Читать книгу P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье - Маргарет Терри - Страница 5

Дорогая Дэб,

Майклу было три недели, когда я надела на него пушистый зимний флисовый комбинезон и закутала в одеяла, чтобы отправиться на наш местный продуктовый рынок. Был ранний декабрь, наша первая зима в Детройте, стоял сильный мороз. Зима объявила о своем прибытии двухдневным ледяным снегопадом, который пронесся по Мичигану арктическим реактивным потоком. Меня беспокоило, что несколько кварталов до рынка – это слишком долгая прогулка для новорожденного малыша в такую погоду, но выдержать еще один день в четырех стенах я не могла.

Переход от карьеры маркетолога к смене подгузников днями напролет оказался сложнее, чем я ожидала. Покидая Канаду из-за карьеры мужа, я сделала выбор ради любви, но из-за его постоянных командировок казалось, что любовь осталась где-то в прошлом, вместе с моими родственниками и прежней жизнью. В пригороде Детройта без друзей и семьи я чувствовала себя одиноко. Несмотря на то что меня воодушевляло рождение чудесного малыша, я ощущала, как будто что-то сломалось внутри. До родов прогулки поднимали мне настроение, и сегодня я решила, что стоит снова попробовать.

Я остановила коляску у входа, рядом с тележками для покупок, и вынула Майкла из-под тяжелых одеял. Он тихо посапывал во сне. Видимо, я слишком сильно укутала сына: его лоб увлажнился, а щечки покраснели. Развязав его бежевую вязаную шапочку с ушками ягненка на макушке, я взглянула на его крошечное лицо и почувствовала сильный толчок в груди, как будто сердце ударилось о ребра. Это случалось по нескольку раз в день: когда я пеленала его или когда представляла его невинное личико, прежде чем заснуть, и каждый раз неожиданно, как Шинук, спускающийся со Скалистых гор теплый, сухой ветер, способный растопить самый морозный зимний день. Конечно, я любила моего ребенка, но я чувствовала, что мое сердце любит его еще больше.

От прилавка мясника через весь магазин тянулась длинная очередь, поэтому я прихватила себе номерок. Рынок был наполнен ароматами имбирного печенья и рождественской елки, напоминая мне о родном доме. Банки с домашними джемами и чатни с разноцветными, сделанными от руки надписями «Варенье из черники из моего сада», «Персиковый чатни от тети Элси» были расставлены на верхней полке прилавка. К стене была придвинута корзина со связками веток белой ели, с дружелюбной надписью на ценнике: «От нашего дерева вашему очагу, 8 долларов за пучок». Майкл спал в детской перевозке, приделанной сверху тележки для покупок. В ожидании своей очереди я положила руку на его колени.

– Номер тридцать девять! – выкрикнул мясник.

Я, зевнув, посмотрела на мой сорок второй.

– Извините, мадам. Сколько лет вашему ребенку? – Высокий, пожилой мужчина подошел ко мне, приподняв с головы черную фетровую шляпу. Его абсолютно седые волосы были разделены аккуратным боковым пробором. В руке он держал полированную деревянную трость и был одет в черное пальто до колен, с жемчужно-серым шелковым шарфом на шее.

– Ему три недели. Это его первый выход. – Я улыбнулась и стянула шапку с головы Майкла, чтобы он мог увидеть нежные локоны моего сына.

– Вот это да! – сказал мужчина. – Целых три недели… двадцать один день дыхания, двадцать один день его маленького «я» в этом огромном мире.

На его губах затрепетала улыбка, осветив его розовое лицо.

– Мне девяносто два, и я не видел сегодня никого прекраснее вашего мальчика.

Он смотрел на меня ясными глазами, неопределенного серого цвета, и мне стало любопытно, были ли они когда-нибудь голубыми.

– Можно я прикоснусь к его лицу? – Он указал тростью на мою тележку. – Вы не против?

Я наблюдала, как он с трудом снимает свои кожаные перчатки, и согласилась, продолжая держать свою руку на коленях Майкла. Потянувшись к личику ребенка, он замер на полпути, как художник, размышляющий, где сделать следующий мазок кистью. Затем, все также медленно он провел согнутым пальцем по щеке малыша.

– Прекрасно. – Он вздохнул. Слезы лились из его серых глаз по впалым щекам и капали на его шелковый шарф. – Посмотрите, какое совершенство создал Бог! Он повернулся ко мне и тем же согнутым пальцем указал на меня. – И если подумать… он создал его только для вас. Он снова приподнял свою шляпу, поклонился и поблагодарил меня за знакомство с моим сыном. Я снова почувствовала это в своей груди… Удар.

И обнял он детей, возложил на них руки и благословил их.

– Мк. 10:16