожный сон – она вернулась в сады Саммерсхолла и откапывала банку с солью у подножья статуи ангела. Но во сне изваяние ожило и посмотрело на нее своими ярко-желтыми глазами.

Толчок под руку отвлек ее от мыслей. Нахмурившись, она оторвала взгляд от леса и посмотрела на гримуар, лежащий на коленях. Уже в третий раз он подталкивал ее ладонь, подобно собачке, пытающейся обратить на себя внимание.

– Что такое? – спросила она, и книга еще настойчивее ткнулась в руку. Элизабет подняла ее, и гримуар в нетерпении раскрылся, перелистывая свои страницы.

Он остановился на том же месте, что и прошлой ночью, – на главе с названием «Демонические слуги и их призыв». Элизабет вздрогнула. Иллюстрации из книги проносились в ее сознании. Она видела изображения пентаграмм и истекающих кровью девушек, принесенных в жертву, страшных рогатых бесов с хвостами, пирующих чьими-то внутренностями, словно это были связки сосисок. Набравшись храбрости, она склонилась над страницами.

«Крайне мало известно о демонах даже в пределах колдовских сообществ, – гласил текст под заголовком, – в силу того, какую опасность представляет контакт с ними. Демоны пользуются дурной славой предателей, которые ухватятся за любую возможность обмануть своего хозяина. Даже одна-единственная сделка с демоном – это огромный риск, потому как в наилучших интересах его – увидеть хозяина мертвым. Это даст возможность заключить сделку с новым господином и пополнить число душ, которые он получает в качестве оплаты.

Демоны населяют мир, известный как Потусторонний – реальность, существующую параллельно с нашей, которая является источником всей магической энергии. Без связи, установленной посредством сделки с демоном, человек не может черпать энергию из Потустороннего мира. Поэтому само существование магии неразрывно связано с призывом и служением демонов – досадное, но необходимое зло. Страстное желание заполучить человеческую жизнь – это благословение и проклятье одновременно, и именно по этой причине демоны стремятся взаимодействовать с людьми…»

Возможно, это и была слабость Натаниэля? Элизабет пыталась ухватиться за эту мысль. Голова была мутная, будто она провела за чтением уже несколько часов, а не пару секунд. Гримуар снова подтолкнул ее руку, и девушка обнаружила, что уставилась в пустое пространство. Приведя саму себя в сознание, она потерла глаза и продолжила читать.

«Потусторонний мир кишит ордами нечисти низшего ранга: чертями, бесами, гоблинами и прочими, которых не так сложно призвать. Тем не менее это весьма ненадежные слуги в силу того, что они едва умнее обычных чудовищ. Призыв низших демонов является излюбленным делом преступников и неопытных дилетантов, поэтому был запрещен Реформами. Истинные чародеи призывают на службу только высшую нечисть, которая, несмотря на всю свою опасность, может быть привязана к самим условиям их призыва и в связи с этим вынуждена подчиняться приказам своего господина».

– А где же, черт возьми, демон Натаниэля? – пробормотала Элизабет. Было очень странно, что он путешествовал без него. Она чувствовала, что близка к разгадке, однако прозрение ускользало от нее, словно просы́павшийся песок, оставляя за собой лишь дребезжащий шум в ушах.

«Существуют более поздние теории касаемо демонов и Потустороннего мира, – продолжала книга на следующей странице, – однако большинство источников не вызывают доверия либо уличены в искажении информации, поэтому были списаны со счетов современными магическими сообществами. Самый печально известный пример – «Дьявольский кодекс» Алдуса Прендергаста, написанный в 1513 году и когда-то весьма почитаемый, однако в настоящее время воспринимаемый не более серьезно, чем бред сумасшедшего. Прендергаст был признан умалишенным по заявлению собственного друга Корнелиуса Мудрого. Причиной тому стали его утверждения о том, что ему удалось проникнуть в Потусторонний мир и открыть ужасную тайну, которую он спрятал в манускрипте в форме шифра…»

– Мисс Скривнер?

Элизабет подскочила и захлопнула гримуар. Она так сосредоточилась на чтении, что не заметила, как карета остановилась.

– Мы заночуем здесь, – продолжал Натаниэль, открывая дверь кареты. – Не стоит нам путешествовать по этому лесу после наступления темноты.

Он наблюдал, как она отложила книгу, однако не произнес ни слова.

Как только Сайлас помог ей выйти из экипажа, она напряглась. Карета съехала с дороги и остановилась на опушке леса. Высоко вверху сияли звезды, и темные недремлющие деревья сомкнулись вокруг них, пронизанные туманом. Вокруг не было ни намека на цивилизацию, ни одной гостиницы не виднелось поблизости.

Это, должно быть, то самое место. Элизабет сжала кулаки, когда Натаниэль подошел, озираясь вокруг будто в поисках чего-то. Например, места, где он мог бы закопать ее тело? Она бросила взгляд через плечо и обнаружила, что Сайлас стоит у нее за спиной. Несмотря на то, что он вежливо опустил глаза, девушка чувствовала на себе тяжесть его внимания.

– В Блэквальде совсем нет построек, – сказал он, будто прочитав ее мысли. – Болотные люди не очень рады вторжениям на свою территорию. Хоть их осталось очень немного, они могут быть весьма опасны, если застать их не в настроении.

У Элизабет перехватило дыхание. Она читала истории про болотный народ и всегда надеялась увидеть их воочию, но мастер Харгрув уверил ее в том, что все духи леса давно мертвы, если они вообще когда-либо существовали.

– Не позволяй Сайласу тебя напугать, – встрял Натаниэль. – Пока мы не тревожим место, в котором остановились, и держимся подальше от деревьев, они нас не побеспокоят.

Он сделал паузу и посмотрел вниз, а затем встал на колени и положил ладони на землю. Она увидела, как его губы зашевелились в темноте, и почувствовала магию, парящую в воздухе. Заклинание было вовсе не тем, чего она ожидала. Изумрудный свет рассыпался вокруг чародея и преобразовался в две палатки со спальниками и двумя дорожками из зеленого шелка по бокам. Натаниэль остановился, чтобы полюбоваться на свою работу, после чего указал на дальнюю палатку.

– Это для тебя.

Она оцепенела от удивления.

– У меня будет личная палатка?

Он огляделся и приподнял бровь. Серебристая прядь волос упала ему на лоб.

– Ты предпочла бы ночевать в одной палатке со мной? Не ожидал от тебя такого, Скривнер, хотя, насколько мне известно, некоторые особи кусают друг друга, прежде чем перейти к ухаживаниям.

Ее щеки запылали румянцем.

– Я имела в виду другое.

Он пристально уставился на нее. Спустя мгновение его ухмылка исчезла.

– Да, я даю тебе собственную палатку. Просто помни, что я говорил тебе о побеге. Сайлас будет дежурить всю ночь, и уверяю тебя, он посерьезнее запертой двери.

Если он собирался убить ее, зачем тогда давать ей палатку? Это, должно быть, какой-то хитрый трюк. Забравшись внутрь, девушка долго не могла уснуть и напряженно слушала, что происходит за пределами ее убежища. Элизабет даже не сняла обувь. Проходили часы, а костер все еще трещал, и приглушенный звук голосов Натаниэля и Сайласа доносился сквозь полог палатки. Она не могла разобрать ни слова, однако само течение разговора больше напоминало беседу двух старых друзей, а не слуги и его господина. Время от времени Натаниэль произносил какую-то фразу, на которую Сайлас реагировал мягким смехом.

Наконец разговор утих. Она выждала час или дольше – достаточно долго, чтобы янтарный огонь костра превратился в тусклое красное свечение, видневшееся сквозь палаточную ткань. После чего, не в состоянии ждать ни минуты больше, девушка выкарабкалась из спального мешка и просунула голову через вырез в палатке. Воздух был наполнен ароматами сосен и дыма. Сверчки распевали в ночи своими серебристыми голосами. Сайласа не было поблизости. Низко пригнувшись, Элизабет вышла из палатки. И тут же остановилась.

– Решила выйти на вечернюю прогулку, Скривнер?

Натаниэль не спал. Он сидел на бревне на краю поляны, уперев сложенные ладони в подбородок и любуясь лесом. Тлеющие угли позади него отбрасывали тень на лицо. Чародей не повернулся к ней, но девушка знала, что он применит к ней магию в ту же секунду, как она попытается скрыться.

У нее был выбор: либо бежать от судьбы, либо встретить ее лицом к лицу. Спустя мгновение нерешительности Элизабет сделала его, направившись к чародею через поляну, поросшую дикими цветами, с ощущением, что застряла в каком-то странном сне.

– Ты совсем не спишь? – спросила она, подходя ближе.

– Очень мало, – ответил Натаниэль. – Но это лишь моя особенность, а не чародеев в целом.

Отвечая ей, он не отрывал взгляда от деревьев. Она проследила за ним и застыла.

В лунном свете сквозь заросли папоротника и бледных тонких берез двигалась фигура. Дух леса. Сутулясь, он собирал что-то с земли. С головы существа свисали покрытые мхом волосы, а на лбу красовалась пара рогов. Белая кожа потрескалась словно березовая кора, а длинные корявые руки свисали до самых колен, заканчиваясь узловатыми тонкими когтями. Холодок пробежал по телу Элизабет. Медленно и осторожно она сделала шаг и присела на другой конец бревна.

Натаниэль смерил ее взглядом.

– Ты же не боишься его, – сказал он то ли спрашивая, то ли утверждая.

Она покачала головой, не в силах оторвать взгляд от леса.

– Я всегда хотела увидеть болотного человека. Знала, что они существуют, хотя все убеждали меня в обратном.

Огонь за спиной Натаниэля подчеркивал линии подбородка и скул, но глаза его оставались в тени.

– Большинство людей выросло на сказках, – произнес он. – Почему же ты продолжала верить даже тогда, когда весь мир перестал?

Она не знала, что ответить. Для нее в этом вопросе не было смысла.

– Какой смысл в жизни, если ты ни во что не веришь? – спросила она в ответ.

Он бросил на нее долгий пристальный взгляд; она не смогла разгадать это выражение лица. Элизабет мучилась вопросом, почему чародей сидит здесь в полном одиночестве так долго, наблюдая за духом леса.

Движение отвлекло ее. Пока они разговаривали, существо подняло что-то маленькое – это был желудь, – чтобы изучить его в свете луны. Именно их болотный человек и подбирал с земли; без сомнения, он нашел уже целое множество, однако, что-то особенное было в этом желуде. Используя свои корявые когти, он разгреб листья и проковырял небольшую ямку в земле. Сделав это, бережно опустил туда желудь и снова присыпал листвой. Грустный вздох всколыхнул деревья, обернувшись дуновением ветра из самого сердца леса, который прошел мимо Элизабет, взлохматив ее волосы.

В сказках говорилось, что болотный народ считался хранителем леса. Они заботились о деревьях и зверях, приглядывая за ними с момента рождения до самой смерти. У них была собственная магия.

– Почему их осталось так мало? – спросила Элизобет, тронутая печалью, которую не могла объяснить.

На долю секунды она подумала, что Натаниэль не ответит ей. Но он сказал:

– Ты наверняка слышала о моем предке, Бальтазаре Торне?

Она кивнула, надеясь, что в тусклом свете углей не видно мурашек, которыми покрылась ее кожа. Прогоревшие дрова взрывались и трещали.

– В начале шестнадцатого века лес Блэквальд покрывал половину Аустермера. Дикие места, власть над которыми была в руках природы, а не человека.

– Теперь это в прошлом, – продолжила она. – Что же он сделал?

– Во время Войны Костей он провел особый ритуал некромантии. Чтобы подарить кому-то жизнь или хотя бы подобие жизни, ее нужно у кого-то забрать. Это похоже на покупку. Неудивительно, что воскрешение тысяч солдат потребовало больших жертв. Сама земля отдала их. Его магия за одну ночь унесла жизни более половины Блэквальда. Болотный народ привязан к своей земле, и те, кому удалось выжить, были поражены болезнями. – Натаниэль сделал паузу и сухо добавил: – Конечно же, за свои деяния Бальтазар заслужил титул.

Ногти Элизабет впились в мягкое трухлявое бревно, на котором она сидела. Теперь, когда девушка повнимательнее всмотрелась в дух леса, то увидела, что одно из его колен было раздуто и изуродовано, подобно капу на стволе дуба.

– Должно быть, ты гордишься этим, – сказала она. – Ведь именно это сделало тебя магистром.

– Ты думаешь, поэтому я сижу здесь? – изумленно спросил он. – Любовно созерцаю плоды трудов своего предка?

– Я не знаю. Надеюсь, что нет. Никто не должен тешить себя такими вещами.

«Даже кто-то вроде тебя».

Возможно, запасы его насмешек и издевательств были не бесконечны. Он задумчиво посмотрел в лес на мгновение и застыл.

– Уже поздно. – Натаниэль кивнул в сторону духа. – Тебе посчастливилось увидеть его. Спустя сотню лет от них не останется и следа.

Он поднес пальцы к губам. Прежде чем она успела остановить его, свист пронзил тишину.

Дух вздрогнул словно испуганный олень, услышав этот звук, В сумраке она увидела два сине-зеленых глаза, сияющих фосфоресцирующим светом. Потрескавшиеся губы приподнялись над острыми, кривыми желтыми зубами, и существо исчезло, оставив за собой лишь дрожащий папоротник.

– Ты не можешь знать этого наверняка, – сказала Элизабет, но ее голос в темноте прозвучал слишком неуверенно. Смотря на место, где минуту назад происходило что-то волшебное, а сейчас не было ничего, она не могла не согласиться с чародеем.

– Я так и не ответил на твой вопрос. – Он присел у входа в свою палатку. – Если ты ни во что не веришь, – сказал он через плечо, – тебе нечего терять.

Когда на следующий день они добрались до Брассбриджа, Элизабет, к своему удивлению, все еще была жива. Стоило признать, она могла ошибаться насчет Натаниэля Торна. Оставшись наедине со своими вопросами, девушка глазела из окна на свет заходящего солнца, который разливался над городом, делая реку похожей на поток расплавленного золота.

При первом взгляде даже издалека у Элизабет перехватило дыхание. Брассбридж простирался на невероятно огромное расстояние вдоль извилистого берега реки. Остроконечные крыши зданий формировали бесконечный лабиринт, из дымоходов в ярко-красное небо сочились струйки дыма. Над ними неясно вырисовывались мрачные здания соборов и университетов, чьи шпили с бронзовыми статуями горели пламенем подобно факелам на фоне темнеющих крыш, разгораясь еще ярче по мере того, как сгущались тени над городом. Элизабет пыталась отыскать здания Духовенства и Королевской библиотеки среди этого хаоса из башен, но попросту не могла отличить одно строение от другого.

Вскоре копыта лошадей застучали по булыжнику моста; река скользила под ним, разнося запахи рыбы и водорослей. За окнами кареты мелькали покрытые капюшонами статуи, зловеще выделявшиеся на фоне сердитых облаков.

Сомнения терзали Элизабет, все усиливаясь по мере того, как солнце садилось за склоненными головами статуй. Прошлой ночью в Блэквальде Натаниэль не пытался убить ее. Даже пальцем не тронул. И если бы хотел ей навредить, то давно сделал бы это. Однако если не он был тем волшебником, кто организовал диверсию в библиотеке, то это означало…

Шумиха на улице усилилась, когда дверь кареты распахнулась. Натаниэль забрался внутрь в вихре изумрудного шелка. Он с усмешкой взглянул на Элизабет и уселся напротив, закрывая за собой дверь.

– Будет гораздо лучше, если я не буду торчать у всех на виду, – объяснил он. – Не хочу распалять публику. Знаешь ли, они буквально сходят с ума в присутствии знаменитости, а я предпочел бы, чтобы они не стали раскачивать карету. Едва ли хоть один мужчина сможет вынести такое количество предложений о женитьбе.

Элизабет в замешательстве уставилась на него:

– Они не боятся тебя?

Натаниэль прильнул к окну и пригладил растрепанные волосы, любуясь на свое отражение.

– Тебя может это шокировать, но большинство людей не считает чародеев порождениями зла. – Он указал на город. – Добро пожаловать в современный мир, Скривнер.

Элизабет выглянула в окно. Фонари из кованого железа освещали оранжевым сиянием тротуар моста. Компания испачканных в саже детей бежала наперегонки с их экипажем, крича и тыча в него пальцами. Женщина, торгующая выпечкой, попыталась окликнуть их, от перевозбуждения едва не перевернув поднос со своим товаром. Было очевидно, что карету узнавали по шипам и изумрудным занавескам. Узнавали и не боялись.

Шокирующая правда начала доходить до сознания Элизабет.

– Все, что ты говорил о том, что пьешь кровь и превращаешь людей в ящериц…

Натаниэль оперся локтем о дверь и прикрыл рот рукой. Его глаза сияли с едва сдерживаемым удивлением.

Внезапно она все поняла.

– Ты же просто издевался надо мной!

– Говоря начистоту, не думал, что ты в самом деле поверишь в то, что я пью сиротскую кровь. Все библиотекари такие невежды или только дикари, выращенные книжной тлей?

Элизабет хотела возразить, но умом понимала, что в его словах есть смысл. Почти все, что ей было известно, она слышала от мастера Харгрува, который не путешествовал дальше уборной уже около полувека, или узнавала из книг, которые устарели уже пару сотен лет назад. Остальное были истории, рассказанные ей старшими библиотекарями с настолько пугающими подробностями, что девушка поступала как примерная ученица и переставала вообще задавать вопросы о колдунах и магии. Теперь она гадала, сколькие из тех историй являлись ложью. Элизабет сжала зубы от злости, осознав всю подлость многолетнего обмана.

– Почему ты приехал за мной в Саммерсхолл? – спросила она, неожиданно поворачиваясь к Натаниэлю. – Почему именно ты, а не кто-то другой?

Ярость, звучавшая в голосе пленницы, поразила чародея. Ухмылка пропала с его лица, как и искры в глазах, делая их холодными и серыми, словно потухшие угли костра.

– Когда отчет об этом происшествии пришел в Магистериум, я узнал в нем твое имя.

– Как? Я никогда не называла тебе его.

– Наставница сказала. – Видя ее выражение лица, он пояснил: – Я хотел узнать имя девчонки, которая едва не убила меня, опрокинув книжный шкаф. Подумал, что будет разумным запомнить его на случай, если наши дороги пересекутся.

– Наставница еще что-то говорила про меня?

– Нет. – И затем Натаниэль добавил: – Мне очень жаль.

Ком встал у Элизабет в горле. Она отвернулась. Смотря на то, как небо окрашивается в сине-фиолетовые цвета, девушка ощутила тягучее отчаяние где-то внутри. Вскоре это путешествие подойдет к концу, и она не знала, что или кто ждет ее там. И никогда не сможет взглянуть в глаза убийце Наставницы.

Ее первое впечатление от ночных улиц города было обманчивым. Дома едва ли выше Великой библиотеки Саммерсхолла вырастали из тумана, сквозь стеклянные окна сочился свет многочисленных свечей. Она никогда не видела столько зданий и столько людей в одном месте. По мере того, как их карета проезжала по городу, вокруг суетливо мелькали пешеходы: мужчины с тростями и высокими шляпами, женщины в платьях с воротниками, отделанными кружевами. Они несли сумки с покупками, перебегали через улицу и забирались в экипажи с суетливостью, которая была незнакома Элизабет, привыкшей к сонному ритму библиотечной жизни. Все вокруг покрывало туманное сияние уличных фонарей, которые, как объяснил ей Натаниэль, работали не благодаря магии, а благодаря какому-то изобретению, называвшемуся «газовая лампа».

Наконец карета въехала на стоянку в узкой темной улице. Элизабет молча последовала за чародеем. За густым туманом, клубящимся вокруг подола ее платья, она не видела своих башмаков. Ближайший фонарь погас, погружая их во мрак. Вокруг не было ни души.

– Это жилье, которое Магистериум подготовил специально для тебя, – сказал Натаниэль. – Возможно, мы еще увидимся завтра на слушании, а если нет, то, думаю, с этого момента ты свободна от моего общества.

Элизабет в полном молчании смотрела на дом перед собой. Когда-то это была величественная кирпичная постройка. Сейчас эти неприступные стены были покрыты сажей, окна охраняли ржавые железные решетки. Она сложила руки, обхватив себя, чтобы унять дрожь.

– Странно, – заметил он, говоря сам с собой. – Нас должны были ждать. Ничего страшного, я провожу тебя до двери.

Не глядя на нее, он предложил Элизабет руку.

Девушка едва заметила этот жест. Здание, в которое она должна была войти, напоминало ей сиротский приют, так часто представлявшийся ей в детстве – это мрачное место, в котором она была бы оторвана от всех, отвергнутая и забытая.

– Ты оставишь меня здесь? – слова сами сорвались с ее губ, тихо прозвучав в темноте.

С каменным выражением лица Натаниэль задумался. Сердце Элизабет словно остановилось. В темноте чародей выглядел очень бледным, но при этом гораздо моложе. Он сделал шаг вперед, призывая Элизабет последовать за ним.

– Только не говори, что ты поддалась моим чарам, – сказал он через плечо. – Уверяю тебя, из интрижки между нами не выйдет ничего хорошего. Ты – провинциальная библиотекарша, а я – самый завидный холостяк королевства. Даже не думай глумиться, Скривнер, это – чистая правда. Ты можешь выйти на улицу и спросить об этом первого встречного. Я довольно-таки популярен.

Однако Элизабет и не думала глумиться. Звук, который едва не ускользнул от нее, вызвал смутную тревогу. В ближайшей аллее чуть дальше погасшего фонаря группа силуэтов застыла, наблюдая за ними огромными, светящимися в темноте глазами. Их дыхание испускало пар в ночи. Она моргнула, и силуэты тотчас пропали, хотя девушка была абсолютно уверена, что они не являлись лишь плодом ее воображения.

Девушка открыла рот, чтобы предупредить Натаниэля, который ушел на пару шагов вперед. Но прежде чем успела издать хоть звук, кто-то с силой ухватил ее за талию и потянул в сторону аллеи. Рука зажала ей рот, и холодное лезвие ножа прижалось к горлу.