Читать книгу Мой кумир - Маргарет Уэй - Страница 3

Горе было всеобщим. На лицах сотен людей, пришедших на похороны, были неподдельная печаль и горечь утраты. Бродерик Макговерн был человеком могущественным и влиятельным, но, что совершенно невероятно, за всю жизнь не нажил себе врагов. Очевидно, потому, что был поборником равноправия, человеком, который никогда никого не обидел и никогда ни от чего не отступал. Бродерик Макговерн был джентльменом в полном смысле этого слова.

Почти все люди, кроме древних старушек и нескольких беременных женщин, пешком проделали долгий путь к фамильному кладбищу Макговернов, располагавшемуся в тени странного монолита из огненно-красного песчаника, возвышающегося на добрую сотню ярдов над поросшей колючим кустарником равниной. Семейство Макговернов с первых дней своего поселения на этой земле называло монолит Мангури, по имени одного из древних богов. Огромный столб из песчаника и в самом деле удивительно напоминал какого-то идола, но на самом деле Мангури был остатком доисторической горы.

Как и все монолиты в пустыне, Мангури менял свой цвет в течение дня: от разных оттенков розового в рассветные часы до огненно-красного в полдень и розовато-лилового и аметистового вечером. Это было захватывающее зрелище. Многие поколения Макговернов покоились в тени Мангури. Удивительно, но мать Скай была тоже похоронена здесь, на одном из отдаленных участков, в то время как работников фермы с самого начала было принято хоронить на другом, тоже хорошо ухоженном кладбище. В давние времена поговаривали о том, что Кэти доводилась дальней родственницей леди Макговерн. Эти слухи никем никогда не подтверждались. Тем более Макговернами. Скай могла бы уточнить происхождение своей матери, если бы захотела. Вместо этого она сознательно приняла решение не копаться в ее прошлом. Она сама не знала почему, просто следовала своему внутреннему чутью. Может быть, опасалась того, что могла обнаружить? Отец всегда утверждал, что ее мать была сиротой, к судьбе которой проявляла интерес леди Макговерн. Совсем как в ее собственном случае.

Но Скай была не единственной из здешней молодежи, кого Макговерны отправили получать высшее образование. Большинство фермерских детей предпочитали жить и работать в Джинджаре, которая была их домом. Однако остальных, проявлявших большие способности, Макговерны отправляли учиться в университет. Один из них стал главным врачом в местной больнице, два других работали инженерами на крупных шахтах Западной Австралии.

Все трое присутствовали сегодня здесь.

Кифф дал ясно понять, что Скай ждут в доме – одну, без отца. Джек выполнял ответственную работу управляющего, но прекрасно понимал, какое место занимает в социальной иерархии, и принимал это.

Скай меньше всего хотелось идти туда, но отец убедил ее, да она и сама понимала, что это ее долг. Для многочисленных простых людей, проделавших большой путь по жаре, были сооружены огромные навесы на обширном дворе. Более важные персоны разместились в великолепном доме, который был заложен в 1860 году, когда Малкольм Джеймс Макговерн, искатель приключений из добропорядочной шотландской семьи, основал свою империю в этой дикой местности. Странным образом Джинджара с ее пятьюдесятью комнатами походила на английскую загородную усадьбу; как говорили, Малкольм был большим поклонником английской архитектуры и традиций и поддерживал тесные связи с английскими родственниками своей матери. Эти связи сохранились и сейчас. Леди Макговерн была англичанкой и прибыла в Австралию, в этот мир, такой непохожий на ее собственный, в качестве невесты Кеннета Макговерна, позднее ставшего сэром Кеннетом Макговерном. Собственно говоря, именно она правила домом.

Хотя Скай старалась как можно незаметнее перемещаться по огромным гостиным, она, к своему огромному смущению, чувствовала на себе многочисленные взгляды. Очень пристальные. Ей приходилось мириться с фактом, что она никогда не сможет раствориться в толпе – при той внешности, которую унаследовала от матери. Некоторых людей она помнила с детства, но не была уверена, что они узнали ее. Другие тепло приветствовали ее и выражали искреннее восхищение ее успехами. Она была одета, как подобает, в черное, но не могла не знать, что черный цвет очень идет к ее светлым волосам.

Она увидела Скотта с какой-то темноволосой молодой женщиной, которая не отходила от него ни на шаг. У нее было совершенно обычное лицо, и одета она была весьма консервативно для ее возраста. Джемма Темплтон из Каджи-Донс. Скай не видела ее несколько лет, но знала, что она всегда была влюблена в Скотта. Рейчел, тоненькая, с аристократической внешностью – все Макговерны отличались прекрасной внешностью, – переходила от группы к группе, выполняя свою миссию, можно сказать, с чрезмерным рвением. Ее больше заботила форма, чем содержание. Она делала то, что от нее ожидали. Сама любезность. Она никогда не вела себя так по отношению к Скай. Рейчел, конечно, заметила ее, но не спешила здороваться.

«Я вызываю в ней только неприязнь, – с сожалением подумала Скай. – И ничего не могу с этим поделать. Рейчел никогда не примирится со мной. И все из-за Киффа».

Скай отвернулась как раз в тот момент, когда какой-то шустрый молодой человек с коротко стриженными светлыми волосами вырос прямо перед ней.

– Скай, неужели это ты? – радостно выпалил он. – Ну конечно! Мама ведь говорила. Эти светлые волосы и голубые глаза! Ты просто сногсшибательна!

Скай улыбнулась:

– Спасибо, Роберт.

Роберт Салливан был из клана Макговернов, внуком одной из сестер Бродерика Макговерна.

– Ты и сам выглядишь великолепно. Давненько мы не виделись!

– Не то слово. – Он вздохнул. – Слушай, почему бы тебе не сесть со мной? Я найду где-нибудь тихий уголок. Только посмотри на них! – Он оглядел зал. – Жрут и пьют, словно пришли на банкет. Бедный дядя Бродерик.

– Да, – горестно вздохнула Скай. – Он всегда казался таким несокрушимым. Семье будет очень его недоставать.

Взгляд ее упал на леди Макговерн, сидящую на старинном, напоминающем трон стуле с высокой позолоченной спинкой. Леди Макговерн сделала легкий знак рукой, подзывая Скай к себе.

– Роб, извини, – сказала Скай, тронув его за руку. – Меня зовет леди Макговерн. У меня еще не было возможности выразить ей соболезнование.

– Стойкая старушка, – пробормотал Роберт. – Ни слезинки не пролила. Поджатые губы. Прямая спина. Ее отец был генералом, ты знаешь?

– Да, знаю, – сухо ответила Скай. Слова Роберта вызвали у нее досаду. – То, что леди Макговерн не рыдает на публике, еще не означает, что она не рыдает в душе, Роберт.

– Ладно, ладно. – Роберт, сдаваясь, поднял руки. – Воспитание и все такое. Она всегда заставляла меня чувствовать себя так, словно я не на должной высоте. Ну конечно, никто не может сравниться с Киффом. Возвращайся ко мне, когда отдашь свой долг вежливости. Я хочу узнать все о том, чем ты занимаешься, ты же умница! Ты произвела на мою маму неизгладимое впечатление. «Смотрите, эта малышка Скай Макгори такая взрослая! И выглядит просто потрясающе. Никто бы не сказал, что она росла в такой нищете».

– Вот и ты, моя дорогая, – сказала леди Макговерн, показывая унизанной кольцами рукой на свободный стул рядом с собой. Даже в восемьдесят лет были заметны следы ее былой красоты. Туго натянутая кожа выглядела удивительно нежной и не морщинистой.

Скай подчинилась.

– Я очень сожалею, леди Макговерн, – проговорила она. – Мистер Макговерн был замечательным человеком. И всегда был очень добр ко мне.

– Добро пожаловать домой, Скай. – Леди Макговерн взяла обе ее руки в свои, стараясь не выдать своих чувств.

Слезы навернулись на глаза Скай. Домой? Усилием воли она заставила себя сдержаться. Слишком много людей наблюдали за ними.

– Дай мне взглянуть на тебя, – произнесла леди Макговерн, поворачиваясь всем телом к Скай. – Ты даже еще красивее, чем твоя мама. А цвет волос у тебя точно такой же. И те же лучистые, выразительные, голубые глаза. Она бы очень гордилась тобой и твоими успехами.

– О, я надеюсь! – робко выдохнула Скай. – Но кем бы я была без вас? Я никогда не забуду этого, леди Макговерн.

– Перестань называть меня леди Макговерн! – Чувствовалось, что ей опротивел этот титул. – Я хочу, чтобы ты называла меня Маргарет или леди Маргарет, если тебе так удобней. Только не говори, что не можешь. Я считаю тебя членом семьи, Скай.

Ей будто разбередили старую рану. Какие-то факты, похоже, скрывались, но их невозможно было утаивать вечно.

– Я всегда что-то чувствовала, – призналась Скай. – Но почему вы не можете мне сказать? – Эта мольба шла прямо из ее сердца. – Кем была моя мама на самом деле? Я никогда не знала ее, и в этом моя трагедия. Папа всегда говорил, что она сирота. – Скай нахмурилась. – Он говорил, что у нее была прекрасная речь, без австралийского акцента, настоящий английский язык. Как у вас. Она была англичанкой?

Что-то такое появилось во взгляде прекрасных темных глаз леди Макговерн, что Скай почувствовала смущение.

– А ты, будучи адвокатом, не пыталась выяснить происхождение своей мамы? – спросила леди Макговерн с мрачной улыбкой. Интересно, это признак боли или неодобрения?

– Как ни странно, нет, леди Маргарет.

– Ты страшишься того, что можешь узнать?

Скай покачала головой и приготовилась услышать какое-то откровение.

Напрасно.

– Я очень гордилась ею, – коротко сказала леди Макговерн, потом сменила тему: – Мне приятно, что ты называешь меня по имени. Пожалуйста, так и продолжай, несмотря ни на что. Я знаю, что моя внучка всегда ревниво относилась к тебе. Ревновала Киффа к тебе. Такой уж у нее характер. Ей будет очень трудно найти себе мужа, если она надеется, что найдет такого, как Кифф.

– Не найдет, – тихо согласилась Скай.

– Точно. – Леди Макговерн закончила эту тему. – Я хочу, чтобы ты знала, что Кэти сама выбрала твоего отца.

– Конечно! Она влюбилась в него. – Скай понимала, что должна держать язык за зубами, но это вырвалось у нее. – Но каким образом они смогли встретиться? Она же останавливалась в доме, когда приезжала, а мой отец всегда был работником на ферме.

Времена изменились в чем-то, но существовало огромное социальное неравенство.

– Тем не менее Кэти знала, что Джек Маккори – мужчина, созданный для нее. И прекрасный человек. Он оплакивает твою маму до сегодняшнего дня. Как и я. Давай не будем больше об этом, Скай. Это расстраивает меня. Не знаю, говорил ли тебе когда-нибудь Джек, но Кэти знала, что ребенок, которого она носит под сердцем, – девочка. Она сама выбрала имя Скай[1]для тебя. Разве тебе не подходит? Она каким-то образом знала, что у тебя будут ее красивые небесно-голубые глаза.

Скай проговорила еще несколько минут с леди Макговерн, но надо было дать возможность и другим сказать ей слова сочувствия. Не успела она отойти, как Роберт Салливан оказался возле нее.

– Не знаю почему, но ты и леди Макговерн кажетесь гораздо ближе, чем она и Рейчел, – заявил он. – Почему это, как ты думаешь?

– Понятия не имею, Роберт, – спокойно ответила Скай.

– Вот и я тоже. – Роберт взял ее за руку и отвел в сторону. – Послушай, ты долго здесь пробудешь?

– Не больше недели. – На самом деле у нее было в запасе несколько недель. – Я приехала только на похороны.

– Но мы должны встретиться. – Роберт говорил с необыкновенной настойчивостью. – Я подумал, что спрошу у Киффа, не могу ли остаться здесь на некоторое время. Уверен, он не станет возражать. Этот дом настолько велик, что может вместить целую армию.

– Но разве твоего возвращения не ждут дома?

Роберт работал на своего отца, хорошо известного фермера, который разводил как овец, так и крупный рогатый скот на огромной территории по границе штатов Квинсленд и Новый Южный Уэльс.

– Я мог бы взять некоторую паузу. Я спросил у отца. Ты произвела на него такое же сильное впечатление, как и на мою маму. Я хочу, чтобы ты подошла и поздоровалась с ними, если я найду их в этой толпе. Даже в таком огромном доме яблоку негде упасть. Ты только посмотри на Киффа!

Посмотреть на него! Да Скай не могла оторвать от него глаз.

– Он выделяется среди всех, – произнес Роберт с неприкрытой завистью. – И дело не только в росте. Он действительно приковывает внимание. Могущественный человек. И с деньгами. Бедный старина Скотт до сих пор завидует ему. Скотту надо уехать и строить свою жизнь самостоятельно. Как и Рейчел, хотя та проводит много времени в Сиднее и Мельбурне.

– Я смотрю, Скотт с Джеммой Темплтон, – перевела разговор Скай, которой не хотелось обсуждать Рейчел. – У меня самые хорошие воспоминания о Джемме.

– Но разве она не простовата? – протянул Роберт с жалостью во взгляде.

– Я никак не считаю Джемму простушкой. Она хорошо воспитана и интеллигентна.

– Допускаю, но бьюсь об заклад, она хотела бы быть хорошенькой. А ты просто добрая. Такая красивая женщина, как ты, может позволить себе быть доброй. Бедная старушка Джемма, наверное, не в своем уме, если надеется добиться Скотта. Она без ума от него, бедняжка! Кто знает почему. Скотт – тяжелый человек. Время от времени он становится неуправляемым, как вышедшая из-под контроля ракета. Тем не менее он всегда окружен девушками.

– А Кифф?

И кто только дернул ее за язык?

Роберт не заметил натянутости ее тона.

– Кто знает, что у Киффа на уме? – произнес он. – Парочка самых стойких девиц болтается здесь. Фиона Фрезер и Клемми Картрайт. Ты их помнишь. Я ставлю на Фиону. Она стильная, с хорошими связями, но, что самое плохое, сноб.

– А ты разве нет? – насмешливо улыбнулась Скай.

– Конечно нет! Моя мама – возможно. Клемми лучше, но я не верю, что она подойдет ему.

– Может, Кифф сам это решит?

– Может быть, он не нашел еще женщину, которая бы его устроила? – задумчиво произнес Роберт. – Он отличный парень, не пойми меня превратно. Я им бесконечно восхищаюсь. Мне до него далеко. Как и всем нам. Этот парень – настоящий принц.

Он всегда был принцем. Моим принцем.

К концу дня все, за исключением нескольких родственников, которые оставались ночевать, отправились по домам. Частные самолеты, чартерные рейсы ярко-желтых, как шмели, вертолетов и вереница машин увозили их обратно, на другой конец страны. Скай в числе последних провожавших шла по направлению к дому, когда на ее пути неожиданно выросла Рейчел. Она улыбалась, но взгляд ее был холодным и пустым.

– А, Скай! Извини, у меня не было ни минутки, чтобы поговорить с тобой. Как ты живешь?

– Хорошо, спасибо, Рейчел, – мягко сказала Скай. – Прими мои соболезнования. Преждевременная смерть твоего отца – это ужасно. Я знаю, что ты будешь очень скучать по нему.

– Конечно. Он был замечательным человеком, – с трудом произнесла Рейчел. – Сколько ты здесь пробудешь?

Она, как всегда, разговаривала со Скай свысока.

– Несколько дней.

– Я уверена, что бабушка пригласила тебя остановиться в доме, – с вызовом произнесла Рейчел.

– Меня пригласили и леди Маргарет, и Кифф, но я с удовольствием буду жить со своим отцом. Я не стану тебе мешать, Рейчел, если это тебя волнует.

Лицо Рейчел приняло надменное выражение.

– Ты не могла бы мне помешать, даже если бы захотела. И мне, безусловно, не нравится то, что ты называешь мою бабушку леди Маргарет. Для тебя она леди Макговерн.

– Почему бы тебе не спросить мнения своей бабушки? – сказала Скай, приготовившись уйти. – Это она попросила меня так ее называть.

Темные глаза Рейчел вспыхнули злобой.

– Я не верю тебе.

Не обращая на нее внимания, Скай продолжила свой путь. Невероятно, но даже в такой день Рейчел искала ссоры.

Скай не пробыла в бунгало и десяти минут, как услышала шаги на ступеньках деревянного крыльца. Не похоже на шаги ее отца. Скорее, это шаги… Сжавшись, она торопливо подошла к входной двери. Она оставила ее открытой, чтобы немного продувало. В бунгало не было кондиционера, работал только потолочный вентилятор.

Перед ней стоял Кифф, уже сменивший траурный костюм на одежду для верховой езды.

– Я пытался застать тебя в доме, – сказал он почти с вызовом, – но ты сумела быстро исчезнуть.

На его лице было написано раздражение.

– Успокойся, Кифф. Я уходила одной из последних. Твоя бабушка долго не отпускала меня от себя. Не знаю почему. – Она запнулась, почувствовав недоброе. – Что-то случилось? – испуганно спросила она. – Неужели с ней?

Леди Макговерн было восемьдесят лет.

– Нет, нет, – поспешно успокоил он ее. – Она просто отлеживается. Потеря моего отца подкосила ее. До этого момента она была в прекрасной форме. Но бог знает, что может случиться сейчас! Она потеряла двоих сыновей и мужа.

– Я знаю, – грустно сказала Скай. – Она прожила прекрасную жизнь, но ей пришлось много страдать. Что может быть тяжелее для женщины, чем потеря ребенка?

У Скай разболелась голова. Она вынула одну за другой все шпильки из волос и положила их на маленький столик у двери. Потом со вздохом облегчения тряхнула головой, и волосы сверкающей массой окружили ее лицо и рассыпались по плечам.

– Временами ты бываешь такой красивой, что невыносимо смотреть на тебя, – сказал Кифф. Он вдруг протянул руку и, намотав прядь волос, притянул ее к себе.

– Последнее время ты не выносил меня, – напомнила она ему с горечью.

– Это ты так решила. – Его тон был жестким. Он отпустил шелковую прядь. – Ты можешь сделать кое-что для меня, Скай?

– Конечно, могу.

Она видела, в каком напряжении он находился весь день. Сквозь его загар проступала бледность.

– Тогда сними это платье, – коротко сказал он, словно отдавая приказ. – Мне просто необходимо уехать из дома. Надень свой костюм для верховой езды. Только не говори, что не захватила его. Я должен скинуть часть тяжести. Все это было таким кошмаром. Отец ушел. Я помню последнее утро. Все было как обычно, по-деловому. Мне никогда не выпадал шанс сказать ему, как сильно я его любил, восхищался им и уважал его. Он был для меня эталоном во всем.

– Кифф, он это знал! – Ей отчаянно хотелось прикоснуться к нему, но усилием воли она сдержалась. – В тебе воплотилось все, что он хотел видеть в своем сыне, своем преемнике. Он знал, что империя, которую он создал, будет в полной сохранности при тебе. Он всегда говорил о тебе не иначе как с любовью и гордостью.

Кифф отвернулся:

– Сделай то, что я прошу. Я хочу мчаться галопом, пока не упаду.

– Почему ты просишь именно меня? – почти с вызовом спросила она. – У тебя есть брат, сестра, а ты пришел ко мне.

– Конечно к тебе, – резко ответил он. – К кому же еще?

– Я не понимаю тебя, Кифф, – сказала она с ноткой отчаяния. – Ты то отталкиваешь меня, то притягиваешь обратно. Превращаешь жизнь то в рай, то в ад.

– Может, я чувствую себя в норме только тогда, когда ты рядом. – Он решительно повернулся к ней. – Я скучал по тебе, а ты не приезжала.

Эти его слова вывели ее из себя.

– Я не могла простить тебя за то, что ты разбил мое сердце! – сердито воскликнула она. – Ты был нежен со мной, Кифф. Когда я была ребенком, когда была подростком. Старался, чтобы я никогда не чувствовала себя одинокой. Твоя доброта и твое терпение навсегда остались в моей памяти. Мне казалось, что ты старше меня не на шесть лет, а гораздо больше. Потом я выросла. И ты всего этого меня лишил. Но только после того, как едва не добился меня.