Читать книгу В поисках сердца. Сказка для взрослых, которым хочется вернуться в детство - Маргарита Федорова - Страница 3

– Санечка, с добрым утром. Вставай, – издалека звал голос мамы.

Просыпаться совсем не хотелось. Наоборот, вот бы зарыться поглубже в одеяло, и так и лежать, может быть час, а может быть и целый день в тишине, в темноте. Одному. Прошло минут десять, потом еще столько же, но почему-то мама больше не беспокоила его. Обычно она настойчиво будила мальчика, пока тот не садился на кровати и не сбрасывал с себя одеяло. Но сегодня все было иначе. Он выбрался из своего укрытия и протер глаза.

– Может это был сон? Голос? Договор? – подумал паренек и рванул на себе майку. Печать была на месте – глаз заалел и подмигнул ему. Тут же слева, где когда-то билось сердце, проснулась дыра, напомнив о себе чавкающими звуками и холодом.

– Пить, – еле слышно выдавил из себя мальчик. Он только успел это произнести, как в дверь робко постучали. Вошла Мася. В руке она несла стакан воды.

– С добрым утром, – девочка улыбнулась, поставила стакан на стол и вышла, тихо затворив за собой дверь. Как это было непохоже на нее: Мася все всегда делала шумно и с вызовом, специально провоцируя брата. А чтобы вот так просто, самой, без напоминаний и пинков принести ему что-то – никогда.

На кухне все уже были в сборе и ждали его. На столе стояла большая миска с его любимой картошкой фри, а рядом еще одна – с дымящимися сосисками, и никакой каши. Мася протянула брату планшет с молчаливой просьбой выбрать мультфильм, который они будут смотреть за завтраком. Но вся загвоздка была в том, что мальчику ничего не хотелось. В памяти всплывали разноцветные картинки того, что его когда-то приводило в восторг, но теперь они не вызывали у него никаких эмоций. Никаких. Он встал изо стола и, не произнеся ни слова, пошел в свою комнату.

Потянулись дни новой жизни. Так как теперь желать искренне, всем сердцем – о какая горькая ирония – мальчик больше не мог, он просто перебирал в памяти свои еще не реализованные желания. Он мысленно ставил галочку, и через секунду желание исполнялось. К вечеру первого дня в его комнату нельзя было войти – до самого потолка она была завалена всевозможными игрушками. Везде валялись золотые монеты и драгоценные камни, где-то в дальнем углу, не видимый из-за горы вещей, изредка ржал конь.

Скоро мальчик понял, что ему подвластно передвижение в пространстве. Первой была исследована обратная сторона Луны, затем – наскоро другие планеты Солнечной системы. Но ничто из увиденного не впечатлило его: ни смертоносные ураганы Нептуна, ни красные пустыни Марса. Он мельком заглянул в другие галактики – скукота.

Самым мучительным для него стало утро. Как только он открывал глаза, на него сразу же накатывалось ужасающее ощущение невозможности счастья. Раньше он никогда не задумывался над тем, что значит быть счастливым. Он просто был им, когда с дикими криками несся по скользкому деревянному мостику и с разбега падал в пахнущую кувшинками прохладу реки. Когда с утра еще лежа в постели на даче, наблюдал за тем, как сквозняк открывал и закрывал дверь на кухню, где суетилась его бабушка и откуда в комнату проникал аромат готовящихся омлета и сырников. Он лежал и нежился в кровати, а за окном синело небо, высокие березы танцевали под музыку ветра.

Как только паренек что-то вспоминал, ненасытная пустота в груди тут же отбирала у него это. Через несколько месяцев он начал седеть. Однажды, с утра, посмотрев в зеркало, мальчик не узнал себя – на него устало смотрел иссушенный незнакомец с огромными, почти белесыми глазами. Какого цвета они были раньше, он даже не мог припомнить.

– Так больше не может продолжаться! Я хочу вернуть все назад, – закричал паренек своему отражению. – Где родители? Мася? Где хоть кто-нибудь?

Тут он понял, что уже много дней не встречал ни одного живого существа. Сначала мальчик молил Голос вновь поговорить с ним. Потом угрожал, проклиная его, но ответом была лишь тишина. Он не унимался и через некоторое время слева на груди, там где стояла печать, начало припекать. Когда жжение стало нестерпимым, пареньку пришлось замолчать.

– Где-то же есть ответ?! – мальчик был уверен, что он не первый, кого обманул Голос. Паренек укрылся в белой комнате, без окон и дверей, отучив себя спать и есть. Он должен найти выход, иначе… Он не хотел думать об этом – иначе быть не могло. Время шло, но ни в одной из прочитанных книг он не находил ответа. Истории чужих жизней теснились у него в голове, спорили между собой мудрецы, воспевали нараспев хвалу многоликим богам святые. Поначалу все это захватывало мальчика, и порой он даже забывал, зачем заточил себя в этой белой комнате, но время текло, как течет песок сквозь пальцы, а ответ не приходил. Голос молчал, отчаяние росло.

– Моя жизнь уходит. Я умру, так и не испытав вновь счастья, – шептал мальчик, устало перелистывая очередной фолиант. Когда-то давно, в другой жизни он мог плакать, и это приносило успокоение, но не сейчас – там где раньше билось сердце, жадно чавкала бездонная дыра, выпившая его смех, а с ним и все его слезы. Он так устал, так устал. Мальчик лег и свернулся калачиком.

– Я больше не могу. Не могу. Не могу – тихо-тихо, как заевшая пластинка, повторял он и не мог остановиться.

Легкий ветерок засквозил по комнате. Запахло весной, талым снегом и свежестью наливающихся соком почек. Зазвенели бубенчики.

– Поможем ему?! Поможем?! – зажурчал женский голосок. – Мальчик совсем измучен. Никто не заслуживает таких страданий.

Кто-то невидимый нежно провел рукой по волосам и лицу паренька, оставив после себя тонкий аромат сандалового дерева.

– Я против. Он должен был понимать, что творит, – отрезал мужской голос. – Пусть теперь держит ответ.

– Он всего лишь ребенок, избалованный ребенок. Да, и кому же как не тебе знать, как разрушительна сила эмоций, если потерять над ними контроль? Кто-то даже лишился из-за этого головы, – нетерпеливо спорил женский голос.

– Не нам судить моих родителей, о луноликая апса́ра1, – строго отрезал мужской голос.

– Друг мой, Гане́ша2. Я соглашусь с Урва́ши3. Не стоит строго судить мальчика, – в разговор вмешался другой мужской голос. – Каждый имеет право на ошибку. В этом и заключается человеческая жизнь. Так они учатся: ошибаются, делают выводы, становятся умнее и идут дальше. Не все рождаются такими просветленными как ты, о Бог Мудрости. К тому же и мы, боги, частенько в этом мире двойственности совершаем не самые благородные поступки.

На мальчика смотрели два улыбающихся карих глаза, вокруг которых медленно начала вырисовываться покрытая рыжей шерстью морда.

– Говорящая обезьяна, – воскликнул мальчик и от удивления сел.

– Меня зовут Сунь Уку́н4. Я – Царь Обезьян, а это Урва́ши – самая прекрасная из апсар, – проговорил Царь Обезьян. Из-за его плеча на мальчика смотрела смуглая черноволосая женщина невероятной красоты. Ее блестящие черные волосы струились по плечам, фарфоровая кожа светилась изнутри, а огромные зеленые глаза улыбались открыто и нежно. Она кивнула головой в сторону парящего в воздухе гиганта. Звякнули сережки.

– А вон сидит сама воплощенная мудрость, которая сегодня, кажется, не в духе – великий бог Гане́ша, – проговорила девушка и засмеялась.

Дородное тело гиганта венчала будто вырезанная из мрамора голова слона. Длинный хобот мерно покачивался из стороны в сторону, глаза цвета золота пристально изучали мальчика.

– Паренек и будет держать ответ, а мы просто поможем ему, – продолжил Сунь Укун. Он сидел рядом с мальчиком на полу, ловко и очень быстро перекатывая в лапе два нефритовых шара. – Ты думаешь, я забыл закон кармы5, и то, что от его карающего меча не убежать?! Но я знаю и другое: каждый человек заслуживает прощения, и каждый человек способен изменить свою судьбу. Главное – желание и честность с самим собой. У мальчика есть и то, и другое. Я знаю. Я чувствую это. Но он одинок, а одному выдержать бой очень непросто, особенно, если внутри нет веры и любви. А откуда он возьмет их, если единственный источник чудес в этом мире двойственности – свое сердце – он, скажем так, потерял, – Сунь Уку́н бросил хитрый взгляд на примостившуюся у его ног апсару. – Последние фразы, должна была говорить ты, Урваши. Уж слишком сентиментально вышло.

Ганеша слушал, молча размахивая гигантским хоботом. Мальчик оторопело рассматривал незнакомцев. Вопросы роились у него в голове, но пристальный взгляд бога со слоновьей головой сделал его немым.

– Ты уже достаточно сказал, Сунь Укун. Теперь я хочу услышать его, – Гигант медленно подплыл к мальчику и навис над ним.

– Отвечай: зачем ты хочешь вернуть себе сердце? Сердце, от которого ты так просто отказался, – грозно спросил Бог Мудрости.

От навалившейся слабости мальчика начало подташнивать – он знал, что ответ определит его дальнейшую судьбу.

– Я должен быть честен, просто честен, – сам себе проговорил мальчик, вспоминая слова папы: «Сан Саныч, ты можешь соврать кому угодно только не самому себе. Честность – твоя сила. Будь честен сам с собой, и ты со всем справишься».

Паренек выпрямился навстречу испепеляющему взгляду Бога Мудрости и заговорил:

– Я совершил ошибку. Я думал, мое сердце лишь глупая мышца, заставляющая меня страдать. И я подумал, зачем оно мне?! Выходит отличная сделка: я забываю про глупое сердце и получаю весь мир, исполняющий мои желания. Но знаешь, что пришло на место сердца? Чавкающая пустота, которая вместе со слезами и болью, съела мое счастье, мою улыбку, мою любовь, – все громче и громче говорил мальчик. – Я не могу описать, что такое любовь, но я знаю, что иногда чувствовал ее, пусть и редко, делясь со своей сестрой конфетами или обнимая маму. А сейчас ее нет во мне! Понимаешь? С собой пустота привела безразличие и кошмары. Во мне с каждым днем становиться все меньше света – я чувствую, как он тает, вытекая из моего тела, как вода из дырявого кувшина. На место света приходит тьма. Она пожирает меня. Если бы у меня было мое сердце, я бы мог бороться с этой тьмой. Да, мое сердце плакало, да, ему было больно, но оно имело невероятную силу исцелять и вести вперед. Одно невозможно без другого. Я усвоил этот урок. Я хочу вернуть свое сердце. Я не хочу стать добычей тьмы. Я хочу жить.

Мальчик пошатнулся, но устоял, не отрывая взгляда от внимательных и строгих глаз Ганеши. Несколько минут Бог Мудрости молчал. Молчали и его спутники. Затем Ганеша поднял хобот к небу и три раза громко протрубил.

– Ты убедил меня, маленький человек. Я помогу тебе. Времени у нас очень мало. Когда кто-то предает свое сердце, оно какое-то время ждет его, но потом каменеет и умирает. И тогда душу навсегда поглощает тьма. Что ты хочешь узнать у нас перед тем, как мы отправимся в путь?

– Как я могу вернуть мое сердце? Что я должен сделать? Где оно? – паренек не мог сдержать поток хлынувших из него вопросов.

Напряжение спало, и между мальчиком и Ганешой, улыбаясь во всю белозубую пасть, возник Сунь Укун. Он сгреб паренька подмышку, и с нежностью теребя его кудрявую, нечесаную голову, начал рассказ:

– Твое сердце Голос разделил на четыре части. Каждая из них спрятана в укромном месте, и не просто спрятана, а очень хорошо охраняется. Чтобы вернуть каждую из частей, тебе предстоит пройти серьезные испытания.

– Мальчика надо сначала накормить и помыть, а уже потом пугать, – перебила Бога обезьян апсара.

Белая комната без окон и дверей растаяла. Вокруг зашумел тенистый сад, почти у самых ног молочно-бирюзовой гладью разлилось озеро.

– В этом все женщины, и неважно из плоти и крови они, или полубогини, в чьих венах течет эфир. Как ты думаешь, что ему важнее, узнать, что с его сердцем или набить брюхо? – с наигранным неудовольствием покачал головой Сунь Укун и продолжил. – Мы поможем тебе добраться до тех мест, где спрятаны части твоего сердца, но вот, что касается испытаний, здесь я не могу сказать наперед: только человек своим выбором вершит свою судьбу, а мы, боги, лишь идем рядом, помогая не заплутать. Понимаешь?

– Где же Голос спрятал мое сердце? – мальчик крепко вцепился в лапу Царя обезьян, как будто боясь, что тот исчезнет.

– Первую часть охраняет народ фениксов6, вторая спрятана в Саду лабиринтов, третья – у трех сестер, последняя – на краю мира. Дорога впереди трудная: там, где Голос спрятал твое сердце, мы не можем передвигаться, используя свою божественную силу. Ганеша прав, времени у нас мало, но ничего нет хуже, чем торопиться – живая черепаха лучше мертвого зайца, поэтому сначала надо чуть-чуть отдохнуть.

Как только Сунь Укун произнес эти слова, на мальчика накатилась невыносимая усталость. У него помутнело в глазах, ноги подкосились, и он повис на руках Царя Обезьян.